– Ступай, ты свое дело сделал, – кивнул волхв. – Полагаю – к ночи соберем и подпалим, к утру тын прогорит.
Волхв, как и Илья и Первуша, не знал, что из детинца есть тайные ходы под землею, и стукачи быстро принесут воеводе весть о предполагаемом поджоге.
Илья отправился домой, а за ним в отдалении шел вчерашний стукач, которому Вышата пообещал две ногаты. Не почувствовал Илья слежки за собой, не обернулся ни разу. Он зашел во двор, а стукач, сломя голову, помчался в детинец – жажда серебра страх затмила.
Ворота оказались заперты, но стукач сказал тайное слово, с башни сбросили веревку и вытянули его на смотровую площадку, шедшую с тыльной стороны тына. Сам воевода был рядом. Он понял, что стукач принес важные сведения, иначе он не рисковал бы, потому как по сути своей был трусоват. Зато до денег жаден, на чем и сыграл воевода.
– Говори, – без приветствия сказал стукачу Вышата.
– Я узнал, где живет Ратибор, сам за ним шел от самого детинца.
Воевода обрадовался и сразу задумался о том, что предпринять. Ворваться в избу с воинами? Шанс убить долговязого есть, не расхаживает же он по избе с мечом? А вдруг успеет оружие схватить? Тогда воины погибнут бесславно, а за каждого перед князем отвечать придется. И физически Ратибор силен, как медведь – воевода сам видел, как долговязый крепкую сеть порвал, как паутину. А не склонить ли Ратибора на свою сторону? Он знает, где скрывается волхв, а противостоять ему никто из бунтовщиков не сможет. Уж тогда князь простит ему потери среди дружинников. Ратибор один в бою стоит больше, чем три десятка погибших дружинников.
– Плащ мне! – приказал он, и один из воинов отдал ему свой. Воевода набросил его на плечи и выглянул из-за тына. По причине беспокойного времени прохожих не было.
– Спускайте обоих поочередно, – приказал он. – Да не спать, меня потом назад поднимите.
Из-за цейтнота воевода решился на авантюру. Он решил идти к Ратибору домой, чтобы поговорить с ним, склонить его на свою сторону. У него был важный стимул для Ратибора – деньги. По действиям долговязого он решил, что тот наемник, уж слишком не по-русски он сражался. Кроме того, если бы Ратибор был из русских княжеских дружин, он бы о нем слышал. О таких воинах известно, об их подвигах слагают легенды. А коли он наемник, его интересуют деньги. Любому человеку можно предложить большее жалованье и тем самым переманить его к себе, все наемники – сребролюбцы.
В сумерках, проплутав по улицам, они подошли к забору, за которым виднелась простая изба. Это еще больше укрепило воеводу во мнении, что Ратибор – наемник и просто снял для себя на окраине невзрачный домишко. А у себя дома, небось, хоромы имеет.
– Уходи, – сказал воевода стукачу.
– А деньги? – вылупил тот глаза.
Воевода на ощупь вытащил из мошны две монеты и бросил их в подставленную руку. Он был в кольчуге, при мече и ноже, но пользоваться ими не собирался, осознавая, что прямого боя – один на один – ему не сдюжить.
Он вздохнул и постучал в ворота.
Скрипнула дверь, и на крыльце показалась темная фигура.
– Кого на ночь в гости принесло? – спросил мужской голос.
Конечно, воевода явился незваным гостем и в неурочный час – ходить в гости в столь позднее время не было принято. Но голос! Воевода уловил нездешнюю речь, чужой акцент. Он сразу обрадовался – перед ним наемник! Ох, не зря он сам пошел! В голове воеводы уже мелькали мысли о торге – сколько предложить? Он не знал, сколько пообещал заплатить волхв, а может быть, и задаток дал.
– Я, воевода Суздальский, именем Вышата. Пришел один, поговорить.
Илья удивился – после боя ему сказали, что рядом с дружинниками, бросавшими сеть, был воевода. До него было несколько метров, совсем рядом. Знать бы ему тогда, что воевода перед ним, он бы обязательно попытался ранить его или убить, чтобы обезглавить дружину. Но Илья оценил смелость Вышаты: прийти вечером, в одиночку к своему противнику не каждый решится.
Илья открыл запор на калитке и распахнул ее. Перед ним стоял воевода – без охраны и сопровождения.
– Заходи, коли с миром пришел.
Илья запер за гостем калитку. Предосторожность не бывает лишней, кто знает, что у Вышаты на уме? Проводил гостя в дом, в горницу.
– Прости, что угостить нечем, столь высокого гостя не ожидал.
– Я не трапезничать к тебе пришел, а по важному делу.
Из соседней комнаты выглянула Марья:
– Добрый вечер.
Воевода думал, что воин дома один, разговору никто не помешает, и потому нахмурился и дернул щекой.
– У меня мужской разговор, – сказал он.
– Марья, погуляй во дворе, – попросил Илья.
– Как скажешь, Ратибор.
Марья накинула платок и вышла.
– Не буду тянуть кота за хвост, – начал разговор воевода, – мы оба воины, и думаю, поймем друг друга.
Илья пожал плечами – он уже понял, что воевода пришел с каким-то предложением. Вышата же истолковал жест Ильи, как добрый знак.
– Я предлагаю тебе перейти на нашу сторону, – сказал он без обиняков. – Что тебе этот старикашка? Скажи, сколько платит тебе волхв, и я дам вдвое больше.
Илья не ожидал, что воевода явится банально купить его, и решил поиграть с ним.
– Сколько предложишь?
Воевода задумался. Деньги платить придется из княжеской казны, а согласия князя на это нет, посланный гонец до сих пор не вернулся с ответом.
Минуты шли, а Вышата все не мог назвать конкретной суммы.
– Князя в городе нет, а я казной не распоряжаюсь, – наконец выдавил он. Вышате было неудобно: пришел торговаться, а суммы назвать не может. Давать же пустые обещания он не хотел, потому как считал, что слова имеют вес. Если сказал – исполни. Не можешь – не сотрясай воздух. А он воин и должен держать ответ за свои слова.
– За то, что правду сказал, не солгал, – уважаю, – ответил Илья, – но тогда не пойму – зачем пришел? Ведь ты рисковал, не зная меня.
– Э нет! – возразил воевода. – Я видел тебя в бою. Ты опытен, смел, напорист – все это так. Но у тебя есть понятие о чести. Ты не добил ни одного раненого, хотя вполне мог это сделать. А ты вывел противника из строя – и ладно. Стало быть, нет в тебе жестокости, не обнажишь меч попусту. Позволь личный вопрос?
– Валяй!
– Ты из каких земель? Дан?
– Неужели похож? Нет, воевода, ты ошибаешься. Я русич, из земель полуночных, архангельских, из села Холмогоры.
– Да? – немало удивился воевода. – Я о таком селе не слыхал никогда. А как же говор?
– У нас все так говорят.
– А двоеручный бой? Что, скажешь – у вас все так бьются? Ведь для этого учитель особый нужен, не во всякой княжеской дружине такие найдутся.
– Отвечу. Я у норманнов был в плену, потом в Хольмграде, как они называют Новагород. Там лихих людей много обретается. С немцем подружился, он мне много чего показал. Мало того, на деревянных мечах бились, навыки оттачивая.
– Не скрою, как воин воину скажу – великолепно бьешься. Любая княжеская дружина за честь почтет тебя в свои ряды принять.
Илья поднялся с лавки, давая понять, что разговор окончен.
Воевода тяжело вздохнул, поняв, что договориться с Ратибором не получилось. Помедлив секунду, он протянул ему руку. Илья руку воеводе пожал, и воевода, сам человек крепкий, едва не охнул от боли, но вида не подал. Лишь уже за калиткой потряс кистью правой руки и растер ее ладонь – силушкой природа Ратибора не обидела. Теперь он понял, почему этот долговязый воин так легко порвал сеть. А он-то грешным делом думал, что Ратибору на самом деле помогают языческие боги.
Сам воевода ни в каких богов не верил и в церковь или на капище к волхвам не ходил. Он верил только в свою счастливую судьбу и воинское умение. Сколько он помнил погибших дружинников на своем веку! Кто-то стал христианином, другие к волхвам ходили, жертвы приносили – ну и где они теперь? В сырой земле, не помогли им их боги. А он жив и здоров, даже зубы никогда не болели, и ранен был только дважды, да и то легко. Но верующих воевода не осуждал и не насмехался над ними, каждый сам волен выбирать свою дорогу.
Уже подходя к детинцу, воевода вдруг остановился. Простая мысль пришла ему в голову: коли не получилось Ратибора купить, стало быть, надо искать другой путь. Какая у этого воина слабая, болевая точка? А девка эта! Как ее Ратибор назвал? Ага, точно – Марья! Уж не знал Вышата, кто она ему – супружница, сестра, только заметил, как Ратибор на нее смотрел. На сестер так не глядят, даже на любимых. Вот где уязвимость Ратибора! Вышата понял, что нашел выход. Что сеть? Ерунда! Девушка – вот сеть для Ратибора! Убить ее легко и просто, но делать этого нельзя. Сейчас Ратибор воюет за волхва, за язычников, за деньги, не имея личных мотивов. А потеряв Марью, станет мстить. Учитывая его силу и умение, он может уничтожить всю дружину. А в том, что Ратибор это сделает, Вышата, пообщавшись с воином, уже не сомневался. Стало быть, надо выкрасть его девку и надежно спрятать. Ратибору, понятное дело, сообщить. Хочешь, чтобы она к тебе вернулась, – сиди в избе, отшатнись от волхва. Или вообще из города уйди, слово дав, что никогда сюда не вернешься. Девка эта воеводе не нужна, таких вокруг полно. А эта уж больно худа, одни глазищи в пол-лица.
Воевода подошел к воротам детинца и бухнул в них кулаком. Сверху, с башни, раздался голос караульного:
– Кого в полночный час принесло?
– Это я, Вышата.
Воевода отступил на несколько шагов, чтобы караульные смогли его рассмотреть при свете факелов.
– Ты же сам велел ворота никому не открывать!
– Я что, по-твоему, никто? Ну-ка, живо отопри! Где ты врага увидел?
Загремел тяжелый дубовый брус, одна створка ворот приоткрылась, и воевода прошел в арку башни. Ворота тут же заперли.
– Нешто я паук какой, чтобы по веревкам на стены лазать? – в сердцах бросил воевода. Но действиями караульного он был доволен. А главное – настроение у него было отличным.
Времени для выработки плана мало, спать не придется – надо подобрать помощников, но похищение вполне осуществимо. И тогда Ратибор подчинится его, Вышаты, воле, а волхв потеряет опору, поддержку. Воевода еще попляшет на его костях. Тогда к моменту возвращения князя бунт вполне удастся подавить и получить благодарность князя – и не только словесную.
Воевода потер руки, довольный открывающимися перспективами.
Пройдя в свою избу, он вызвал через караульного двух дружинников из особо приближенных – не за лизоблюдство приблизил, а за достоинства воинские. Эти люди неоднократно были проверены в походах и боях, отличались смелостью, смекалкой и воинскими умениями.
– Дело тайное, и если оно не выгорит, не сносить мне головы! – начал воевода разговор. – Поэтому язык держите за зубами и даже лучшим друзьям – ни намека, ни полсловечка.
Дружинники кивнули.
– Речь пойдет о Ратиборе. Надеюсь, вы слышали о нем и видели его в бою. Долговязый такой, с ним рядом волхв завсегда.
– Убить надо? – не удержался один из воинов.
– А сможешь? Боюсь, что твою шкуру он быстрее продырявит, дурья твоя башка. Я его вблизи видел, в бою – силен необычайно, быстр и ловок. Сеть голыми руками порвал, как будто она из гнилых ниток, а не из прочных веревок сплетена. Нет, действовать тоньше будем. Задумка у меня есть. Утром Ратибор к волхву пойдет. Борг сначала народ возмущать примется, вот тут и надо действовать.
– Затесаться в толпу и ножом в спину ударить? – вскочил один из воинов. – Так разорвут нас потом…
– Сядь, наберись терпения. У тебя что, шило в заднице? – осадил его Вышата. – План таков: переодеваемся, как холопы – рубахи поношенные, порты. Из оружия только нож, да и то на крайний случай. Найдите мешок большой и крепкий, да проверьте – не гнилой ли? Кляп из тряпок приготовьте. Нам надо наступить на больную мозоль этого Ратибора. Есть у него то ли невеста, то ли сестра, а вполне может быть, что это супружница с ним проживает. Как Ратибор утром уйдет, мы ее скрадем тайно – и в мешок. В детинец доставим тайным ходом, чтобы видаков не было.
– А где поместим? В воинской избе нельзя, дружинники проболтаются.
– Ее видеть никто не должен! У меня в избе, на поверхе, комнатка есть – без окна, вроде амбара малого. Вот вы двое караульными при ней будете. Поесть принести, по нужде вывести. Но предупреждаю сразу: пальцем тронете – сам на кол посажу! А вы меня знаете, мое слово твердое.
– А потом что?
– Не твоего ума дело, князь на то есть! – отрезал воевода.
Дружинники согласились – они не видели в плане воеводы никакой опасности. Эко дело – девицу выкрасть! Да для троих здоровенных мужиков – плевое дело!
– Подожди, Вышата! Мы же не знаем, где она обитает!
– Сам с вами пойду, дело не терпит. К тому же оно тайное, знаем только мы трое. А теперь подберите себе одежду и мешок. После третьих петухов ждите меня у крыльца избы.
Дружинники вышли. Для чего воеводе какая-то девка, они не поняли. Обменять ее на кого-то собирается? Так вроде в дружине потерь пленными нет. Ох, мутит воевода! Но их дело маленькое – исполнить. Если что не так, воеводе отвечать перед князем.
Одежда подходящая у воинов была. Выходили они в ней иной раз рыбку половить – не пропитания ради, а удовольствия для. С мешком хуже – где его ночью взять? И дружинники, переодевшись и прихватив мелочь, спустились на веревке со стен детинца и отправились на торг – он не пустовал никогда.
Приехав из деревень на подводах с товаром и не успев за день его распродать, крестьяне и ремесленники зачастую ночевали здесь же, поскольку им было жалко денег на постоялый двор. Тут же отирались сомнительные личности – пили брагу, дрались, играли в кости, продажные девки предлагали свои услуги.
На дружинников здесь смотрели косо – наголо обритые головы, стать и выправка выдавали в них воинов. Бродяги и нищие попробовали было изгнать воинов, драку устроили, но были биты и ретировались.
У одного из продавцов деревянных игрушек им удалось купить искомый мешок. Большой, прочный, хотя и не новый. Тут же у торговца тканями купили по бросовой цене обрезков льняных для кляпа.
– Давай еще веревку купим, на всякий случай – вдруг заартачится, дергаться будет? – предложил один из воинов.
Они купили веревку и уже в детинце порезали ее на куски – руки связать, ноги. Успели часок вздремнуть, когда на востоке стал сереть горизонт, захлопали крыльями, закричали петухи.
Утром время определяли по петухам, днем – по положению солнца. Жили не торопясь, плюс-минус час – не время.
Воины похрустели сухарями под соленую рыбу, умылись и подошли к крыльцу избы воеводы. Вскорости и он вышел.
Воины узнали своего военачальника не сразу: в одежде смерда, без брони и оружия воевода выглядел, как приезжий из села в город на заработки. Единственное, что выдавало троицу, – сапоги. Короткие, добротные, из бычьей кожи и с каблуками – селяне такой обувки не имели.
– Идем! – молвил воевода.
Пока еще не рассвело полностью, они спустились со стены на веревке.
Вышата шел к избе Ратибора уверенно, зрительную память он имел отличную.
Вся троица залегла в конце улицы, в овражке. Воевода наблюдал сам, дружинники вздремнули.
Жители улицы постепенно просыпались. Вот подвода со двора выехала, из другой избы коробейник вышел, дед гусей выгнал пастись.
В овраге заросли, сумрачно, сыровато, полно комаров и слепней, пребольно жалящих. Однако терпения воинам было не занимать, и они все-таки дождались, когда Ратибор вышел со своего двора. Ошибиться было невозможно – рост, размах плеча, два меча на поясе. И провожала его, стоя у калитки, девушка.
Воевода проводил Ратибора взглядом и злорадно ухмыльнулся: будет тебе сюрприз, долговязый!
Те из жителей, что имели в городе дела, ушли, и улица опустела.
Воевода толкнул ногой ближнего воина, Ефима:
– Просыпайтесь, лежебоки! Четвертый двор от угла по правую руку. Запоры на калитке и воротах прочные, вышибить тяжело.
– А на фига? Забор невысокий, мы через него перемахнем и девку свяжем. А как выходить будем, изнутри калитку откроем, – предложил Ефим.