Так Эрмал дошел до домика Тэма. Несколько лет назад старый дом сгорел дотла. Вскоре ферма перестала приносить доход, и Тэм, продав лучшие поля соседу, стал жить в домике рядом с обгоревшим остовом, в компании петуха и двух дюжин несушек. Домик был ладный и чистый, входная дверь сохла, покрытая свежим слоем зеленой краски. Священник постучал.
Вскоре Тэм открыл дверь. Высокий, ссутулившийся от времени, старик отбросил с лица длинные, неухоженные, седые волосы. Его глаза, несмотря на прорезавшиеся вокруг глубокие морщины, были ярко-голубыми, не тронутыми годами. Это были глаза умного юноши, которому все еще интересна жизнь, ее чудеса и опасности.
– Я давно жду твоего прихода, священник, – сказал он. – Ты уже готов?
– К чему? – не понял Эрмал.
– К воспитанию твоего дара. К полету в небо, без тянущей вниз пустой оболочки. К тому, чтобы видеть мир глазами души.
– О чем ты говоришь?
Тэм посмотрел на Эрмала исподлобья и ухмыльнулся.
– Я знаю, кто ты, – заявил он. – Знаю, что ты умеешь. Чувствую, когда ты обращаешься к магии. Ты вылечил Баба Фаста, забрал у него опухоль, взял ее на себя. Долго же ты искал способ избавиться от этой мерзости. Не переживай, собака и сама бы скоро издохла.
Эрмал пришел в ужас. Баб Фаст умирал от опухоли в желудке. Священник прежде не сталкивался с такими тяжелыми болезнями. Обычно, взяв на себя чужой недуг, он хворал несколько дней и затем приходил в себя, но в этот раз все пошло не так. Опухоль начала расти в его теле. Эрмал понял, что умрет, и, испугавшись, перенес болезнь на старую псину, побиравшуюся по городу, ощутив при этом гораздо меньшие муки совести, чем ожидал. Собака сдохла на следующий день. Но откуда Тэм узнал?
Эрмал стоял в дверях, лишившись дара речи.
– Не волнуйся, приятель. Я никому не скажу. Заходи, побеседуем.
Вспомнив, что было дальше, Эрмал вздохнул. Тэм накормил гостя и рассказал, что тоже получил дар от Истока. Он мог общаться с умершими, иногда предсказывать будущее и покидать собственное тело. Этому за несколько лет обучился и Эрмал. Сначала они летали вместе: в первые путешествия душе легко заблудиться в пустоте. Но вскоре Эрмал начал улетать в одиночку, воспаряя к звездам, проносясь над далекими странами и невероятными городами, замирая у скалистых гор и пересекая огромные океаны.
Они с Тэмом даже присутствовали на подписании договора, который должен был положить конец разногласиям среди знати. Король наконец согласился передать часть полномочий Великому Совету, члены которого должны были выбираться из народа. По всей стране устроили великие празднества. Король в великолепном плаще цвета небесной лазури вступил в Дискуссионную Палату. За ним проследовали лорды Бакман и Винтерборн. Четыреста членов совета встали и учтиво поклонились пришедшим. Король сел на раззолоченный стул. Люден Макс принес договор и протянул правителю.
– Наконец-то перестанет литься кровь, – шепнул Тэм.
Эрмал ощутил, как рядом с ними, под стропилами Палаты, появляется что-то холодное, чуждое.
– Бежим! – крикнул Тэм.
В домике Тэма Эрмал с трудом поднялся на ноги.
– Что произошло? – спросил он.
– Мы не одни обладаем талантом, Эрмал. Лучше избегать ненужных встреч.
Это были лучшие дни в жизни Эрмала. У него появился друг, с которым можно было свободно говорить на любую тему, и учитель, который знал, как развить природный дар, и помогал это сделать.
Тэм так и не стал посещать церковь. Он вообще редко выходил из дома, но многие приходили к нему сами, просили предсказать будущее или связаться с умершими родственниками.
Сверхъестественные способности Тэма стали причиной его гибели. Из-за них же Эрмал узнал свое истинное лицо.
Четыре года назад, когда король аннулировал договор и гражданская война только началась, в Шелдинг прибыло несколько Искупителей. Вскоре четверых, включая Тэма Фарли, арестовали и обвинили в колдовстве. Испугавшись за свою жизнь, Эрмал сбежал и, ускакав в торговый город Рицдел, поселился в таверне. С помощью своего дара он видел, что происходило с его другом. Два дня Тэма пытали, но он не назвал имен. Ему переломали пальцы, поджигали пятки. Он кричал от боли, но молчал. Трое других были обычными фермерами, которые приходили к Тэму за предсказаниями. Их тоже пытали. Всех четверых приговорили к сожжению на костре.
В день казни к собравшейся толпе вышел Искупитель и спросил, знает ли кто причину, по которой обвиняемых не следует сжигать. Все промолчали. С тех пор чувство вины камнем лежало на сердце Эрмала.
