Я встряхнул правой рукой, и на белой бумаге появился диковинный рисунок, состоящий из алых точек. Дед кинул мне чистый кусок ткани, чтобы я забинтовал руку. Я так и сделал, сотворив простейшее заклинание, чтобы остановить кровь и ускорить заживление. Уже не в первый раз я пожалел, что не озаботился изучением лечебной магии.
Нойш-па изучил красные точки на листе, а потом сказал:
— Снаружи, возле двери, стоит человек. Он ждет, когда ты выйдешь, чтобы тебя убить.
— Понятно. Все? Хорошо.
— Ты знаешь, где задняя дверь.
— Да, но ею воспользуется Лойош. Мы решим проблему по-другому.
Он взглянул на меня покрытыми пленкой глазами.
— Ладно, Владимир. Только не отвлекайся на тени. Концентрируйся на главной цели.
— Постараюсь, — ответил я, вставая и вытаскивая рапиру. — Я знаю, как заставить тени исчезнуть.
УРОК ТРИНАДЦАТЫЙ. ПРОДВИНУТОЕ УМЕНИЕ ВЫЖИВАТЬ
— Ладно, Лойош. Ты знаешь, что делать.
— А как насчет Ротсы?
— На всякий случай она может подождать со мной.
Мы вернулись в заднюю комнату, прошли мимо кухни, и я выпустил Лойоша, а сам вернулся и встал возле двери с рапирой в руке. Ротса опустилась мне на плечо. Она была тяжелее Лойоша, но я уже привык.
— Я не вижу его, босс.
— Не торопись, дружище. Там есть где спрятаться…
— Нашел!
— Покажи мне. Хм-м. Не узнаю.
— Как разыграем партию?
— Он тебя видел?
— Нет.
— Хорошо. На крыльце три ступеньки, я сразу сверну налево, чтобы увести его в сторону от магазина. Пусть он ко мне приблизится. Когда начнет движение, ты его атакуешь, а я к тебе присоединюсь.
— Понял.
Я убрал рапиру в ножны, поскольку не собирался ею пользоваться сразу, и поцеловал на прощание деда. Он еще раз попросил меня быть осторожным. Выйдя на крыльцо, я сделал вид, что осматриваюсь, потом свернул налево.
— Он следует за тобой.
— Хорошо.
Я оглядел улицу в поисках места, где было бы достаточно народа, но не слишком много. Примерно через двести ярдов я нашел то, что нужно. Я замедлил шаг, проверил пути отхода, после чего остановился перед палаткой, где продавали фрукты, и выбрал апельсин. Потом я опустил руку в кошелек за монетой.
— Он идет, босс.
Я заплатил за апельсин, вытащил из-за пояса кинжал, разрезал апельсин пополам и зажал оружие в ладони, всем своим видом показывая, что убрал его за пояс. Потом я начал высасывать одну из половинок.
— Он у тебя за спиной, идет между двумя людьми. Они не с ним, так что не беспокойся. Он приближается. Достает оружие… сейчас!
Я повернулся и швырнул в убийцу апельсин. Одновременно Лойош ударил его по руке с кинжалом, а Ротса метнулась вперед и попыталась когтями вцепиться в лицо. Он отступил назад и уронил оружие. Лойош вынудил его повернуться, и я по рукоять вонзил кинжал ему в спину. Он закричал и упал на колени. Я вытащил другой кинжал, перерезал ему горло и уронил кинжал в грязь. Теперь он уже не мог кричать, но этим с большим энтузиазмом занялись прохожие.
Я обогнул фруктовую палатку, стараясь не смотреть никому в глаза, а затем проскользнул между двумя зданиями, где ко мне присоединились Лойош и Ротса. Мы пересекли несколько улиц и зашли в таверну, где я нашел воду, чтобы смыть кровь с рук. Ненавижу, когда у меня липкие руки.
Потом мы вновь оказались на улицах Южной Адриланки, где стаи молодых парней подпирали спинами стены домов и пялились на прохожих, а продавцы перекусывали прямо у входов в лавки. Обычно они поглощали длинные ломти хлеба, которые макали в деревянные миски, наполненные чем-то вязким. Между коленями каждый зажимал бутылку. Когда я начал расслабляться, поскольку не слышал за спиной шума погони, у меня возникло ощущение неясной тревоги. Однако я никак не мог понять, в чем дело.
