Ненормальный Валентин.
И даже слабый может поставить точку.
С самого раннего детства, Лена была заброшенным, нелюбимым и несчастным ребенком. Родители ее не хотели, да и она получилась у них случайно, и не на трезвую голову, естественно. Вдобавок ее появление разбило те самые планы заиметь ребенка, когда будет квартира, дача, машина и все остальное. Это время разумеется, не пришло бы, но зато теперь есть кого в этом винить. Но и такая семья долго не продержалась. Позже произошел несчастный случай с ее матерью, Раисой. В нетрезвом виде она упала с лестницы в подъезде, и сильно повредила спину. Хоть женщина к инвалидному креслу себя не приковала, но все же, ходить как раньше уже не могла. А отец, Александр, после этого инцидента стал пить еще сильнее, и в конце концов, начал скатываться, терять работу за работой, друга за другом, и даже срываться на Лене, обвиняя ее как в этом, так и в несчастном случаи с матерью, часто доводя до рукоприкладства. Сами же они из себя ничего не представляли. Он был вечно мрачным и вечно молчащим, практически всегда в плохом расположении духа. Уже даже было тяжело распознать, пьян он или нет. А она была наоборот, очень активна и многословна, при этом с огромным, раздутым эго и завышенным самомнением как о взрослом, мудром и всезнающем человеке. А по сути своей, что он, что она, были просто пустое место.
Последним членом семьи и даже в каком-то смысле отдушиной для Лены, была ее бабушка Тамара. Окружающие считали ту слегка тронутой, но вполне безобидной. Хотя сама по себе она ничем свою "тронутость" не проявляла. Это прицепилось к ней как клещ и шло по жизни в ногу. Сама же Тамара была напротив, весьма образована и добродушна, но при этом тихая, робкая и очень трусливая. Все это следы долгой тирании давно усопшего мужа, с очень тяжелым характером при высоком воинском звании, который к тому же был намного старше своей жены. Возможно, то и была главная причина всеобщего мнения, о ее психическом здоровье трусливой, замкнутой бабули, с вечно перепуганным взглядом.
Сама же Лена была просто тенью. Худенькой, высокой, растерянной, двадцатилетней девушкой, с грустными и в то же время отстраненными, карими, глубокими глазами, уже даже переставшими выражать обиду и боль, все глубже и глубже погружаясь в собственное сознание. При всем при этом, она была довольно симпатична. Правильные черты лица, аккуратный подбородок, красивый и ровный нос. Что правда, картину заметно портила ее общая не ухоженность. Густые, прямые, насыщенно-черные волосы, длиной до плеч, имели не менее густую челку, и делили своей прической жизнь девчонки ровно пополам. Когда в заде, из них был собран простой хвост, это значило что она на работе, а если наоборот распущенны, и висели без всякого присмотра, излучая жирный блеск, это значило что она дома. Кожа у Лены белая словно бумага, и имела местами сыпь и ранки, что говорило о неправильном и скудном питании девушки, плюс к ним присоединялись вечные спутники, следы постоянных побоев, подарки от мамы и папы. Одевалась она ожидаемо неброско, можно даже сказать скрытно, предпочитая оставаться незамеченной окружающими. Почти весь гардероб прямиком из секонд-хенда, да и то был весьма скромен. Потому девчонка, часто и подолгу ходила в одном и том же, что конечно, являлось прямым повод для насмешек и слухов. Украшений у Лены было итого меньше. Все они являлись дешевой бижутерией, купленной за копейки, и часто даже украденной, в одно и том же магазине. Но даже в таком скудном выборе, девушка умудрялась подобрать себе вполне симпатичные безделушки, неброские и дешевые, точно передающие ее собственное самомнение.
Одним словом это был красивый, но запачканный, надломленный и крайне запущенный цветок.
Это теплое июльское утро было, мягко говоря, неудачным. Лена уже успела дважды вступить в конфликт с покупателями и зацепиться с коллегой. Работала она обычным продавцом в небольшом супермаркете, в основном на кассе, но часто выходила и в зал, на сортировку. Работа была тяжелая и очень объемная, а платили естественно мало. У Лены не было законченного образования, только лишь школа, да и то не вся, и бухгалтерские курсы от трудоустройства, так и не пригодившиеся в дальнейшем. Потому девушке перебирать не приводилось, и она соглашалась на все. Особенно если учесть огромное давление со стороны родителей и ее, якобы, парня, который был с ней без согласия самой Лены.