Ибо когда дух священника парил рядом с обреченными, Тэм поднял глаза и увидел его. Одними губами старик произнес: «Я прощаю тебя». Прощение Тэма жгло сильнее, чем любая пытка, которую Эрмал мог вообразить.
За четыре года ничто не изменилось.
– Я должен был заступиться за тебя, Тэм, – прошептал он.
Теперь на его сердце лег новый груз. Эрмал прекрасно знал, о ком говорил Мулграв. И все же священник сказал фехтовальщику не всю правду. Новыми Дежем-Бек были Искупители, и Эрмал Стэндфаст очень хорошо знал всю степень их могущества.
Да, он отдал Мулграву амулет, который защитит его дух от нападения, но не предупредил, откуда исходит опасность.
По щекам священника потекли слезы.
– Ты малодушный трус, – сказал он вслух.
3
Не отвечая, Тайбард спустился и направился вперед. Из-за булыжника выскочил второй договорщик с мушкетом наперевес. Тайбард упал на колено. Пуля просвистела мимо, он выстрелил в ответ. Заряд попал договорщику в переносицу, его ноги подкосились, и он рухнул на спину. Тайбард неторопливо перезарядил винтовку и полез вверх по склону. Первый снайпер был мертв, пуля разорвала ему горло. Тайбард вздохнул и подозвал разведчиков. Когда те подошли, он приказал взять мушкеты и обыскать трупы.
Солдаты с радостью подчинились, тщательно проверив все карманы, прежде чем снимать пояса и ботинки.
Тайбард сел на соседний камень и стал вытирать дрожащие руки о перемазанные в грязи, некогда клетчатые, штаны.
– У тебя лицо в крови, – сказал севший рядом Джейкон Галоглас, девятнадцатилетний парень с юга, за пять лет военной службы успевший принять участие в шести ключевых битвах и бесчисленных стычках.
Тайбард обернулся на бледное лицо приятеля.
– Укололся о курок, пока подползал, – ответил он.
– Первый выстрел – хоть куда. Но долго же ты готовился.
– Потому и выстрел хоть куда.
– До весны серьезных заварушек уже не будет, – заявил Галоглас. – Нам повезло, нас разместили в Баракуме. Там недурные шлюхи. Уже знаешь, куда вас Серый Призрак отправит?
– Хорошо бы, домой, – ответил Тайбард, прислонил винтовку к камню и закрыл глаза.
Руки мерзко воняли порохом. Кровь из царапины на щеке размазалась по ладоням.
– Да, до севера война не дошла, – согласился Джейкон. – Там, наверно, хорошо. У тебя небось осталась подружка?
– Нет.
– У меня тоже нет. После стольких шлюх не тащить же домой заразу?
Тайбард хмуро смотрел на мертвого договорщика, молодого, младше Галогласа, с невинным, детским лицом.
– Ты, наверное, лучший стрелок на свете, – продолжил Джейкон. – Сам такой шустрый или ружье?
– Наверное, и то и то понемножку.
– Ну ладно. Пора завершать обход. Спасибо тебе, Джакел. Уже второй раз меня за подтяжки из пропасти вытаскиваешь.
– В другой раз – твоя очередь.
Галоглас собрал семерых солдат, и вскоре они скрылись в лесу. Тайбард еще немного посидел над мертвыми договорщиками, затем встал и отправился дальше.
Пошел дождь. Тайбард вытащил из кармана мятую фуражку и накрыл ей замок винтовки. Вскоре дождь превратился в снег.
У Тайбарда мерзли ноги, но он не замедлил шаг.
Оба договорщика уже никогда не будут мерзнуть.
Через час снайпер прошел три мили до лагеря, доложился дежурному сержанту Ланферу Гостену и направился к палаткам, занимаемым полком Гэза Макона. Тайбард посидел у костра и, согрев руки, нырнул в пустую палатку, которую делил с Каммелем Бардом и Банни Ахбайном. Снайпер стянул промокший насквозь мундир и начал рыться в заплечном мешке в поисках запасной шерстяной рубахи, купленной прошлой осенью в Баракуме. Уже заношенная до дыр, она оставалась очень теплой. Натянув ее, Тайбард поправил висевший на шее медальон – золотую пулю, оплетенную серебром. Как он гордился год назад, когда выиграл ее! На состязаниях присутствовал сам король с сыновьями. Приз вручил командир Тайбарда, генерал Гэз Макон. Тайбард не ожидал победы. После стрельбы стоя он шел всего лишь на седьмом месте.
От входа в палатку сквозило. Тайбард заправил рубаху и натянул сверху влажный мундир.
«До весны серьезных заварушек уже не будет», – сказал Галоглас.
Тайбард надеялся, что его друг не ошибся.
