– Райстер, мы развели костры, – сказал Фада Талис. – Сколько теперь ждать?
– Сколько ни жди, копать будет тяжело. Через час земля немного размягчится. Проследи, чтобы костры не потухли.
– Хорошо.
– Ты видела, как они погибли, Живущая? – спросил Коррин Талис.
Ему еще не было тридцати, но виски уже начали оголяться, и волосы над его лбом образовали острый треугольник.
– Да, – ответила она. – Финбар с женой отважно сражались, но погибли очень быстро.
– Райстер сказал, что их младший сын с Кэлином.
– Да, мальчика охраняет Сердце Ворона. Медведь гонится за ними.
– Что же ты молчала?! – воскликнул Райстер, вскочив на ноги. – Им надо помочь!
– Сядь, воин! – приказала Живущая. – Думаешь, я бы осталась тут, если бы мы могли помочь?
– Значит, зверь их не догонит?
– Догонит. Кэлин Ринг сразится со зверем. Исход этого боя сокрыт от меня.
– Он хороший воин, – сказал Поттер Хайстон. Старший из воинов, прозванный друзьями Енотом, за белые пряди в черной бороде, обладал богатырским телосложением. – Я бы побился об заклад, что он победит. Особенно если с ним Эмберли. За такие пистолеты можно руку отдать.
– Не знаю… – протянул Коррин Талис, – видел я Рваного Носа. Чтобы его свалить, нужна пушка.
– Где они сейчас? – спросил Райстер у Ведуньи. – Ты их видишь?
– Нет, не вижу, хотя и знаю, где они. Кэлин с Фирголом в пещере на утесе. Там и произойдет последняя битва со зверем.
– Туда шесть часов пути, – печально произнес Фада Талис.
Райстер снова сел рядом с Живущей. Она почувствовала, как он напряжен, как рвется помочь другу. Райстер поймал устремленный на него взгляд.
– Прости, Живущая. Я не хотел оскорбить тебя.
– Молчи, глупый мальчик. Ты никогда не сумеешь оскорбить меня.
Мужчины начали обсуждать Кэлина и медведя, о котором у каждого было свое мнение. Живущая легла на циновку у очага, опустила веки и отпустила свой дух на свободу.
Совсем близко, в нескольких дюймах от ее лица, две зловещие, покрытые призрачной чешуей тени не сводили с нее своих кроваво-красных глаз. Живущая села, взяла из кошеля щепотку порошка и насыпала себе под язык. Мир запестрел яркими цветами, на Ведунью накатил прилив свежих сил. Райстер ушел помогать Фаде с кострами. Даже с огнем выкопать могилу в промерзшей зимней земле будет непросто.
– Ты плохо выглядишь, Живущая, – сказал Поттер. – Тебе надо поспать.
Она встала, прошла в спальню и села на кровать. Здесь все еще чувствовался отголосок страха Финбара. Когда раздался первый удар о бревна, они с Ураль скатились с кровати и взялись за оружие. Ведунья протянула руку и коснулась резного сундука, где прятался Фиргол. Символы на нем все еще источали силу.
Живущая поежилась, будто что-то темное коснулось ее души. В былые времена таких заколдованных сундуков, приносящих владельцу удачу, делали очень много. И теперь он спас ребенка, но не уберег родителей.
Изгнав из головы тяжкие мысли Ведунья вернулась в общую комнату.
Вскоре пришел Райстер.
– Пора копать, – сказал он. – Я нашел кирку и две лопаты.
Два часа спустя утомленные воины смотрели на засыпанную могилу и стоящую над ней Ведунью. Она простерла руки впереди и изрекла слова древнего языка:
В путь – за светом. Круг, замкнись.
Мир покинув, ты иди
Неизведанной тропой,
Лебедя полет следи.
Сердцем устремившись ввысь,
Обретешь ты дом родной.
Минуту она постояла в молчании, затем содрогнулась, обернувшись к истерзанному когтями зверя дереву.
– Они не могут уйти, – произнесла она и повернулась к мужчинам. – Вам пора отдохнуть. Для этого дела ваша компания не нужна.
Живущая дождалась, пока они удалятся в дом, подошла к дереву собралась с мыслями. Подняв глаза на ветвь, за которую цеплялся испуганный Бассон, прошептала слово силы. Все вокруг замерло. На дереве, становясь все гуще и гуще, проявилась призрачная тень. Ведунья посмотрела ребенку в испуганные глаза.
– Пора спускаться, Бассон, – сказала она.
– Нет, там медведь!
– Медведь ушел, малыш. Теперь он ничего тебе не сделает.
Бассон закрыл глаза и не шелохнулся. Усталая Ведунья направилась к кромке леса и остановилась у окровавленного пятна на снегу, где нашли останки Финбара Устала и его жены.
– Финбар! – позвала она. – Живущая призывает тебя. Ураль! Твой сын напуган, явись мне. – Снег кругом нее начал источать туман. Она ощутила присутствие Финбара справа за спиной, затем появилась Ураль. – Идите за мной, риганты, – прошептала Ведунья и пошла к дереву.
Туман проследовал за ней.
