А что взять с наглецов?
Фу, ты, ну, ты!
Но жениться! Орри! На этой оборванке! Неужели такое возможно?
Но она бы не стала лгать, зная, что ее легко разоблачить.
Старик пожевал губы, раздумывая над ситуацией, и потопал в замок: все ж доложить надо.
Исвильда села у ворот на землю и с тоской уставилась в темноту: ничего себе, повидалась с супругом! А впрочем, что она себе возомнила? Рано еще отдаваться унынию, как и иллюзии. Почвы нет: Оррик совсем не знает ее — с чего б ему объятья навстречу открывать?
Орри и Гарт ужинали на кухне.
Проспер не стал ждать окончания их трапезы и объявил сходу:
— Сэр, там нищенка в ворота бьется — говорит, ваша жена.
Орри подавился пивом.
Гарт съездил себе по зубам глиняной кружкой. И оба в ужасе уставились на старика.
— Какая она? — тихо спросил Гарт через минуту молчания.
— По правде сказать, господин, девица грязна и лохмата, как твой лешак.
— Девица? — покосился на Орри Гарт. — Ты ж говорил, она разваливается от дряхлости на части.
— Ей не больше двадцати, милорд, — заметил старик.
— А третьего дня Проспер Фан за аббата Ханса принял, — поморщился Даган.
— Так они оба — о! — растопырил руки старик, показывая необъятные телеса объявленных. — А в глаза я им не смотрю, а лица жиром заплыли одинаково. А у этой глазки молоденькие, и, да простит меня милорд, умные да лукавые как у бесенка.
— А ну-ка, тащи этого бесенка сюда, — постановил Гарт. Орри в ужасе вскочил:
— Нет!!
— Хочешь, чтобы она спала у ворот? — удивился мужчина. Даган сник — так тоже нехорошо. Ведьма она, нищенка, низкая шантажистка, а все же женщина преклонных лет, и кошель ему отдала, хотя могла себе оставить.
— Ладно. Но меня для нее нет!
— Хорошо, скажу, что ты насмерть закусан лошадью.
— Хоть табуном! Я буду в самой дальней комнате — не выдай меня и не вздумай тащить ее на второй этаж!
— Я постелю ей в конуре старой Берты, — поспешил заверить друга мужчина. Очень ему хотелось на жену Орри глянуть и сверить услышанное с увиденным, чтоб беспристрастно выводы делать. Сдавалось ему, Даган преувеличил недостатки женщины.
Он их преуменьшил.
Гарт рот открыл от изумления увидев выступившую из тени… о-о, это трудно было назвать женщиной. Всклокоченное, бесформенное создание с чумазой засушено-курносой физиономией взирало на него испуганно и чуть недоуменно.
— Вы кто? — просипело вместо «здравствуй»
Гарт икнул, и смущенно прикрыл рот рукой.
— А где Орри? — спросило «нечто», не обратив внимания на казус с мужчиной.
— Э-э-э… спит… нет, на охоте… или в деревне…не знаю…
— Жаль, — вздохнуло создание, плюхнувшись на табурет, и потянуло свою руку к кувшину с пивом. — Разрешите?
— А? — Гарт зачарованно смотрел на крючковатые пальцы с грязью под ногтями и силился понять, в каком болоте мадам полоскалась? И не там ли компромат на Боз Даган нашла? — Конечно, берите. Меня… Гарт Фогин зовут, я друг Орри, а вы?…
Мадам выпила кружку пива, оттерла губы и представилась:
— Я его жена.
— Ага?… А зовут вас?…
— Исвильда Даган.
— А… ну, понятно… конечно… Даган. Хм! Исвильда.
— Так где все-таки Орри?
— Ну-у… мужские дела, знаете…Н-да.
Женщина расстроилась:
— Жаль. Меня всего на ночь отпустили.
— Да-а?… Ну-у-у… Что так?
— Я еще нужна милорду Даган, и милорд Галиган желает, чтоб я сопровождала его к невесте. И Орри. Я поговорить с ним хотела, передать пожелание брата. Может погулять. В общем — познакомиться ближе, а то мы совсем не знаем другу друга, что сами понимаете, мессир Гарт, негоже для новобрачных.
Мужчина закашлялся. Теперь как никогда он понимал друга.
— Конечно, — выдавил с трудом, старательно кося на огонь в камине.
