— Трудностей у тебя будет куда больше, чем жемчуга, я обещаю, — пробормотал Акабар.
— Думаю, ты не захочешь идти со мной, — посмотрела Элия на Дракона.
Ящер склонил голову.
У Элии возникло подозрение, что он просто не знает, что ему остается делать, кроме как служить ей.
Элия вздохнула.
— Хорошо. Вы можете помочь, но помните, что я пыталась вас отговорить. Она повернулась к Акабару. — Так что Димсворт рассказал тебе?
Волшебник вынул из кармана маленький пакет. Он развязал бечевку, развернул кусок кожи. Внутри было пять медных пластинок.
— Огненный кинжал, — сказал волшебник, указывая на первую пластинку.
Огненный клинок был изображен на поверхности металла, ниже шли изящно выгравированные строчки на торасском языке.
— Пересекающиеся кольца, рот на ладони, три круга, лапа насекомого, — Акабар выложил на стол таблички. О чем тебе поведать сначала? — спросил он Элию.
Она показала на кинжал.
— У убийц, которые напали на меня была карта с этим знаком.
Кивнув, Акабар сложил пять пластинок в стопку, оставив сверху кинжал.
— Этот знак произошел от талисской карточной колоды. В Термише мы использовали знак птицы, но на севере это превратилось в кинжал. Он обозначает деньги и кражу денег. Символ использует банда воров и убийц в Вестгейте, называющих себя Гильдия Искупления, но они более известны как Огненные Клинки.
Эта банда родом не из Вестгейта, они пришли из Кормира, где провернули очень выгодное дело, чем навлекли на себя гнев Его Королевского Величества Азуна IV.
Он уничтожил их шайку, казнил главарей, сослав оставшихся за Озеро Драконов.
Они создали новую банду в Вестгейте с разрешения тамошних преступных королей, .
Ночных Масок. С тех пор они не очень-то любят Кормир, его короля и жителей.
— Они носят этот символ как клеймо или татуировку? — спросила Элия.
Акабар потряс головой.
— Они не докладывают об этом. Я думаю, что это они хотели, чтобы ты напала на человека, который говорит как Азун IV.
— Почему они атаковали меня той ночью?
— Может быть, они думали, что ты раскрыла их план и можешь предупредить Его Величество, — вмешалась хафлинг.
— Нет, — ответила Элия. — Я и не думала делать что-либо подобное. Кроме того, они хотели схватить меня живой, а не убивать.
— Может быть, они хотели помочь тебе проникнуть во дворец короля, — предположил Акабар, — Ты знаешь, Азун должен был ехать на свадьбу, но его маг, Вангердагаст, отговорил его. По крайней мере, я слышал об этом.
— То, что случилось на свадьбе, простое совпадение, — ответила Элия.
Акабар пожал плечами.
— Может быть. Но если бы Азун приехал?
— Я должна была попытаться убить его вместо этого дурака Драконошпора?!
— Невозможно, — сказала Оливия. — Вангердагаст следует повсюду за его марципановым величеством. Он испепелил бы тебя ударом молнии, прежде чем ты подошла к королю.
— Не подумал об этом, — смутившись, сказал Акабар. — Рассказывать о других сигиллах?
Элия кивнула, и Акабар взял пластинку с тремя пересекающимися кольцами.
— Этот знак достаточно известен. Он использовался несколькими торговыми домами около Внутреннего моря вплоть до года Пыли, свыше двухсот лет назад, когда пираты из Земной Вершины нарисовали его на своем флаге. Через несколько лет верх взяли новые главари и придумали себе новое знамя. С тех пор круги в виде своего знака использовали один художник Кормира, серебряных дел мастер из Прокампура и небольшая пивная в Айхонне, что в Сембии. Пивную, кстати, сжег пятьдесят лет назад некий маг, потому что его знак совпадал с этим. Он требовал исключительного права на этот знак. Это был северянин, которого звали Зрай Пракис.
— Так я и знала, что в этом замешан какой-то маг, — сказала Элия.
Акабар поднял палец, продолжая.
— Пракис свято защищал свой символ, отыскивая всех, кто использовал этот знак, и уничтожал их, если они не соглашались отказаться от знака. Теперь этот символ считают приносящим несчастья многие художники, ювелиры и хозяева таверн.