Подойдя к дереву, она снова позвала мальчика:
– Посмотри, кого я привела, Бассон. Они отведут тебя домой.
Мальчик открыл глаза, и его тут же покинул страх.
– Я думал, что больше никогда вас не увижу, – сказал он и начал спускаться.
Едва Бассон зашевелился, его очертания стали прозрачнее, и к тому моменту как он достиг земли, призрак стал не плотнее дыма от костра. Не обращая внимания на Живущую, дух ребенка смешался с туманом. Ведунья снова произнесла прощание:
В путь – за светом. Круг, замкнись.
Мир покинув, ты иди
Неизведанной тропой,
Лебедя полет следи.
Сердцем устремившись ввысь,
Обретешь ты дом родной.
Ноги Живущей подкосились, она упала в снег. Райстер, наблюдавший из пролома, подбежал, поднял ее и отнес в дом.
– Все хорошо, – пробормотала она, когда ее уложили у огня. – Если я сейчас не усну, со мной все будет в порядке.
2
– Почти. Тебе что-нибудь приснилось?
– Нет. Я хорошо выспался. Ты застрелишь его этими пистолетами?
– Нет. Мушкет твоего папы подойдет лучше, он сильнее бьет.
Фиргол встал и огляделся.
– Хочу писать.
– Можешь воспользоваться любым углом, – улыбнулся Кэлин. – Здесь некому из-за этого брюзжать.
Мальчик подошел к выходу из пещеры, но поспешно ретировался.
– Там холодно, дядя Кэлин, – сказал он, встал у дальней стены и вскоре уже вернулся к огню. – Долго нам идти до Айронлатча?
– Да, долго. Обязательно наденешь шапку.
– Я завяжу ее, как Бэйн. Можно мне посмотреть пистолет?
Каждый раз, когда Кэлин приходил в гости, Фиргол просил подержать один из Эмберли, но Финбар всегда запрещал. Ригант вытащил из-за пояса один из серебряных пистолетов и протянул рукояткой вперед. Мальчик схватился за нее обеими руками.
– Красивый, – сказал мальчик, повертев Эмберли в руках. – Что тут за зверь? – Фиргол указал на резную рукоять.
– Жэм говорил, что это лев, страшный зверь, который живет за морем, в жарких южных землях.
– Он большой?
– Да, он может вырасти размером в десять футов от носа до кончика хвоста, а его зубы длиной с человеческий палец.
– Когда я вырасту, то заведу себе пистолеты со львами и буду убивать медведей.
– Нет, так нельзя, – ответил Кэлин. – Каждый зверь имеет право жить и выводить потомство. Не все медведи такие злые, как Рваный Нос. Нельзя ненавидеть их всех. Ненависть – плохое чувство. Бэйн хорошо относился к медведям.
– Даже к тем, у которых страшные лица?
Этот вопрос напомнил странные слова, сказанные Фирголом прошлым вечером.
– Ты предупреждал папу о медведе?
– Я сказал, что придет гризли и что я видел его страшное лицо.
– Когда ты его увидел?
– Оно появилось в небе, когда я играл с Бассоном, все в чешуе и с красными глазами. А потом оно заговорило со мной.
– Бассон видел?
– Нет. Он разозлился и сказал, что я все выдумал. Но я испугался и сказал папе. Папа тоже не поверил.
– Что лицо сказало?
– Оно сказало, что я – зло и поэтому меня съест медведь.
– Ты сказал это папе?
– Да.
– Лицо появлялось снова?
– Нет.
– Если увидишь, обязательно скажи.
– У нас есть еда?
– Твои мысли порхают, как бабочки, – рассмеялся Кэлин.
Снаружи донесся едва различимый звук, и ригант шикнул на мальчика, открывшего рот, чтобы ответить. Вскоре шум раздался снова, но он шел уже не снаружи пещеры. Кэлин оглянулся на завал, на содрогнувшуюся стену. Раздался утробный рев.
Рваный Нос забрался на утес!
Кэлин вскочил и схватился за мушкет. Стена содрогнулась снова, в центр пещеры вкатилось несколько булыжников, подняв пыль в воздух. Еще несколько камней, и, когда в проеме показалась опаленная голова Рваного Носа, Кэлин поднял мушкет и выстрелил. Заряд полетел в пасть и сломал зверю один клык. Гризли в ярости бросился на стену. Кэлин бросил разряженный мушкет, и второй заряд из пистолета нацелил в горло шатуна. Самый большой камень поддался бешеному напору, и Рваный Нос ворвался в пещеру.
Кэлин схватил копье, издал боевой клич, подскочил к медведю, вонзил ему в грудь копье и начал давить все сильнее, надеясь пронзить сердце. На плечо риганта с размаху опустилась когтистая лапа. Древко копья разломилось пополам, Кэлина отбросило к стене. Левая рука повисла как плеть, но воин перекатился на колени, выхватил из ножен охотничий нож, не раздумывая, вскочил и ринулся на медведя. Из горла зверя хлестала кровь. Обломок копья засел глубоко и приводил его все в большее бешенство. Кэлин поднырнул под смертоносные челюсти и изо всех сил воткнул нож в огромное брюхо.