Лена сидела на высоком вращающемся кресле, которое к слову давно уже надо было заменить. Одета была в нелепый рабочий костюм, ядовито-красного цвета, с не менее нелепой кепкой. Сидела она с несминаемой искусственной улыбкой и автоматом уже не первую сотню раз, повторяла одну и ту же фразу. Пакетик? Карточка? Есть ли мельче?
Очередная покупательница, пожилая дама в огромной шляпе, с нескрываемым отвращением смотрела на мозолистые, потемневшие руки Лены и фыркала себе под нос.
- Еще и за продукты берется. Такую только на уборку надо ставить.
Но Лена никак не отреагировала. Она лишь незаметно глубоко вздохнула, и посмотрела в сторону камеры-наблюдения, через которую за ней и без того пристально и неодобрительно следит помощница администратора, только и ища повод ее выпроводить. А терять работу девчонке было нельзя. За последние полгода, она и так сменила уже два таких магазина, и еще один подобный провал, может для нее очень болезненно кончиться, вполне возможно даже больницей.
- Спасибо за покупку, приходите еще, - наигранно вежливо сказала Лена, пожилой женщине, и взялась за следующего покупателя. Но как показалось той даме, сильно уж быстро.
- Да подожди ты! - возмутилась та, и с демонстративным видом стала расфасовывать покупки по огромной старой сумке, при этом раздраженно откинула пластиковую бутылку следующего покупателя, которую Лена уже успела пробить через кассу.
Затем женщина направилась к выходу и что-то тихо шепнула охраннику, что именно Лена не услышала, но вот извинения охранника до нее донеслись. После этого он с серьезным выражением лица подошел к девушке, и наклонившись прошептал.
- Что ты творишь? Мозг включи.
И конечно же, прошептал он специально не тихо, так чтобы только самые дальние покупатели в очереди, этого не услышали. На что Лена лишь потупила взгляд и снова покосилась на камеру. А охранник с удовлетворенным видом вернулся на место у двери и покусывая нижнюю губу, отвратно улыбался.
Дальше день шел в своем привычном бешеном ритме. Девушка в предвкушение ждала, когда ее сменят, и она сможет выйти пообедать. Хотя конечно и тут девчонка не могла чувствовать себя особо комфортно. Так как
другие кассиры были в большинстве своем, студенты, и это был ни как не основной их заработок. Поэтому они с удовольствием пользовались услугой предоставляемой магазином, а именно по определенной цене выдавался ряд продуктов, как обед. Что вскоре, среди них закрепилось словно ритуал, где они могли обмениваться сплетнями, назначать встречи или просто общаться. Но вот Лена не могла себе позволить каждый день тратить немалые деньги на эту услугу, и приносила обед с собой. Причем всегда весьма скромный, которого она, естественно стеснялась перед столь пестрыми коллегами, и потому старалась есть в одиночестве. И хоть ситуация была патовой, все равно она только усугубляло положение девчонки в коллективе. Кроме того, остальные кассиры, хоть и были практически ее ровесники, но все же от нее сильно отличались, и брезговали с ней даже просто общаться, иногда и в открытую. За глаза ее называли и бездомной и алкоголичкой, хоть что первое, что и второе, было неправда. Лена не пила и имела свой дом, но практически все ее деньги забирала мать под видом покупки лекарств для спины, но в тот же день, не стесняясь их пропивала, смеясь в лицо, что это и было лекарство. Вот и приходилось несчастной душе оставаться в таком отчаянном положении.
Обед принес немного облегчения, хоть и надуманно призрачного, но все же долгожданного. Лена прогулялась в соседний двор, где как ей казалось, было очень уютно. Посидела там на скамейке, где и съела свои два маленьких бутерброда и одно яблоко. Помечтала о далеких путешествиях, и веселых приключениях, о рыцаре, который ее вытащит из этого омута, но потом вернулась в реальность, и с тяжестью на сердце направилась обратно в магазин.
***
Дорога домой была, пожалуй, самой любимой частью дня. Уже можно было не спешить как утром, когда идешь на саму работу, да и дома все равно ничего хорошего не ждет. А приятная, летняя погода, позволяла подольше побыть на улице. Хотя в этот день девушке все же, не получится полностью насладиться своим любимым моментом. К ним в гости приезжают очередные знакомые матери. По правде Лена уже даже не помнила кто именно, вроде какой-то Леня с женой. А кто он и кто она, значения для девушки не было никакого. Все что она к ним испытывала это уже заочную неприязнь. Ведь вместо того, чтобы заглядывать в окна, на уже знакомых котов, лежащих на подоконниках, вместо прогулочных фантазий, ей придется садиться на трамвай и мчаться, мчаться домой, чтобы еще и там поработать презренной прислугой у вечно недовольных хозяев.
