- А как бы вы, господин представитель, отнеслись к незваным гостям, которые явились на вашу планету?
Фаар помедлил с ответом, точно слова Фолио вызвали у него какие-то ассоциации или воспоминания - возможно, не самые приятные. На мгновение Брэдли даже показалось, что на лице представителя отразилась грусть - но это впечатление тут же бесследно исчезло.
- Люди сотрудничают с нами добровольно, мистер Фолио. Принуждение мы считаем недопустимым.
- Кто решится вам отказать, если в вашей власти смести человечество с лица земли?
- Мы никогда бы этого не сделали. Ваша неприязнь необоснована.
Ещё ни разу у Фолио не было такого сильного приступа головной боли. Голова просто раскалывалась, от этого даже мысли начали путаться... Перед ним пришелец, один из чёртовых гио, которые... пришелец, раздражающий своим надменным спокойствием, бледное безволосое создание в чёрном комбинезоне, одно из тех, которые... которые...
Брэдли казалось, что если он дотронется ладонью до своего виска, то обожжёт руку. Внутри головы пылал огонь. Нельзя больше оставаться здесь, продолжать сидеть, когда...
Фолио попытался встать, но пошатнулся и схватился за подлокотник кресла. Весь мир вокруг него вдруг начал вращаться с бешеной скоростью, и он понял, что говорит... нет, не говорит, а орёт:
- Вы разрушили мою жизнь! Убийцы! Ненавижу вас! Ненавижу!
Воздух в приёмной почему-то превратился в туман. Брэдли почувствовал, что сейчас потеряет сознание, но продолжал бороться, цепляясь за последние его проблески. Сквозь белое свечение он увидел, как гиотский представитель сошёл - или, скорее, спрыгнул с кресла. В обычных ситуациях такая поспешность в движениях гио была совсем не свойственна.
- Не приближайся ко мне! - выдохнул Фолио. Он был уверен, что продолжает кричать, но на самом деле эти слова прозвучали как еле слышный шёпот. Выпустив ручку кресла, Брэдли сделал несколько шагов, но на большее сил у него не хватило. Наверняка попытка идти самостоятельно закончилась бы плохо, если бы гио не поддержал его, не позволив упасть.
Большинство пришельцев, Фаар в том числе, ростом были немного ниже среднестатистического человека и производили впечатление хрупкой комплекции. Но это была всего лишь внешность, скрывавшая немалые физические возможности. Гио без труда довёл Брэдли до кресла и осторожно усадил. Спинка сидения трансформировалась таким образом, что Фолио очутился в полулежачем положении.
Ни с чем подобным прежде Фаару сталкиваться не приходилось, но он знал о людях достаточно, чтобы понять - его посетитель болен. Не исключено, это следствие психологического переутомления, и все его слова, эмоциональная вспышка - тоже.
Опустившись рядом с креслом на колени, Фаар вгляделся в лицо Фолио. Наверное, стоит вызвать помощь - что если человеку станет хуже?
Брэдли всё это время оставался в сознании. Он отдавал себе отчёт в происходящем, но как-то смутно. Ему представлялось, что он всё ещё кричит на пришельца.
И он действительно снова закричал - но что-то изменилось... Боли не стало. Появилось что-то другое, ещё ужаснее.
- Зачем вы пришли на Землю? Зачем уничтожили нашу свободу? Наше будущее? Зачем... зачем...
Он кричал, но его губы были крепко сжаты, а сам он этого поначалу даже не понял.
Что-то происходило с его сознанием. Восприятие реальности чудовищно искажалось, привычное трёхмерное пространство рушилось в бездонную чёрную пропасть, вместо одной картины окружающей действительности перед глазами возникали одновременно десятки, сотни... И сотни неведомых голосов звучали в голове, и что-то двигалось, проникало, просачивалось сквозь его разум, как будто он стал губкой, которую окунули в безбрежный океан.
- Что ты со мной сделал? Что? Что? - повторял Брэдли, не произнося ни слова.
Глаза склонившегося над ним Фаара расширилась, став почти круглыми - это было равносильно человеческому возгласу изумления. И, глядя в эти глаза, сине-фиолетовые, чересчур яркие по людским меркам, Брэдли понял, что впервые по-настоящему видит гио.
