Гарон - Райдо Витич 19 стр.


Эльф внимательно посмотрел на нее снизу вверх, что-то хотел сказать, да передумал. Встал с травы и бросил тихо:

— В деревне горринов ты убедишься, что Вейхател был удивительно любезен.

— Мне его догнать и извиниться? За что не уточнишь?

Авилорн качнул головой и свистнул, призывая соулора. Конь подошел, положил морду на плечо хозяина:

`Я буду ждать тебя'.

`Нескоро я вернусь'.

— Трогательное прощание? Не рано? — скривилась Яна.

Соулор тряхнул гривой и рысцой поскакал прочь.

— Ты нервничаешь, раздражена — не выспалась? — спросил Авилорн между прочим. Его не интересовал ответ, потому что был ясен — нормальное состояние девушки цепляться за слова, дела и предметы. Винить, брюзжать, ворчать. Яна проснулась и ее колючки пришли в полную боевую готовность. — Норма жизни.

— Что?!

— Твое недовольство. Нам прямо, — пошел по полю, почти не тревожа растения. Но Яна не могла так ходить и вязла в высокой, почти по пояс приставучей траве.

— А что о дорогах у вас не слышали? — зашипела, отрывая липкие, ворсистые листики от одежды. — И, вообще, что я здесь делаю с тобой?!

— Идешь.

— Нет, это ты идешь, а я пытаюсь! Вопрос: зачем и куда?! И кого черта ты меня усыпил?! Чтоб прощания эльфов не видеть?! Аморисорну вашему, `Мэрлину'-самодуру, пару ласковых не сказала?!

— Ты хотела пройти ад и вернуть сестру. Мы идем, остальное не имеет значение.

— Конечно! — перекосило Яну. — Увеселительная прогулка в ад! Звучит заманчиво!

— Чем ты недовольна?

— Всем!! — рявкнула девушка, отрывая листья и стряхивая их с рук. — Ты вредитель! Террорист! Инфантильная особь эльфийской наружности! `Мы пошли'! Вот именно — мы! Вот именно — пошли. А с чем? С тобой! Ты приготовился? Карту взял, снаряжение, оружие?! Элементарно — воду! Ну, да — зачем? Весело добежим до ада, прогуляемся, построим гаронов, нахлопаем им по ушам, и они выдадут нам Альку, да еще проводят до дома?! А пить не надо, и есть на фига? И вместо оружия есть доброе слово вразумления — покайтесь чада мои. Гароны рухнут на колени, начнут во искупление грехов рвать на себе волосы, превратят ад в оазис и выдадут каждому грешнику компенсацию за причиненные неудобства! Альтруист! Зачем ты меня усыпил? Сюда притащил? Ты чем думал?! Хоть бы собраться дал! Нож прихватил! Или думаешь гароны милейшие благороднейшие существа, и оружие нам не пригодится? А в гору без веревок заберемся?!

— От тебя много шума…

— А от тебя совсем нет толка! Ты чем думал, когда собирался?!

— По земле веллинов нельзя идти с оружием. Они доброжелательны, но осторожны и всех кто вооружен, конвоируют до границы в принудительном порядке. Мы спокойно переночуем у кузена Элка, он проводит нас утром до границы с горринами и отдаст оружие.

— А кто такой Элк? — немного смягчилась от этого заявления Яна.

— Муж Марийо. Он послал через тинака Ювистель весть о нас, Вэрн ждет нас и готовит необходимое.

— Так бы сразу и сказал, а то молчит, нервирует, — буркнула девушка, успокаиваясь. — А далеко идти?

— К вечеру будем в Вейллимуре.

— Не надо было лошадь отпускать, быстрей бы пришли.

— Соулоры не могут долго ходить, а летать здесь не получится. К земле тянет. Он бы лишь мучился, да и возвращаться ему далеко. Устанет.

— О всех позаботился?

Авилорн недоуменно покосился на девушку: ему показалось или правда, она осуждает? В их мире забота считается проступком? Какой жуткий мир.

Яна тем временем проклиная липучую траву, принялась соображать вслух, то ли ворча, то ли вопрошая:

— Это что получается? У каждого народа своя земля — круг. Один мы прошли — ваша территория. Изверг! Даже насладиться красотами не дал, со своим краем не познакомил. Ладно, сочтемся… Четкая граница и за ней не только чужая территория, но и другие законы? И воздух? Как это может быть? Ничего не чувствую! Воздух как воздух — озон, кислород, чего там еще? Но каким-то образом, стоит пройти границу и он четко изменяется. Глобально, сразу! И влияет на всех попавших на другую территорию? Бред. Артефакт.

— Действительность, — пожал плечами Авилорн, не понимая, чему удивляется ворчунья.

— Это не действительность, а вывертышь! Нет, перевертышь. Магия здесь тоже на постоянной основе присутствует?

— Естественно.

— Противоестественно!

— Магия есть в каждом мире, везде, где есть живые существа.

— У нас нет. У нас лишь гуру и далай-ламы, остальные околоплавающие мутящие умы населения. Работающие на перегонки, ударно и задорно — кто быстрей и на большую сумму облапошит обывателя. Я даже знаю одну. Заплати и станешь доктором оккультных наук, такую чушь… Короче, домой хочу. У нас одна магия, привычная и понятная — деньги.

— Что такое деньги?

— Бумажки, на которые нельзя купить счастье, остальное, пожалуйста. Что хочешь — любовь, новую судьбу, чистую карму, соседку в гробу?

Авилорн нахмурился:

— Ритуальный инструмент?

— Угу, регулятор жизнедеятельности. Если они есть — есть ты, а нет, то и гуляй.

— Не понимаю.

— А у вас денег нет? Товарообмен? Твой, как его — кузен Элка, что получит за то, что нас на постой пустит и в путь соберет?

Авилорн даже остановился, чтоб внимательно посмотреть на девушку. Он не понял вопроса, поэтому не знал ответа, но озадачился.

— Ты уверена, что все всегда и за все должны получать что-то материальное?

— Да.

— За любое проявление чувств? За помощь и естественное сопереживание?

— Естественно.

— За гостеприимство?

— Да.

— За любовь и понимание?

— Не смеши, где они растут твои любовь и понимание?

Авилорн качнул головой, искренне огорчившись:

— Мне жаль вас. Если вы торгуете неосязаемым, превращая в материю то, что не подвластно разуму, ваш мир гибнет. Теперь мне понятно, почему слуги Хаоса привели в наш мир именно вас. Это было легко — вы были ближе им, чем все остальные.

Путники выбрались на опушку. Под ногами был мох, и сражение с липкой травой осталось позади. Яна облегченно вздохнула, отряхнулась и заметила:

— Я не в восторге от законов нашего мира, но от вашего в еще большем ауте. Возможно, наш мир жесток и груб, но потому и неуязвим, как ваш, и гароны по нему толпами не бродят, и от большого ума медведя со слонихой не скрещивают.

— Жаль.

— Что не скрещивают?

— Жаль твоей уверенности в заблуждении. Черствость и грубость не защита, а брешь. Вы еще более уязвимы, чем мы. На нас нападают извне, вы же гложите себя сами, изнутри.

— Оставь философию и, лучше, бодрее двигай ногами. Нужно побыстрей добраться до города. Я не альтруистка и не проповедую чистоту нравов. Поэтому хочу лично проверить снаряжение, сложить вещи и припасы в сумку. На тебя надеется не стоит. И не вздумай меня усыплять. Еще один магический трюк и я покажу тебе лом действительности.

`Сумку, вещи'? — удивился Авилорн, но благоразумно промолчал, услышав угрозу в голосе. Пускай Яна тешит себя иллюзией собрать воз необходимого для борьбы с гаронами. Может ей легче от мысли, что их можно победить с помощью вещей. С материей у девушки, похоже, более ясные и понятные отношения, чем со всем остальным. Как она ад в одиночку пересекать собралась — загадка.

Нет, переубеждать, доказывать глупость и тщетность подобных даже не надежд — выдумок, он не станет — зачем воздух попусту сотрясать? Пускай делает, что хочет, пока. А там ад переубедит, только шагни за границу.

Они вступили под сень широколистных и хвойных деревьев-великанов, в прохладу и сумрак леса. Странно, что под ногами не было ни листьев, ни опавшей хвои, как не было кустов и травы — мох. Изумрудно-зеленым ковром устилал все видимое пространство, обнимал исполинские стволы, полз по ним вверх к свету и солнцу.

`Неправильный лес, неправильный мох', - решила Яна, ступая осторожно, ожидая в любую минуту неприятностей. А что еще можно ожидать в мире магии и артефактов, да еще рядом с таким безалаберным, беззаботным существом как эльф? Он шел уверенно, спокойно то и дело посматривал вверх, на кроны и лапы деревьев — любовался. Ох уж эта привычка восхищаться всем и вся, смотреть на мир, словно в первый раз его видит. Гринпис остроухий!

Однако, высказываться в слух и продолжать сеанс ворчания Яна не стала — страшно. Тихо в лесу так, что кажется, скажи слово, и пойдет оно эхом гулять, о стволы биться — тревожить местное население, а какое оно — лучше не знать — переживет она, целее будет.

Так и шли молча.

Яна ждала, что лесной массив кончится, и они выйдут к городу. А что такое город? Толпа жужжащая, шумящая, дома и, понятно, улицы. Возможно — башни, ограды, низенькие строения по типу деревянных изб или изящные мини-дворцы как у эльфов из хрусталя или блестящего материала. И не заметить, не услышать город нельзя, а значит и мимо пройти.

Но вот уже вечерело, смешанный лес сменился на дубовую рощу и стал чуть реже, но конца и края ему невидно. Куда ни глянь, ни единого признака не то, что населенного пункта — живой души.

Яна начала тревожиться — не заблудились ли? Проводник-то тот еще.

Эльф вдруг остановился у дуба-исполина и прислонился к его стволу.

`Ты чего'? — нахмурилась девушка: `устал? Что ж ты хилый такой'?

`Мы пришли', - не глядя на нее, сообщил Авилорн: `Постой спокойно, пусть на тебя посмотрят и убедятся, что ты без оружия'.

Сурикова, заподозрив подвох, осторожно огляделась, прислушалась — громадные деревья, мох, тишина. Кто на нее смотреть должен? Белка на ветке? А они здесь водятся? И уже хотела высказаться, как увидела парня. Он бесшумно спрыгнул с ветки дуба на мох. Невысокий, крепкий и босой. Черты лица грубоватые, но, в общем-то, приятные. Волосы русые, в хвост собранные. Одежда легкая, в зелено-коричневых тонах.

Парень оглядел путешественников любопытным взглядом выпуклых карих глаз и улыбнулся.

Яна икнула, невольно качнувшись в сторону Авилорна. Веллин же то ли поклонился, то ли головой качнул, подходя ближе:

— Приветствую вас путники. Я Арс, сын Скарса. А кто вы? С чем пожаловал к нам славный эльф и неизвестное существо?

Голос у парня был глухой, гудящий и свистящий. Яна еще больше насторожилась, ближе к Авилорну подвинулась.

— Я эдгерн Авилорн, из Ведимура. Со мной моя жена, Яна. Мы пришли к Вэрну с поклоном от его кузена Энка.

Арс помолчал, в десятый раз, оглядывая путников и гордо вскинув подбородок, с пафосом выдал:

— Приветствую вас в славном королевстве веллинском, в городе великом Вейллимур.

И свистнул так, что Яна невольно присела, уши зажав. Теперь она точно знала, где находятся родственники Соловья-разбойника.

Тут по кронам деревьев на мох начали приземляться мужчины и подростки. В стволах исполинов образовались овальные отверстия — двери, что распахнулись настежь, выпуская на волю малышню и женщин. Лес ожил, превратившись в балаган: шум, гам, с посвистом и шипением. Дети начали носиться по мху, женщины заниматься своим делом — судачить с соседями, хлопать перины, суетиться внутри, в дуплах-помещениях. Мужчины чинно расхаживаться, группироваться у корней дубов, переговариваться.

— Пыф-ф! — выдохнула Сурикова, искренне поздравив себя с тем, что из лап гаронов ее вытащили эльфы, и жила она в Ведимуре, в башне, а не в городе-лесе, в дупле дуба.

— Пойдем, Вэрн живет с того края города, — потянул ее за собой Авилорн. Мимо дробно шлепая босыми ступнями, промчался мальчуган, выгнув грудь колесом. За ним вихрем пронеслись еще двое, грозя сшибить гостей.

`Да-а', - запечалилась Яна: `тяжело в стране эльфийской, а в веллинской еще хуже'.

Тут им дорогу преградила коренастая молодая женщина. Приложила руку к грудине и, отвесив поклон эльфу, протянула ему корзинку на длинной ручке:

— Достопочтенный Авилорн, славный сын своих родителей, примите сей дар для своей жены, существа нам неведомого и забавного.

Яна выгнула бровь, не зная как реагировать на выпад. Язык мечтал об ответе, но разум понимал неуместность оного. Может сделать вид, что она не понимает речь веллинки?

Авилорн молча взял корзину и, поклонившись доброй женщине, потащил Яну дальше.

— Я понимаю, что они говорят, — бросила она эльфу, заглядывая в корзину — орехи, грибы, ягоды. Много, крупные.