Конечно же, так и было. Лена широким шагом поспешила к остановке и, дождавшись переполненного трамвая, влезла в него буквально на ступеньку, да и тому радовалась, ведь не пришлось долго ждать.
Ее дом находился довольно близко от трамвайной остановки. Старым и угрюмым был тот дом, как впрочем и вся жизнь внутри него. Облезшие подъезды, побитые лестницы, и вонь. Она словно визитная карточка этого забытого района, или даже скорее граница, черта, от одной жизни, к другой, пересекая которую, унылые люди возвращались со своих работ или просто бродили по улице. Пустые, серые. Кто шел молча, а кто уже навеселе. И в этот колорит, который Лена вынуждена называть домом, ей приходится возвращаться каждый день.
Все фантазии, вся радость и весь позитив остались за дверью подъезда, а внутри ее встретила, та самая, уже привычная вонь. Смесь сигаретного дыма, мочи и еще черт знает чего. Девушка на секунду остановилась, тяжело вздохнула и убрав обреченность с лица, надела свою обычную безэмоциональную маску, словно из мертвого белого латекса, и открыла зашарпанную, черную как само сердце ее хозяев, дверь.
Гости были уже на месте, но на счастье только вошли, и еще даже не прошли дальше коридора. Ничего неожиданного, девушка в них не увидела. Леня сильно напоминал ее отца, такой же худой и длинный, с проступающими следами хронического алкоголизма на лице, небритый и растрепанный. Его жена, имя которой Лена моментально забыла, едва услышав, была низкого роста, с избыточным весом, толще, пожалуй, даже Раисы, хотя та была далеко не из просто пухлых. Так же в глаза бросался парик, ну или чрезмерно покрытые лаком или краской светлые волосы. Они выгладили как у куклы, причем очень дешевой, бездарной работы.
На Лену они кинули беглый взгляд, и только женщина едва кивнула головой приветствие. На что девушка ответила тем же, и воспользовавшись моментом, быстро сняв босоножки, скользнула к себе в комнату. Ведь ее ждало оформление стола.
К слову ее комната была похожа больше на склад или подсобку. Лишь весящее на стене зеркало и небольшая тумбочка с косметикой, намекали на то, что тут живет молодая девчонка. Все остальное было гармонично с атмосферой в доме. Старые, пожелтевшие обои, один высокий но узкий шкаф, да и диван, правда довольно новый. На нем-то и лежала единственная "роскошь" Лены. Старенький, но вполне рабочий планшет, который являлся единственным другом, и дарил ей прекрасный мир книг и фильмов, но а соседи, щедро снабжали девчонку интернетом через стену, сами не подозревая того.
Впопыхах переодевшись, и сходив в ванную, Лена вышла на кухню. Там она поставила кастрюли греться на плиту, и быстро стала раскладывать по тарелкам, уже заготовленные ею же с утра, холодные закуски. Затем собрав тарелки в стопку, девчонка, захватив сразу несколько бутылок вина, словно опытная официантка вышла к гостям и родителям в зал.
Все они сидели в большой, но темной комнате, с почерневшими от сырости и плесени обоями по углам, с потресканным и желтым потолком, и не менее уставшим линолеумом. Комната по совместительству была и залом для приема гостей, и одновременно являлась спальней родителей. Посередине уже был выдвинут и накрыт, застиранной скатертью, лакированный стол, с расставленными вокруг него, пугающе шаткими стульями. На которые гости, с фальшивой робостью, и рассаживались по одну сторону стола. Отец, выхватил прямо из Лениных рук бутылку вина, сразу принявшись ее открывать, а мать тем временем, уговаривала бабушку, которую как диковинку усадили во главе стола, рассказать гостям свою знаменитую историю. Бабушка недовольно и напугано бегала глазами, но так и не найдя поддержки, согласилась. Тогда немного подождав, когда Лена и Александр сядут, грустно вздохнула и приступила.
- Было это лет пятьдесят назад. Да кто уже точно вспомнит, в живых-то считай, никого и нет, - начала она своим по-детски писклявым голосом, тихо посмеиваясь над последней фразой, которая явно ей понравилась, но поймав напряженный взгляд своей дочери, побледнела, и куда тише продолжила. - Отдыхали мы с мужем и его