В глазах Фаара отражалось смятение. Оказывается, внешнее спокойствие пришельцев - спокойствие существ, владеющих своими эмоциями - вовсе не делает их бесчувственными и бездушными.
По телу представителя пробежала дрожь. Он был испуган. Мыслезнаковое общение с человеком повергало в растерянность. И всё, что он мог - сформировать в своём сознании чёткий вопрос:
- Что вы имели в виду, назвав нас убийцами?
- Испытание первого предэнергетического двигателя... Там были мои родители.
- Но это...
- Стечение обстоятельств, хотите сказать?
Фаар "промолчал". Только после долгой паузы он сказал - уже словами:
- Прошу вас, давайте общаться на вашем языке.
- Да, так будет лучше, - произнёс Брэдли.
Приподнявшись на локте, он сел. Долго человек и гио смотрели друг на друга. Потом представитель отвёл взгляд в сторону.
- Как же такое возможно? Ведь мы... Значит, всё-таки... - не договорив, Фаар осёкся. - Я в замешательстве, мистер Фолио. Но, вижу, и вы тоже.
- Именно так, господин Фаар... Думаю, мне нужно перед вами извиниться. Да. Извините меня. Но... можно узнать, что вы теперь предпримете?
- Не совсем понимаю...
- Я оскорблял вас, говорил то, что должно не понравиться всем вашим сородичам. И, к тому же, я первый человек, которому стали доступны мыслезнаки. Вы что же, позволите мне просто так уйти?
- А вы думаете, велю вас арестовать? Посадить в тюрьму, в клетку?
- Я не знаю, чего ждать.
- Насилие чуждо нашей культуре, мистер Фолио. Всё сказанное останется между нами. Но о ваших внезапно открывшихся способностях я, конечно, должен буду сообщить...
На это Брэдли ничего не ответил. Возражать было бы бессмысленно.
- Думаю, сегодняшнюю нашу встречу лучше прекратить, - продолжал Фаар. - Но... мне кажется, у нас ещё найдётся, что сказать друг другу.
- Пожалуй.
- Вы не возражаете, если я попрошу вас прийти послезавтра, в это же время?
- Не возражаю. Я приду.
- Я распоряжусь, внизу вам выдадут жетон многоразового допуска.
Брэдли смутно помнил, как покинул резиденцию. Даже недружелюбие Грэя, который сопровождал его и на обратном пути, теперь значило для него совсем мало. Он забыл, что сразу после визита обещал позвонить Майклу, чтобы тот приехал за ним, и пешком пошёл прочь от штаб-квартиры гио.
Он был благодарен Фаару за предложение "прекратить встречу". И не из-за того, что действительно опасался за свою безопасность. Сейчас инстинкт самосохранения, и тот вряд ли сработал бы как надо. Просто мыслезнаковый разговор стал слишком тяжёлым испытанием - и не для него одного. Да, в какой-то мере это дало им с Фааром шанс понять друг друга так, как не позволили бы никакие слова. Но было и другое: чрезмерная открытость, незащищённость. Для Брэдли такое общение вообще было чем-то из ряда вон выходящим, Фаар "разговаривал" мыслезнаками только с гио. Сближение двух настолько разных разумных существ оказалось для обоих болезненным.
Но хуже всего было то, что ни осознанное прекращение диалога, ни разделившее их с представителем расстояние полностью не избавили Фолио от этого нового состояния... состояния "мыслезнаковости". Где-то как бы в отдалении продолжал существовать тот многоголосый "хор", который почти оглушил его в приёмной Фаара.
Брэдли чувствовал, что не знает и миллионной доли возможностей, которые таит в себе язык мыслезнаков. И не был уверен, хочет ли свои познания расширять. Наверное, Майкл пришёл бы в ужас от такого кощунства... Но, может быть, если бы он очутился на месте Брэдли, его мнение изменилось бы.
Саму по себе сложность и непривычность мыслезнакового общения ещё можно было бы пережить. Даже привыкнуть со временем... Но Брэдли оказался единственным - или одним из немногих, кто к нему способен - ведь Фаар абсолютно искренне удивился. Фолио ощущал себя не первооткрывателем, а уродом. Человек не просто не может, но и не должен понимать мыслезнаки. С ним, Брэдли, явно что-то не в порядке. И серьёзно не в порядке. Не случайно же с его головой творилось бог знает что...
