— Ты чудесен в качестве спутника в походе по магазинам…
— Шоппинг, называется.
— Ага, спасибо. Но я больше не могу. Может, здесь можно где-то оставить вещи и посидеть?
— Конечно, в кафе. Кстати, твоей маме ничего не нужно, пока тут есть мы и кредитка?
— Влад, — голос Эль похолодел, — на маму тратиться уговоров не было. На то, чтобы одеть ее, я собираюсь заработать самостоятельно. Это выходит за рамки нашей договоренности, разве нет?
— Да нет вроде. Должен ведь будущий зять понравиться будущей теще? Что она скажет: хорош зятек, даже ничего в подарок принести не додумался, только чай пить таскался, — Влад солнечно улыбнулся. — Я ж не предлагаю, не сходя с места, покупать ей квартиру в Лондоне.
— Стой! Что значит «зять» и «теща»? — непонимающе нахмурилась Эль. — Как же это утомительно-то, оказывается, не понимать некоторых слов.
— Ну, зять — муж дочери. Теща — мать жены. Еще есть свекор и свекровь — родители мужа, невестка — жена сына.
Эль покачала головой:
— Владичек, мой прекрасный рыцарь, а ты не торопишь ли события? Я допускаю, что ты мог быть тайно и безответно, — сарказм в словах чувствовался очень явно, — влюблен в Сашу. Но я-то не она, меня ты знаешь ровно третий день. У нас не приняты браки по расчету, — она покусала губу, но продолжила. — Я не знаю, как моя душа повлияла на это тело. Брак без любви — бесплоден.
— Саша, я и не тороплю, пока у нас все хорошо. Может, ты на гастролях встретишь парня, влюбишься без памяти… Может, мы влюбимся друг в друга. Может, разбежимся. Просто будешь моей девушкой, пока получается?
— Объясни смысл, что ты вкладываешь в это выражение, — потребовала Эльтарн.
— Возлюбленной. Парой. Невестой, — стал подбирать синонимы Влад.
Она прикрыла глаза ресницами, но Влад все равно успел заметить выражение некоторого скепсиса.
— Это предполагает некоторое расстояние между нами. Непреодолимое до брака. Или я неправильно тебя поняла?
— Наверное, неправильно… Это не совсем предполагает. Понимаешь, когда парень и девушка встречаются, это так называется, они проводят время вместе, ходят на свидания, парень ухаживает за девушкой. Они могут сексом заниматься. Просто официально они не вступают в брак.
— Влад, моему знанию твоего мира — три дня. Я еще живу своими законами. У нас так: есть статус официального любовника или любовницы. Есть статус жениха или невесты. Это разные статусы, они не пересекаются. Нельзя быть невестой и любовницей одновременно. Но можно иметь и одну, и вторую. Или любовника и жениха, не суть важно. Можно из любовницы стать невестой, но обязательно хотя бы на несколько дней. И только потом заключить брак. Мне нужно время, чтобы привыкнуть к иной реальности. И еще время, чтобы подготовиться к лишению невинности. Я не знаю, как это у женщин. Это пугает.
— Я тебя не тороплю.
Официантка принесла меню. Влад принялся рассказывать о перечисленных в нем позициях, отмечая сладкое, напитки, что каким вкусом обладает и что с чем лучше сочетается. Эль мягко, как это удавалось, пожалуй, только ей, положила ладошку на его ладонь, останавливая.
— На твой вкус, мой рыцарь.
Черт, ему начинало это нравиться. Ладно, ему это уже нравилось. Почему? Разобраться в себе можно было попозже, на этом Влад со своей совестью и договорился. Он заказал им обоим по куску лимонного пирога и чайник чая, решив, что неплохо будет просто посидеть и насладиться угощением.
— Завтра сядем вместе, я помогу с тестом. Надеюсь, англичанка опять свалит из кабинета.
— Спасибо. Интересно, если я оденусь по-другому, в новую одежду, какова будет реакция? — Эль отнюдь не кокетничала, ее это в самом деле волновало.
— Начнут спрашивать, где взяла, может, с кем переспала, но не обращай внимания, это просто кучка завистливых девчонок.
Эль посмотрела на него непонимающе, потом рассмеялась:
— О, на этот счет ты можешь не волноваться, такое детство меня уже давно не трогает. Я больше переживаю, чтобы меня не обвинили в чем-то более предосудительном, например, в краже. Кстати, я удивлена, что никто из «принцесс» класса не вешается на тебя.