Проспер сказал у нее глаза молодые? Ха! Какая разница, какие у нее глаза, если в этом чудище два пуда живого весу и еще два — приобретенного. Грязи!
— Может умыться с дороги? — предложил осторожно, покосившись на пробоины в старой шали, что обмотала грудь старушки. Женщина почесала висок в раздумьях и отказалась:
— Мне еще обратно идти.
Понятно, — кивнул Гарт: а дорога сплошь через болота лежит. Смысл мыться?…
— А почему вы здесь, — обвела руками убогую обстановку кухни. — А не с другом?
— Вы наверно думали, что здесь комфортные апартаменты, куча слуг и залежи золота в сундуках? — невесело усмехнулся наивности гостьи Гарт. Понятно, почему карга вцепилась в Даган — думала, что отец хорошо обеспечивает его. — Ваше разочарование, наверное, велико, но что поделаешь? Такова жизнь. Оррик сам добывает средства на содержание. Он и хозяин, и кузнец, и стражник в одном лице. Нет, слуги конечно есть. Я, например, Проспер, тот старичок, что встретил вас. У него подагра и бессонница, он все равно не спит по ночам, вот и сторожит. Есть еще начальник стражи, но сейчас он в запое… да и все равно стражников мало. Но есть повар. Да. Хороший повар. Он умеет готовить кашу и парную зайчатину. Если она есть. А еще есть…
— Не надо, — попросила Исвильда понимая, что состояние дел Орри плачевно. Убеждать в том лишний раз не хотелось. — Все это поправимо. Потерпите.
— Угу, — не стал перечить Гарт. Видно старуха решила, что старый Даган зарыл где-нибудь клад, который сможет отыскать Оррик. Мужчина не стал разочаровывать мечтательницу, тем более беды в ее оптимизме не видел. Поздно уже переубеждать, неделю б назад ей сюда явиться, может, оставила свои притязания на Орри, побогаче жениха нашла.
— Расскажите об Орри?
— Что? — насторожился мужчина.
— Давно вы с ним дружите?
— С детства.
И тишина. Исвильда подождала, но мужчина пристально смотрел в огонь и видно ничего добавлять не собирался.
— И как? — решилась потревожить его.
— Что как?
— Жили.
— А! Дружно.
И опять молчок и единение с пламенем в камине.
— Орри что-нибудь рассказывал вам обо мне?
— Да-а, много! — крякнул.
— Он не ждал меня?
— Он?…
Ну, спросила!
Конечно, ждал!… Чтоб разобрать кладку стен и удостовериться, что они стояли на фундаменте из золота и драгоценностей!
— Значит, он ничего не говорил обо мне, — расстроилась девушка, понимая, что пришла зря: никто ее не ждал и видеть не желал. — А что женился, сказал?
— Да-а! Конечно. Очень переживал, что меня на церемонии не было. Я тоже. Но позже.
— Что позже?
— Сожалел, — бросил сухо Гарт, одарив старушку настороженным взглядом. — Простите за бестактность, миледи, сколько вам лет?
— К чему вы это спрашиваете?
— Ну-у… я вижу вы женщина…хм, зрелая. Вам бы и мужа подстать сыскать. А Орри двадцать восемь всего и минуло.
— Зрелый возраст. Самое время детей заводить.
Гарта озноб пробрал — да Боже упаси! Нет, прав Орри, лучше содомитом сказаться, чем на это чудище взобраться!
Мужчина заерзал на скамье, чувствуя себя неловко в обществе странной оборванки, и даже немного в опасности — кто знает, что на уме у озабоченной старушки? Подумать только, он предлагал Орри свою кандидатуру в ее совратители!
Спасибо, друг, что не дал погибнуть!
А то до гиены огненной он бы уже не дожил за грех прелюбодеяния — сам скончался, причем до совершения полового преступления.
`Может прямо сейчас и начать? В смысле, умирать'? — подумал Гарт. Что еще делать, он понятия не имел. Говорить не о чем, да и не с кем. Сидеть пнем — маетно, а бросить гостью, вроде нехорошо.
— Не хотите отдохнуть? Я прикажу постелить вам.
Исвильда пожала плечами: Орри нет, Гарт разговаривать не хочет. Зачем она вообще шла сюда? На что, дурочка, надеялась?
— Что ж, хоть высплюсь, — вздохнула потерянно. — Простите, что нарушила ваш покой своим визитом.
