– Я никому не могу верить… – Принцесса заговорила медленно, с трудом подбирая слова. Ей нелегко было решиться на откровенное признание. – Они готовы убивать и подставлять друг друга, устраивать провокации… Они играют на моих чувствах, будто я кукла. Кукла! Сатур… Может, я грешна, за это и несу кару? Мне показалось, там, среди дипломатов… я встретила одного… доверилась ему… Вы, наверное, будете осуждать меня, но… но… я была готова подыграть на тендере, сделать так, чтобы его пакет предложений сочли лучшим…
– Вы молодая привлекательная девушка, – фон Ниддл не сказал ни «да», ни «нет», он не собирался укорять принцессу, всего лишь рассуждал вместе с ней о причинах такого поступка, – ваше сердце нежно и горячо, оно распахнуто для любви, Диана! Думаете, я стану осуждать вас за попытку сыграть в пользу одного из конкурентов? Нет! Знаете почему? Просто я старше, опытнее. И потому для меня не является секретом: влюбленный человек способен на какие-то глупости. Ну… или, скажем, поступки, не всегда объяснимые с точки зрения логики. Влюбленный способен действовать так не со зла, не корысти ради, просто потому, что у него страстное горячее сердце. Но разве возраст – это вина?! Все мы проходим через нечто похожее. Всем свойственны ошибки, которые потом, спустя годы, мы называем ошибками юности.
– Думаете, все дело в любви? – Принцесса доверчиво взяла его за руку, прижалась к нему. Теперь они стояли бок о бок, разговаривали тихо-тихо, словно боясь потревожить звезды, которые смотрели на них с неба. – Нет, Сатур! Тут было сложнее. И чувство, и расчет… Я хотела другой судьбы для моей планеты. Ведь сколько можно жить на доходы от ископаемых ресурсов? Что будет с нами, если Карэлес опустеет, из него вычерпают все, до последнего грамма хай-джет? Я же вижу, я понимаю: этот мир никому не нужен. Стоит только оскудеть рудникам – от нас все откажутся. Без месторождений мы пустышка. К нам сразу повернутся спиной, и никто не услышит плача детей. Голодных умирающих детей. А тот человек… тот человек, которому я решила довериться… он… мне показалось, он действительно заинтересован в нас. Ему не безразличен Карэлес. Я подумала: он хороший, неравнодушный, он вправду хочет стратегического альянса, чтобы развивать нашу экономику.
Принцесса Диана старательно избегала имен, хотя фон Ниддл отлично знал, о ком идет речь. Он готов был поддержать игру и не называть Матса Стикера по имени, если девушке так удобнее.
– Значит, стратегический альянс… – задумчиво повторил он, нервно поджал губы и покачал головой.
Все-таки он ошибся в определении мотивов Дианы. Не по своей вине, но ошибся. Старший лейтенант Терри будучи в роли автомеханика слишком мало услышал и понял. Принцессой двигали не только эмоции – еще и расчет. Слава богу, что выбранное оружие сработало.
– Да! Альянс наших миров. Только по этой причине я решилась пойти на сговор с одним из участников тендера. Я хотела стратегического партнера – сильного и надежного союзника для нас… Ради будущего Карэлеса. Хотя… – Девушка низко опустила голову, ее плечи поникли. – Хотя что скрывать… Мне нравилось, когда рядом находился сильный, надежный мужчина… уверенный в себе. Я мечтала, чтобы он повел нас по сложной, тернистой дороге. Мне трудно… одной. Вот я и поверила… А он… он предал… Господи, неужели это все наяву? Неужели не сон? Господи, как я справлюсь с этой болью?
Диана вновь прижалась лицом к груди фон Ниддла, и он принялся гладить ее по спине – маленькую растерянную девочку. Затем полез в карман за платком.
– Не надо. Не надо, Сатур! Я больше не буду плакать…
– Зря. Когда плачешь, становится легче. Может, попробуешь еще? – сказал фон Ниддл, незаметно для Дианы переходя на «ты».
Принцесса молча помотала головой, упрямо сжала губы.
– Ты можешь отомстить за предательство, – намекнул барон, решив, что настал момент произнести то, ради чего он планировал встречу с Дианой.
– Как? – Девушка спросила по инерции, скорее машинально. Она не могла и не хотела думать о мести.
