Вместо завтрака барон принял таблетку стимулятора – все же не был уверен, что короткого отдыха и контрастного душа окажется достаточно, чтобы выдержать решающую битву.
Он прибыл в зал заседаний за восемь минут до начала шоу. И оказался единственным представителем созвездия Возничего. Даже полковника Ратье не проглядывалось в рядах наблюдателей, видимо, он уже с утра все узнал, а потому – как дипломаты с Вокса – остался в доме зверски замученного посла.
Пауза затягивалась. Сначала Эд Мэддок недовольно постукивал пальцами по столу, а принцесса то и дело дотрагивалась пальцами до локона, поправляя его, – оба нервничали, не понимая, что происходит. В зале росла волна недовольства. Если сначала шепот был тихим, напоминавшим шелест прибоя, то спустя пять-десять минут он поднялся до возмущенного гула. Это уже походило на приближающуюся бурю.
Буря разразилась. Однако совсем не такая, какую ждали собравшиеся в зале. Двери вдруг распахнулись – на пороге стоял граф Алексей Ростов, один из ближайших помощников Руслана Ольхонского. Лицо дипломата было пепельно-серым, а глаза бегали из стороны в сторону.
– Да сколько же можно вас ждать?! – не выдержал один из младших сотрудников дипмиссии «тельцов». – Не нужен тендер – так прямо и скажите!
Матс Стикер заставил помощника умолкнуть, схватив того за руку. По лицу графа Ростова было понятно: произошло что-то из ряда вон выходящее. Нечто совершенно особенное.
Соратник князя Ольхонского тяжелой старческой походкой миновал центральный проход, приблизился к трибуне. Сделав пару шагов вверх по лестнице, оперся руками на край стола, словно дипломату было очень трудно стоять на ногах. Он наклонился вперед и что-то тихо зашептал, так, что услышали только Эд Мэддок и принцесса Диана.
Зал оледенел, замер, теперь ни из одного ряда не доносилось звуков. Принцесса вдруг громко ахнула, прижала ладонь к губам. Эд Мэддок откинулся на спинку кресла, в сердцах швырнул на стол ручку, которую до того нервно крутил в пальцах.
Алексей Ростов прошептал что-то еще, потом развернулся, с трудом сошел по ступеням, добрел до какого-то кресла в первом ряду – дипломату мгновенно уступили место. Сгорбив плечи, он упал на сиденье, низко опустил голову.
– Боже, опять смерть… – Диана, позабывшая, что микрофоны включены, пробормотала это чересчур громко.
Чувствительные системы донесли ее горестный возглас до всех.
– Дамы и господа! – Пауза, которую позволил себе Эд Мэддок, вышла совсем короткой. Глава комиссии Галанадзора находился в шоке, как и принцесса, но в такой ситуации он, мужчина, должен был принимать бремя лидерства на себя. – Дамы и господа! Мы только что получили страшную… чудовищную информацию… – Эд Мэддок сделал паузу – невольно, не пытаясь усилить эффект, – просто гортань и язык не слушались. – Сегодня ночью… – голос федерального чиновника был ломающимся, хриплым, – сегодня ночью в своей резиденции зверски убит посол созвездия Возничего князь Руслан Ольхонский.
Зал ахнул, многие вскочили на ноги – в едином порыве. Лишь фон Ниддл искусно имитировал удивление. Для него сообщение главы тендерной комиссии не несло ничего нового.
– Чудовищное преступление. – Мэддок помассировал переносицу дрожащими пальцами. – Убиты двенадцать человек. Все охранники и слуги, которые находились в резиденции, а также князь Руслан Ольхонский и его супруга, княгиня Агнета. Мы вынуждены… мы вынуждены отодвинуть рассмотрение заявок на более позднее время. Сейчас я и принцесса Диана отправляемся к дому посла. Там уже работает полиция. Сразу, прямо с этой минуты, подключатся к делу и следователи Галактического Надзора. Мы будем определять победителя тендера лишь после того, как получим детальную информацию о страшном преступлении, совершенном ночью…
Теперь уже весь зал поднялся на ноги. Люди размахивали руками, возбужденно переговаривались, даже кричали – все громче и громче, потому что в таком гвалте никто ничего не мог услышать.