Кстати, полагают, что Зрай Пракис был убит в сражении волшебников около Вестгейта около сорока лет назад.
— Люди могут и ошибаться, — заметила Оливия. — Когда два мага сражаются, никогда не поймешь, кто победил. Это был, кстати, знак каменной элементали, которая напала на нас в каменном круге, не правда ли?
Элия кивнула, вспомнив сверкающий символ на груди чудовища.
— Между прочим, — сказал Акабар, — Мастер Димсворт обратился к клирикам с вопросом, жив ли Зрай Пракис, чьим символом были три кольца. Они ответили, что нет.
— Хорошо, но я не художник и не ювелир, — ответила Элия. — Значит, остаются несуществующая шайка пиратов или пивная. Сомнительные кандидатуры.
Акабар не стал спорить. Он поднял следующую пластинку с выгравированной лапкой насекомого.
— Волшебница, которая убила Зрая Пракиса, носила имя Кассана из Вестгейта.
Эта сигилла — ее символ. Насколько Димсворту известно, она еще живет в Вестгейте. Имеет репутацию очень могущественной, но крайне нелюдимой. Никто не видел ее много лет. Она не умерла, но должна сильно состариться за эти годы.
— Может быть, у этого Пракиса был ученик, — предположила Оливия. — И этот ученик жаждал власти, он сговорился с Кассаной и сказал ей, как победить Пракиса. Когда Пракис был убит, он взял себе его руну.
Акабар прищурил глаза.
— Твои познания в области предательства очень обширны и поучительны.
Оливия улыбнулась.
— Я изучила людей и знаю, на что вы способны. У Элии заболела голова.
Желая прекратить ненужную перепалку, она взяла следующую табличку, но надпись расплывалась у нее в глазах. Она протянула пластинку Акабару.
— Ну а рот на руке? — спросила она.
— Димсворт нашел эту руну очень занятной, — ответил Акабар, поглаживая пальцами выгравированные на пластинке зубы. Это священный, скорее темный символ культа, умершего тысячу лет назад. Его основатель Моандер Несущий Тьму. Он, она или оно — в книгах встречается по-разному — имел огромный храм в королевстве эльфов во времена Миф Драннора и был постоянной угрозой для лесного народца.
Однажды эльфы сожгли храм, убили всех жрецов и изгнали божество.
Рядом с этим храмом был построен город Айлаш, но и он уже успел превратиться в развалины. Захолмье и Зентильская Твердыня постоянно воюют за этот важный участок. Димсворт назвал имя мудреца, который может, знать больше, но предупредил, что свидание с этим человеком может плохо кончиться.
Элия взяла последнюю пластинку. На металле были выгравированы три концентрических голубых круга, яркость их свечения не была как-то обозначена, но пояснялась в правом верхнем углу. Под символом не было ничего. Элия взглянула на Акабара, удивленно подняв брови.
Волшебник нервничал.
— Димсворт никогда не читал ни о чем подобном в книгах. Он думает, что это что-то новое, возможно какая-то новая сила. Это совмещение двух волшебных символов, но вместе они обозначают мертвого и изгнанного бога.
— Итак, Димсворт думает, что это может быть новый культ, — сказала Элия.
Она взяла свою пустую. кружку и внимательно посмотрела на нее. Хафлинг задумчиво уставилась в потолок.
— Кстати, как я заметил, — сказал Акабар, — сочетание знаков кажется мне понятным, но…
— Но мы вряд ли имеем дело с логичными людьми, — закончила за него Элия.
Акабар кивнул.
— Очевидно, что здесь замешаны Огненные Клинки. Нападение элементали доказывает, что и какой-то волшебник явно здесь поработал. Знак кольца используется повсюду в королевствах Внутреннего моря, обозначая военный союз или торговую сделку. Плющ и лоза обозначают свадьбу. Драконы — королевскую власть…
— Змеи — договор с темными силами, — прибавила Элия, указывая на то, что линия, напоминающая змею шла по ее руке вокруг рун.
— А что насчет шестого знака? — спросила Оливия.
— Какого шестого? — удивился Акабар. Элия вытянула руку, удивляясь тому, что сказала Оливия. Певица показала на запястье, где змея, охватывающая символы, оставляла пустое место.
— Здесь нет ничего, — фыркнул Акабар.