– Очень просто, – вкрадчиво пояснил фон Ниддл. – Я так понял, что этот человек – один из дипломатов, представляющих какую-то звездную систему на тендере. Мне все равно, о какой системе идет речь, можешь не называть. Просто отдай победу не им, а другим. Любым другим, вот и все! Он думает, что купил тебя, ты у него в руках. Завтра докажи, что это не так. Месть получится хорошей.
– Месть – это недостойно, барон. – Принцесса сделала шаг назад, с укором посмотрела в глаза учителю. – Тем более у него серьезное предложение. Не стоит путать личное и… и общее.
– Ладно! – мгновенно сориентировался в ситуации фон Ниддл. – Давай не будем называть это словом «месть». Назовем «борьбой за справедливость».
– Борьбой за справедливость? – Диана невесело усмехнулась. – Где же здесь справедливость?
– Зло! – внушительно произнес фон Ниддл и поднял указательный палец вверх. – Зло хитро и коварно, оно часто имеет лучшие стартовые позиции, нежели добро. Оно может использовать грязные приемы, такие как предательство. Предательство, особенно подлое – это зло. Покарать его – справедливость. Если ты за справедливость, то наказать подлеца – это не отомстить, а вступить в бой за справедливость. Ты же веришь, что добро сильнее зла?
– Да, – просто сказала Диана. И попалась в ловушку.
– Тогда надо сражаться за добро! Иначе, если никто не станет его защищать, добро всегда будет проигрывать злу! Понимаешь?!
Диана помолчала. У нее в душе и в голове творилось такое, что трудно было разбираться в сложных логических построениях собеседника. Ей показалось, Сатур говорит правду. За добро нужно сражаться, да. Во имя справедливости. Как раз это было просто и понятно.
– Господи, как я устала от всех интриг, от подлости и лжи, от пролитой крови… – с горечью прошептала девушка.
– Жизнь – это война, Диана, – философски заметил фон Ниддл. – На войне мы сражаемся за своих, и она не бывает без крови и жертв. Просто обычно сражаются мужчины. Знаешь, один древний полководец даже говорил, что от настоящего мужчины должно пахнуть потом, порохом и кровью. Другое дело, что ты – женщина. Правильнее сказать, очень молодая женщина, только-только ступившая на трудный жизненный путь. Конечно, тебе нелегко выдерживать мужские игры: льется кровь, умирают люди. Реальность жестока, Диана. Иногда, сражаясь за победу, приходится не только видеть агонию врагов, приходится жертвовать своими. Например, командир полка жертвует одной ротой, отдавая приказ пробить брешь в укреплениях противника. Любой ценой. Даже положив на линиях заграждения все взводы, до последнего человека.
– Я не понимаю, Сатур… Не могу принять… Мы другие. Мужчина не способен открыть двери в этот мир новому существу, крохотному существу… Только женщины обладают счастьем материнства, и каждый росток нового – бесценен… Очень тяжело, когда я думаю, сколько чужих жизней разбила, пытаясь устроить честный тендер. Теперь я плохо сплю… стоит только вспомнить о Терере в созвездии Дракона…
– Милая Ди! – Фон Ниддл ласково взял ее за руку, погладил тонкие длинные пальцы. – Конечно, это нелегко. Очень нелегко. Однако не стоит брать на себя ответственность за чужие грехи. Один человек не может отвечать за всех.
– Эта мысль не приносит успокоения.
– Тогда утешься другим. Думай о том, что ты уже выиграла тендер. Да! Да! Это так! Независимо от того, кому завтра отдашь победу, ты выиграла! Только не отдавай ее лгунам и подлецам, ибо раз предавший – предаст вновь. Созвездие, что получит права на разработку месторождений, будет вынуждено развивать экономику Карэлеса. Это значит, изменения к лучшему начнутся, неизбежно начнутся. Твой народ обязательно скажет спасибо, только это произойдет через десять или двадцать лет. Несправедливо, да? Поддержка нужна не потом – ведь больно и трудно сейчас.
– Тогда я буду старой и некрасивой… – Диана улыбнулась.
Сатур фон Ниддл не удержался, шутливо вытер платком уголки ее глаз.
– В тридцать лет из женщины получается настоящая красавица, – сказал он. – Если только женщина хочет…
– Это как? – не поняла Диана.