— А смысл на меня вешаться? Мышц нет, денег нет, хмурый и злобный серый мыш.
— Они слепые? — изумилась Эль. — Даже мне бросилось в глаза то, как ты одет. Твой аккуратно завуалированный интеллект. Речь. Неплохая фигура.
— Саш, это ты привыкла видеть достаток и распознавать людей, а половине девчонок в голову не придет ничего такого. Это как в анекдоте. Сын жалуется отцу: «Пап, я познакомился с очень красивой девушкой, и она меня спросила: «Ты учишься в МГУ?». Я говорю: «Нет». «А у тебя есть мерседес?». Я отвечаю: «Нет». «А у тебя дом трехэтажный?» Я говорю: «Нет». И она меня бросила. Отец: «Ну знаешь, сынок, ты конечно можешь бросить Оксфорд и перейти в МГУ… Можешь продать феррари и купить мерседес… Но сносить три этажа ради этой дуры я не буду!».
— М-м-м… хорошо, ты прав, я несправедлива к ним. Мой возраст позволил это увидеть, — подумав, согласилась девушка. — А что такое Эмгэу, мерседес, феррари и Оксфорд?
— МГУ — это вуз в столице нашей страны, Оксфорд — университет, очень старый и очень престижный в другой стране. Мерседес и Феррари — марки автомобилей.
— А куда поедешь учиться дальше ты? — Эль аккуратно отломила ложечкой еще кусочек пирога.
Влад наблюдал, как она ест, восхищался: что дома, что в кафе это было очень изящно, выдавало многолетнюю, если не многосотлетнюю привычку. Она же даже не контролировала каждый свой жест, она в самом деле так двигалась, ела, ходила. Правда, с походкой промашка вышла — осанка-то была безупречна, а вот шаг — по-мужски широк.
— А я поеду учиться в этот самый Оксфорд на отделение английского языка и литературы.
— Это далеко? Расскажи мне об этой стране, нет, географию я прочла, расскажи что-то свое, чего нет в учебнике.
Влад принялся рассказывать. Об Англии и ее культуре и литературе он мог говорить часами, не уставая восторгаться. Расписывал пятичасовой чай и туманы, делился забавными историями из жизни в Англии, обещал познакомить Сашу с приятелями из Лондона.
— Обязательно. Как только я стану знаменитее той Ванессы Мэй, о которой ты говорил, — улыбнулась девушка.
У Влада запиликал сотовый.
— А вот и мама. Или Сергей с машиной. Идем?
Сергей помог погрузить покупки, пока он укладывал все в багажник, Влад хлопнул себя по лбу и куда-то убежал, вернулся уже с красивым легким платком, упакованным в милый пакет.
— Для твоей мамы.
Эль только покачала головой, но не сказала. Смысла в этом не было — платок уже куплен. В машине девушка внезапно усмехнулась:
— А ведь я не представляю даже, что скажет мама на все это.
— Обрадуй ее, скажи, что будешь выступать на конкурсе. И примерь платье, завтра скажешь, как тебе в нем было, лады?
— Хорошо. Но в школу я приду все же не в платье. Мне непривычно.
— Нет-нет, это платье носят именно вечером, оно для торжественных светских выходов. Просто нужно, чтобы ты привыкла к длинному подолу, к тому, как такие платья сидят. А в школе жду тебя в новом брючном костюме.
Эль усмехнулась:
— Хорошо, мой рыцарь, как скажешь.
Парни помогли ей донести покупки до квартиры, сгрузили все в коридоре и ретировались. Эль устало крикнула в глубину коридора:
— Мам, я дома!
— Сашенька, вы не замерзли столько гулять? — мать выглянула. — Ого… Сашенька, что это такое?
— Подготовка к концерту через три недели. Мамулечка, давай, ты не будешь меня спрашивать, кто все это оплачивал?
— Твой мальчик Влад? Сашенька, но это… Это очень дорогие вещи, — Анастасия растерянно смотрела на кучу пакетов.
— Я знаю. У моего мальчика Влада — очень состоятельные родители. И его мама, Ольга Васильевна, скучает без занятия. Она услышала, как я играю, и решила, что это будет весело — сделать из меня знаменитость. Теперь понимаешь?
— Это как-то очень сомнительно. А что она попросит взамен? Ей ведь нужно будет заплатить, а у нас нет столько денег, — мать разнервничалась.
