– А если проклятие вдруг перейдет, то жрецы всегда могут заявить, что «ни с того ни с сего кирпич на голову никому не падает», то есть наследничков жадность сгубила, и они от положенной трети кусок утаили, беднягу Доримана босоногого обделив. Вот проклятие и обрушилось на грешные головы. Не жмотничай вдругоряд! И ничего никому не докажешь. Отлично устроились жрецы, – процедила Элька вне себя от бешенства.
– Не стоит так нервничать, лапочка, – вновь подбодрил ее Рэнд. – Водички дать попить или корешок какой у Мири попросить пожевать?
Негодующе фыркнув, Элька спросила у короля:
– А где нам найти лорда Дрэя? Похоже, он единственный здравомыслящий человек в вашем королевстве. Хотелось бы с ним побеседовать.
– Он исчез. После того как глаза моего наставника стали радужными, он пропал из дворца, исчезла без следа и вся его семья. Я надеюсь только, что они успели скрыться и не попали в руки Авандуса. Архижрец его всегда ненавидел. Владениями Дрэев пока управляет государство, а сам он объявлен пропавшим без вести. Я не верю, что мой друг и учитель стал чудовищем или мертв, – измученно вздохнул Шарль, беспомощный потерявшийся мальчишка, оставшийся без друзей и родных в полном одиночестве.
– Бедный мальчик, – от всей души посочувствовала королю Мири и пылко предложила: – Мы обязательно должны ему помочь.
– Постараемся. – Кажется, Рэнд утешающе похлопал эльфийку по плечу.
– Какая интересная вспышка мутации, – деловито пробормотал молча слушавший Макс и решительно потребовал: – Элька, мне нужна кровь парня. Хочу кое-что проверить.
– Угу, – ответила всем сразу девушка и, секунду подумав, предупредила юношу: – Ты нам очень помог своим рассказом, Шарль. А теперь мне надо кое-что обсудить с друзьями, так что не удивляйся тому, что услышишь.
– Хорошо, – заинтригованно согласился юноша, с облегчением сообразив, что его допрашивать больше не будут. Ради своего королевства он был готов и дальше отвечать на вопросы девушки, но с каждым ответом все больше беспокойства и сомнений в правильности действий жрецов и вообще всего, что творилось в Дорим-Авероне, поселялось в душе юного короля. Нет, даже по малолетству Шарль никогда до конца не доверял Авандусу и его коллегам, но, похоже, сейчас они единственные знали, что делать с драконами, и пусть наживались на беде народа, но все-таки активно действовали. Вот если бы посланцы смогли предложить другой способ, если б не нужно было убивать тех, кто пострадал от проклятия Доримана…
– Рэнд, как там Лукас с Галом поживают? – осведомилась Элька.
После нескольких дел Связист внес некоторые корректировки в конструкцию магического зеркала и так отрегулировал заклинание, что через него, как по современному телевизору, можно было одновременно наблюдать за несколькими носителями перстней одновременно. Чем, собственно говоря, сейчас и занималась оставшаяся дома команда.
– Поют. – В голосе вора явственно послышалась издевка.
– Что, и Лукас тоже? – изумилась девушка. Гала-то она всегда считала способным на все, даже на такое странное извращение, как получение удовольствия от гимнов Дориману, но маг производил впечатление психически нормального субъекта, насколько вообще может быть нормален маг, зацикленный на своей внешности.
– Нет, – нехотя признал Фин. – Они с Галом услаждают свой слух. А жрецы закругляться все не собираются.
– Наверное, для посланцев Совета богов устроили показательное выступление и надеются на длительный ангажемент и межмировое турне, – догадалась девушка.
– С кем вы говорите, госпожа? – робко спросил Шарль, когда из ниоткуда раздался незнакомый мужской голос.
– С другом, – ответила Элька и пояснила: – Видишь ли, твое величество, в ваш мир мы пришли втроем, но еще трое остались дома, чтобы внимательно следить за происходящим и помогать нам, если потребуется. Сейчас я хочу тоже вернуться домой и понаблюдать, как идут дела на Совете жрецов. Предлагаю тебе отправиться со мной. Все равно в комнату пока никто заглянуть не сможет. Пусть думают, что мы от зеркала не отходим, никак своими отражениями не налюбуемся.
– Тяжелый случай, – не удержавшись, прокомментировал Рэнд.