— Что происходит, Лойош?
— Я не уверен, босс. Нечто трудноуловимое.
Я продолжал идти в сторону штаба Келли. Мимо проходили группы выходцев с Востока, в каждой не менее дюжины человек. На лицах читалась странная смесь решимости, уверенности и страха. Нет, скорее не страха, а тревоги. У двоих я заметил самодельные пики, еще один вооружился большим кухонным ножом, однако остальные шли с пустыми руками. Интересно, что они собираются делать? Сердце в груди забилось быстрее. Меня охватило возбуждение, которое соответствовало общему настроению.
— Они чего-то ждут, босс. Такое впечатление, что грядет какое-то событие.
— Мне кажется, ты прав, Лойош. Я хочу узнать…
Неподалеку от нового штаба находился небольшой парк, в форме ограненного бриллианта, срезанного с одной стороны, — там кто-то выстроил арку. Он назывался «Исход», что имело какое-то отношение к появлению масс выходцев с Востока в Адриланке во время Междуцарствия. В парке росли чахлые деревца, имелся пруд, заросший водорослями. За травой никто не ухаживал, немногочисленные посетители протоптали лишь несколько тропинок. Я пересек «Исход» по одной из таких тропинок и остановился возле арки, чтобы послушать.
Здесь собралось две дюжины мальчиков и девочек от девяти до одиннадцати лет, которые торопливо превращали деревья в копья. Наготове лежали уже около пятидесяти штук, кто-то распределил работу — одни рубили деревья, другие срезали ветки, третья группа счищала кору, четвертая полировала, а последняя надевала наконечники. Все ужасно грязные, но большинство явно получало удовольствие от процесса.
У некоторых были серьезные, полные решимости лица, словно они не сомневались, что делают очень важную работу, другие выглядели усталыми.
Некоторое время я наблюдал за ними, и постепенно до меня дошел смысл происходящего. И дело вовсе не в том, что они изготовляли оружие, — поражало то, что в их действиях чувствовалась система. Кто-то распределил между ними обязанности и показал, что именно должен делать каждый. Да. Кто-то.
Я снова двинулся дальше, заметно ускорив шаг, но до штаба мне дойти не удалось. Примерно в полумиле от него я увидел сторожевой пост. И ни одного золотого плаща поблизости. Здесь собралось два десятка мужчин и женщин, в основном выходцев с Востока, и несколько текл. Все вооружены, все в желтых головных повязках. Они стояли возле сторожевой будки, улыбались и салютовали всем проходившим мимо.
Цвета Дома Джарега не вызвали у них энтузиазма, однако они не отказались говорить со мной.
— Что означают ваши повязки? — спросил я.
— Они означают, — ответила женщина средних лет, — что мы защитники. Мы все взяли под контроль.
— Что именно?
— Эту часть города.
— Вы можете объяснить мне, что здесь происходит?
— Вербовщики, — ответила она, словно одно слово все объясняло.
— Я не понимаю.
— Ты поймешь, джарег. А сейчас не стой здесь. Проходи.
Мне оставалось либо подчиниться, либо начать убивать людей с Востока. Я выбрал первое.
— Мне это не нравится, босс. Нужно выбираться отсюда.
— Еще рано, Лойош.
Поднялся ветер, он принес запах, который я знал, но никак не мог вспомнить; ассоциации были не слишком приятными. Что же это?
— Лошади, босс.
— Правильно. Где?
— Слева. Недалеко.
Лойош не ошибся. За углом оказалось столько мерзких животных, сколько я не видел со времен конной армии людей с Востока у Стены Гробницы Баритта. Их запрягли в большие повозки — шесть или семь, — груженные ящиками. Обычно на таких фермеры рано утром привозят в Южную Адриланку свои продукты и покидают город еще до наступления полудня. Столько повозок в одном месте я не видел никогда.
Я подошел и спросил у одного из возчиков, что происходит. Он тоже с неприязнью посмотрел на цвета Дома Джарега, но ответил:
— Мы контролируем Южную Адриланку, сейчас развозим листовки для остальной части города.