— Ничего не попросит, кроме упоминаний о том, кто меня «вывел на сцену». Мама, успокойся, не волнуйся. Все будет хорошо. Это мой шанс, правда ведь?
— Конечно. Но Влад… Сашенька, а что он попросит? Если он окажется мерзавцем и затребует от тебя секс в уплату? Богачи все ведь те еще сволочи.
— Ма-а-ам, мне сколько лет? — Эль обняла ее, усмехаясь: секс! Будто это нечто неприличное. Ей сегодня понравилось дразнить Влада. До того понравилось, что намокли трусики. Это было внове и остро. И хотелось еще.
— Семнадцать. И если он заделает тебе ребенка, ни о какой сцене не будет речи. Саша, если тебе так нужны все эти вещи, я тебе куплю. Найду работу и куплю сама.
— Никаких детей, мама. Сначала карьера. Не волнуйся, я не продаюсь за тряпки. Мамулечка, ну, посмотри на меня. Я уже выросла. Я серьезная и взрослая девочка, правда. Если я захочу переспать с Владом, то только сама, а не из-за каких-то там подарков и прочего. И мы побережемся, обязательно.
Мать только вздохнула, покачав головой — вот и выросла девочка.
— Ладно, показывай, что он тебе такое купил. Красуйся.
Дочка совсем по-детски взвизгнула и унеслась в свою комнату — переодеваться. Куда и усталость девалась. Сперва она решила похвастаться новым бельем. Анастасия только ахнула, примерно представив его стоимость. Утешало лишь то, что оно выглядело очень скромно. На все остальное она даже не знала, как реагировать. Это было наверняка очень дорого. Очень. Но у нее не повернулся язык что-то сказать, испортить дочери вечер. Тем более что если отринуть мысли о цене, все было просто безупречно, Саша выглядела потрясающе. А если этот мальчик и затребует что-то непристойное… Что ж, Саша достаточно умна и самостоятельна, чтобы разобраться с этим всем.
Анастасии было больно и горько: неужели, пока она плавала в алкогольном дурмане, ее маленькая доченька успела так повзрослеть и стать такой… такой, какой стала? Жесткой, даже жестокой, как она тех алкашей ремнем! Целеустремленной. Упрямой. Когда же? И как она, мать, могла позволить себе опуститься до того, что оставить дочь один на один с миром? Как она могла… Было стыдно до слез.
— Мама? Мамуля, что ты? Мамочка, не плачь!
— Ничего, все в порядке. Иди готовить уроки, у тебя завтра ведь контрольная.
— О-о-о, глаза бы мои не смотрели на эти учебники, — взвыла Эль. — Мамуль, а чай еще остался, тот, с бергамотом?
— Конечно, бутерброды тоже остались. Твой мальчик принес много всего, даже дорогой кофе, утром я тебе сварю.
— Ага, хорошо.
Она не отказалась ни от бутербродов, ни от двух чашек чая — как можно слаще, мозгу нужно было питаться, в ее мире лекари знали о том, что этому помогает сладкое.
В постель Эль рухнула около часу ночи, убедившись, что в голову не лезет больше ни строчки, а глаза отказываются держаться открытыми. И проснулась только от мерзкого звона будильника.
— У-у-у, чтоб тебя дракон пожрал, проклятая звенелка!
Дракон не прилетел, а будильник замолк с чувством выполненного долга. Поднялась Эльтарн довольно легко, собственно, она почти успевала выспаться за пять часов сна. Но все равно придется лечь спать сегодня вовремя. Умыться, расчесаться, удостоверившись, что волосы мыть вечером обязательно, но день походить еще можно, не прослыв неряхой. Одеться в отпаренный матерью с вечера костюм, новую блузку, чувствуя под шелком плотно облегающие грудь непривычные чашечки бюстгальтера.
— Какая же ты красавица, — мать залюбовалась ей. — Твой мальчик точно будет в восторге.
— Думаю, ты права, мама, как-никак, он все это помогал выбирать. Оценивал — так точно. Ты на работу? Мам, я только прошу тебя — никаких гостей и алкоголя!
— Хорошо-хорошо, Сашенька, я поняла.
Брать скрипку Эль не стала. Не до скрипки ей будет в школе, придется очень постараться вникать в каждый урок и отвлекаться от беспомощных полудетских попыток задеть ее, предпринимаемых местными «принцессами».