– А ты что думал? – надменно задрала нос девушка. – Любовь к самому себе – роман на всю жизнь! Тем более есть, за что любить, ведь мы такие красивые!
Шарль, не удержавшись, рассмеялся и вежливо попросил:
– Я хотел бы отправиться с вами, госпожа, если можно. Мне еще не доводилось бывать в иных мирах.
– Даже нужно, – заверила его Элька и, взяв юношу за руку, нажала на перстень, чтобы телепортироваться домой.
Секунду спустя она уже стояла у зеркала перед тремя наблюдателями, жующими закуски. На столике скопилось изрядное число пустых пакетиков и тарелочек.
Постоянно недоедающий Рэтик, раскинув лапки, дремал под столом шарообразным пузиком кверху. Оставалось только удивляться тому, что крыс при такой нагрузке на пищеварительную систему умудрялся сохранять отличную физическую форму, наверное, брал пример с хозяина, у которого любое количество слопанных блюд моментально трансформировалось в нервную энергию. Макс, как и Рэнд, тоже мог жевать без перерыва какую-нибудь гадость вроде чипсов и гамбургеров, но, вопреки всем законам сохранения вещества, не толстел. Вероятно, его рассеянный организм просто забывал о том, что излишки питательных веществ надлежит переводить в жировые отложения.
– Приветик! – быстренько поздоровалась Элька с друзьями.
– Счастлив лицезреть вас, господа и милая госпожа, – оглядевшись, отвесил легкий полупоклон король. С одной стороны, ему первому кланяться не пристало, тем более сидящим в его присутствии людям, но, с другой, сидели-то перед ним не кто-нибудь, а посланцы богов. Кто же еще мог рядиться в столь причудливые одеяния?
Дивной красоты хрупкая остроухая, желтоглазая, темноволосая девушка в чем-то темно-красном и легком доброжелательно улыбнулась королю.
– Вы эльфийка? – радостно уточнил Шарль и, когда Мирей кивнула, сказал: – К нам как-то приезжали послы вашей расы из Леольтимина о поставках мильтира договор перезаключать и из Талиэля шикар для своего Заповедника Миров поймать.
– О, вот и кровушка прибыла, качай сколько хочешь, Макс, – вставая, приветливо заявил остроносый светловолосый парень, судя по виду, типичный проныра, в лимонно-желтой рубашке с синим шитьем и очень узких штанах, нескромно обтягивающих мужское хозяйство.
Шарль тихо ойкнул, оторвавшись от восхищенного созерцания Мирей, и испуганно оглянулся на Эльку, желая убедиться, что незнакомец всего лишь странно шутит.
– Рэнд! – нахмурилась эльфийка.
– Фин, ну нельзя же так пугать человека! – укоризненно сказал Рэнду темноволосый юноша и ободряюще улыбнулся Шарлю, просыпав из странного маленького пакетика себе на очень короткие синие штаны с бахромой что-то маленькое и округло-золотистое.
– Давай, Макс, поучи, как надо! – с кровожадным энтузиазмом предложил названный Рэндом и ухмыльнулся.
– Ты не бойся парень. Ой, к королям, кажется, нужно обращаться «ваше величество» . Рэнд шутит. Короче, не бойтесь, мне нужно всего несколько капель вашей крови, – торопливо объяснил Шпильман, собирая с колен чипсы.
– А зачем? – склонив голову набок, опасливо поинтересовался Шарль.
Король с детских лет сторонился докторов, и было отчего. Шарль рос жизнерадостным, замечательно здоровым ребенком, любимым, но не обремененным излишней опекой родителей. Как-то лет в восемь мальчишку свалила неизвестная зараза, и дворцовый лекарь, устроенный на место по протекции, едва не уморил его кровопусканиями, вещая что-то о сгущении жидкости. Тут же вился и архижрец. Авандус окуривал спальню больного какой-то приторной мерзостью, распевал гимны во славу Доримана и призывал к покаянию и молитвам. Но Шарлю становилось лишь хуже. Отец и мать – люди творческие и очень далекие от реальности, сроду никогда не болевшие, только беспомощно охали над единственным поздним ребенком, одной ногой уже стоявшим в могиле, когда вернулся из дипломатической поездки по мирам лорд Дрэй. Пинком спустив коновала с ланцетом с парадной лестницы, а Авандусу настоятельно велев распевать гимны не у одра больного, а в храме для пущей действенности, он привел сведущую травницу. Старушка-одуванчик в два счета поставила паренька на ноги несколькими порциями отвратительно горькой отравы. Здоровье Шарлю вернулось, но доверие к профессиональным лекарям было подорвано безвозвратно.
