— Но ты живешь иначе, не купаешься в роскоши.
— Главная роскошь, Галиган, находится в душе и сердце. Когда она есть приходит и остальное.
Мужчина улыбнулся ей, закивал:
— Ты права. Я рад, что мы встретились.
— Может, для этого ты и заболел, хитрец? — лукаво подмигнула ему девушка.
Галиган задорно рассмеялся и почувствовал, что сердце в его груди бьется по-особому, не так как всегда. Радость вплелась в его стук, сжилась с кровью и больше не давала рассудку упасть во мрак затмения.
Но Исвильда знала — парню еще нужно время, чтобы прийти в себя, а значит, нужен присмотр и поддержка. Мало заглянуть в лицо своего чудовища, нужно постичь всю глубину его мрака, чтоб достичь, наконец, света. А это невозможно совершить за один раз, за один день.
Путь к себе порой годами длится.
— Ты устала, — скорей почувствовал, чем заметил Галиган.
— Да, не стану лгать. Что ты скажешь, если я исчезну на пару дней?
— Я в порядке, Иволга.
Исвильда внимательно посмотрела на него и улыбнулась:
— Я вижу. Ты уникальный пациент.
— Нравлюсь? — лукаво улыбнулся Галиган.
— Еще как милорд, — заверила девушка и оба рассмеялись, прекрасно понимая, что перешли грань банального флирта и теперь их связывает нечто большее, чем влечение полов.
А души пол и не имеют…
Герцог Даган диву давался сыну. Раньше с ним ни одна сиделка справиться не могла, слуги заходили в комнату как в клетку с тигром, а тут тишь, покой, мирные беседы за настойкой душистых трав.
И сын беседовал! Он улыбался, он был ласков и послушен! Он сидел за одним столом с ведьмой и, казалось, совсем не видит ее безобразного грязного лица, лохмотьев, колтунов в волосах!
Изнеженный ценитель красоты Галиган вел себя так, словно встретил идеал, и разговаривал с ведьмой как с богиней!
Немыслимо! Воистину, влияние дьявольских чар этой чертовки безгранично.
Нужно быть осторожным, очень осторожным.
А в то, что сын выздоровел, герцог не верил.
За пять дней излечить сумасшедшего может лишь чудо, а чудо прерогатива святых и воинства Божьего. Ведьму же и слепой с глухим к ним причислить не сможет.
Однако кем бы она ни была, а на утро шестого дня Галиган, насвистывая, вышел из своих покоев, чтобы присоединиться к завтракающим за общим столом в малой столовой.
Даган отметил, лицо сына посветлело после приступа, а не осунулось и помрачнело, как это бывало. И вел он себя на удивление спокойно и вежливо. Словом вел себя как человек одержавший победу в главной битве и возмужавший в ней. Исчез лихорадочный блеск глаз, кривая усмешка и ехидные ремарки не впопад. Перед герцогом был мужчина, сын, которым бы гордился любой отец, но благодарить за то ведьму и тем более верить в долговременность успеха, Даган не спешил. Однако его пытливый ум, не находящий разгадки произошедшего, требовал удовлетворения любопытства и устранения сомнений.
Боз вызвал Исвильду к себе.
— Вы недовольны результатом? — спросила она, встретившись с подозрительным взглядом герцога.
— Отнюдь. Ты отслужила кошель и отслужишь второй, если Галиган останется таким как сейчас до свадьбы и некоторое время после.
— Это уже будет зависеть от его невесты.
— Не говори ерунды, — презрительно поморщился мужчина. — Скажи мне лучше, как тебе удалось добиться столь быстрых и значительных успехов? Я не хотел бы, чтоб мой сын был в сговоре с дьяволом.
Не поздно ли ты озаботился? — озадачилась Исвильда.
— Седмицы не прошло, как вас интересовал лишь результат, а не то, каким способом я его добьюсь.
— А сейчас интересует то и другое!
— Не беспокойтесь милорд, дьявол тут не причем.
— Я в этом не уверен.
— Что ж, милорд, не стану вас переубеждать.
— Не боишься, что я вздерну тебя за крамольные речи?
— Сейчас нет, милорд. Я вам еще нужна. Вы видно не уверены, что Галиган здоров, что не сорвется, как только я исчезну, перестану присматривать за ним. Самое лучшее в этой ситуации, милорд, отпустить меня на пару дней к мужу. Нам пора с Орри познакомиться ближе, а вам нужно удостовериться, что Галиган излечился по-настоящему, что его здоровье не плод воздействия моих чар на вас и на него.
— Ты слишком умна для женщины, — сухо заметил Боз, которому очень не нравилось когда кто-нибудь, тем более какая-то нищенка, озвучивает вслух его тайные мысли и подозрения.
— Если б я была умна, милорд, я б не была столь болтливой.
Герцог в раздумьях прошелся по комнате, постоял у окна и нашел, что в словах ведьмы есть резон.
— Я даю тебе сутки. Завтра к полудню ты должна быть здесь.
В том, что она не ускользнет, он не сомневался. Ее ждал кошель, от которого не ушел добровольно еще ни один, да и статус, который она выторговала для себя, будет держать ее крепче якоря.
— Хорошо, милорд. Могу ли я взять коня?
Ну, до чего наглая баба! — поразился мужчина.
— Много чести!
— Но пока я доберусь до замка Верфул, будет уже темно, и чтобы успеть к полудню обратно, придется выйти чуть свет…
— Ты свободна! И не вздумай опоздать!
Что оставалось делать?
Исвильда поклонилась и вышла. Конечно она хотела привести себя в порядок перед встречей с Орри, но теперь мечту придется оставить — в лесу много разбойников. Оборванку они не тронут, к ведьме близко не подойдут, и она беспрепятственно, в целости и сохранности доберется до Верфула.
Что ж, и в плохом есть хорошее, если присмотреться.
Галиган сидел на лестнице ведущей на первый этаж и ел яблоко, поглядывая на слуг, затеявших уборку. Исвильда хотела пройти, но он, не оборачиваясь, преградил ей дорогу, выставив руку.
— Посиди со мной, — попросил.
Девушка села, обняв колени, и улыбнулась:
— Откуда вы узнали, что это я?
— У тебя шаги легкие, как у феи, — протянул ей яблоко и захрустел своим.
— Не думала, что у вас такой тонкий слух, милорд.
— Не только слух, — прошептал, качнувшись к ней. — Еще и острый взгляд. Например, под слоем грязи и ветхим тряпьем я вижу недурственную особу, мою ровесницу.
— Предлагаете мне умыться?
— Нет! Предлагаю испачкаться сильней, — засмеялся. — Чтоб окружающие не ослепли от твоей красоты.
— Им и в голову не придет посчитать меня красивой.
— Да. Да-а-а! Поэтому вся грязь в замке в твоем распоряжении, — улыбнулся лукаво. — Ты слишком мудра и образована для простолюдинки. Ничего, скоро тебе не придется скрывать свое прекрасное лицо: я женюсь на Даниэле и возьму тебя к нам.
— Не получится, милорд.
— Я смогу защитить тебя.
— Не сомневаюсь. Но у меня есть муж и уж кому, как не ему защищать свою жену?
— Муж? — Галиган забыл про яблоко, уставился на девушку пытливо и недоверчиво. — Кто счастливец?
— Ваш брат.
— Фелигор?! — лицо герцога исказила гримаса брезгливости и ужаса. — Тогда тем более, ты едешь со мной! Я не допущу, чтобы он приближался к тебе! У него дурные наклонности с детства! Он…
— Не в себе, милорд, и это не излечимо.
В глазах Галиган мелькнуло сожаление, он виновато отвел взгляд:
— Мне жаль.
— Мне тоже.
— Но Исвильда, даже из сострадания не стоит связывать себя узами с дурачком.
— О нет, милый Галиган, я связана святыми узами с самым порядочным и благородным человеком. С Орри.
— Оррик? — лицо герцога посветлело, взгляд прошел по лицу и одежде Исвильды. — Вы обвенчались?
— Шесть дней назад.
— Ты венчалась в таком виде?
— Да, — улыбка сама наползла на губы.
— Представляю шок братца! — хохотнул довольный Галиган. — Великолепная шутка!
— Он так не посчитал.
— Глупец, — беспечно пожал плечами мужчина.
— Я отпросилась у вашего отца — хочу проведать Орри.
— Зачем отпрашиваться — у вас медовый месяц.
— И долг. Ваш отец просил помочь вам…
— Поэтому ты оставила супруга? Ты удивительная, — Галиган поцеловал руку Исвильде, прямо в грязный развод.
— Кто-нибудь увидит и сочтет, что вам не лучше.
— Мне все равно, что и кто подумает. Я хотел и я поцеловал.
— Желания нужно соизмерять с действительностью.
— А о человеке судить по поступкам, а не внешности. Иди и передай привет от меня Орри. Надеюсь, вы собираетесь присутствовать на моей свадьбе? Отказа не приму.
— Я спрошу у него.
Галиган внимательно посмотрел на нее и спросил тихо:
— Ты его любишь?
Исвильда задумалась на минуту и поделилась, не стесняясь:
— Меня тянет к нему. В его глазах живет целый мир и мне хочется заглянуть в него. Остаться в нем…. Там спокойно.
— Конечно, в этом мире тебе скучно и страшно, — с пониманием кивнул мужчина. — Только Оррик никого не пускает дальше гранита лица. Он непробиваемый панцирь, за которым, пожалуй, не один мир уместится, но рай ли там?
— Это я и хочу узнать.
— Тогда удачи.
Девушка кивнула и пошла вниз.
В душе Орри царил ад. Сады Эдемские горели в пожаре ненависти и отчаянья.
Шесть дней о его жене — ведьме не было ни слуху, ни духу и казалось, успокойся, а он не мог. Каждую минуту он ждал, что за спиной раздастся скрипучий голос карги, требующий подтверждение брака, претендующий на Верфул.
Мысли вновь и вновь гнали его к двум воротам — выходам из ада: сказаться содомитом и записаться в наемники. Но ни первое, ни второе делать не хотелось.
Укрепить стены оказалось самым простым делом, но сам замок разваливался и требовал присутствия хозяина, а выдавать себя за любителя однополой любви было просто противно. Был, конечно, и третий выход, но его закрыл деревенский священник, заверив Орри что брак, заключенный на небесах, только на небесах и расторгнут. Оррик чуть не взвыл и потребовал огласить процесс подачи документов на расторжение, а так же все нюансы данного предприятия, включая финансовые вливания. Священник сообщил, чем вовсе заколотил эти `ворота' для мужчины.
— Оказывается, процесс может длиться годами! И все это время я должен содержать жену! — Даган в сердцах воткнул вилы в сено и, тяжело дыша, подпер бока кулаками. Гарт оторвался от работы, с удивлением глянув на друга:
— Ты разве не знал?
— Знал!… Не знал, что проще убить, чем развестись.
— А что? Не худший способ ускорить процесс расторжения и свести траты к минимуму.
— Это говоришь мне ты?
— Просто другого выхода не вижу.
— Уличение в супружеской измене.
— Без проблем, — оперся на вилы Гарт, зацепившись за предложение Орри. — Сегодня же идем в деревню и свидетельствуем, свидетельствуем, пока не станет достаточно…
— Моя измена ничего не значит!!… Нужно уличить ее, а это невозможно, если конечно, не приплатить какому-нибудь слепому и глухому уроду.
Гарт в раздумьях почесал затылок:
— Можно сэкономить, хоть я не слепой, и смею надеяться, не урод, — предложил несмело.
Орри глянул на него и качнул головой:
— Нет. Ты мне слишком дорог.
— Ну-у-у… не съест же она меня? И зубов, я думаю, у нее там нет.
— Не знаю, — с сомнением качнул головой Орри, и лицо Гарта вытянулось от изумления: неужели женушка действительно ужасна и отвратна? Не верилось ему в то, хоть убей.
— По-моему, ты преувеличиваешь.
— Нет, приуменьшаю. Ты понятия не имеешь, что это за ведьма! Поэтому вариант о пострижении в монашки тоже отменяется! Ее ни один монастырь ни за какое золото не примет!
Орри ее почти не помнил, но фрагменты ее образа сложенные вместе нагоняли дрожь, то ли в память о выпитом вине, то ли о произошедшем кошмаре и помогали воображению превратить женщину в сущую фурию.
— Ей сто лет! Она скрипит, как не смазанная телега. Нос как тыква, волосы — копна сена. Она грязна как свинья и толста как мельник Фан! Ты мне друг и спасибо тебе за предложение о помощи, но столь геройский поступок ни мне, ни тебе не по плечу. Я не хочу быть виной твоей болезни, а что ты серьезно занедужишь, не сомневаюсь, — взялся опять за вилы Оррик.
— А если объявить о взаимном желании расторгнуть союз?
— Взаимном? Она настаивала на браке со мной! И вдруг откажется?!
— Влюбилась? — рассмеялся Гарт. — Не думал, что ты сердцеед.
— Мне не до смеха!
— Ладно, ладно. Я просто пытаюсь найти причину ее желания выйти замуж за тебя.
— Она нищенка!
— Ты тоже не богач. Ее кошель против твоего замка — да вы оба просто короли!
— Она простолюдинка. Я Даган.
— Бастард.
— Еще бы она потребовала законнорожденного!
— Но если Боз согласился отдать тебя, мог согласиться отдать и Фелигора, например. А вообще, мне трудно представить нищенку, шантажирующую твоего отца настолько искусно, что тот идет у нее на поводу, а не подвешивает за шею. Либо она очень умна…
— Хитра.
— Либо, Боз заинтересован в ней и имеет свой интерес в вашем союзе.
— Чушь!… Хотя, конечно имеет и какой я уже тебе сказал. В любом случае, чтобы за всем не стояло, мне нужно выбираться из этой ситуации. Я не желаю быть игрушкой в руках отца, как не желаю быть мужем старой карги. И зачем я согласился?
— Странный вопрос. Твой брак подарил тебе этот замок.
— Он итак был моим.
— Сам знаешь, что это не так. Боз постоянно шантажировал тебя им, грозя отобрать крышу над головой.
— Пустые угрозы. Но ты прав, он мог назло или из вредности когда-нибудь их исполнить. Так что у этой свадьбы есть свои плюсы… но Боже мой, какой у нее минус! Замок нужно содержать, а мои мечты поправить дела женитьбой, легли прахом!
— Да, теперь тебе придется содержать еще и жену.
— Она как камень на шее!
— А если обратиться за помощью к твоей родне?
— К кому?
— К Галиган.
— Его невидно. Наверняка опять накуролесил и слег в лихорадке.
— Да, здоровье у твоих братьев хилое, зато они законнорожденные.
Орри перекидал сено с телеги в стог и оперся на черенок вил, задумчиво разглядывая Гарта:
— Да, Галиган бы мог помочь, но я не видел его в замке, значит точно либо опять недужит, либо уже уехал к невесте.
— А ты на их свадьбу не поедешь? Очень было бы кстати — там бы и переговорил с братом или с нужными людьми сошелся. Если невеста Галиган — родственница короля, то при умелой протекции твое дело о разводе быстро бы решили.
— Да, но ты забыл кто они и кто я — смысл ему хлопотать за меня? Нет, не буду я с ним разговаривать, его высокомерие рождает во мне желание дать в зубы. К тому же на свадьбу меня не приглашали и не пригласят.
— Но при дворе тебя знают и ценят.
— Нет, Гарт, там ценят силу, знатность рода и деньги. Из трех аргументов у меня есть лишь один. И потом, не привык я просить, противно. Сам буду соображать, все равно, что-нибудь придумаю.
— Ну, одну придумку я уже слышал, — хохотнул мужчина.
— Вот увидишь, не дай Бог, ту каргу и поймешь, что моя идея не так плоха.
Бросил, унося вилы в сторожку.
Гарт лишь улыбнулся: ерунда. Ты был пьян, а от вина и муха порой волком кажется.
Исвильда подошла к воротам замка уже в сумерках. Высокие стены казались крепкими, мощными — неприступными. Было видно, что хозяин печется о защите своих владений. Это порадовало девушку и породило уверенность в правильности своего выбора — тот, кто защищает свой дом, будет защищать и жену.
Она постучалась в дверцу крепких новых ворот, и принялась ждать. Прошло не меньше получаса прежде чем открылось маленькое смотровое окошечко, и седой старик с факелом не сунул нос в него, придирчиво оглядывая оборванку:
— Нищим не подаем! — заявил он и вознамерился захлопнуть окошко.
— Я жена милорда Орри! — поспешила сообщить ему девушка.
— Вот еще! Что за вздор! А ну иди-ка ты по добру, по здорову, пока я стражу не кликнул!
— Но это правда! Наш брак был освящен шестого дня в капелле святого Патрика в замке Даган! Пожалуйста, доложите обо мне мессиру!
Старик крякнул, не зная верить ли оборванке. Хлопнул дверцей и задумался. Шестого дня и правда, мессира Оррика к отцу вызвали. Гонец еще прибыл, мальчишка, а гонору как у знатного сеньора!