— Сейчас нет, — ответила Оливия. — Может быть Элия бежала, прежде чем они успели добавить еще сигиллу, может быть, они ждут шестого партнера, чтобы выполнить свой план. Может быть, знак сам собой появится здесь.
Элия вздрогнула и снова села, обхватив колени руками.
Акабар пытался пнуть под столом певицу, чтобы она заткнулась, но ее ноги были слишком высоко от пола, их было никак не достать.
— Не хочу никого обижать, — продолжила Оливия. — Но я думаю, что тебе необходим совет получше, чем тот, что дал Димсворт.
Элия была склонна согласиться с ней.
— Так где живет мудрец, которого рекомендовал Димсворт? — спросила она Акабара.
— В Тенистом Доле. Это далеко, — ответил тот. Проще будет отправиться в Вестгейт.
Трактирщик подошел к столу и молча поставил поднос с лепешками и выпивкой.
— Тенистый Дол находится по дороге в Айлаш, — сказала Элия.
— Гораздо разумнее отправиться в Вестгейт, — заспорил Акабар. — Огненные… он осекся, заметив любопытный взгляд трактирщика. Две из пяти сторон орудуют там. Третья орудовала там раньше. — Он улыбнулся хозяину.
Спасибо. Очень любезно с вашей стороны, — сказал маг, отпуская его. На корабле мы доберемся до Вестгейта за два-три дня. Если ничего там не найдем, можно отправляться на север, — продолжил волшебник.
Элия сидела молча. Она чувствовала отвращение к еде. Взглянув на нее, трактирщик отошел от компании и вернулся к своим делам.
Оливия взяла медные пластинки и стала лениво тасовать их. Ее маленькие ручки действовали с удивительной проворностью.
С раздражением Акабар поднялся и отобрал у хафлинга таблички. Он завернул их и, перевязав сверток, отдал Элии.
— Я договариваюсь на завтрашнее утро?
— Я почти уверена, что прибыла в Сюзейл на лодке, — ответила Элия.
— На корабле, — поправил Акабар.
— А мы не можем поехать в Отрожье и дальше вокруг Озера Драконов? — предложила Оливия. — Это очень удобная дорога в Вестгейт.
Акабар вспомнил, что хафлинг не любит морские путешествия.
— Мы едем в Айлаш, — тихо сказала Элия.
— Что? — в один голос спросили удивленные хафлинг и волшебник.
— А вдруг я отправилась в Сюзейл из Вестгейта, чтобы спастись от кого-то, допустим от Огненных Клинков или от Кассаны? Я чувствую, что мне не стоит ехать в Вестгейт. Может быть, я была там и перешла дорогу Огненным Клинкам, может, я сама совершила что-нибудь противозаконное. Кроме того, я не хочу оказаться сразу против двух врагов. Мне уже пришлось поплясать в пещере драконихи. Не хочется проделывать подобное по крайней мере в течение ближайшего года. В Айлаше, насколько мне известно, у меня только один противник. Мудрец тоже живет по дороге в Айлаш. Может, он расскажет больше.
— Но храм в Айлаше разрушен, — уточнил Акабар. — А сам Айлаш сейчас в руках зентарцев, а это не очень-то… приличные люди. Это слишком опасно.
— Послушай, Акабар, — нахмурилась Элия. — Чья это все-таки проблема? Если хочешь ехать со мной, тогда отправишься в Айлаш. Если тебя это пугает, то можешь ехать в Вестгейт без меня, а еще лучше, возвращайся домой и забудь обо мне.
Акабар покраснел. Злился ли он из-за того, что Элия не спросила его совета, или смутился потому, что его честь и смелость были поставлены под сомнение, Оливия не могла понять точно. Она вступила в разговор:
— Если мудрец в Тенистом Доле поможет, нам не придется ехать в Айлаш.
Элия повернулась к хафлингу.
— Я еду в Айлаш, — упрямо прошипела она. Я уезжаю утром.
Она встала из-за стола, покачиваясь, пошла к выходу и растянулась на деревянном полу.
— Лучше подождать с решением до утра, — предложил Акабар. Он подошел к хозяину, чтобы расплатиться, в то время как Дракон и Раскеттл тащили упавшую воительницу в ее комнату.
Глава 9. Переход через Кормир
Был уже почти полдень, когда компания покинула Сюзейл. Акабар провел утро, покупая продукты. Для него это не составляло проблем.