– Нужно сделать анализ крови на ДНК и анализ генных вариаций с помощью ПЦР-тест-системы и Окулайдера, потом провести сравнительный анализ для выявления отклонений в развитии, заложить данные в программу, чтобы построить модель вероятностного развития мутационных процессов… – с готовностью начал радостной скороговоркой пояснять Макс, фанатично сверкая глазами.
– О? – Глаза Шарля непонимающе расширились.
– По одной капельке твоей крови он постарается узнать, почему ты и другие люди могут обратиться в драконов, – сжалившись, пояснила Элька, кое-что уяснившая из вдохновенной речи заумного приятеля.
– Берите сколько надо, если это поможет моему народу, – вздернув рукав, с пылкой готовностью самоотверженно подставил запястье король, словно готовясь к укусу вампира.
– Пойдем в технический зал, он здесь же, на этаже. Там стоит анализатор и есть нужные инструменты, – предложил Макс и попросил: – Мири, ты не поможешь?
– Попробуй только без меня начать! – пригрозила целительница, живо представляя себе располосованного неумелой рукой Макса юного короля Дорим-Аверона и самого Шпильмана, истекающего кровью заодно с жертвой.
– И не подумаю, – чистосердечно ответил технарь, перед глазами которого, вероятно, стояла та же самая трагическая картина. Макс всегда предпочитал иметь дело уже с готовыми ингредиентами, вне зависимости от того, касалось ли это лапши быстрого приготовления или пробы крови на анализ.
Шпильман увел Шарля, следом за ними из комнаты выскользнула неуловимо-воздушная Мирей, чьи кожаные туфельки работы эльфийских мастеров, как всегда, ступали совершенно бесшумно.
Опустившись по соседству с Рэндом в кресло, нагретое Максом, Элька заявила:
– Теперь можно посмотреть, живы ли еще наши меломаны.
– Полный план! – скомандовал Рэнд, и маленькое изображение в углу зеркала послушно увеличилось в размерах, заменяя собой заурядное отражение зала совещаний.
Овальная зала средних размеров была декорирована в том же унылом стиле, что и часовня, правда окна тут были. Проемы между ними занимали фрески с лысым бровастиком и его приятелем-драконом и скульптурные изображения на ту же тему. Несмотря на солнечный день, окна были тщательно задернуты тяжелыми неприятно коричневыми портьерами, и даже маленькая толика солнечного света не осмеливалась проникнуть в помещение. Зал по традиции освещался страхолюдными лампами. По периметру его на сером каменном полу были расставлены жесткие даже на вид стулья с высокими спинками, штук пятьдесят. Сплошной круг их прерывался небольшим возвышением с белой кафедрой и маленьким столиком, похожим на детскую парту, там сидел щуплый мужичонка, тонувший даже в своей маленькой рясе, с пачкой листов и письменными принадлежностями, наверное, секретарь Совета. Стулья были заняты существами в серых балахонах с капюшонами. По краю балахонов шел толстый черный кант. Видно, не все жрецы придерживались диеты, избранной Авандусом, поскольку наблюдатели заметили и весьма крупные, даже тучные экземпляры служителей Доримана, явно не ограничивающие потребности своего тела в пище насущной. По правую сторону от писаря сидело пятеро мужчин, чье мускулистое телосложение не могли скрыть стандартные балахоны. Впрочем, присмотревшись, Элька заметила на груди у качков вышитое изображение черного меча и решила, что эти ребята относятся к другой разновидности монахов, нежели большинство. Слева от кафедры восседала еще пятерка мужчин, чьи серые балахоны украшал белый кант. Лукас и Гал, вытянувший свои, казавшиеся неподготовленному наблюдателю бесконечными, ноги, сидели рядом с «меченосцами», на точно таких же стульях, как и все.
Концерт жрецы все-таки закончили, но, судя по дивно-оливковому оттенку лица чувствительного мага, не так давно. Похоже, Авандус даже успел продекламировать собравшимся братьям большую часть пышной приветственной речи. Когда включился звук, архижрец как раз торжественно вещал, воздев свои костлявые длани к высокому потолку:
– В преддверии Дня Сошествия Доримана собрались мы, братия Ищущие, Очищающие и Покровители со всех провинций великого государства нашего – Дорим-Аверона – на большой Совет. Да пребудет с нами дух Доримана! Да направит Великий Дориман нас на единственно праведный путь, дарует силы, укрепит нашу волю, наделит ясностью взор и просветлит мысли!
– Отбеливатель купи, Плинтус, больше уже, боюсь, ничто не поможет, – тихо и зло посоветовала Элька. – А заодно и освежитель воздуха!
– И да придаст сил для борьбы с поддавшимися искусу разрушителя отступниками! Да будет прославлено имя Доримана в мирах! – возопил Авандус, потрясая костлявыми руками.
– Только бы снова петь не начали, а то я в голос завою, – едко шепнула Элька вору.
– Крепись, дорогая, а то услышат, решат, что это им божество отвечает, и по второму кругу весь концерт устроят! – зловеще намекнул Рэнд.
– О, только не это, – испуганно выдохнула девушка и поспешно замолчала.
– Пусть не смущает вас, братия, и не ввергает в гордыню присутствие на нашем Совете посланцев богов, ибо они тоже суть покорные исполнители воли Великих.
– Надо же! – изумился Рэнд и с требовательной обидой, словно обманутый клиент какой-нибудь «пирамиды», вопросил: – А почему мне об этом раньше не сказали?
– А никто, кроме Вантуза, не знал, – шепотом пояснила Элька.
– Начнем же Совет наш с обычным смирением и усердием, ибо если и есть сила, способная одолеть черное зло, то только в душах праведных она кроется, – провещал Авандус.
– Ну тогда вы, ребята, пропали, – вновь не удержалась от ехидного комментария девушка.
– Брат Ищущий Нома, что скажешь ты Совету об истекшей восьмидневке? – осенив себя знаком меча, со спокойным достоинством вопросил архижрец.
Тощий писарь навострил перышко и деловито зашелестел бумагой, готовясь вести протокол Совета.
– Нет радости в словах моих. Продолжают поступать донесения из провинций о появлении все новых меченных проклятием, под черным крылом зла многие искусу поддались и душу Дракону Черному продали. Но утешьтесь, отступников находят прежде, чем успевает свершиться окончательное превращение, – по-военному четко начал докладывать один из типов в балахоне с мечом – жилистый мужчина с безразлично-жестким лицом и холодными, как бутылочное стекло, светло-зелеными глазами. – За восьмидневку истекшую Ищущими и людьми прочими способствующими, что бескорыстно Дориману преданы, двенадцать грешников сочтено. Четверо, тяжести греховной устрашившись по воле собственной, пересилив соблазны черные, отдались в руки братьев. Еще двое, не вынеся тяжести зла, на душу павшего, низменное малодушие проявили и нечистой сущности своей самовольно тела покинуть помогли. Прочие же шестеро в служении злу упорствовали, свое проклятие сокрыть пытались под видом немощи телесной, но тщетно. Разоблачены были по воле Доримана и преданы в наши руки. Семеро проклятых в кельи очищения уже доставлены, остальные в пути. Имена их названы позже будут. Пока скажу лишь одно, братия, трое проклятых, что свою суть скрывали, снова из Мануа доставлены.
По правую сторону от кафедры в самой середине ряда стульев заерзал на своем жестком сиденье и попытался съежиться пухлощекий, даже капюшон не скрывал этого, добродушный на вид, лысый по природе, а значит любимый, согласно местным суевериям, Дориманом толстячок с лукавыми карими глазками. Только сейчас в глазках этих стояло сплошное отчаяние и страх и безнадежное желание стать невидимым.
– Жрец-покровитель Мануа Форо! – Обвиняющий перст Авандуса безошибочно указал на толстячка. – Вверенная опеке твоей провинция в грехе погрязла!
Форо попытался пробормотать что-то в свое оправдание. Элька разобрала только слово «случайность» .
– Не бывает случайностей в мире плотском. Все в руке и по воле Доримана великого вершится! – взревел Авандус, словно противоугонная сирена. – Покровитель – пример святой, отражение бога, землю опекающее, какой же пример ты своей пастве подашь, если поста пред Днем Сошествия соблюсти не в силах?