Ворот, ведущих на территорию детинца, было двое: Ильинские в сторону посада, и Дмитриевские, ведущие к торгу. Все постройки внутри детинца были деревянными, кроме собора Успения Богородицы, который и хотел уничтожить волхв. Илья сомневался – как он сможет это сделать? Камень не горит, а разрушить – нет осадных машин, способных дробить камень. Но его делом, как и Ратибора, было отражать атаки дружинников, не дать им рассеять толпу.
Волхва он нашел у Ильинских ворот.
– Борг, беда у меня! – с ходу заявил он.
– Отойдем в сторону.
Когда они отошли к забору двора горожанина, волхв кивнул:
– Говори.
– Марью похитили, не иначе – Вышата.
– Ай-яй-яй, беда!
– Не сочувствия жду – совета.
– Экий ты быстрый!
Волхв надолго задумался. Он теребил и оглаживал бороду, хмыкал, закатывал к небу глаза, Илья же терпеливо ждал. Видно, волхв просчитывал все возможные варианты.
– Можно попробовать, но риск для тебя велик.
– Рискну!
– Ради бабы? Да ты их десяток купишь!
Не было в эти времена слова такого – «женщина», баба – и все. Простолюдинов мужеска пола называли мужиками, воинов, князей или других уважаемых людей – мужами.
Ратибор зло посмотрел на волхва – он-то думал, что Борг даст дельный совет.
– Ты на меня зенки-то свои не пяль, – понял волхв взгляд Ильи, – сам виноват, что бабу свою не спрятал.
Илья потупился – волхв был прав. Ну не думал Илья, что Вышата предпримет такой коварный ход! Покамест выходило – переиграл Вышата Илью.
– Ладно, найдем и на воеводу управу, есть одна мысль. Сварю я зелье сонное. И человечек в детинце верный у меня есть, надо только зелье ему передать. Как стемнеет, подойдешь к третьей башне справа от Дмитриевских ворот, свистнешь коротко два раза. Лазутчик мой веревку тебе спустит, к ней зелье и привяжешь. А потом жди.
– Чего ждать?
– Человек этот зелье в колодец выльет. Все, кто есть в детинце, водичку-то эту попьют али варево какое на ней сварят. Уснут потом – только не навсегда, маловато одного горшочка на целый колодец.
– Сколько спать будут?
– Смотря сколько выпьют. Обычно по времени – от первых до третьих петухов.
Илья прикинул, выходило два часа.
– Ты пока иди, готовься, веревку с «кошкой» приготовь – как через стенку полезешь? Действовать будешь один, причем быстро.
– Спасибо!
– Не благодари, у меня свой интерес. Я и без бабы твоей о чем-то подобном думал. Ты бабу свою найдешь, если она там, ворота нам изнутри отопрешь, а дальше уж наша забота. Пока дружинники в себя не придут, мы иконы их и книги пожжем, а священника живота лишим.
Последние слова волхва Илья пропустил мимо ушей – пусть делают, что хотят! У него теперь одна задача – спасти Марью.
– Когда зелье будет готово?
– Полагаю – не раньше полуночи. Сейчас помощника пошлю – варить, а в полночь заговоры над зельем читать надо. Помощник тебе зелье домой принесет. А сейчас ступай выспись, ночь тебе предстоит бессонная. А мне еще людей надо отобрать для ночной вылазки.
Илья понуро пошел домой, а волхв довольно потер руки. Вовремя Вышата Марью похитил! Сейчас Илья из сапог выпрыгивать будет, а ворота в детинец откроет. Что не удалось сделать днем, он совершит ночью. Будет сегодня ночью у Мары, богини смерти, обильная жатва.
Илья пришел домой, снял с себя пояс с мечами. Не хотелось ни есть, ни пить, ни спать. Однако он пересилил себя, поковырялся ложкой в чугунке с кашей и улегся в постель. Но сон упрямо не шел.
Илья сел на постели, вытащил из-под подушки деревянную фигурку богини, погладил ее.
– Хоть бы подсказала мне, где Марья?
– Жива твоя Марья, прячет ее от тебя воевода в своей избе, на поверхе, – услышал он голос богини. Одна фраза – и все.
Успокоенный Илья улегся и быстро уснул. Теперь он знал, где девушка, а пробиться туда – дело вполне реальное.
