– Сиркис!
Я взглянул на карточку и повернулся к Рыбьей Морде:
– Это билет на шоу. – И снова обратился к полицейскому. – Да, цирк. Полицейский участок?
Он засунул карточку за пояс и развел руками:
– Нети блё эт «полисай састок» дума? – Пешеходы неверно истолковали жест регулировщика и устремились на переход. – Гаавуук! – Полицейский огляделся и ринулся в толпу, крича, размахивая руками, расталкивая яйцеобразных. Через несколько минут порядок был восстановлен, движение возобновилось, и регулировщик возвратился. Он указал на какую-то дверь в нескольких шагах от угла. – Аг вуг, тихап, тубба.
Я протянул руку в направлении двери:
– Полицейский участок?
Он снова сделал какой-то жест руками, и на переходе вновь началось столпотворение.
– А, гаавуук! Нее гаавуук!
Регулировщику снова пришлось заняться наведением порядка.
Рыбья Морда дернул меня за руку и указал на дверь:
– Пойдем туда, пока этот тип не возвратился. Думаешь, это участок?
Я пожал плечами:
– Стоит попробовать.
Мы направились к двери. На ней были какие-то непонятные линии, точки, зигзаги и пятна. Ниже шла надпись: «Здесь говорят по-английски». Я повернулся к Рыбьей Морде:
– Это переводчик. – Я толкнул дверь, и мы вошли в узкое, без окон помещение. В дальнем углу за невысокой стойкой дремало яйцеобразное существо.
Рыбья Морда постучал меня по плечу:
– Он спит?
Я подошел к стойке:
– Извините? – Никакого ответа. Я ударил по стойке кулаком. – Извините, вы говорите по-английски?
Яйцо открыло глаз, посмотрело на меня и вздрогнуло. Глаз моргнул. Рот увеличился.
– Сиркис! – Существо отлепилось от стены, сунуло руку за широкий коричневый пояс и извлекло оттуда билет. – Сиркис!
Я кивнул:
– Да, мы из цирка. – Я повернулся к Рыбьей Морде. – Растяжка Дирак и «Авангард» неплохо поработали. – Я снова посмотрел на переводчика. – Вы говорите по-английски?
Рот раскрылся, глаза прищурились.
– Здесь говорят по-английски.
– Как вас зовут?
– Имя есть Доккор-тут, да, сэры. – Доккор-тут качнулся вперед, вероятно, у асту это означало поклон.
Я улыбнулся:
– Нам нужен переводчик.
– Здесь говорят по-английски.
– Вы можете пойти с нами? Нам надо в полицейский участок.
Доккор-тут немного повертелся, исчез под стойкой и вынырнул с какой-то книгой. Поднеся ее к одному глазу, он начал листать страницы.
– Полиция… полиция… хм. Управление общественных дел… дел… дел… хм… участок… хм. – Доккор-тут опустил книгу и уставился на меня одним глазом. – Вы хотите работать радио?
Рыбья Морда положил мне руку на плечо:
– Дай-ка я попробую. – Он поманил переводчика пальцем. – Пойдем со мной.
Доккор-тут нажал какую-то кнопку, часть стойки отъехала в сторону, он вышел и двинулся за Рыбьей Мордой к двери. Я последовал за ними. Выйдя из здания, Рыбья Морда указал на регулировщика:
– Полиция.
Доккор-тут посмотрел на моего спутника:
– Вам нужно полицейское радио?
Рыбья Морда покачал головой:
– Отведите нас к шефу полиции.
Доккор-тут возвратился за книгой.
– Шеф… круглая выпуклость… шишкообразное вздутие…
Рыбья Морда забрал у него книгу:
– Позвольте! – Он отыскал нужную статью, сунул книгу в лицо Доккор-туту и ткнул пальцем. – Шеф. Главный. Начальник…
– Вам нужен «Подразделение дорожное движение». Вы все я возьму за полкредита.
Я опустил руку в карман и обнаружил, что там пусто.
– Рыбья Морда, у тебя есть деньги? Он достал две монеты по четверти кредита и протянул их яйцу.
Доккор-тут взял их и затрясся всем своим телом:
– Вы счет не иметь?
– Счет?
– Банк. Вы счет не иметь банк?
Мы покачали головами. Доккор-тут снова затрясся и повернулся к нам спиной. Некоторое время он смотрел на какое-то здание, потом заковылял к нему. Я догнал его:
– Куда мы идем?