Фон Ниддл вышел из зала, проскочил по коридору и выбрался на улицу одним из первых. Отыскав глазами служебную стоянку, рассмотрел мобили Эда Мэддока и принцессы Дианы. Возле обоих суетились водители, готовя машины к поездке.
Барон подошел чуть ближе к заграждению, засунул руки в карманы плаща, остановился полубоком к выходу из здания. Он надеялся, что это сработает – принцесса должна была пройти мимо, пусть и в сопровождении охранников.
Ждать пришлось не очень долго.
– Сатур!!! – выдохнула Диана и даже ухватила барона за локоть. Крепко сжала, видимо не понимая, что делает это гораздо сильнее, чем необходимо. – Сатур, как хорошо, что ты здесь!
– Доброе утро, ваше высочество! – Фон Ниддл аккуратно, незаметно для окружающих высвободил руку, повернулся к особе королевской крови и поклонился ей. – Если, конечно, такое утро можно считать добрым… – Он вновь обращался к Диане официально, словно не было ни прошлой ночи, ни диалога на террасе под звездами. Сейчас они находились среди людей, Сатур помнил об этом, он не имел права нарушать этикет. Кроме того, он дал слово выбросить все из головы.
– Ужасно… – Диана беспомощно посмотрела на фон Ниддла. Тому на миг показалось, что девушка вновь готова расплакаться. – Ужасно, Сатур! Это все из-за меня, только из-за меня! Если бы не мой тендер, ничего бы не случилось…
– Ну-ну, – барон все же отбросил формальности, взял ладонь принцессы, несильно, дружески сжал, – Ди, вспомни о том, что я говорил вчера! Не надо вину за чужие грехи принимать на себя. Не ты убила князя Ольхонского!
– Убила не я, – со страданием в голосе произнесла девушка. – Но виновна в его смерти я…
– Едешь туда? – прищурившись и взглянув на охрану, на репортеров, уточнил фон Ниддл. – Уверена, что сможешь выдержать? Вообще, как там? Все серьезно?
– Мне надо быть в резиденции Ольхонского, – твердо сказала Диана. – Сатур… Можно, я попрошу тебя о помощи? Ты вчера произнес фразу: «поговорим, как друзья». Можно, попрошу о помощи, как друга?
– Конечно! – Фон Ниддл, казалось, даже возмутился тем, что она сомневается, имеет ли право на его участие.
– У меня голова кругом… Ты ведь не относишься ни к одной группе дипломатов, правда?
– Конечно нет! Если бы я представлял созвездие Возничего – не появился в зале с утра. Я был бы там же, где и все, то есть около дома Ольхонского! Диана! Еще раз повторю: я не имею отношения к дипломатической миссии Возничего, я здесь по частному приглашению одного из своих клиентов.
– Сатур, умоляю, поедем со мной! Мне нужно, чтобы рядом находился человек, которому я могу доверять. С кем можно посоветоваться, зная, что… что этот человек не обманет, что ему от меня ничего не нужно. Никому из участников тендера я не могу верить. Пожалуйста, Сатур!
– Диана! – Барон крепко сжал ее трясущиеся пальцы. – Конечно, я готов поехать! Вопрос только, как к этому отнесутся другие. Ну, все участники… репортеры… Не даст ли это повод для каких-то неприятных слухов, домыслов? Твоя репутация…
– Не до того, – с тяжелым вздохом произнесла Диана. – Клянусь, не до того. Как много я отдала бы, чтобы вернуть все назад, чтобы этого тендера никогда не случилось.
– Ну-ну! – подбодрил ее фон Ниддл. – Соберись, Ди! Осталось выдержать совсем чуть-чуть. И чем скорее это все закончится, тем лучше. Поехали?
Она обреченно кивнула. Кортеж мобилей, перед которым следовали полицейские экипажи с сине-красными мигалками, двинулся на юг города, в направлении резиденции князя Ольхонского…
– Обоих пытали, – мрачно сказал Себастьян Ратье. – Зверски пытали. А княгиню Агнету Ольхонскую еще и насиловали, скорее всего, на глазах у мужа.
Почувствовав, что Диана готова упасть в обморок, один из телохранителей принцессы шагнул вперед, поддержал ее под локоть, энергично взмахнул свободной рукой, подзывая медика. Тот все понял без слов, сунул девушке под нос какой-то пахучий флакончик… Диана отшатнулась, будто ее сильно ударили по щеке, но сразу после этого выпрямилась. Теперь она была способна слушать офицера.