— Листовки? Разрешите взглянуть.
Он пожал плечами и вытащил из ящика лист бумаги. Там было печатными буквами написано, что люди с Востока и теклы из Южной Адриланки отказываются впускать в город отряды вербовщиков и требуют освобождения своих лидеров. Они готовы отобрать власть у тиранов и все как один поднимутся на борьбу и так далее, и так далее…
В следующий момент повозки тронулись, и меня охватило ощущение нереальности происходящего. Оно только усилилось, когда немного впереди я заметил лежащее на мостовой тело мертвого драгейрианина в золотом плаще Гвардии Феникса.
Много времени спустя в доме восточной семьи, где я провел ночь, мне попалась маленькая книжица Марии Парачезк «Серая дыра в городе», в которой рассказывалось о тех днях в Адриланке. Я читал ее и заново переживал случившееся тогда; более того, я кивал и говорил: «Да, все правда» и «Я помню», когда она описывала, как копейщики обороняли Смоллмаркет, а гвардейцы шли шеренгами по двадцать человек в ряд по улице Ростовщиков; пожар на зерновых складах и другие события, свидетелем которых мне довелось стать. Если вам попадется эта книга, прочитайте ее и, если захотите, добавьте описание любого события, поразившего ваше воображение. Заверяю вас, пока я не взял в руки ее произведение, мне казалось, что я все забыл.
Я помню смех и вопли, сменяющие друг друга, будто они являются частями единого музыкального сочинения, хотя их и разделяли долгие часы. Я помню запах горящего зерна и следы пепла на моих ладонях. Помню, как я стоял в переулке, чтобы не попасть под копыта батальона Гвардии Феникса, и стучал рукоятью сломанного топора в стену дома, где когда-то сдавались меблированные комнаты. На рукоятке топора запеклась кровь, но я не знаю, как он попал мне в руки, а тем более откуда на нем взялась кровь.
Мария Парачезк — мне так и не довелось узнать, кто она такая — описала события в том порядке, в каком они происходили, и даже нашла между ними логическую связь. Тогда я не сумел этого сделать — и не буду пытаться сейчас. Судя по всему, мятежники — выходцы с Востока и теклы — побеждали до конца второго дня восстания. Иными словами, третьего дня нового года, когда матросы «Уайткреста» прекратили поддерживать восставших и позволили произвести высадку Четвертого отряда Морской стражи, который быстро снял осаду с Императорского дворца. Но в том месте, где находился я, не могло быть победителей и побежденных почти до самого конца, когда на улицах появились орки, принявшиеся уничтожать все живое. Только много позже я узнал, что дворец подвергался нападению и девять часов находился под осадой.
Помню, как я неожиданно сообразил, что нахожусь в Южной Адриланке уже целый день, помню, как стали спускаться сумерки и мне вдруг показалось, будто весь город кричит. Но когда я перебираю свои воспоминания, как содержимое кедрового сундучка, в котором потерял какую-то важную вещь, то понимаю, что за всю свою жизнь мне не приходилось видеть ничего хуже неожиданно вспыхивающих тут и там стычек. На короткое мгновение на город опускалась тишина. Люди куда-то бежали, потом снова раздавались удары металла о металл или металла о дерево, крики, кошмарный запах горящей человеческой плоти, такой похожий и одновременно не имеющий ничего общего с ароматом жареного мяса.
Наносил ли я удары за «своих людей»? Не знаю. Я спрашивал Лойоша, но он помнит еще меньше, говорит, что все время просил меня вернуться домой, а я всякий раз отвечал: «Не сейчас». Несколько раз я пытался войти в контакт с Коти, но она не отвечала.
По какой-то причине только после того, как началась резня — но я еще не понял, что это резня, — я вспомнил про Нойш-па. Я быстро зашагал по улицам, смутно осознавая, что переступаю через тела людей с Востока, мужчин, женщин и детей. И я благодарен судьбе, что моя память не запечатлела никаких подробностей. Я помню, как поскользнулся на чем-то и чуть не упал, и только позднее сообразил, что это кровь, текущая из растерзанного тела старой женщины, которая все еще шевелилась.