Доккор-тут указал на ящик, укрепленный на стене:
– Банк. – Он остановился возле ящика, сунул в него две монеты и заговорил: – Доккор-тут, темай, ух, ух, сут, темай, дис, ух, симик чо. – Переводчик повернулся к нам. – Подразделение дорожное движение.
26
15 июня 2144 г.
После долгих разговоров и неоднократных обращений к пособию «Английский, как на ней говорить» стало ясно, что регулировщики занимаются только движением, они не полицейские. Начальник подразделения контрольной службы приказал Доккор-туту отвести меня и Рыбью Морду в местное отделение криминальных расследований. Там мы познакомились с весьма крутым на вид «яйцом» с синим поясом. Он назвался Туггет-норцом и вызвал к себе переводчика, оказавшегося, к счастью, более опытным специалистом. Мы тепло попрощались с Доккор-тутом и вручили ему еще один кредит, который он сразу же опустил в обменный ящик, после чего ушел, помахав своим билетом и сказав:
– Сиркис, увидимся.
После того, как полицейский начальник и переводчик в свою очередь продемонстрировали нам билеты, мы перешли к делу.
– Туггет-норц, в цирке работают мошенники.
Переводчик – его имя было Губин-сту – немного попереваливался с ноги на ногу и спросил:
– Что такое «мошенники»?
Я развел руками:
– Мошенники – воры-карманники, жулики, карточные шулера, наперсточники… – Судя по выражению лица переводчика, он мало что понял. – Вы знаете, что такое «карманник»?
Губин-сту извлек откуда-то свое пособие «Английский, как на ней говорить», пролистал несколько страниц, нашел нужную и стал читать. Потом широко раскрытыми глазами посмотрел на нас. Затем отложил книгу, повернул меня спиной к себе и что-то сказал Туггет-норцу, указывая на мой задний карман. Его рука влезла в мой карман, извлекла бумажник, и переводчик снова что-то залопотал. Я повернулся, и Губин-сту вернул мне кошелек. Положив его на место, я посмотрел на начальника отдела. Туггет-норц рассматривал меня, сложив руки на том месте, где у нас живот. Потом прищурился, развел руками и что-то сказал переводчику.
Губин-сту повернулся к нам:
– Не преступление. Не преступление влезать в карман. Туггет-норц говорит, в законе нет.
Я почесал голову:
– Вы хотите сказать, что закон не предусматривает наказания за воровство?
Губин-сту кивнул:
– А зачем? Нет карманов.
Я огляделся. Ни у кого из присутствующих асту не было карманов, только синие пояса. Я повернулся к переводчику:
– Хорошо, а где вы держите свои деньги?
– Деньги? – Он как-то странно загоготал, сказал что-то Туггет-норцу, и тот тоже принялся издавать трубные звуки. Когда они немного успокоились, Губин-сту сообщил:
– Мы держим деньги в банке. Они все там. Иначе нам пришлось бы носить их в руках. – Он снова загоготал.
– Так как же быть с мошенниками? Они же будут надувать зрителей.
И полицейский, и переводчик непонимающе уставились на меня.
– Надувать зрителей? – спросил Губин-сту.
– Обманывать, играть нечестно.
Губин-сту почесал голову, покачался на месте и поднял руки:
– Ну и что?
К месту стоянки мы с Рыбьей Мордой возвращались в самом мрачном расположении духа. Рыбья Морда то и дело качал головой:
– Не верю, просто не верю.
Он повернулся ко мне:
– Как ты думаешь, эти яйца даже не знают такого понятия, как «нечестность»?
Я кивнул:
– Ты же видел – у них нет такого слова. Быть нечестным не считается у них преступлением.
Рыбья Морда поддал ногой валявшийся на дороге камешек:
– А значит, Бостонский Франт и его банда будут делать деньги так, как будто у них печатный станок.
Я проследил за полетом камня, ударившегося о стену кассы. Из-за решетки билетного окошка на нас смотрела мрачная физиономия Тима Десять Скальпов. Перед кассой никого не было, но на площадке толпились гогочущие асту, которыми руководили уже знакомые нам регулировщики с белыми поясами. Опоздавшие предъявляли у входа купленные заранее билеты, и их пропускали на площадку. Мы кивнули контролеру и прошли к одной палатке. Асту внимательно слушали зазывал, одни заходили в палатки, другие покидали аттракционы… Вроде бы все шло как всегда. Но что-то было не так. Никто не покупал билетов. Мы с Рыбьей Мордой окликнули Говоруна, который призывал посетителей посмотреть на Удивительного Озамунда. Он только что остановился передохнуть, и, указывая тростью на вход, наблюдал за толпящимися у палатки гогочущими асту.