Фолио бродил по городу долго, но в конце концов очевидное пришлось признать: рано или поздно домой возвращаться придётся. Звонить Мэйнлоу он так и не стал, а денег на такси с собой не было. Поэтому пришлось спрашивать у прохожих, как доехать до Милл-стрит, где находился "Поиск", и добираться на автобусе.
Майкл, конечно, сразу заметил, что племянник в подавленном настроении, и понял - произошла какая-то неприятность. Но Брэдли отделался неопределёнными ответами. Пусть по отношению к Майклу это несправедливо, но рассказывать о случившемся он был просто не в состоянии. Само собой, долго скрывать не получится... Он объяснит всё как-нибудь позже, только не сейчас.
Чтобы отвлечь Мэйнлоу от нежелательной темы, Брэдли решил заговорить совершенно о другом - тем более что подходящий вопрос как раз подвернулся.
Он понял, почему лицо Стила Грэя показалось ему знакомым. Среди фотографий в компьютере Майкла он видел изображение мальчишки лет пятнадцати, и, если проигнорировать двадцатилетнюю разницу, этот мальчишка был похож на Грэя как две капли воды. А ещё он был похож на самого Мэйнлоу, хотя и не совсем явно. В лице Майкла не было настолько выраженной жёсткости.
О том фото Брэдли не стал спрашивать ни в прошлый раз, ни теперь. Сказал только, что к представителю его провожал не слишком вежливый сотрудник, который почему-то позволил себе нелестные высказывания.
Мэйнлоу помрачнел. Поправив свои очки, он внимательно посмотрел на Брэдли.
- Ты, случайно, не запомнил, как его зовут?
Ну ещё бы - не запомнить! Фолио назвал имя.
- Хм-м... Мне давно стоило тебе сказать, Брэд... Ты поймёшь, почему он так вёл себя.
- Да? - глупо переспросил Брэдли.
- На самом деле его зовут Стивен. Стивен Мэйнлоу. Он твой двоюродный брат.
- У тебя есть сын?
Это было не так уж неожиданно - если принять во внимание фотографию. Но всё равно Брэдли удивился. В тему родственных связей они никогда прежде не углублялись. Однажды Майкл упоминал, что был женат и давно развёлся. Но о детях речи не заходило, и Брэдли решил, что у Мэйнлоу их не было. А теперь вдруг появляется какой-то двоюродный брат, да ещё заочно обозлившийся...
- Мы с ним никогда не ладили. Наверное, с тех самых пор как он научился разговаривать. Когда мы с Мариной развелись, Стиву было шестнадцать. Он поначалу жил с ней, но через пару лет она вышла замуж во второй раз и перебралась во Францию. Стивен вместе с ней ехать не захотел, остался в Уиллоугарде. Но мы с ним почти не общались, у него была своя жизнь. Мою работу он считал бредом умалишённого. Правда, когда появились гио, всё изменилось... слишком быстро. Стивен стал настоящим фанатиком, одним из первых пошёл в службу содействия. Но наших с ним отношений это не улучшило. Стив, что называется, сотворил себе кумира. И ждал, что я тоже начну превозносить гио. Но я смотрю на вещи иначе... Одним словом, мы разругались окончательно и уже года полтора как не виделись. Он сделал всё, чтобы забыть о нашем родстве, даже имя сменил. Выходит, он дослужился до значительного поста, раз обеспечивает безопасность представителя... Я этого не знал. Когда был в резиденции, к Фаару меня провожал кто-то другой. Но тебе рассказать я всё-таки должен был заранее...
- Да ладно, - пожал плечами Брэдли, - рассказывать или нет - это твоё право.
Про себя Фолио подумал, что мало какому отцу захочется хвастаться сыном, который от него отрёкся.
На следующее утро Брэдли не пошёл в центр под предлогом того, что плохо себя чувствует. И это было не притворство. Вчера вечером ему стало полегче, но теперь вернулось прежнее ощущение потерянности и разлада со всем миром. Голова не болела, но было ужасно не по себе.
Конечно, сидя в четырёх стенах, ничего не исправишь. Скорее, страх только усилится... Но всё же Брэдли остался дома.