Несколько раз я наталкивался на дерущихся людей, но в основном мне удавалось ускользнуть. Однажды я напоролся на четверых патрульных драгейриан в золотых плащах. Я остановился, и они остановились. Они видели, что я выходец с Востока и джарег, — наверное, их это смутило. Они не знали, что со мной делать. В руках у меня не было оружия, но на плечах сидело два джарега, а на боку висела рапира.
— Ну? — спросил я.
Они пожали плечами и пошли дальше.
Я заметил огонь, когда до дома моего деда оставалась миля. Тогда я побежал. Первое, что я увидел, когда оказался на нужной улице, был горящий дом напротив лавки деда. Полыхала и соседняя бакалейная лавка. Подойдя поближе, я почувствовал запах горящих овощей и увидел, что лавка Нойш-па еще стоит. Меня сразу охватило облегчение. А в следующее мгновение я понял, что вся передняя часть лавки исчезла. У меня остановилось сердце.
Я подбежал к дому и сразу же увидел тела трех гвардейцев Феникса. Не оставалось никаких сомнений относительно того, кто их убил, — у каждого имелось единственное круглое ранение как раз в том месте, где у драгейрианина или человека располагается сердце. Я вбежал в лавку и чуть не заплакал от облегчения, увидев Нойш-па, хладнокровно вытирающего свой клинок.
Он посмотрел на меня и сказал:
— Тебе следует уйти, Владимир.
— Что?
— Тебе следует отсюда уйти. Немедленно.
— Почему?
— Быстро, Владимир. Пожалуйста.
Я обернулся на тела убитых и снова посмотрел на деда:
— Один из них ушел, да?
Он пожал плечами:
— Я никогда не мог убить женщину. Такова наша слабость — ведь мы люди.
— Тебе повезло, что она не была волшебницей, — заметил я.
— Возможно. Осталось совсем мало времени, ты должен немедленно уйти.
— Только если ты пойдешь со мной.
Он покачал головой:
— Мне некуда идти. А тебя они найдут.
Я пожевал губу.
— Есть одно место, — сказал я. — Подожди.
— Маролан. Драконлорд со смешной речью. Драгейрианский колдун. Владелец Черного Жезла. Маролан. Маролан…
— Кто это — Влад?
— Собственной персоной.
— Где ты? С тобой все в порядке? Весь город…
— Знаю. Я в самом центре. Но со мной все в порядке. Я прошу убежища, лорд Маролан. Для себя и для моего деда.
— Твоего деда? Что случилось?
— Гвардия Феникса попыталась сжечь его лавку. Он им помешал.
— Понятно.
— Где ты сейчас?
— В Императорском дворце, но скоро я отсюда уйду.
— А что ты там делаешь?
— Готовился защищать Императрицу, если потребуется. Но осада прекращена.
— Осада?
— Твои люди с Востока, Влад.
— Ага. Кто с тобой?
— Алира, Сетра.
— Сетра? Похоже, события зашли достаточно далеко.
Он рассмеялся:
— Жаль, что ты всего этого не видел. А как дела у тебя? Действительно все в порядке?
— Да, если речь о мятеже, но у меня проблемы с джарегами. Вот почему убежище нужно мне.
— Я припоминаю другого джарега…
— Да, и я тоже. Но у нас нет времени, Маролан. Золотые плащи могут вернуться в любой момент, и…
— Хорошо, Влад. Ты можешь рассчитывать на убежище по меньшей мере на семнадцать дней. А скорее всего навсегда. И твой дед, естественно, тоже. Я поставлю в известность Телдру.
— Благодарю. До скорой встречи.
Я повернулся к Нойш-па и сказал:
— Я договорился. Мы можем остановиться в Черном Замке.
Он нахмурился:
— Что это такое?
— Летающий замок, Нойш-па. Там очень удобно. Тебе понравится Маролан. Он…
— Он эльф?
— Да, но…
— Я остаюсь.
Я улыбнулся:
— Очень хорошо. Я знал, что не смогу заставить тебя уйти.
— Конечно.
Я подошел к одному из стульев и сел. Он нахмурился и сказал:
— Владимир, уходи.
— Нет.
— Что?
— Если ты остаешься, значит, и я остаюсь.