Прогремел выстрел. Голова зверя дернулась, его туша покачнулась, и огромный вес обрушился на молодого риганта. Кэлин замер. Хрипящая голова медведя оказалась на его груди. Постепенно его дыхание становилось все прерывистее, пока не стало чуть громче шепота, а затем стихло совсем.
Кэлин выбрался из-под зверя. Оказалось, у него был прострелен левый глаз. Ригант обернулся: Фиргол сидел у костра с дымящимся пистолетом в руках.
– Дядя Кэлин, я его убил?
– Да, – ответил ригант и пошевелил пальцами левой руки – они почти пришли в норму. Он опустился рядом с Фирголом, забрал свой пистолет и положил руку мальчику на плечо. – Говорил я тебе, что у меня колдовской глаз? Ты убил Рваного Носа и отомстил за семью. Я был прав, ты герой, Фиргол.
– Я больше не хочу быть героем, дядя Кэлин, – ответил ребенок со слезами на глазах.
Кэлин обнял мальчика:
– Знаю. Скоро мы уйдем отсюда. Я очень горжусь тобой. Твой папа гордился бы так же.
Фиргол заплакал, и ригант похлопал его по спине.
– Ладно, оденемся потеплее, и вперед, на встречу со снегом.
Над водами озера Птицы Печали гулял ледяной ветер. Лунный свет играл на гребнях крошечных волн, бившихся о заледеневший берег. Ветви прибрежных сосен гнулись под белым грузом. Над заснеженной землей царила тишина.
Полная луна ослепительно озаряла ночное небо. Вокруг нее столпились звезды, своим алмазным сиянием бросая вызов беспроглядной небесной тьме.
В центре озера находился поросший лесом островок. За деревьями пряталась крошечная хижина, крытая дерном. Едва заметный дымок курился над железной трубой.
В дверном проеме стояла невысокая хрупкая женщина и кутала плечи в синюю шаль с зеленым узором. Седые волосы, обычно заплетенные в косу, были распущены, ими играл зимний ветер.
Ведунье было плохо, она казалась себе старой и никому не нужной.
Искупители появлялись снова и снова, а фокусы, которые позволяли уходить от них, подходили к концу. Теперь духовные путешествия стали переполнены опасностями.
Ведунья отогнала зародившееся отчаяние.
Она захлопнула дверь и направилась к заледеневшему берегу. Снег скрипел под ногами. Живущая поежилась, но не от холода. Она вновь ощутила реющие вокруг выжидающие, враждебные души. Сейчас за ней уже посланы убийцы, и скоро они попытаются пробраться с юга в земли «черных» ригантов. Пройти будет непросто. Колл Джас не допускает чужаков за охраняемые границы. Ведунья вздохнула. Все равно они прорвутся. За время раздумий Живущая успела обойти весь островок и вернулась в свою лачугу. Очаг догорал, но она не подбросила дров. Если станет слишком тепло, можно ненароком уснуть. Тогда они найдут, где бродит ее утомленный дух, и погасят огонь ее жизни как надоевшую свечку.
Как унизительно! Искупители возомнили себя непобедимыми, всемогущими. Ведунье ничего не стоило расправиться с ними. Да, какой соблазн! Превратиться в карающий огонь и спалить их проклятые души!
«Неужели победа над ними ничего не даст делу добра?» – думала она.
– Да, и так ты проложишь путь к собственной гибели, – сказала она вслух.
Сила, много лет назад дарованная духом Риамфады, имела свою цену.
– Она рождена из любви, – сказал он тогда в лесу Древа Желания. – Из счастья и гармонии. Ей ты сможешь лечить, воссоединять, она не предназначена для убийства.
– Я не хочу никого убивать, – ответила она.
– Надеюсь, что это правда.
О, желание употребить свою силу во вред приходило к ней и прежде! Когда из-за предательства Мойдарта погиб Лановар, когда епископ Эльдакрский решил сжечь Мэв Ринг за колдовство… Но никогда еще соблазн не был настолько сильным.
«Неужели дело в том, что сейчас я в опасности? – спрашивала она себя. – Неужели это просто желание спасти свою жизнь?»
Ведунья надеялась, что причина в другом.
Ее взгляд остановился на пыльных вещах, разложенных по полкам. Старая зеленая шапка когда-то принадлежала Руатайну, отчиму короля Коннавара, а бронзовую брошь для плаща мать подарила Коннавару на двенадцатилетие. Рядом лежал браслет из бронзы с серебром. Когда-то, еще до того, как риганты воцарились над горами, его носила ведьма Ворна. Здесь же были шарфы, пояса, кувшины и кружки – все когда-то принадлежало великим героям. Ни за одно из этих сокровищ торговцы не дали бы и чайлина. Но стоило лишь дотронуться, и разум переполнялся видениями. Голоса прежних владельцев доносились до Ведуньи, звучали через века. Закрыв глаза, она видела давно прошедшие события: как Коннавар дерется с медведем, чтобы защитить друга-калеку, как Руатайн обнимает сына, как Бэйн собирает войска на защиту своего народа…