Для чего он напросился на визит к гио? Возможно, если бы никогда ни к кому из них не приблизился, его неестественные способности не обнаружились бы. Для чего вообще приехал в Уиллоугард?.. Сейчас Фолио жалел об этом как никогда. Даже благодаря недолгому мыслезнаковому общению с Фааром он понял, что ошибался. Может, пришельцам и в самом деле есть что скрывать, и чего-то они недоговаривают. Но в его несчастье они действительно не виноваты... И в том, что в его жизни творится какой-то беспорядок, тоже. Глупо пытаться свалить на них все свои неприятности.
Во второй половине дня зашла Лотос. Ей хотелось узнать про вчерашний визит. "Ну вот, опять придётся скрытничать и изворачиваться", - вяло подумал Брэдли. Впрочем, имеет ли это какой-то смысл в её случае? Как раз можно проверить...
Но по выражению лица Хеллы нельзя было с уверенностью сказать, поняла она, что Брэдли о многом умолчал, или нет.
- Почему ты сегодня не на работе? С тобой всё в порядке?
- Да... Да, всё в порядке, - пробормотал Фолио.
- Точно?
Брэдли начал злиться. Зачем она явилась? Зачем лезет не в своё дело? Она ведь уже догадалась обо всём. Пользуется своими возможностями, чтобы узнавать то, что её совсем не касается...
От этих мыслей ему сделалось хуже. Не такая сильная как вчера, но всё же весьма ощутимая боль кольнула в висок. Слишком внезапно, чтобы с этим справиться... чтобы закрыть ту дверь, которая начала открываться...
- Всё в порядке, всё в порядке... - как заведённый, твердил Брэдли.
Но не надо было быть экстрасенсом, чтобы понять, что ничего не в порядке.
Светлый туман застлал всё вокруг, и Фолио понял, что сейчас окончательно потеряется в нём, и никогда не найдёт выхода. Откуда-то очень издалека Лотос, кажется, звала его по имени...
Дверь распахнулась. Сквозь восприятие Брэдли хлынул неудержимый поток сведений, информации, данных, понять из которого он мог крохотную, микроскопически малую часть. Невозможно было терпеть это, и невозможно было с этим справиться. Может, немного легче станет, если попытаться облечь в слова, в привычные человеческие слова хотя бы что-то, хотя бы один-единственный фрагмент из осознаваемого...
- Тогда придёт новый мир, где ни один не встанет ни ниже, ни выше другого, а будут как братья....
Нет, нельзя, чтобы это продолжалось, нужно этим управлять, нужно прекратить... Но как?!
- Как братья, которые обменяются добрыми дарами... - голос Брэдли сорвался на крик. - Дарами исцеления...
- Что это, Брэд? Что это? - спрашивала Лотос.
Управлять получится... если достаточно сильна... воля.
- Польза цельному - в понимании двойственности, польза двойственному - в понимании цельности! - крик оборвался, и наступила тишина.
Хелла больше не задавала вопросов. Но Брэдли всё-таки сказал:
- Это их знания, Лотос. Знания, которых я не знаю.
Только теперь Фолио обнаружил, что лежит на диване. Когда всё это началось он, вроде бы, сидел... Стараясь подняться, он судорожно уцепился за плечо Хеллы.
- Помоги мне Лотос. Помоги, пожалуйста.
- Тебе не надо сейчас вставать.
Даже не пытаясь протестовать, Брэдли снова лёг. Лотос поправила под его головой диванную подушку.
- Вот так. Отдохни чуть-чуть.
Она ничему не удивлялась - и за это Брэдли был ей особенно благодарен. Никаких "Невероятно!" и "С ума сойти!" он просто не вынес бы
Он не знал точно, сколько пролежал так, без движения, глядя в потолок. Когда силы начали возвращаться, он сел уже без посторонней помощи. Лотос была рядом и по-прежнему ни о чём не расспрашивала. Может быть, именно поэтому он и рассказал ей всё.
- Знаешь, - добавил он в самом конце, - ты была права: тут многомерность... Но это не просто мышление. Это больше. Я как будто вижу всё их огромное наследие. Наука, искусство, история, философия - всё там, в одном общем пространстве информации. Но я не могу по своему желанию получить доступ к ней. Нужно знать способ... вроде как метод расшифровки. Я им не владею, скольжу по поверхности, схватываю какие-то беспорядочные фрагменты. Я теряюсь в реальности мыслезнаков. И мне становится страшно.