— Да ничего, заходите, — благосклонно кивнул Гарт, обрадованный окончанием знакомства. И поспешил вон с кухни, чтобы постелить гостье в единственно приемлемой для ночлега комнате на первом этаже. А потом найти Орри и покаяться в собственных заблуждениях, обнять горемыку в знак сочувствия. И напиться, чтоб забыть ночной кошмар в виде его жены.
Несчастный Орри!
Исвильда не легла спать — нерадостные мысли все равно не дали бы ей заснуть. Она услышала шорохи в коридоре и выглянула, увидела крадущегося Гарата с кувшином в руке. Девушка пошла за ним, понимая, что тот не зря идет наверх с пивом, прокралась на второй этаж, преодолев скрипучие ступени, и увидела силуэт, в котором заподозрила Оррика. Но возможно ли это? Он обманул ее, скрылся, чтоб не видеть, не приветствовать?
— Ну, Орри, надо же быть настолько невезучим?! — сказал Гарт. — Твоя жена — чума во плоти.
— Ты мне не поверил?
— А то. Но можно посмотреть на это с другой стороны — ее можно выставлять пугалом во дворе. Количество ворон значительно уменьшится, и эти чертовки перестанут воровать.
— Ты меня знаешь, Гарт, — вздохнул Орри. — Я всегда пытался видеть в любой самой скверной ситуации только положительное, и это не раз спасало меня, но сейчас, убей, не вижу ничего хорошего. На душе мрак, потому что и будущее кажется беспросветным.
— Безвыходных ситуаций не бывает. В крайнем случае, выполнишь пожелание отца — убьешь ее, устроив несчастный случай. Хотя по мне, она сама развалится от старости.
Исвильда вжалась в стену, с ужасом слушая беседу друзей.
Она понимала, что Боз способен на преступление, но Орри?
— Я не стану марать руки. Есть другие способы.
— Например?
— Действительно дождаться ее естественной смерти, но понятно, не здесь. Поеду ко двору, к Симону Ламберту. Он давно звал меня к себе.
— А если она протянет больше, чем ты?
Орри вздохнул и забрал у друга кувшин.
— Я попытаюсь развестись.
— Может, стоит поговорить с ней, пока она здесь? По-моему твоя лешачиха зарилась на богатства Даган, не понимая, что ты к рангу любимчиков не относишься и обеспечен примерно, как вошь на одежде побирушки.
Исвильде было больно слушать, как о ней отзывается муж и его друг, что думают о ней, еще больнее осознавать, что она не нужна, более того, является досадным препятствием на пути к каким-то мечтам Орри.
Я же люблю тебя, — хотелось сказать ей. Но выдать свое присутствие, показаться, подойти, значит увидеть в глазах мужчин брезгливость и неприязнь, вновь ощутив себя ничтожной, ненужной — не могла. Она понимала, что ее слова значили бы для Орри не больше, чем карканье вороны на пашне.
Но с другой стороны: с чего ему любить ее, питать нежные чувства? Он совсем не знает Исвильду… и не желает знать оборванку, ведьму — старую каргу, как выразился Гарт. Открыться? Ничего это не изменит. Ей не просто статус нужен, а любящий муж, на которого бы она могла положиться. Да и не факт, что он помнит ее. Она ведь забыла.
Думай о хорошем, думай! — приказала себе девушка и начала складывать положительное и отрицательное от создавшейся ситуации.
Выходило, что она не зря проделала долгий путь по лесу.
Она узнала, что Орри брезгует своей женой и мечтает развестись.
Его отец, герцог Даган тоже мечтает — убрать ее.
Галиган мечтает взять на свадьбу сводного брата и его жену.
Орри хочет ко двору, наняться на службу наемником.
Что делать ей в этой ситуации?
— Твоя суженная сказала, что Галиган собирается к невесте и, вроде тебя не прочь пригласить на свадьбу.
— Как же, "на свадьбу"! В сопровождение.
— Какая разница? Езжай, пусть поможет выпутаться, с влиятельными людьми сведет.
— Галиган? Не идеализируй.
— В любом случае одному ехать опасно.
— Не опасней, чем быть болванчиком Боз.
— Но пока-то нет.
— Пока. И если останусь. Случись что с навязанной мне женушкой: сама ли голову свернет или от старости рассыплется — все одно я виновен буду. Уезжать надо. Наймусь к Ламберту, расскажу о своем деле, авось поможет, подскажет. А я отслужу.
— Да, милорд Ламберт благоволит тебе.