Повернувшись к нам, Говорун возбужденно сказал:
– Вы когда-нибудь видели подобное? Они ж не понимают ни слова из того, что я тут несу, но стоят и слушают! Если мне удается пробудить у них интерес, они идут и смотрят представление. – Он улыбнулся и слегка понизил голос. – Сообщу по секрету, я собрал на Оззи гораздо больше зрителей, чем Губошлеп на Зельду.
Я взглянул туда, где распинался Губошлеп, и согласно кивнул – толпа у входа в палатку мадам Зельды действительно была меньше. Я повернулся к Говоруну:
– Почему вы не продаете билеты?
Он пожал плечами:
– Так распорядился Хозяин. Эти ребята не носят с собой деньги. – Он покачал головой. – Мистер Джон говорит, что им можно доверять.
Я покрутил головой:
– А где мошенники?
Говорун снова пожал плечами:
– Думаю, ушли. У них тут никакого бизнеса. – Он кивнул. – Ну, мне пора за работу, Бородавка. Кстати, мистер Джон сказал, чтобы вы двое заглянули к нему, когда вернетесь.
Мы с Рыбьей Мордой молча поплелись к административному фургону. Мистер Джон сидел на ступеньках, поглядывая на заполнявшую площадку толпу асту, и тихонько посмеивался. Увидев нас, он поднялся.
– Ну что, вы еще собираетесь притащить сюда армию полицейских?
Я скорчил гримасу, а Рыбья Морда покачал головой. Мы остановились перед ним, и я сложил руки на груди.
– Мистер Джон, что происходит? Почему никто не продает билеты? Где наши «удачливые ребята» и…
О'Хара поднял руку:
– Не спеши, Бородавка. – Он кивнул Рыбьей Морде. – Рад, что ты вернулся.
Рыбья Морда кивнул:
– Я бы тоже хотел услышать ответы на некоторые вопросы, мистер Джон.
О'Хара улыбнулся, заложил руки за спину и принялся покачиваться с мысков на пятки.
– Ну что ж, отвечу. Сначала о билетах – здесь просто никто не носит с собой деньги. Они запоминают, сколько и кому должны, и когда в следующий раз оказываются рядом с банковскими терминалами, переводят на счет нужную сумму.
Я почесал голову:
– А вы уверены, что им можно доверять?
– Ну да, Бородавка. Я и сам не верил, когда Крыса дал мне информацию по этой планете, но дело обстоит именно так. У них нет таких понятий, как обман, воровство, мошенничество. Но их не назовешь импульсивными покупателями. Каждый, кто хотел посетить шоу, заранее все обдумал и купил билет еще до нашего прибытия.
– А «удачливые ребята»?
Судя по ухмылке, О'Хара собирался поведать нам самое интересное.
– Чтобы стать жертвой мошенника, надо самому быть в душе немного мошенником. Эти же ребята просто не понимают, как можно отдать что-то ни за что.
Я потер подбородок и кивнул.
– Честного человека невозможно обжулить. – Я еще раз кивнул. – Поэтому мы заработаем на Чайтью кучу денег, а?
– Похоже, что так.
Я поджал губы:
– А деньги, полученные у Бостонского Франта, остаются у вас.
Хозяин пожал плечами:
– Я свое слово сдержал.
– Вот как?
О'Хара перестал покачиваться:
– Да, монарх Ангара предложил освободить нас от необходимости возвращать оставшуюся часть долга за «Город Барабу», если я удалю с его планеты мошенников…
Хозяин поднял голову и улыбнулся, заметив приближающегося Бостонского Франта.
– Мистер Джон. – Франт остановился, кивнул нам с Рыбьей Мордой и повернулся к Хозяину. – Как насчет того, чтобы закончить выступление на Чайтью? Может быть, мои ребята смогут перебраться на Вистунью?
Хозяин кивнул:
– Как мы условились. Если в конце нашего пребывания на Чайтью вы захотите повторить свое предложение, я соглашусь.
Бостонский Франт вскинул брови, пожевал губами и склонил голову набок:
– Еще двадцать два миллиона кредитов.
О'Хара открыл дверь административного фургона:
– Договорились. – Он улыбнулся. – Увидимся.
Хозяин вошел в фургон и закрыл за собой дверь. Рыбья Морда усмехнулся и пошел прочь. Бостонский Франт покачал головой и медленно зашагал к главному входу. Я не удержался:
– Эй, Франт!