Оливии и Дракону была предоставлена сомнительная честь поднять Элию с постели, чтобы отправляться в Айлаш. Она проклинала их обоих. Когда они наконец усадили ее на кровати, Элия замысловато выругалась. Ей помогли умыться и одеться. Элия все время стонала и всхлипывала.
— Слушая ее причитания, — шептала Оливия, — можно подумать, что она пятнадцатилетняя невинность, страдающая после первой пьянки. Она всегда так? — спросила она Дракона.
Ящер не издал ни звука.
Хафлинг осмотрелась в поисках пустой бутылки рома. По словам трактирщика, Элия выпила только две кружки пива, но…
«Конечно, пиво напиток крепкий, и кружки в трактире грандиозные, но это не могло привести Элию в такое непотребное состояние», — подумала Оливия. Однако в комнате Элии не было признаков алкоголя.
Оливия вспомнила свою тетку, которая пьянела от стакана обычного вина.
«Это не пьянка, — объясняла ей потом мать, — просто эмоции выплескиваются наружу, когда она пьет».
Хафлинг до вчерашнего дня представить не могла, что кто-либо мог быть так подавлен. У Элии отменное здоровье, золото в кошельке, она ни в кого не влюблена, нет проблем с законом. Что еще надо? О люди! Оливия вздохнула и положила мокрую тряпку на голову Элии.
Через некоторое время Элия вышла, спотыкаясь, из таверны, прикрыв капюшоном глаза от яркого солнечного света. Акабар ждал во дворе с оседланными лошадьми. Тут же стоял пони для Оливии.
Даже если Элия оценила старания Акабара, то она не беспокоила себя похвалами в его адрес.
— Надо кое-куда заехать, — прошептала она, садясь в седло и направилась в сторону Башен Благословенной Судьбы.
— Подождите здесь, — приказала она.
Маг и хафлинг остановились, а она зашла в храм Тайморы.
Дракон задумчиво погладил своего мерина.
Элия не сняла капюшон даже в сумерках церкви. В молитвенном зале находились три священника и около двадцати посетителей. Некоторые шептали, остальные молились молча. Элия понимала, что Винодел вряд ли вернулся от Димсворта, но ей не очень-то и хотелось с ним встречаться.
Стоя около двери, она рассматривала изображение богини Тайморы у алтаря.
Короткие взъерошенные волосы, фигура скорее мальчишеская, и не более мускулистая, чем у Элии. На лице богини было изображено подобие улыбки.
Несколько раз Элия замечала у Раскеттл точно такую же полуусмешку, полуоскал.
«Хафлинги, — вспомнила она — поклоняются образу Тайморы, которая похожа на женщину-хафлинга». Элия попыталась вспомнить, когда Оливия ухмылялась так последний раз.
«В последнее время, — стучало в мозгу — у меня сплошные проблемы. Я уже не верю в удачу. Что я делаю здесь?»
У ее локтя была кружка для сбора пожертвований, где она собиралась оставить зеленый драгоценный камень той ночью, когда Винодел попробовал удалить ее татуировку, а она попыталась убить его.
Элия представила мысли богини: «Если кто-то пытался убить одного из моих священников, а потом вернулся, забыв о совершенном преступлении, то даже если он озолотит мой храм своими подношениями, я не прощу его!»
Элия достала из кошелька опал, прихваченный Оливией в логове Дымки.
Огромный драгоценный камень был теплым и гладким. Она бросила его в кружку, развернулась и вышла из храма.
У девушка не было сил, чтобы путать следы. Она сразу повела свою группу через восточные ворота, выходившие на северную дорогу. Ехали молча.
Акабар ломал голову: «Что бы такое сказать, чтобы хоть чуть-чуть развеселить ее?»
Наконец он придумал:
— Я заметил, что напитки, подаваемые к северу от Внутреннего моря, крепкие, но невкусные. Так что не удивительно, что человек неопытный так быстро пьянеет…
Маг сразу пожалел о том, что он вообще что-то сказал. Элия ничего не ответила. Но хуже всего было то, что бард бросился на защиту напитков севера.
Ее сравнение «Затяжного Взрыва» с «Горящей Глоткой» не сделало ничего, чтобы опровергнуть оригинальную точку зрения Акабара, но добавило зелени в лице Элии.