Провокации начались сразу же после раздевалки.
— Смирнова, королева наша, ты перед кем ноги раздвинуть успела за выходные?
Эль, усмехаясь, молча смерила говорившую абсолютно равнодушным холодным взглядом и развернулась, чтобы дойти до расписания и узнать номер кабинета.
— Я с тобой разговариваю, корова, — ее ухватили за плечо.
— Руку убрала. Или я ее сломаю.
Вот уж чего Эль терпеть не мог — это чужих несанкционированных прикосновений. Предпочитал прикасаться сам. И перемена тела привычки не изменила.
— Ты чего, вообще оборзела?
От раздевалки к месту разборки спешил Влад.
— Шелестова, добром прошу, не нарывайся, — Эль ласково улыбнулась. — Не надо оно тебе. Убери руку, вот правда, тебе же ею еще писать.
— Ну ты точно оборзела…
— Саша, доброе утро, нам в двести четырнадцатый, — Влад Шелестову проигнорировал.
— Спасибо, Влад, идем?
Эль играла роль его «девушки» в своем понимании. Пока — невесты, а там — как получится. И что решит Влад, переводить ли им отношения в иную грань, или не стоит.
— Подцепила себе такого же дешевого урода, — прошипели вслед.
Она искренне рассмеялась, радуясь отсутствию косметики, до слез.
— Прости, мой рыцарь, нервничаю перед контрольной.
— Ничего, все будет отлично. Тесты раздадут, потом она уйдет, решим все.
— Это было бы просто подарком судьбы.
Ну, что она могла сказать? Боги любили ее даже здесь, даже такую. Все было, как и сказал Влад: им раздали тесты, и преподаватель покинула аудиторию, позволяя делать, что заблагорассудится. Влад быстро прорешал свой вариант, потом написал ее ответы.
— Попробуй понять, почему все так, а не иначе в грамматике, лады? Ответы все правильные.
Его одарили теплым взглядом, хотя тепло и эти зеленые ледышки с трудом можно было связать в сознании. Казалось, такие глаза просто не могут не источать холод и презрение. Как она смотрела на Шелестову! Как та еще не поняла, что это — другой человек? Уму непостижимо! Влад улыбнулся в ответ и уткнулся в свой тест. За их спинами обменивались впечатлениями Шелестова и ее свита, злословя на тему того, где Смирнова могла добыть такой костюм. Сошлись на том, что это какой-то секонд-хэнд, наверняка еще и с мертвечины снятый. И парень у нее вечно в каком-то сером свитере и черных джинсах ходит, даже без лейблов.
Эль, сосредоточенно хмурясь, пыталась разобраться в том, почему ответы именно такие. Кажется, у нее немного получалось. Безумный скачок для того, кто впервые три дня назад увидел латинский алфавит. Впрочем, это же трехсотлетний эльф. Чему он удивляется?
За пять минут до звонка явилась Злюка, молниеносно похватала у всех листки с ответами и снова умчалась.
— Хорошо хоть, не укусила, — хохотнул кто-то.
Эль выдохнула, украдкой пожала Владу ладонь.
— Спасибо, мой верный рыцарь. На штурм геометрии?
— На штурм. Там сегодня будут теорию письменно спрашивать вроде.
— Теорию я помню, это не трудно.
— Да ну?
— Да. Геометрия на редкость логична. И этим напоминает музыку. Если поставить рядом две неправильные ноты, вместо гармонии получится диссонанс. Конечно, и его можно использовать в произведении, и, как я успела услышать, вовсю используют сейчас, потому как этот кошмар невозможно слушать, не отвисая ушами. Кхм, извини, увлеклась. Так вот, о геометрии. Это наука о пространстве. А пространство многомерно, но подчиняется строгим законам, так? Они гораздо проще законов Алгебры.
— Ладно-ладно, мне уже страшно. А после геометрии у нас окно, историчка болеет. Можно сходить в столовую.
— Окно?
— Перерыв.
— А, хорошо, сходим в столовую, — царственный полунаклон головы с плотным узлом собранных на затылке волос. Эта прическа открывала ее шею, красивые ушки с девственно-нетронутыми мочками. Владу казалось, это почти непристойно — обнажать такую длинную белую безупречность. Почему-то с косой так не выглядело.
На переходе из кабинета в кабинет их обогнала Шелестова, нарочито громко сказала: