– Белье брать будете? – отвлек меня голос проводницы.
– Да. И, пожалуйста, принесите чай. – Андрей раскатывал матрас на нижней полке. – Ты где будешь спать: вверху или внизу?
Ответ застрял в горле – поезд резко затормозил, и я едва устояла на ногах. Послышались испуганные голоса. Спустя несколько минут состав тронулся, но, не проехав и сотни метров, опять резко затормозил. Так повторялось несколько раз, а потом мы встали окончательно. Проводницы бегали по вагонам и шушукались. Выйдя в коридор, я подкралась к служебному купе.
– …резко тормозит, хватается за голову. Тогда его место занял помощник, только-только начал разгонять состав и вдруг – на тормоза…
– Клава, я так и не поняла, они это как-то объясняют?
– Вот именно – как-то… Один говорит, будто видел на путях женщину с ребенком. Второй – старуху, как две капли воды похожую на его покойную мать.
Я вернулась в купе. Хорошее настроение лопнуло, как воздушный шарик. Вырваться из лап ведьмы оказалось не так-то просто. А в это время кто-то пробежал по полу…
– Мышка! Мышка! – закричала ехавшая с нами девчушка лет пяти.
Если бы это была мышка! Почерневшая мумифицированная рука на мгновение замерла посреди купе, а потом подпрыгнула и повисла на шторе. Судя по воплям, наполнившим вагон, она была не одинока. Перепуганная мамаша схватила ребенка и бросилась в коридор.
– Это галлюцинация! – крикнула я, но меня никто не слушал.
В узком проходе началась давка. Здоровенные мужики лезли по головам, отталкивая тех, кто был послабее, истошно визжали женщины. Людской поток подхватил и нашу соседку, унося ее от замешкавшегося ребенка. Пока я врубалась в ситуацию, Андрей, энергично работая локтями и кулаками, вклинился в толпу, схватил малышку и втянул в купе. Из дальнего конца вагона слышались отчаянные крики ее матери.
– Не бойся! Взрослые дяди и тети играют в игру, кто быстрее убежит от мышки, – пояснил Андрей, и сидевшая на его руках девчонка заулыбалась. – Пойдем к маме.
Вагон уже опустел, и мы спокойно пошли к выходу. Было совершенно ясно – на этом поезде нам не уехать. Навстречу бросилась насмерть перепуганная мать девочки. Андрей передал ей улыбающееся чадо.
– До конца дней своих, молодой человек, я буду у вас в долгу. Спасибо, спасибо, спасибо вам!
Андрей только рукой махнул и зашагал прочь от поезда. Спутник у меня был вполне героический, но, увы, слишком чувствительный. К счастью, железная дорога проходила недалеко от шоссе, и мы рассчитывали добраться домой автостопом.
* * *
Пропустив с десяток машин, мы сумели подсесть к толстому разговорчивому дяденьке. Если не считать нескончаемого рассказа о способах ведения приусадебного хозяйства, большая часть поездки прошла без осложнений. Зато в нескольких километрах от нашего городишки с водителем начало происходить то же, что и с машинистом поезда. Он то и дело жал на тормоза, хватался за голову и все спрашивал, не видели ли мы выбежавших на шоссе детишек. Пришлось выбраться из тачки и идти пешком. Место оказалось пустынным и безлюдным – каменистые склоны, силуэты сосен на фоне почти погасшей зари и ни одной попутной машины… Дорога поднималась в гору. Было относительно светло, и я отчетливо видела шершавую поверхность горы, возвышавшейся у кромки шоссе.
– Зизи, послушай. – Шедший чуть впереди Андрей резко остановился, посмотрел мне прямо в глаза. – На мои вопросы Марфа только отшучивалась. Что она тебе рассказала?
Хотя подъем становился все круче, а путешествие утомительнее, я подробно и доходчиво поведала ему о тайнах Зазеркалья.
– Меня не интересуют духи! Возможно, это важная тема, но… Я хочу знать, имею право знать все! Ты помнишь детство? Как ты жила?
– Ну… тут и вспоминать нечего. Родилась в роддоме, что недалеко от Щукинской. С той поры живу в тех же краях, конкретно – на улице Расплетина. До школы ходила в детский сад, тут же, через дорогу. Два года назад мне вырезали аппендицит, а прошлым летом я лишилась зуба. Была одна история… Учусь в школе. Если честно, уже в пятой по счету. Туда можно добираться пешком или на автобусе, но лучше не ходить вовсе. Скорее всего меня и оттуда выгонят…
– Посмотри – каждый твой день, каждый шаг ясен и прост. Соседи не смотрят на тебя с сочувствием, не перешептываются за спиной.
– Они меня ненавидят, – заметила я, но Андрей не обратил внимания на эту мою реплику.
– Переезды, переезды, переезды… На вопрос «Как умерли твои родители?», даже на этот вопрос мне нечего ответить! Разгадка – в прошлом. Что же случилось, Зизи, что?
– Повторяю для тех, кто еще не понял. Марфа сообщила следующую информацию: ведьма хочет получить твои силы, но может сделать это только на добровольных началах. Если согласишься – погибнешь. Вот и все.
– Я тебе не верю!
Расстроенный и возбужденный, Андрей, не оглядываясь, пошел прочь. Я попыталась его догнать, но споткнулась, будто налетела на невидимую преграду. Огляделась. Провела рукой по камням – пальцы ощутили гладкую, лоснящуюся поверхность. Оплавленная скала… Значит, это произошло здесь – удар дьявольской молнии поразил машину, в которой ехали трое: мужчина, женщина и ребенок. А там, в толще скал под нашими ногами – святилище духов Зазеркалья.
– Отчаянье, боль, страх… Ими пропитаны земля и воздух… Разве их не чувствуешь?
Андрей вернулся и теперь стоял в двух шагах от оплавленной скалы. Я попыталась отвлечь его, увести от рокового места, но он не реагировал, погруженный в свою страшную, далекую от нашего мира реальность. Признаюсь, мне было не по себе. В полутьме глаза Андрея казались черными отверстиями, сквозь которые проглядывала бездна. Его тонкие пальцы скользили по руслу огненной реки, некогда прожегшей каменистый склон.
– Мама держит меня на коленях. Я дремал, но меня что-то разбудило. Что-то нехорошее. Сразу испортилось настроение, я собрался плакать, наморщил нос… и тут у меня в руках оказался плюшевый мишка. Опять стало хорошо, я начал засовывать в рот его лапу…
– Андрей! Андрей! Что ты говоришь?! – Казалось, он меня не видел.
– Мужчина за рулем… Его зовут Папа. Папа повернулся к нам и что-то сказал. Я не понимаю его слов, они очень сложные. Все озарил ослепительный голубой свет… Мне страшно, слезы текут… Главное – оттолкнуть мишку. У него огромные клыки и горящие глаза. Очень больно спине. Я ору изо всех сил, но не слышу своего голоса. Прикосновение маминых рук… Страх отступает. Это даже интересно. Яркий желтый огонь за растрескавшимся стеклом машины. Очень веселый, красивый огонь… Лицо человека, сидевшего за рулем, – оно совсем черное! Мне снова страшно, очень страшно…
Андрей вцепился в мое плечо так, что я сама едва не заорала от боли. Он рассказывал, а передо мной, как наяву, вставали страшные картины. Ужас рвался наружу – это происходило не с ним, а с нами, со мной!
– Стук. Мама дергает ручку – дверца не открывается. Мишка встает на задние лапы и идет по сиденью машины. Он идет ко мне! У него огромные, острые как бритва когти. Стук… шум… частые удары… холодный воздух. Мама бежит. Мы падаем на камни. Снова очень больно. Грохот, огненная волна, мама закрыла меня своим телом… темнота…
Наконец-то Андрей отпустил мою занемевшую руку. Вид у него был испуганный, но не отсутствующий, и это внушало оптимизм. Он присел на корточки, провел рукой по асфальту и сбежал на обочину шоссе.
– Все произошло здесь. Я вспомнил.
– Андрей, это невозможно, тебе было только два года.
– Ты сказала – два? Тогда понятно, о чем молчала Марфа.
– Не придирайся к словам, – я старалась придать голосу убедительность, – просто в этом возрасте дети имеют обыкновение засовывать в рот лапы плюшевых игрушек. Зато я точно знаю другое. Именно здесь, под землей, находится тот самый алтарь из черепов. Теперь понимаешь, откуда взялись жуткие видения? В этих краях ведьма очень сильна, ей стало известно, что ты желаешь знать прошлое, и она придумала историю пострашнее. Не советую ей верить.
– По-твоему, увиденное – ложь?
– Возможно.
– А в чем же правда?
– Правда, господин Милославский, состоит в том, что вы едва не оторвали мне руку.
– Извини.
Мы молча шли по дороге. Вскоре начался спуск, идти стало легче. До города оставалось совсем немного.
* * *
Дом догорал. Собственно, от него ничего не осталось – только длинная печная труба, полуобвалившаяся стена да груда дымившихся балок. Пожарные заливали руины, гася последние очаги огня. Растолкав зевак, Андрей бросился к оцеплению, пытаясь разузнать, что произошло с его бабкой. Я услышала знакомый свист. Такие звуки мог издавать только мой ненаглядный братишка… или его двойник. За штакетником одного из домов скрывался субъект, очень похожий на Петра Толкачева.
– Зинаида, куда вы пропали? Я вас почти похоронил.
Вместо ответа я вынула из кармана осколок зеркала и поднесла к Петькиной физиономии. Отражение смотрело с тревогой и недовольством. Поведав Петьке о неудавшейся попытке бегства, я поинтересовалась, как обстоят дела у Максима.
– Ирка его заворожила. Знаешь, Макс не всегда с ней церемонился, а теперь смотрит влюбленными глазами и сдувает пылинки. Я ему говорю: «Максим, это же призрак, фантом, она в зеркале не отражается». А он в ответ: «Зато Ирина отражается в моем сердце!» Это надо же – чтобы Максим так говорил! Короче, пришлось уйти.
– А Максим настоящий?
– В самоваре он отражается. Знаешь, у них есть такой большой медный самовар?
– Знаю. Что же случилось потом?
– Мне ничего не оставалось, как вернуться к вам. Только я появился на углу улицы, как вдруг увидел шаровую молнию. Она летела к дому Марфы, нырнула в открытое окно, а спустя секунду пламя вырвалось из окон, двери, даже из печной трубы. Дом полыхал, как бочка с бензином. Самое скверное – никто не знает, были там люди или нет.
– Марфа собиралась устроить большую стирку…
От оцепления медленно шел Андрей. Стоявшие тут же соседки наперебой предлагали ему кров и ночлег, но он отказался, решив остаться с нами.
– Скорее всего бабушка была в доме, но точно узнать, что произошло, можно только утром, когда осмотрят остывшее пепелище. Идемте.
А идти, собственно говоря, было некуда. Не возвращаться же в дом тети Ангелины, где теперь хозяйничал двойник Сережки Ивойлова, или в нашу «конспиративную квартиру», о которой Макс наверняка рассказал Лже-Ирине! Похоже, нам оставалось только одно: в унынии бродить по ночному городу. Впрочем, прогулочка оказалась довольно короткой. Как назло, сильно закружилась моя разбитая голова, и я начала озираться по сторонам в поисках лавочки. Поскольку сидячих мест поблизости не оказалось, возникло желание приземлиться прямо на пышно цветущую клумбу… Откуда-то издалека доносились возбужденные голоса ребят:
– Ей надо отдохнуть в комфортных условиях.
– Андрей, я не изверг, но в квартиру Макса нельзя.
– Максим никому, никогда, ни при каких обстоятельствах не расскажет о ней. Одна мысль о том, что зомби могут переколотить аквариумы, вернет ему рассудок. За такое брат его просто убьет. И еще, Петр, насилия больше не будет. Дело в том, что я должен добровольно принять условия ведьмы, а, к примеру, штурм квартиры к этому не располагает…
К аквариумам, так к аквариумам. От судьбы не уйдешь, а если существует шанс выспаться перед неприятностями, грех его упускать. Следующим ярким воспоминанием были мягкая уютная тахта и свет старомодного торшера, падавший на мои руки. Потом кто-то нажал на выключатель, и комната погрузилась во тьму.
* * *
Петька тряс меня за плечо, а я все никак не могла проснуться. С трудом открыла глаза – стрелки пластмассовых ходиков стояли у цифры «двенадцать».
– Зизи! Проснись! Проснись же! Андрей ушел!
Такое известие мгновенно избавило от лености и сонливости.
– Что значит, «ушел»?
Вместо объяснений Петька протянул записку. Я прочитала ее несколько раз, сперва про себя, потом вслух:
– Зизи! Петр! Этой ночью она приходила ко мне, и мы заключили договор: моя жизнь в обмен на жизнь сестры и наших друзей. Когда все закончится, сознание вернется к Анне, Ирине, Сергею. Не пытайтесь ничего изменить. Так будет лучше для всех. Прощайте. Андрей.
От злости я так саданула кулаком по тахте, что в воздух поднялось облачко пыли.
– Какие есть предложения?
Конечно же, Петька не мог придумать ничего конструктивного. Если бы дело касалось техники или простых житейских вещей, он бы еще мог подсказать дельный совет, но в мистике Толкачев был полным профаном. Зато он заварил крепчайший кофе и на подносике принес его в постель. Я прихлебывала горячий напиток, не замечая его вкуса. Решение медленно концентрировалось, кристаллизовалось внутри. Необходимо было во что бы то ни стало помешать ведьме. Андрей выбрал неправильный путь – приняв его жертву, Великая жрица Зазеркалья станет еще могущественнее. Осталось только одно, страшное, но неизбежное решение – я должна убить ведьму. Точнее, ее телесную оболочку, поскольку как избавить мир от самой Синей Скрипачки, Марфа так и не рассказала. После убийства ведьма затаится в зеркале, а мы с Андреем будем нести это проклятье всю жизнь. Моя судьба предрешена, и я должна занять место погибшей старухи.
– Зизи, ты опять уснула?
– Петька, необходимо остановить ведьму.
– Каким образом?
– Я разыщу ее и убью.
Петькины глаза стали квадратными:
– А иначе нельзя?
– Нельзя. Если боишься или не можешь помогать, я не настаиваю. Это только мое дело. Об одном прошу – не мешай.
– В любом случае мы пойдем вместе. Только обещай мне, Зизи, что, если можно обойтись без кровопролития, ты без него обойдешься…
– Спрашиваешь, братишка! Я же не маньячка.
Начать поиски ведьмы мы решили с Дома культуры. Там можно было обнаружить если не ее саму, то хотя бы следы пребывания колдовской банды. Но по дороге Петька предложил заглянуть на пепелище. На месте пожара уже не было экспертов, но источников информации оказалось предостаточно. Соседки наперебой делились последними новостями.
– Ничего не нашли. Ни единой косточки. Говорят, там была такая высокая температура, что все выгорело дотла.
– А я вот что скажу: ничего они там не делали, потому и не нашли. Поковырялись для вида и уехали. Охота им руки пачкать!
– Точно-точно. Нужна им какая-то бабка. Что с пенсионерки взять! Вот в наше время…
Зная, что обычно следует за присказкой про «наше время», я постаралась быстренько испариться, дабы не выслушивать рассуждения о хорошем прошлом и ужасном настоящем. Стоявший поодаль Петька сообщил, что заметил пересекшую улицу невысокую черноволосую девчонку. По всей видимости, она шла в сторону моря. Это показалось мне любопытным. Решив, что ДК может подождать, мы отправились следом за Марией.
Машка Черная крадучись обошла дом Ангелины Георгиевны, заглянула в окно и, увидев сидевшего за столом Лже-Сережку, нырнула в заросли сирени. Далее она проследовала к развалинам маяка. Было очевидно: Мария кого-то ищет.
– Зизи! Андрей! – позвала она. – Ребята, вы здесь?
– Какие проблемы? – Я решительно вышла из-за камней. Протянула кулон. – Посмотрись в зеркальце.
С отражением все было в порядке. Машка невольно поправила волосы и полезла в карман за помадой. «Во всяком случае, не двойник», – подумала я и приступила к допросу:
– Где обещанный эликсир?
– Я правда хотела украсть склянку со снадобьем, но испугалась, струсила. Четное слово! Екатерина Юрьевна предупреждала, что за малейшее ослушание превратит любого из нас в зомби. Мне довелось наблюдать этот кошмар. Лучше смерть, чем такое… Знаешь, Зизи, когда Екатерина Юрьевна предлагала нам стать ее помощниками, это напоминало игру. А потом начался настоящий кошмар! – Машка чуть не плакала. – Мне так хочется проснуться! Открыть глаза и понять, что страшный сон кончился.