Полковник Ратье стоял по стойке «смирно» перед Эдом Мэддоком и принцессой. Именно он по распоряжению командования докладывал организаторам тендера о произошедшей трагедии. Докладывал, хотя оказался на месте событий одновременно с полицией, не раньше. Руководство «Скальпеля» пребывало в уверенности, что профессиональные навыки сотрудников спецслужбы выше, чем у рядовых копов, а федеральные следователи лишь приступили к изучению улик. Тем более дело касалось не только смерти дипломата – в резиденции были уничтожены агенты «Скальпеля».
– Все говорит о том, что это не простое убийство, – продолжал полковник. – Те, кто пробрался в дом, – профессионалы. Они сумели бесшумно устранить сотрудников охраны, это свидетельствует о высоком уровне подготовки операции. Не может быть и речи о случайной компании, забредшей на огонек в богатый дом, мелкая шваль здесь ни при чем. Работал спецназ.
Диана обернулась к лекарю, попросила флакончик еще раз. Открыла пробку, сильно вздрогнула, понюхав жидкость.
– Факты таковы, – излагал полковник Ратье. – В доме находилось двенадцать человек, из них семеро – сотрудники специального подразделения, опытные бойцы. Все они, а также привратник, горничная и повар умерли около полуночи – заключение судмедэкспертов уже готово. У этих жертв сильное трупное окоченение, не такое, как у князя Руслана Ольхонского и леди Агнеты.
Диана судорожно заглотнула воздух широко открытым ртом, видимо, ей трудно было совладать с нервами.
– Князя и его жену пытали в гостиной. – Ратье продолжал рассказ, не обращая внимания на муки принцессы. – Ольхонского привязали к креслу – намертво, чтобы не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, после чего занялись его супругой. Ваше высочество! Прошу извинить, я пропущу некоторые подробности, скажу кратко. Факты свидетельствуют о том, что над княгиней издевались несколько негодяев. Ее пытали, видимо заставляя Руслана Ольхонского говорить то, что интересовало налетчиков… Лишь в конце, после всего этого, княгиню садистски задушили. В носоглотку ввели трубку и закачали туда медленнотвердеющую пену. Женщина задохнулась не сразу, агония растянулась минут на пять-десять, пока пузырящаяся масса окончательно не залепила дыхательные пути и трахеи.
Принцесса снова покачнулась: почва ушла у нее из-под ног.
– Трупное окоченение у князя и княгини примерно одинаковое, – Ратье говорил и говорил, Диане вдруг начало казаться, будто все, о чем рассказывает офицер, происходит с ней, – однако у князя чуть-чуть поменьше, совсем ненамного. Из этого можно сделать вывод, что его убивали в конце – следом за женой. То есть заставляли смотреть на все, что делали с княгиней Агнетой. Лишь затем принялись резать ножами, пока он не умер то ли от болевого шока, то ли от потери крови. – Себастьян Ратье шумно вздохнул, сжал кулаки, но продолжил: – Анализ действий налетчиков, проведенный нашими сотрудниками и полицией, говорит о том, что все осуществлялось с определенной целью – не ради удовлетворения сексуальных прихотей или из каких-то садистских наклонностей, а ради получения важной информации, которой обладал князь Ольхонский. Предположительно, речь могла идти о тендере, о заявке созвездия Возничего. Либо о технических и финансовых показателях, либо о деталях плана развития Карэлеса.
– Но… – Диана нервно взмахнула руками, словно попыталась оттолкнуть офицера. – Полковник Ратье! Вы уверены, что это связано с тендером?! В ночь накануне вскрытия заявок глупо врываться в дом конкурента, пытать его, чтобы узнать детали! Уже поздно! Поздно! Ничего не изменишь! Кто мог решиться на такую глупость? На такую чудовищную жестокость?!
– Кто мог – разберемся! – угрюмо пообещал Ратье. – Проведем собственное расследование, постараемся отыскать видеозаписи, хотя эти сволочи сожгли флэш-накопители…
– Полиции известно что-нибудь еще? – чуть подумав, спросил Эд Мэддок. – Какие-то факты, про которые вы не упомянули?
– Да! – тут же ответил Ратье. – Сержант полиции нашел в руке князя интересную штуку. Это серьезно! Я специально не стал говорить, хотел чтобы он доложил лично и о том, как заметил, и о… прочем.