Он оглянулся и сердито посмотрел на меня:
– Что?
И тогда я издал хорошо знакомый ему хлюпающий звук. Хитрец некоторое время смотрел на меня, потом улыбнулся, махнул рукой и удалился, смеясь.
Карл Арнхайм вошел в зал, где обычно заседало Правление компании, и сразу же заметил, что его привычное место во главе стола занято Милтоном Стоуном.
Заметив вошедшего, бухгалтер, разговаривавший о чем-то с другими членами Правления, поднял голову и кивнул Арнхайму.
– Карл.
Все умолкли. Арнхайм медленно оглядел лица сидящих за столом людей. Стоун откашлялся.
– Мы пытались связаться с вами, Карл, но последние три недели вы не отвечали на мои звонки. Видите ли, вы больше не президент корпорации. – Стоун ухмыльнулся. – Президент теперь я. – Он откинулся на спинку кресла и сложил руки на животе. – Отныне компания больше не будет личным инструментом мести безумца.
Под крики «верно!», «верно!» Карл Арнхайм повернулся и направился к двери. У порога он остановился, повернулся и еще раз обвел лица сидящих внимательным взглядом, словно хотел запомнить их на всю жизнь. Потом открыл дверь, повернулся и вышел.
Милтон Стоун хихикнул и призвал всех к вниманию.
– Первый пункт повестки дня нашего заседания, джентльмены, состоит в том, чтобы найти покупателя для «Арнхайм и Бун Серкус». Корпорация наконец-то выходит из циркового бизнеса.
V
СЛАДКАЯ МЕСТЬ
27
Адья Сум, нуумианский посланник в Соединенных Штатах Земли, холодно и вместе с тем не без одобрения смотрел на Карла Арнхайма из-под темного капюшона. Бывший президент «АиБКЭ» сидел за столом в кабинете Совета директоров на месте, отведенном для посетителей, сложив руки, скрестив ноги и твердо глядя перед собой. Многие нуумианцы относятся к людям с презрением, но не Сум – он видел, что Карл Арнхайм начал свою гоату, священную войну против Джона О'Хары.
Кое-кто из сидевших за столом директоров невольно ежился под немигающим взглядом Арнхайма, поправляя потными пальцами накрахмаленные воротнички. Карл Арнхайм оказался способным на прекрасное чувство ненависти, ненависти еще более обостренной из-за его отставки с поста президента «АиБКЭ»; нуумианец мог понять эту ненависть и относиться к ней с уважением.
Секретарь Совета откашлялся, не поднимая глаз от своих записок, кивнул Арнхайму и нуумианцу и повернулся к тому, кто сидел во главе стола. Бывший бухгалтер «АиБКЭ» Милтон Стоун, почти утонувший в мягком кресле, кивнул в ответ:
– Можно начинать, Отто.
Секретарь еще раз откашлялся.
– Очень хорошо… Карл Арнхайм, владеющий двадцатью семью процентами голосующих акций «АиБКЭ», направил Совету директоров предложение, в соответствии с которым…
– Оставьте… – Милтон Стоун улыбнулся. – Давайте перейдем к делу. Я уверен, что правила всем известны.
– Да, мистер Стоун. – Секретарь покраснел, нервно поправил воротничок и снова откашлялся.
Нуумианец едва заметно кивнул. Сум знал, что даже столь бесчувственные существа, как люди, не могут игнорировать ненависть Арнхайма. Секретарь перевернул страницу и начал читать:
– Предложение, выдвинутое мистером Арнхаймом, состоит в том, чтобы распустить нынешний Совет директоров, провести собрание держателей акций и…
– Хорошо, хорошо. – Милтон Стоун обвел взглядом присутствующих и остановился на Арнхайме. – Карл, не хочу показаться резким, но ваш фокус доставил Совету немало неприятностей. – Стоун подался вперед, положил локти на стол и постучал пальцами о крышку. – Вы маньяк, Карл. В своем стремлении уничтожить «Шоу О'Хары» вы вполне способны уничтожить корпорацию, а этого мы допустить не можем. Более двух лет «АиБКЭ» управлял цирком «Арнхайм и Бун», неся тяжкие потери. И это при том, что другие шоу, в том числе и цирк О'Хары, выйдя на звездную дорогу, получают огромную прибыль. Ради защиты собственных интересов нам пришлось убрать вас с поста председателя, и я предупреждаю – мы на этом не остановимся. – Он повернулся к секретарю. – Отто, свяжитесь с мистером Буном по закрытому каналу. Думаю, мы готовы голосовать.