– Не надо про жену купца. Ты лучше скажи, где он живет?
Но вот этого сказать ему никто не мог – как и того, откуда этот воин и когда он появился в городе.
Информаторами Вышата остался недоволен. Как же так? В городе объявился опытный и опасный воин, а он, воевода княжеский, ни сном, ни духом? Ладно бы еще, будь этот воин на стороне князя, на стороне христианской веры, а то ведь язычников поддерживает. Вышата почему-то не верил, что воин сам язычник, и укреплялся во мнении о наемнике из северных стран. Тем более информаторы говорили, что речь у Ратибора странная, с акцентом, и иногда воин путается в мерах длины и веса.
Вышата не был бы воеводой, если бы не знал всех методов и способов ведения боя. Вернувшись в детинец, где он занимал избу неподалеку от княжеских хором, он выпил яблочного вина, уселся в кресло и задумался.
Вместе с христианством из Византии в Россию пришли многие знания. Вышата сам бывал в Константинополе и видел, как действуют их пехотинцы, построение «черепахой» он перенял именно там. А еще он там видел парсуны – своеобразные рисунки с подвигами великих воинов. Почему-то вспомнились настенные рисунки с гладиаторами, оставшиеся с дохристианских времен, – схватка ретиария, где ему противостоит боец с сеткой. Хм, а ведь это выход. Если нельзя поранить мечом, почему не применить сеть вроде рыболовной? Во второй шеренге поставить двух дружинников с сетью, потом шеренга расступится по команде – и все, птичка в клетке. А потом навалиться всем скопом и связать. Убивать или калечить нельзя, только в крайнем случае. Хорошего наемника проще перекупить, предложив ему большую сумму, чем волхв. Где бы еще волхв взял этих воинов? Ясно же, нанял за деньги!
Найдя выход, Вышата выпил еще вина, расслабился и стал уже придремывать, как вдруг раздался стук в дверь. Кого там нелегкая несет?
– Войди, кто стучал?
Дверь открылась, и в образовавшуюся щель бочком протиснулся информатор с торга. Вышата, как честный воин, информаторов не любил. Но он был воеводой и о положении дел в городе должен был знать – на эти цели князь выделял деньги.
– Ты интересовался Ратибором, воевода, – я только что его видел.
Дрему как рукой сняло:
– Где?
– Да на торгу. Вы с ним немного разминулись.
– И что он там делал?
– Масла конопляного купил да гребешок женский.
Вышата вперил взгляд в глаза стукача:
– Ты узнал, где он живет?
– Нет, ты же не говорил.
Вышата даже застонал от досады – с такими дураками приходится работать! Хм, воин женский гребешок купил, стало быть – какая-то зазноба у него тут есть, не один он живет. Уже интересно!
Вышата достал из мошны ногату и бросил ее стукачу. Тот поймал монету на лету, как голодный пес обглоданную кость.
– Если увидишь Ратибора в городе или на торгу, бросай все и проследи, где он живет, – получишь вдвое больше.
– Как же, проследи! А товар? Если брошу, убытков много будет…
Вышата взъярился:
– Пошел вон!
Стукач исчез за дверью.
Вышата вышел из избы и прошел к княжескому ключнику.
– Зырян, у тебя найдется крепкая рыболовная сеть?
– Никак белорыбицу ловить собрался? Так на торгу свежая есть.
Вышата нахмурился – он никого не собирался посвящать в свои планы.
Ключник повел воеводу в хозяйственный амбар. Чего там только не было – от железных гвоздей до походных наковален. На деревянных колышках, вбитых в стены, висело несколько сетей.
– Выбирай любую, но с возвратом.
Ключник трясся над каждой ногатой, и за свою рачительность – даже жадность – он получил от князя нынешнюю должность, которой дорожил и гордился.
Вышата сети ощупал, осмотрел и выбрал с крупной ячейкой, плетенную из прочной веревки. Такая не только осетра огромного выдержит, но и человека легко.
– Вот эту возьму.
Ключник хихикнул:
– Поймаешь – принеси кусок.
– Ага, голову.
Вышата думал о своем, но ключник понял его по-своему:
– Не, ушицу не люблю, тогда лучше хвост.
Вышата в разговор вступать не стал, а свернул сеть, повесил ее на плечо и вышел из амбара.
– Вернуть не забудь, – напомнил ему вслед ключник.
Вышата подозвал двух дружинников.
– Держите сеть. Возьмите еще одного, вроде как противника, упражняйтесь.
– Сетью человека ловить? – удивились молодые воины. – А не проще его мечом?
– Будешь много говорить – в бессменный караул на трое суток поставлю! – пригрозил воевода.
Дружинники знали крутой нрав Вышаты. Они нашли еще одного дружинника и вышли на площадку у воинской избы, где обычно отрабатывали фехтование на деревянных мечах. Попробовали набросить сеть раз и другой – не получилось, требовались согласованные действия обоих и сильный бросок.
Стоящие вокруг дружинники потешались, отпускали шутки.
Но через некоторое время, изрядно попотев, бросок сетью был освоен, и разочарованные зрители из дружины разошлись.
Воевода вышел посмотреть сам.
Дружинники сделали две попытки, обе удачные.
Воевода встал перед дружинниками сам:
– Кидайте!
Зрителей сразу сбежалось много – все свободные от службы дружинники.
Двое с сетью размахнулись и накрыли воеводу ловким броском. Тот попытался порвать сеть руками, но веревки были прочные, и он только запутался. Воеводе помогли освободиться. Он построил шеренгу и встал перед ней.
– Вы двое с сетью, встаньте за шеренгой. По моей команде шеренга должна освободить проход. Тогда вы набрасываете сеть на врага, резко дергаете, не позволяете ему удержаться на ногах и тащите назад. Шеренга смыкается, а вы опутываете сетью врага, обезоруживаете его, чтобы он ножом не воспользовался. Мечом-то не сможет, замаха нет. Уяснили?
Дружинники дружно гаркнули:
– Уяснили!
От рева десятка луженых глоток с крыши княжеского терема и амбаров сорвались потревоженные воробьи и вороны.
– Шеренга, разомкнись! – скомандовал воевода.
Команду дружинники исполнили быстро и четко, поскольку практиковались не раз, выпуская вперед лучников.
Дружинники с сетью кинулись вперед, набросили сеть на воеводу, резко дернули, свалили Вышату на пыльную землю и накинулись на него. Один через крупную ячейку дотянулся до боевого ножа, выдернул его из ножен и победно вскинул вверх.
– Получается! – крякнул довольный воевода. – Распутывайте!
Вышату освободили – он остался доволен. Если случится столкновение с бунтовщиками, у него припасен хитрый ход, туз в рукаве.
Илья о подготовке воеводы не знал. Волхв пошел в народ – продолжать свои призывы, а Илья отправился домой.
Его встретила обеспокоенная Марья. Увидев залитую кровью одежду, она побледнела:
– Ранен? Куда? Давай раны обмою и перевяжу…
– Не моя то кровь, я цел. Одежду выкинь. Не отстирать ее уже, засохло все. Лучше на торг сходи, купи новую.
– Схожу. Только ты сядь, поешь, ведь не ел с утра ничего. Раздевайся, я воду тебе солью.
Илья разделся до исподнего. Марья поливала ему с ведерка, тревожно осматривая тело, но ран в самом деле не увидела и потому успокоилась.
Илья обтерся полотенцем и прошел в поварню.
Марья осмотрела одежду. Она была вся посечена, в заскорузлой крови. Вздохнула – убыток ведь, – да и сунула ее в топку печи.
Молча направилась на торг – Илье одежду покупать. Мерить одежду не требовалось: рубахи были длинные, до колен, ширина – на любого, опоясался – и все. Портки такие же, затянул гашник на поясе – и носи. Отличалась одежда только материалом и цветом.
Илья же поел и прилег отдохнуть. День выдался беспокойным, нервным, сил на бой ушло много. Всплывали отрывочные воспоминания о бое, видимо – мозг анализировал действия Ильи и ошибки, которые он совершал. Конечно, есть хорошая пословица, что умный учится на чужих ошибках, а дураки на своих. Только пословица эта неприменима к бою на мечах. Будь Илья человеком этого времени, простым смертным, дружинники одержали бы победу – их десятник оказался бойцом опытным и ловким.
Незаметно Илья уснул, а проснулся от стука двери. Это Марья вернулась с торга, принесла в корзине обновки и развернула перед ним рубаху.
– Нравится?
– Нравится. Только ты обновки в сундук убери, а старую одежду достань.
Марья с испугом посмотрела на него:
– Неуж завтра опять пойдешь?
– Пойду. Доля у меня такая, самой Макоши обещал.
Вечер они провели в разговорах за неспешным ужином при свечах. Илья еще подумал: «С такой бы девушкой – да в приличном ресторане, при свечах посидеть, потанцевать. Только дико для нее все это будет – девушки в мини-платьях, их прически, курение. А поведение и вовсе разнузданное, просто ведьмовской шабаш какой-то – по меркам Марьи, конечно. Другие обычаи, другие нравы».
Вздохнул:
– Давай спать, завтра день тяжелый.
– Я тебе завтра воды в котле подогрею.
– Хлопотунья… – Илья обнял Марью. Где у парней глаза? Почему такую красавицу до сих пор никто замуж не позвал? Из-за приданого?
Утром он успел позавтракать, проверил оба меча. Чужой меч имел зазубрины, видно – сталь некачественная, а на своем клинке Илья даже царапины не обнаружил. Опоясался тяжелым поясом: с каждой стороны по мечу висит, да нож боевой. Плохо, что щит разбили, но Илье даже понравилось обеими руками биться.
Только он вышел за калитку на улицу, как увидел, что из переулка вывернул один из подручных волхва.
– Доброго здоровья, Ратибор!
– И тебе! Борг послал?
– На площади у торга народ собирается, вчера вы наших сторонников от побоища спасли. Сегодня убиенных дружинников в церкви распятого бога отпевают.
– Первуша и Ослябя будут?
– А как же! Тебя ждут!
Они дошли до торга – там уже собрались сотни людей. Волхв влез на чью-то телегу и держал речь, убеждая народ в правоте и силе языческой веры.
– Давеча три наших воина наголову разбили два десятка княжеских дружинников. Кто, как не Макошь и Перун, дали им умение? Получается, не в силе бог, а в правде! Так идем же, братья, и придадим огню последний дом распятого бога в нашем городе!
Толпа радостно и возбужденно возопила. В руках у мужиков были деревянные дубины, вилы, но что это за оружие против хорошо вооруженных, обученных и опытных дружинников?
Волхв с помощниками держался впереди.
После вчерашнего боя Илья стал уважать Борга: не струсил, не убежал старик за спины Ильи или Первуши, а сам довольно ловко отбивал посохом нападки дружинников. Это в его-то возрасте! По прикидкам Ильи, судя по морщинистому лицу и седым волосам волхва, ему должно быть далеко за шестьдесят лет.
Чтобы избежать кровопролития, воины – Илья, Первуша и Ослябя – шли сразу за волхвом.
Вышата уже знал, что толпа с торга, подстрекаемая волхвом, двинется по самой короткой дороге, ведущей к детинцу. На этот раз воевода выставил две шеренги дружинников по десятку в каждой, а между первой и второй шеренгами находились двое дружинников с сетью и он сам – для командования.
Дружинники перегородили улицу от забора до забора. Толпа приблизилась, из нее неслись угрожающие крики, полетели камни.
Воины не реагировали.
Волхв поднял посох, и толпа остановилась. Старик сделал несколько шагов вперед, отделившись от людей.
– Пропустите нас, порождение дьявола, служители распятого бога, и вас никто не тронет!
Дружинники засмеялись – этот волхв явно сумасшедший! Он имеет наглость угрожать княжеским дружинникам! Да стоит им взяться за мечи, как эта толпа трусливо побежит вспять. И кто останется? Волхв с посохом?
Старик повернулся к трем воинам:
– Начинайте, и да помогу вам Матерь земли Макошь и Перун!
Снова, как и вчера, вперед выступил Ослябя. Он успел выпустить две стрелы, когда по команде Вышаты два десятка дружинников, прикрывшись щитами, выстроили «черепаху».
Ослябя стал бить по ногам, ранив несколько воинов: между нижней частью каплевидных щитов были щели, и стрелы находили цель. Но вот колчан опустел.
Дружинники разомкнули «черепаху» и выстроились в шеренги. Раненые ковыляли к детинцу. Смеха у дружинников уже не было, только злость.
Волхв, Первуша и Илья двинулись вперед. С обеих сторон от них были помощники волхва с посохами.
Толпа застыла на месте: слишком неравны силы, и это было очевидно. Она, как единый организм, наблюдала – чья сторона возьмет?
Первый десяток дружинников сделал шаг вперед и обнажил мечи.
Вышата обратился к двоим с сетью:
– Видите того, рядом с волхвом, долговязого? Это ваша цель. На волхва плевать, только воин!
Обе стороны сошлись, раздался звон мечей.
Вышата был уверен в своих дружинниках, хотел сам посмотреть – чем так грозен этот верзила? Почему дружина понесла вчера такие потери?
Сразу бросилось в глаза, что Ратибор – как назвал его стукач – обоерукий. Оба меча так и сверкали в его руках, как крылья мельницы при сильном ветре.
Вышата по достоинству оценил мастерство противника – в его дружине так никто не умел, даже он сам. Вести бой двумя руками сразу могли только немногие, выдающиеся воины. И что удивило Вышату – отсутствие брони. Беден и не смог купить кольчугу или настолько в себе уверен, что даже и мысли не допускает о ранении?
Вышата хотел отдать команду, чтобы шеренга расступилась, но расступаться было некому: четыре воина корчились в пыли, орошая землю своей кровью. Получалось, что перед долговязым оказался сам воевода и двое воинов с сетью. Причем все произошло очень быстро, и Вышата понял: пропусти он секунду – и Ратибор доберется до него самого.
– Кидайте сеть! – вскричал он.
Дружинники метнули сеть, которая накрыла долговязого. Вышата повел взглядом по сторонам – видят ли его воины, как умно он придумал? Но первой шеренги уже не было: двое ратников, бросив мечи, держались за глаза, выбитые посохами, остальные были ранены или убиты. А впереди стоял треск.
Повернув голову на странные звуки, воевода глазам своим не поверил: долговязый воин руками раздирал сеть! Легко, как медведь паутину! Не может такого быть, он ведь сам сеть опробовал и не смог порвать веревку, из которой она сплетена!
Страх обуял воеводу. Только что он бесславно потерял десяток воинов и рискует потерять второй.
– Отходим! – закричал он.
Шеренга попятилась, он бросился за ней и протиснулся сквозь строй, увидев на ходу, как долговязый схватил одного дружинника – из тех, кто бросал сеть, и легко свернул ему шею. Вышата слышал, как захрустели у бедняги кости позвоночника.
Дружинники отступали, а волхв и воины преследовали их, не вступая в схватку.
Толпа, видя победу, радостно заорала, заулюлюкала и двинулась вперед. Как же! Не обманул волхв, говоря о том, что на их стороне боги!
Последние десятки метров перед детинцем дружинники просто бежали.
Только они миновали ворота, как караульные захлопнули створки и заложили дубовый брус на железные крюки. Теперь пробить тяжелые, из дуба, и окованные железом ворота можно было только тараном. Но приспособлений для штурма – подвижных башен, таранов, лестниц – не было.
Детинец был построен серьезно, по всем правилам фортификации, и взять его с налета было невозможно. Толпа била ногами и кулаками в ворота, но все было бесполезно.
Волхв и воины отошли.
– Что дальше делать будем? – спросил Борг. Он полагал, что они успеют ворваться в детинец на плечах отступающих дружинников. Не удалось.
Первуша, Илья и Ослябя осмотрели стены. Высокий, метров восемь-десять тын из крепких бревен.
Первуша почесал затылок:
– Надо опробовать таран.
– Они сверху будут поливать нас кипящей смолой, и толпа разбежится, – сказал Ослябя.
– Облить с нескольких сторон маслом и поджечь, – предложил Илья. – Дружинники не успеют загасить огонь, таская воду ведрами из колодца. Хоть одна стена да прогорит, через нее и ворвемся.
– Умный совет, – кивнул Борг, – только где взять столько масла? Тут не одну бочку надо.
– Я воин, волхв. Мое дело – биться, а не масло искать. Брось клич в толпу, только отведи ее подальше, чтобы дружинники не услышали. Если каждый принесет по горшку масла, вполне получится. А я домой пойду, мне переодеться и обмыться надо, а то я как чучело огородное.