— Речь веллинов родственна нашей.

— Опять стихи? — ужаснулась девушка и взяла синюю ягоду размером с кулак.

— Нет.

— И на том, спасибо, — буркнула и надкусила ягоду. Черт!! — в лицо, глаз брызнул синий сок, а в пальцах осталась тоненькая кожица-кожура.

`Ребенок', - качнул головой Авилорн, останавливаясь и разглядывая жену.

`Сам дурак'! — огрызнулась девушка, вытирая липкий сок с лица рукавом.

— Шоши едят целиком или пьют.

— Предупреждать надо!

— Не надо жадничать и торопиться. Трапезничают здесь на топросе, а не на ходу.

— Это как?

— Полотно стелят на мох и расставляют яства. Кому надо, подходят, берут. Вон, видишь? — кивнул в сторону. Яна посмотрела: красный прямоугольный кусок ткани лежал на мхе и был заставлен всякими тарелочками, мисочками, кувшинчиками, завален подарками леса: ягодами, грибами, орехами. Вокруг сидели ребятишки, женщины, мужчины неспешно кушали.

— Община друзей леса.

Мимо промчался тот самый сорванец, что уже пробегал. Толкнул Яну, глянул ей в лицо и, закричав то ли от ужаса, то ли в издевку, прибавил ходу. Девушка не успела нахмуриться, как мимо промчались остальные, повторив выражение лица товарища и изданный звук:

— Ва-а-ааааа!!

Сурикова заподозрила насмешку и зло уставилась на Авилорна. А на кого еще? Мальчишки-то убежали.

— Не обращай внимания, — попытался скрыть улыбку эльф.

— На что?!

— Так, — пожал плечами, пряча взгляд. — Пойдем.

— Нет, объясни! Я смешная?!

— Э-э-э…

— Лучше мычи! — разозлилась девушка и пошла дальше, уловив любопытные, удивленные взгляды окружающих, а потом смех дружно пронесся по рядам веллинов. Яна ускорила шаг, теряясь в догадках.

Низкорослый мужчина, стоящий у огромного дуба подперев кулаками бока, увидев девушку, хмыкнул:

— Слышал я, смелый эдгерн, что нет равного тебе в мужестве, и жена твоя тому подтверждение. Но чтоб столь отважен ты был, не предполагал.

Яна поняла, что ей решительно не нравятся веллины, и она становится шовинисткой и расисткой.

— Приветствую тебя Вэрн, — чинно поклонился Авилорн. Вместо того, чтоб достойно ответить наглецу, защитив девушку! Яна решила сама ответить. Эльфу попыталась наступить на ногу от души и с удовольствием, а Вэрну скривила рожицу. Но парень как-то очень быстро и незаметно отодвинул стопу, и Яна въехала пяткой в мох, скрипнула зубами с досады. Веллин же в ответ на ее мимику рассмеялся, как будто филин заухал.

— Чьих кровей странная женщина с перекошенным лицом?

— Русских! — процедила Сурикова, мысленно причисляя насмешнику к побочной ветви гамадрила и архара.

— Она человек, — вздохнул Авилорн, уловив боевое настроение жены. Вэрн посерьезнел и кивнул:

— Видно племя человек живет по ту сторону стерков. Теперь мне понятна необразованность женщины.

И с пня у дуба, снял крышку. Если б он это не сделал, Яна бы не догадалась, что это, в принципе, возможно, и что пень может быть чем-то кроме пня.

— Иди сюда.

Она подошла, заглянула внутрь — темная вода, как зеркало отразила ее физиономию. Синюю! Девушка в ужасе начала оттирать лицо, умываться.

Вэрн засмеялся:

— Бесполезно. К утру кожа облезать начнет. Поэтому у нас соком шоши лицо не моют.

Весело ему! — неприязненно покосилась на него Сурикова:

— А я и не мыла.

Вэрн развернулся к ней спиной.

— В дом прошу, на постой да отдых. Живу я один, места хватит.

Девушка поспешила нырнуть внутрь жилища, скрыться с глаз любопытных веллинов.

В `дупле' оказалось довольно уютно и чисто. В круглом помещении стоял низкий топчан с резными спинками, плетеный гамак, пара полок заставленных кувшинчиками, деревянными поделками, сундучок, лестница, что упиралась в проем низкого, почти ложащегося на головы гостей, потолка.

`Нам наверх', - пояснил Авилорн. Яна полезла по деревянным перегородкам лестницы вверх, во второе помещение.

Назад Дальше