Помощник волхва и его ученик Похвислав варил в избе зелье. Как это делать, он знал, поскольку помогал волхву не один год. Сначала заговор прочитал над водой и поставил ее на огонь. Когда вода закипела, бросил в чугунок порошок дурман-травы. Появился запах – приятный, успокаивающий. Помощник перемешал варево серебряной ложкой, которую всегда носил на поясе в чехле. Потом бросил в чугунок истолченную в порошок кожу болотных жаб и снова перемешал. Варево булькало, пузырилось. Из маленького горшочка добавил четыре капли яда гадюки. Будущее зелье вспенилось, но ученик волхва начал делать над чугунком пассы, читать заклинания, и от варева пошел зеленоватый то ли туман, то ли дым.
Чугунок долго еще стоял на плите, зелье уваривалось, уменьшалось в объеме, густело. Под конец ученик волхва бросил в чугунок щепотку сушеного и растертого в порошок корня мандрагоры. Варево вспыхнуло ослепительным огнем, но тут же погасло.
Ученик отставил чугунок в сторону – пусть остывает, а сам прочел еще одно заклинание. Сегодня ночью будет полнолуние, зелье приобретет особую силу, и волхв должен быть им доволен.
Когда зелье остыло, ученик волхва зачерпнул ложкой немного варева и плеснул его на чугунную плиту печи. Варево загорелось синим огнем, затем ярко вспыхнуло и погасло.
Ученик удовлетворенно кивнул. Он правильно выдержал пропорции ингредиентов, и заклинания подействовали. Варить зелье непросто, чуть не рассчитал – и оно окажет другой эффект. Волхв доверил ему варить простые зелья лишь через четыре года ученичества.
Аккуратно, стараясь не пролить ни капли, Похвислав перелил зелье в маленький, размером с кулак, горшочек, и перевязал горлышко заговоренной кожей змеи. Теперь не выльется ни капли, даже если горшочек перевернуть горлышком вниз. Торопясь, он отнес его Илье, как и приказал ему волхв.
Стучать в калитку не пришлось, Ратибор уже ожидал его у двора. Поблагодарив, он взял горшочек и опустил в мошну – не держать же его в руках – и отправился к детинцу.
Высоко в небе светилась отраженным светом полная луна. Город уже спал, лишь перебрехивались собаки. На улицах было пустынно, не светилось ни одно окно в избах.
Илья добрался до Дмитриевских ворот, свернул вправо и у третьей башни встал. Коротко свистнул два раза.
Сверху раздался шорох, и с башни, сверкнув шлемом, свесился дружинник. Потом вниз опустилась бечевка. Илья осторожно обвязал ею горшочек за горлышко и дернул бечевку два раза.
Дружинник вытянул бечевку с горшочком, а Илья отошел в сторону от тына и уселся на землю. Теперь надо ждать. Он достал из-под рубахи моток веревки и привязал ее к «кошке» – трехлапому железному крюку.
Расчет волхва был на то, что люди вставали рано. Они ложились спать, когда темнело, а просыпались с петухами, когда было еще темно и солнце находилось за горизонтом. Умывались, пили воду, варили похлебку на завтрак. И только после вторых петухов зелье должно было свалить с ног всех, кто пил воду из колодца.
Илья сидел, смотрел на звездное небо, на мелькающие за тыном шлемы дружинников, и вдруг в голове его прозвучал голос:
– Не кручинься, Ратибор, все будет хорошо!
– Благодарю тебя, Макошь!
Илья вскочил. Дружинников на боевой площадке за тыном не было видно. Кричали петухи или нет?
Он решил лезть на тын. Если обнаружится бодрствующий дружинник, он убьет его. При себе у Ильи был только боевой нож, лезть с мечами через стену мешкотно, ножны цепляться будут, мешать. Ну, была не была!
Илья раскрутил над головой «кошку», бросил ее на верхушку тына, и веревка размоталась. Он подергал – держится хорошо. Подбежав к бревнам забора, уперся ногами и, подтягиваясь за веревку, полез. Делал это он ловко и быстро, как будто тренировался всю жизнь. Порой ему казалось, что внутри его сидит другой человек, настоящий воин, Ратибор. Он отменно владеет мечом, кулачным и ножевым боем, потому что Илья обнаруживал у себя эти способности, коих раньше у него не было.
Взобравшись на тын, он подтянул веревку и уложил ее бухтой на боевой площадке – кто его знает, как придется уходить? Не все дружинники могли испить воды и уснуть.