Ратье обернулся, выискивая кого-то среди болтавшихся туда-сюда людей. Несмотря на то что резиденция Ольхонского была огорожена полицейскими стоп-лентами, внутри периметра оказалось довольно много народу: и следователи, и сотрудники «Скальпеля», и дипломаты с Вокса, и репортеры, как обычно сумевшие миновать защитные кордоны.
– Я здесь, сэр! – Сержант из полицейского участка подбежал к Диане и Мэддоку, догадавшись, что полковник ищет взглядом именно его.
– Расскажите о находке, – попросил офицер «Скальпеля».
– Ваше Высочество! – сыщик обратился в первую очередь к принцессе, потому что все прочие были для него чужаками. – Мы осматривали гостиную, там находились и посол Возничего, и его супруга. Мы внимательно изучили ковер, сдвинули всю мебель – искали хоть какую-нибудь зацепку. И вдруг я заметил… – Сержант торопливо полез в карман, принялся возиться с непослушной пуговицей. – Заметил в руке… от пола… снизу вверх… – поспешно добавил он, не в силах одолеть клапан, – блеснуло… Пальцы были сжаты, однако краешек торчал… Сейчас… Вот! – Он вытащил на свет маленький пластиковый пакетик, поднял чуть выше, к глазам. – У мертвеца уже наступило трупное окоченение, – принялся объяснять сыщик, не понимая, что Диана находится в полуобморочном состоянии от таких подробностей. – Пришлось, извините, ломать пальцы руки, иначе эту штучку никак не удавалось вытащить из кулака.
Заколка. Платиновая заколка для галстука. С инициалами «М.С.» – крупными, хорошо заметными даже сквозь прозрачный пластик упаковки. Диана нервно, болезненно вскрикнула, ноги отказались ее держать. Однако девушка не упала, лишь опустилась на маленький раскладной стульчик, заботливо подставленный телохранителем.
Фон Ниддл очень хорошо понимал, что довело принцессу до такого состояния. Накануне она довольно много времени провела с Матсом Стикером и конечно же не могла не заметить такую заколку для галстука на новом костюме дипломата с Тэнди.
Такую же, но не ту самую. Об этом знал барон, но не Диана. Ей было невдомек, что «Скальпель» побывал в ателье, где готовили костюм Стикера для бала. Там фон Ниддл и подсмотрел блестящую – очень заметную – вещицу. А найти копию и с помощью ювелира выгравировать на ней инициалы дипломата – вполне доступная задача для одного из людей Сьонга…
Принцесса сидела, обреченно глядя себе под ноги – удар следовал за ударом, не всякий крепкий мужик выдержал бы такое. Про заколку уже стало известно и дипломатам «возничих», и дипломатам «тельцов». Людское море, оставшееся за полицейскими стоп-лентами тоже заволновалось, загудело – конечно, новости просачивались и туда.
А потом лорд Стикер подбежал к Эду Мэддоку и принцессе Диане, отогнал всех прочих, включая барона, принялся что-то взволнованно доказывать, размахивая руками. Девушка нашла в себе силы подняться на ноги, однако на свою вчерашнюю «мечту жизни» уже не смотрела. Слушала внимательно, но смотрела мимо, Стикер тщетно пытался хоть раз поймать ее взгляд. Прошло две или три минуты, и один из помощников Стикера бросился прочь. Перескочил через заградительную ленту, будто мальчишка, устремился к мобилю.
«Не иначе вздумали притащить костюм со вчерашнего бала, – усмехнулся фон Ниддл. – Матс Стикер желает доказать, что его заколка на месте, на галстуке? Ради бога! Пусть первая заколка на месте. Но как он докажет, что у него только одна заколка?»
А принцесса, видимо, устала от красноречия посла «тельцов». Это был хороший знак – еще вчера девушка могла слушать Стикера день и ночь…
– Сатур! – приблизившись к барону, который благоразумно держался чуть в стороне, сказала Диана. – Мне очень нужен твой совет…
– Конечно! – Фон Ниддл мигом изобразил на лице живейшее участие.
– Понимаешь, заколка для галстука в руке убитого посла – это глупо. Ни одной мелкой зацепки, но такая серьезная улика. Будто нарочно… Сначала я не поняла, просто была в шоке… ничего не соображала… Заколка – это совершенно глупо, потому что… ну…