– Объяснять долго, лучше расскажу притчу, – усмехнулся барон. Он решил немного отвлечь принцессу, а заодно настроить ее на нужный лад в отношениях со Стикером. – Как-то два моряка, два друга отправились в путешествие по свету на корабле, мечтая найти свою судьбу. Долго скитались они по океану, разное повстречали в пути, наконец пристали к острову, на котором жило местное племя. У вождя оказалось две дочери: старшая из них – и красавица, и умница, а младшая – вроде не дурнушка, но до старшей далеко.
Один из моряков, чье сердце пронзила стрела Амура, сказал другу: «Отправляйся дальше без меня, я отыскал свою судьбу». «Хороший выбор! – одобрил тот. – Старшая дочь вождя и в самом деле стоит внимания. И мила, и умна, и весела». «Нет! – ответил первый моряк, который смотрел на мир сердцем, не только глазами. – Я собираюсь жениться на младшей дочери вождя». И сколько друг не отговаривал его, не изменил решения. Пошел он к правителю острова, поклонился и сказал: «Мудрый и справедливый! Я хочу взять в жены твою дочь, если не возражаешь. Я пригнал за нее выкуп – десять коров». Надо сказать, на том острове существовал обычай: платить выкуп за девушку, которая шла под венец. Выкуп мог составлять от одной до десяти коров. «Хороший выбор, – одобрил вождь. – Моя старшая дочь и красива, и умна, она достойна максимальной цены. Ты силен, ловок, смел. Ты знаешь мир. Будь моим зятем!» «Нет, вождь! – возразил моряк. – Я плачу выкуп за твою младшую дочь!» И сколько удивленный вождь не убеждал чужеземца, что старшая и красивее, и умнее, что другая вовсе не стоит десяти коров, тот упрямо стоял на своем. Он женился на младшей дочери, заплатив максимальную цену, принятую на острове. А его товарищ ушел в море. Прошло несколько лет, друг вернулся к тому острову на собственном корабле. Конечно, путешественник был желанным гостем в доме старого приятеля, с которым они не раз ходили в плавание. А накрывала на стол очень красивая женщина, блиставшая и обаянием, и умом, и юмором. «Неужели ты женился во второй раз? – спросил вернувшийся из странствий моряк у друга. – Твоя супруга – настоящая красавица, и умница, и… и…»
«Просто однажды я поняла, что стою десяти коров, – опередив мужа, с милой улыбкой ответила женщина».
Сатур немного помолчал, давая принцессе возможность подумать над рассказанной историей.
– Диана, ты стоишь больше, чем десять коров, – добавил он. – Поверь моему опыту, опыту мужчины. Если какой-то дурак не понял – его вина! Значит, не судьба ему. А ты не расстраивайся, не грусти и не плачь, просто иногда вспоминай эту легенду. У тебя все будет. Обязательно придет! Оно где-то там, впереди, надо лишь немного подождать. Надо терпеть и верить…
Диана шмыгнула носом, совсем как девочка.
– Спасибо, Сатур, – пробормотала она, потершись виском о плечо мужчины. – Знаешь, даже отец никогда так со мной не разговаривал. Я запомню эту ночь на всю жизнь.
Фон Ниддл поцеловал Диану в макушку – и впрямь как ребенка, заплутавшего в трех соснах.
– Иди к гостям, – мягко предложил он. – Думаю, если тебя не будет слишком долго, многие разволнуются. Это твой бал, хозяйка должна быть в центре праздника. Осталось выдержать совсем немного: кусочек ночи и завтрашнее подведение итогов. Все. Дальше у Карэлеса начнется другая история. Когда будет трудно, вспомни мои слова: ты выиграла! Ты открываешь двери в новую жизнь и потому надо быть сильной.
– А ты, Сатур? Оставляешь меня? Единственный друг, с которым я могу говорить обо всем?
– К сожалению, Ди, сейчас мне нужно удалиться.
– Покидаешь меня ради другой женщины?! – Принцесса невесело усмехнулась, вспомнив о Стикере.
– Что ты?! – Казалось, фон Ниддл и обиделся, и испугался. – Я прилетел сюда по вызову одного из своих клиентов! К сожалению, мы повстречались на балу, он попросил, чтобы я уже сегодня прибыл для переговоров. Я не мог отказать – работа…
– Переговоры ночью?! – удивилась принцесса.
– После бала, – терпеливо объяснил фон Ниддл. Он готов был сочинять сказку и дальше, благо Диана верила. – У богатых свои привычки. Например, работать допоздна. Этот мой клиент был в числе приглашенных на праздник. Он сказал, что уедет отсюда примерно в полночь, тогда и должна состояться наша беседа. А тебе обязательно нужно отдохнуть, взять небольшую паузу. Извини, что даю совет, буду рад, если примешь его. Гости ждут Диану, сильную решительную Диану… Иди к ним, хотя бы на пару часов, а потом… потом лучше побыть немного одной… подумать обо всем… обо всем, про что мы говорили. Хорошо?
– Сатур! – остановила его принцесса. – Как мне быть? Как быть, если… если у того, кто меня предал… если у него окажется лучшая заявка?
– Выбор всегда субъективен, – философски заметил фон Ниддл и пожал плечами. – У одного конкурсанта лучше финансовые условия, у другого мощнее научно-технический потенциал, у третьего классно проработана схема долгосрочного развития Карэлеса. Уверен, Ди, у каждого из соискателей есть и достоинства, и недостатки. А выбор… Выбор субъективен. Его всегда можно сделать в чью-то пользу, а затем убедительно обосновать решение, ибо не все оценивается количественно.
– Да… – Голос Дианы был тих, сродни шелесту листвы деревьев ночью. – Теперь я понимаю, из-за чего отец скептически отнесся к идее честного тендера. Он сказал тогда: в мире нет справедливости, если вообще когда-то была. Пытался объяснить: стремишься тянуть рычаг, чтобы приподнять свою чашу весов, но другая чаша при этом неизбежно опускается. Вот в чем беда, Сатур! В мире царит равновесие, если где-то становится лучше, в другом месте становится хуже. Это ужасно.
– Если думать, что в мире нет справедливости, ее действительно не останется, – почти незаметно надавил фон Ниддл. Ему хотелось, чтобы принцесса ушла с правильным настроением. – Считаю, надо делать все от тебя зависящее, чтобы в мире стало лучше, вот главная истина. Не принимай слова отца близко к сердцу, Ди! Ты уже шагнула дальше, чем он. Ты выиграла тендер независимо от того, кому отдашь победу, я говорил об этом. Карэлес на пороге новой эпохи… Подумай – и сама поймешь, что я прав. А за справедливость надо сражаться. Обязательно!
– Благодарю за советы. И за притчу, Сатур… Я запомню. Мы еще увидимся?
– Завтра я буду на подведении итогов, если мой клиент не придумает какой-то срочной ерунды. Надеюсь, буду в зале. Если пожелаешь, мы обязательно поговорим, Ди, как только скинешь с плеч этот груз.
– Спасибо! – Принцесса обернулась на пороге, слабо махнула рукой, исчезла за дверями.
Теперь она не напоминала порхающего мотылька, но, слава богу, уже не вспоминала фразу, сказанную совсем недавно: «Я хочу умереть».
– Надеюсь, на конкуренте номер три, на Матсе Стикере, поставлен крест, – пробормотал Сатур фон Ниддл, покидая сияющий огнями дворец. – Она запомнит мои слова, все сделает, как надо. Тем не менее остался еще номер пять. Эридан! Тихие, гады… молчаливые, непонятные… Ни во что не лезут, упрямо не желают делать ход первыми… Однако настал их черед прогуляться за борт!
Первый из спецназовцев «Скальпеля» умер еще до того, как Сатур фон Ниддл приблизился к воротам роскошного особняка и несколько раз дернул позолоченную цепочку. Где-то внутри, в глубине дворика, мелодично прозвенел колокольчик, а широкое кольцо на правом безымянном пальце ночного гостя, в этот миг стало теплым. Не горячим, но достаточно теплым – достаточно для того, чтобы фон Ниддл смог уловить, принять информацию от Сьонга. Тот подавал знак: ликвидаторы начали работу по зачистке периметра особняка, и первый из охранников уже мертв.
А всего в особняке находилось одиннадцать человек, включая князя Ольхонского и его супругу. Дипломат и его половина не в счет, то отдельный разговор. Одиннадцать минус два равняется девяти, такова арифметика. Следовательно, девять человек должны умереть в ближайшие минуты. И среди них – профессионалы из «Скальпеля», элитной спецслужбы созвездия Возничего.