За первым же поворотом боевой площадки он обнаружил спящего дружинника. Тот лежал в нелепой позе, на самом краю, свесив вниз ногу. Илья отстегнул у него меч в ножнах и сбросил его за тын, туда же отправил щит и сулицу. Кто-то из горожан подберет: железо стоит дорого, и он вместо вил и дубинок сможет вооружиться за счет княжеской казны. А дальше – еще один спящий и еще…
Илья понял, что нельзя терять время на разоружение, неизвестно, сколько будут спать воины. Конечно, заверения Макоши, что все закончится хорошо, успокаивали, вселяли уверенность, но он помнил высказывание Суворова: «Раз везение, два везение… Но помилуй бог, надобно же и умение».
Он спустился по лестнице с тына и побежал к собору. Каменное, высокое и белое строение – отличный ориентир в темноте.
У храма остановился, озираясь, – где изба воеводы? Слева – длинный одноэтажный дом. Понятно, воинская изба, говоря современным языком – казарма. Где-то рядом должен быть и дом воеводы. Вот дурень-то, ведь Макошь говорила о поверхе, то есть о втором этаже. Справа есть такой дом. Размерами не княжеский терем, в самый раз для воеводы.
Илья подбежал и дернул ручку двери. Она отворилась. Внутри темно, через слюдяные маленькие оконца едва проникает лунный свет.
Постояв пару минут, чтобы глаза адаптировались, Илья прошел из сеней в комнату и понял – это трапезная. Перед ним был длинный обеденный стол персон на тридцать, вокруг него стояли лавки.
Илья перешел в коридор, открыл одну дверь. Никого. Подошел ко второй. За ней кто-то храпел – мощно, с переливами. Не воевода ли? Отворил дверь, всмотрелся – точно! Вышата лежал на полу – там, где его сморил сон.
Илья застыл. Враг коварный перед ним, и сейчас он беззащитен и беспомощен, можно убить. Но рука не поднялась зарезать сонного, как-то не по-мужски, вроде как предательски, по-воровски.
Илья снял с пояса воеводы меч в ножнах. Ножны были знатные, самоцветами украшенные, чай – не простой воин, воевода. И сам меч нерусской работы, явно варяжской выделки, с рунами по долу.
Илья прицепил меч к своему поясу. Тут его взгляд упал на мошну, лежавшую на самом пузе воеводы. Срезав шнурок, он взял мошну в руки, взвесил ее на ладони. Тяжелая, монеты звенят! Сунул мошну себе за пазуху. Наказывать похитителя – так по полной программе.
Несколько минут он искал в чужом доме лестницу на второй этаж. В темноте, в незнакомом большом доме найти что-то быстро – та еще задачка. Но нашел, взошел на поверх.
В обе стороны от лестницы был коридор, возле одной из дверей справа на полу лежал воин – не Марью ли он караулил?
Илья направился туда. Подойдя к воину, он слегка толкнул его ногой, но тот только повернулся на бок и причмокнул губами.
Увидев на его поясе связку ключей, Илья снял ее и задумался – какой же из них подойдет к двери? Для начала решил просто постучать в дверь – Марья должна услышать. Однако на его стук никто не отозвался. Спит крепко или ее не здесь держат? Макошь говорила о поверхе. Но на втором этаже несколько комнат, пожалуй – десятка полтора. Воин мог охранять личную казну воеводы или оружейную комнату – что, впрочем, сомнительно.
Илья решил подобрать ключи и открыть все двери.
К замку подошел третий ключ. Раздался щелчок, и дверь открылась. Но в комнате стояла кромешная темнота.
Илья прислушался. Время от времени ему казалось, что он слышит чье-то дыхание.
Вытянув руки вперед, он сделал шажок-другой, наткнулся на широкие полати и стал шарить по ним. Нащупал чью-то ногу. Повел ладонью вверх – фигура женская, с грудью. Девушка. Попробовал ее немного потрясти – но куда там, спит беспробудно. «Ох ты и дурень!» – обругал себя Илья. Девушка ведь тоже могла воды выпить и крепко уснуть.
Взвалив ее себе на плечо, он вышел из комнаты и спустился вниз, в трапезную. Уложил девушку на обеденный стол, головой поближе к окну, внимательно всмотрелся в черты лица. Марья! Было бы нелепо и смешно вынести с поверха другую девушку, скажем – наложницу воеводы. Как говорится, в ночи все кошки серы.