— И щедр.
Исвильда тихо скользнула в сторону выхода, спустилась по лестнице вниз, не желая больше ничего слышать.
Легла на приготовленное ей ложе — жесткое и неуютное, но более неуютно было не телу — душе. Девушке хотелось поплакать и наругать себя за подобную слабость, а так же за глупые иллюзии, одновременно. Ведь знала же — за все в этой жизни нужно бороться, всего добиваться самой, и все же поверила своему сердцу, прокричавшему навстречу тому всаднику в капюшоне — это он!
Глупая.
Что пело ее сердце, лишь его трудности и лишь ему они известны.
Сердце Орри молчит — ни тона, ни звука в ответ.
Женитьба его не радует, не рождает желание наладить отношения с женой, хоть как-то сблизиться, просто поговорить. Наоборот — гонит его прочь из дома. Разве этого хотела Исвильда?
А Боз? Сколько он ей отмерил жизни? День, два, еще неделю?
И ведь знала, что тем дело и кончится, подстраховалась, понадеялась на помощь и понимание мужа. Всего лишь на его долг — не на любовь. Но и это оказалось слишком большим и недосягаемым желанием.
Но разве несбыточной надеждой?
Исвильда закрыла глаза: я решу этот вопрос. Потруднее задачи решала. Как бы еще ускользнуть от Боз и при этом быть рядом с Орри? Что сделать, чтобы он обратил на меня внимание, полюбил и защитил от отца? И ведь нужно как-то выжить пока этого не произойдет. А как это сделать, если руки герцога длинные, а голова — дом Хитрости и Коварства? С Галиган ехать? Это не спасет, наоборот заставит поторопиться Даган. И сын его ей не поможет — слаб еще с отцом тягаться. Авторитета же у Боз никто и ничто не имеет. Сыновья родные, что монеты разменные, что о чужих говорить?
Ни на кого у Исвильды надежды нет, не на кого положиться. Хватит ума и ловкости — выпутается, нет — пропадет.
Девушка скрючилась под тоненьким одеяльцем, пряча глубже под юбки замерзающие ноги.
`Позволить себе минуту слабости? Поплакать, отдавая влаге страх? Сегодня можно — завтра уже не до того будет'.
Да только смысл слезы лить?…
Утром она неслышно выскользнула за ворота и исчезла в тумане, кинув прощальный взгляд на величественный замок нищего феодала.
Эх, Орри, разве в богатстве дело? Разве ты сможешь купить на него счастье?
Девушка не сразу пошла в замок Даган, она сначала завернула к себе. Постояла рядом с шалашом, в котором провела много дней и ночей и посмотрела на раскидистый дуб невдалеке от него. Небольшое дупло высоко от земли, прикрытое ветвями и листьями надежно хранило ее богатство. Она хотела применить его на другое дело, но похоже Оррику деньги нужнее.
Однако торопиться Исвильда не станет: она всегда успеет сбегать сюда, чтобы забрать нужное, и уж тем более, всегда успеет лишиться его. Нет, не стоит спешить и передавать его Орри, как бы тот не нуждался в нем, какими бы благими не были его порывы. Золото не столько Бог в этом мире, сколько Дьявол, и козни его велики.
Девушка развернулась и пошла в замок Даган.
Время покажет, спешит она или опаздывает.
Глава 5
Галиган сидел у окна и мечтал. Однако это занятие не помешало ему заметить, что Исвильда расстроена.
— Тебя разочаровал Орри? — спросил мужчина.
— Нет, я разочарованна в себе, — и принялась бродить по комнате, переставляя с места на место ненужные вещи.
— Оставь подсвечник и иди сюда, сядь, — попросил, указывая на соседнее кресло. — Поговорим? — предложил, когда девушка послушно села и, сложив руки на коленях, задумчиво уставилась в окно.
— О чем?
— О ком. О тебе и Орри.
— Ничего интересного, Галиган, не стоит затевать пустую беседу.
— Она не пустая, наоборот, интересная и поучительная. Скоро я сам стану мужем и хочу знать, что происходит меж супругами, чтобы не допускать ошибки брата. Что не так с Орри, что с тобой, как складываются ваши отношения?
— Их нет, Галиган.
— Не хочешь рассказывать о проблемах? Зря, я вижу, ты расстроена, значит, что-то случилось и серьезное. Мне важно знать — что. Я хочу помочь тебе и Орри.