В обнимку с винтовкой снайпер завернулся в одеяло и попробовал уснуть. Он надеялся увидеть во сне горы, но вместо этого Тайбард снова очутился на поле Нолленби, сразу после битвы. Как и в жизни, за ним гнались уланы, но сейчас бежать быстро не удавалось, ноги отяжелели, ботинки увязали в грязи. Он оглянулся. Уланские кони почти настигли его. На них сидели не люди – вместо голов на него скалились черепа.
Преследование прекратилось. Черепа были нанизаны на шесты для мишеней, как в Баракуме, когда Тайбард выиграл золотую пулю. Мишени медленно сползали по смазанным жиром шестам, а стрелки старались попасть, пока они не достигли земли. Сейчас других стрелков не было. Тайбард стоял в окружении мишеней. Вдруг черепа завертелись и начали обрастать плотью. Тайбард выбрал один и прицелился. Это был тот парнишка, договорщик, погибший в долине. Он поднял глаза на стрелка, заплакал и выкрикнул имя Тайбарда.
Тайбард проснулся в холодном поту.
– Тайбард Джакел!
Снайпер потряс головой. Кто-то действительно звал его. Он выпутался из одеяла и вылез из палатки. Солнце садилось, ротные повара разводили костры. Дородный дежурный сержант беседовал с молодым уланским офицером из Второго Королевского. Тайбард неуклюже отсалютовал.
– Надо же! – раскатисто хохотнул чужой офицер. – Вблизи вы не шибко смахиваете на легендарного стрелка.
Высокую стройную фигуру офицера безукоризненно облегал синий с золотом, сверкающий чистотой камзол. Даже ботинки были начищены до блеска. Офицер протянул руку, в ней блеснуло золото.
– С благодарностью от лорда Ферсона, – сказал он, отдавая монеты Тайбарду.
– За что это, сир?
– За спасение дозорных. Лорд Ферсон был более чем впечатлен вашей меткостью. Второй выстрел был великолепен.
– Вы видели, сир?
– Да. Уланы лорда Ферсона была неподалеку, на дальнем склоне. Примите мои поздравления.
Офицер удалился, тщательно огибая многочисленные лужи.
– Неплохо получилось, Джакел, – сказал Ланфер Гостен.
– Какого дьявола они сами не вытащили собственных людей? – спросил внезапно разозлившийся Тайбард.
– Наверное, боялись запачкать мундиры. Но, что важнее, зачем тебе-то это понадобилось?
– Не понимаю вас, сержант.
– Нет, сынок, понимаешь. – Ланфер положил руку Тайбарду на плечо. – Да, тебе приказали прикрывать разведчиков и убирать снайперов. А также избегать излишнего риска. Согласно твоему же докладу, по первому ты стрелял из укрытия, по инструкции. Затем ты вышел на открытое место, прекрасно зная, что их снайперы работают парами. О чем ты только думал?
Тайбард пожал плечами:
– Хотел его выманить и покончить с этим поскорее. Вот
и все.
Ланфер Гостен внимательно посмотрел Тайбарду в глаза:
– Покончить, да? Знаешь, ты не один тут такой, мы все устали.
– О чем вы?
– Сам знаешь о чем. Ты и сам встречал солдат, которым уже все равно, живы ли они. Это заметно во взгляде. А потом, в какой-нибудь нелепой стычке, они выходят из укрытия. И все, с ними покончено.
– Я не такой, – сказал Тайбард. – Я хочу жить. Хочу вернуться домой, в горы.
– Не забывай об этом, Джакел. Мне до смерти надоело хоронить эльдакрских ребят.
Сержант ушел. С нависшего неба повалил снег. Вернувшись в палатку, Тайбард пристегнул к винтовке ремешок, повесил ее за плечо и пошел в рощу набрать хвороста. Неподалеку другие солдаты занимались тем же. Некоторых он не знал, в последнее время переведенных из других полков становилось все больше. Другие, знакомые, дружески кивали. В несколько заходов он набрал достаточно хвороста на ночь, свалил в кучу у палатки и снова развел костер. В офицерских шатрах ставили железные жаровни и жгли уголь, дабы ненароком не застудить высокородные кости. Рекрутам вроде Тайбарда, Каммеля и Банни приходилось обогреваться чем придется. Палатки солдат шили из дешевой рогожи. Она почти не мешала дождю поливать спящих внутри людей.
Но, думал Тайбард, устраиваясь у огня, скоро их расквартируют по городам. Война затихнет на зиму, и можно будет отдохнуть.
Он боялся даже мечтать о том, что Серый Призрак поведет их домой.
Сухой хворост быстро разгорался. Когда на Тайбарда накатила первая волна тепла, он поежился. Уже стемнело, но ни одной звезды на небе не было. Из тени вынырнула большая, плечистая тень и рухнула у костра. Тайбард поднял глаза на бородатое лицо Каммеля Барда.
– Договорщики отступили, – сказал Каммель. – Значит, мы победили. Еда есть? – спросил он, прислонив ружье к палатке.
– Еще нет. Где Банни?