Снова взвалив девушку на левое плечо – чтобы правая рука была свободной, Илья вышел из комнаты и у крыльца столкнулся с холопом княжеского двора. Тот выглядел как опоенный чем-то или как лунатик – стоял с закрытыми глазами и ритмично раскачивался. Илья обошел его.
Черт, к каким воротам идти? О том, что он должен изнутри открыть ворота, выйти через них и впустить в детинец волхва, разговор был, но Илья никак не мог вспомнить – какие ворота? Ильинские или Дмитриевские? И до тех, и до других идти одинаково, но у каких ворот ждет его волхв со своими людьми?
Он решил идти к Дмитриевским. Башня, где нес службу «засланный казачок», была рядом с Дмитриевскими – именно там он перелез через стену.
На утоптанной земле тут и там виднелись тела. Зрелище необычное, а при лунном свете и вовсе фантасмагоричное. А если волхв своими заклинаниями, тем более что прозвучали они в полнолуние и время – перед рассветом, когда нечисть в силу входит, призовет всяких упырей или вампиров, заложенных или мавок? Тогда к рассвету в детинце останутся одни мертвые тела. А впрочем, сейчас Илье было плевать на дружинников.
Злость и досада на воеводу прошли, он наказал его. Такой меч, как у воеводы, хороших денег стоит.
В душе Илья уже решил, что избу надо бросать. Сам он в ней пожить может, но рискованно, воевода может начать мстить. Еще двери ночью подопрет и избу подпалит, с него станется. Через окна не выскочишь, маленькие, так и сгоришь живьем. А уж Марью оставлять там теперь и вовсе нельзя, это только дурак наступает на одни и те же грабли дважды.
Илья подошел к воротам и бережно уложил Марью в сторонке. Ворота были заперты изнутри на деревянный дубовый брус. Брус тяжелый, фактически – отесанный дубовый кряж, сдвигали его обычно четверо воинов. Но, как говорится, за неимением гербовой бумаги пишем на простой.
Илья поднатужился, уперся ногами в землю, и брус немного сдвинулся. От натуги потемнело в глазах, заколотилось, стремясь выпрыгнуть из груди, сердце. Илья сделал вторую попытку, и брус сдвинулся еще на две ладони. Хм, эдак он и до утра не откроет.
Илья взобрался наверх, на башню, и выглянул из бойницы. Внизу, у ворот, маячили смутные тени.
– Борг, ты здесь? – тихим голосом спросил он.
– Здесь, здесь! Отпирай, зелье скоро действовать перестанет.
– Не могу я в одиночку брус отодвинуть, помощь нужна.
– Ах ты, будь оно неладно!
– Пусть двое, кто посильнее, вправо бегут, к третьей башне. У меня веревка там, втащу.
– Понял.
Двое мужчин сразу побежали вокруг тына, а Илья, перепрыгивая через спящих дружинников, помчался к смотровой площадке.
Вот и его веревка. Он опустил один конец вниз, подбежавший человек обвязался им, и Илья втащил его наверх, как пушинку. Этим человеком оказался Первуша, весивший под сто килограммов.
Точно таким же образом Илья втащил наверх и второго человека, доселе ему незнакомого, но тоже крепкого сложением.
Торопливо добежав до ворот, они спустились по лестнице и навалились на брус. Под команду Первуши дело пошло на лад.
– Навалились – раз! Еще раз!
Брус вышел из пазов.
Снаружи навалились на ворота и распахнули их, едва не сбив с ног Илью и воинов. Внутрь, в детинец, ворвались человек пятьдесят язычников, ведомых волхвом. Борг детинец знал, поскольку вел людей в темноте уверенно. На секунду он задержался возле Ильи:
– Вызволил?
– Да.
– Уходи. Найдешь меня утром.
Илья не успел ответить, как Борг побежал дальше. Илья понимал его: цейтнот жесткий, надо много успеть, пока не перестало действовать зелье, – но это уже дело волхва. Он, Илья, свое дело сделал: девушку нашел, в детинец ворота для язычников открыл. А будут или нет они княжеский терем жечь, казну грабить, собор разрушать – их дело. Он помог волхву, тот помог ему.
Илья поднял девушку на плечо и только сделал шаг, как один из дружинников приподнял голову: