– Можно попробовать! – Роман достал из буфета бутыль с пустосвятовской водой. – Хоть сейчас стакан воды заговорю, и появится у тебя страсть к английскому, вместо того чтобы видак смотреть, будешь «Моби Дика» в подлиннике читать.
Роман поставил на стол пустой стакан.
– Итак, решайтесь! – Колдун наполнил стакан до краев. – Кто хочет выучить английский?
Арк смутился. Томка прыснула. Олег облизнул губы.
– Олег? – повернулся к докладчику колдун. – Может быть, опробуешь на себе свою теорию? Как говорится, в лучших традициях?
– Нет, погодите, а вдруг какое-то последствие будет? Побочное явление или… вы гарантируете, что ничего такого? – Олег явно струсил.
– Ты ведь не собираешься спрашивать наркоманов, хотят они подвергнуться твоим «водным процедурам» или нет. Вот и я не спрашиваю.
– Но я же не наркоман! – воскликнул Олег.
– И что?
– Роман Васильевич, вы нас испытываете, да? – смущенно улыбнулась Томка. – По-моему, это нечестно. Вы сильнее, вы знаете в сто раз больше, чем мы. Вы по любому нас обхитрите.
– Вы ничего не поняли? – спросил Роман. Гримаса раздражения пробежала по его лицу. – Мне совсем недавно предлагали нечто подобное: водозабор заговорить и на один день всех людей охмурить… внушить любовь небывалую.
– И что? – затаил дыхание Олег. – Вы отказались?
Роман кивнул.
Томка из разговора ничего не поняла. Слова Олега показались ей странными – и только. Арк прикалывался – как всегда. Роман на что-то намекал, требовал объяснить то, что Томка ну никак объяснить не могла. Роман ей нравился. Он был такой не похожий на других, красивый, обаятельный. Правда, много старше ее, но это ерунда, по сравнению с другими колдунами – еще очень молодой). И почти всемогущий. Правда, учил он их странно. То заставлял повторять раз за разом нехитрые упражнения в магии, то обсуждал, как сегодня, проблемы совершенно отвлеченные. Главное, Томка никак не могла понять, правильно она отвечает или нет. Возможно даже, совсем неправильно. Роман никогда не скажет: неверно. Лишь улыбнется загадочно. И все.
– Если через месяц мне не захочется больше инглиш учить? Что тогда? – продолжал развивать тему Аркадий.
– Страсть останется. Пока я заклятие не сниму, – насупился Олег.
– Подождите, вот такой случай рассмотрим! – вмешалась в спор Томка. – Если я заболею, смертельно заболею. И никто не сможет меня спасти, кроме вас? – повернулась она к учителю. – Вы бы стали мня лечить, Роман Васильевич?
– Конечно, – кивнул Роман. – Я бы сделал все, что в моих силах.
– Почему?
– Потому что ты хочешь жить. Так ведь?
– Если бы я была без сознания. Если бы не успела попросить меня спасти?! – тут же нашлась Томка.
– Вы, Тамара Александровна, желаете умереть в случае тяжелой болезни? Ну что ж, распорядитесь. Я не буду вас спасать. А так, извините, считается, что человек хочет жить в любом случае. За исключением заранее оговоренных.
– Роман Васильевич, а правда, вы тайну живой воды знаете и воскрешать умеете? – поинтересовалась Томка.
– Кто это вам сказал? – Роман попытался придать голосу как можно более равнодушные интонации.
– Слухи бродят-ходят. Будто вы одну утопленницу в Пустосвятово через пять лет к жизни вернули. Она, правда, жуть какая страшная, и от нее тиной воняет. Но живая.
Роман усмехнулся:
– Что касается уродства и вони – вранье. А вот про то, что я эту глупышку к жизни вернул – правда. Только не со всяким такое можно сделать.
– А с кем? – затаила дыхание Томка.
– Долго рассказывать. К тому же в обычном мире живой воды нет. Только в Беловодье воскрешать можно. Да и то не настоящих умерших, а находящихся под действием колдовства. Водяной мою утопленницу заговорил, душу в ней сохранил, потому я и смог ее воскресить… – Роман задумался, вспомнил Надежду и Глашу. – Не знаю точно, к настоящей жизни я после смерти возвращаю или к мнимой.
Томка смутилась. Она хотела, правда, спросить насчет самоубийства. Но вовремя поняла, что в этом случае Роман Васильевич ответит с убийственной иронией. Посему сочла за лучшее промолчать.
– Роман Васильевич, а вы во главе Синклита можете оказаться? – спросил Аркадий.
– Нет, это исключено.
– Почему?! Вы же один из самых сильных колдунов в Темногорске. Может быть даже, самый сильный! – горячо воскликнула Томка.
Роман поморщился. Даже если девчонка и говорила искренне, все равно ее слова смахивали на лесть. А он терпеть не мог, когда льстят.
– Я – повелитель водной стихии. Такой колдун не может стоять во главе Синклита. Нужен чародей, к стихиям отношения не имеющий. Как Чудодей, например. Он был книжным колдуном. Все стихии были для него равны.
– А Гавриил Черный, значит, подходит? – хмыкнул Аркадий.
– Больше, чем я. И давайте, не будем обсуждать проблемы управления Синклитом, – предложил Роман.
– Вы так мою идею и не заценили! – фыркнул Олег.
Собственная теория казалась ему гениальной. Как минимум – перспективной.
– Не особенно. – Роман улыбнулся. От его улыбки у Томки всегда замирало сердце. – Дело в том, что вот так в подчинении подержишь ты человек пять-шесть в течение двух дней, и всю колдовскую силу свою израсходуешь. Будешь как выжатый лимон. Действовать за других очень тяжело. А может вообще дар уйти.
– Ну да! – изобразил изумление Арк. – А как же правительство? Они вон миллионами руководят и не выдыхаются…
– Милый Аркадий, – Роман покачал головой. – Разве они в свое дело душу вкладывают?
Все рассмеялись. Арк громче вех.
– Я серьезно! – Олег покраснел. – Может получиться. Я тут даже потребную энергию рассчитал. Не так уж много и надо.
– То, что вокруг человека – четыре стихии, ты учел? – вопрос Романа прозвучал почти невинно. – И остальных людей, на которых часть твоей энергии уходить будет?
– Что? – Олег сморщился. – Вокруг?
– Ты же не в вакууме. Не в пустынном космосе. Так?
– Забыл про четыре стихии, вещий Олег! Как всегда, главное не учел! – хмыкнул Арк, понимая, что приятель допустил грубейшую ошибку.
– К счастью, – добавил Роман.
Олег покраснел еще больше. Он чуть не плакал. Томке было больно на него смотреть.
– Роман Васильевич, а когда вы нам ожерелья подарите? – спросила она, чтобы хоть что-то спросить. Чтобы дать Олегу передышку.
– А вы как думаете? – поинтересовался Роман. – Сами ощущаете: уже готовы принять мой дар?
Ученики засмеялись. Томка – неестественно громко. Арк – от души. Олег – вымученно. Но напряжение тут же прошло.
– Без волшебного ожерелья заклинания почти не действуют. Так? – спросил Арк.
– Примерно так, – согласился господин Вернон. – Но это, наверное, и лучше. А то бы вы такого натворили… – Учитель покачал головой.
– Так когда? – принялся допытываться Арк.
Он был дерзким. Ученики все были дерзкими, и это Роману нравилось. Если бы их дерзость равнялась упорству!
– Не знаю еще. Но точно могу сказать, что не сегодня, дети воды.
– Что? – не понял Олег.
– Ну, ваш мозг тоже состоит на восемьдесят пять процентов из воды. Так что все мы – дети воды.
Троица опять расхохоталась. И Роман Вернон вместе с ними.
– Что касается наркоманов, – уточнил Роман. – Если кто-то из них придет ко мне и попросит его излечить, я помогу. Но только по его просьбе.
– Давайте откроем наркологический центр! – предложил Арк.
– А что, это мысль! – захлопала в ладоши Томка. – Роман Васильевич, вы как?
Колдун усмехнулся. Вот и они его поймали! Что ж, он скажет теперь – нет? Он так долго этого избегал – исцелять и учить. И вот, похоже, дожил, и до того, и до другого.
– Один я не смогу, – ответил он, помолчав. – Но если вы мне поможете, то стоит попробовать.
– Придется пахать бесплатно? – фыркнул Олег.
– Пахать придется, – подтвердил Роман. – Но почему бесплатно? Хорошая работа требует хорошего вознаграждения.
– Но вы же с нас денег не берете, – напомнила Томка.
– Кто вам сказал, что я учу вас бесплатно? – Глаза колдуна блеснули. – Вы еще не знаете, какую страшную цену я заставлю вас заплатить.
Томка хихикнула и осеклась. Глянула искоса. Не поняла, шутит учитель или всерьез говорит.
– Какую? – спросила девчонка дрогнувшим голосом.
– Вот надену на вас ожерелья, – зловещим шепотом сообщил колдун. – Тогда узнаете.
* * *
«Я просто страдаю от одиночества, – думал Роман, глядя, как троица идет через сад, пихая друг друга и хохоча. – Поэтому и вздумал учительствовать».
Но он всегда был одинок. Прежде это не тяготило. Почти. Или все же тяготило?
Учеников колдуны не берут. Только от отца к сыну, от деда к внуку переходит искусство. Колдун, ставший учителем, – плохой колдун. Сам свою силу исчерпал, вот и надеется с помощью учеников могущество обрести – так в Темногорске считали и считают. И все же Роман пошел наперекор обычаю.
Но дети у колдовской братии – редкость. Лена – не в счет, она не ведьма, а лишь обладает Даром. Стен – тот провидец, но в других магических таинствах слаб. А вот Казька – тот да, тот отмечен. В будущем может такой сюрприз преподнести – мало не покажется! Что-то от Стена давненько нет никаких известий. Как он там поживает? Или так занят обустройством семейного гнездышка, что старым друзьям весточку послать недосуг? Похоже, Стен решил спрятаться от всех на свете. И то: подозрительное его везение может привлечь внимание нехороших парней.
Скорее всего, молчание Алексея Стеновского объясняется банальной причиной: наделенный даром предвидения Стен почуял опасность и решил переменить место жительства. Проще всего Алексею было бы поселиться в Темногорске и стать членом Синклита. Но Роман знал, что уговаривать старого приятеля бесполезно: в любом мире Стен будет изгнанником. Женитьба и рождение Казьки мало что смогли в его жизни исправить.
«Если бы у меня был сын, – подумал Роман. – Он был бы сильнее в сто раз, чем я».
После ухода Нади он все время ощущал пустоту. Как будто из сердца что-то вынули.
* * *
– Я сегодня вечером уезжаю, – сказала Надежда в тот день.
Времени было уже около трех – колдун только что закончил прием.
– Куда? – Роман, кажется, растерялся. Не ожидал. Накануне ни о чем таком они не говорили. Напротив, весь вечер шутили, почти безмятежная атмосфера царила в доме. Они планировали на другой день после обеда поехать в Пустосвятово. И вдруг…
Роман вспылил:
– Хочешь вернуться к Гамаюнову? От прошлого трудно убежать. От того, кто тебя хоть раз подчинил – практически невозможно.
Надежда рассмеялась:
– Нет, там все кончено. Ты меня освободил. Хотя бы за это спасибо…
Роман отметил про себя это злое, режущее ножом «Хотя бы за это».
– Теперь меня никто не удержит! – продолжала Надя. – Теперь я – ничья. И даже не твоя.
– Разве я тебя неволю?
– О, да! Ты подчиняешь, сам того не замечая. Юл, Тина, Стен… Представь, даже гордец Стен готов принять твое превосходство. Но я не могу. Знаешь, почему?
– Почему? – автоматически спросил Роман.
Она обняла его, прошептала на ухо:
– Потому что я – мертвая…
– Что за чушь?! Надя!
Он обнял ее и решил: не отпущу. Умру, но не отпущу.
– В этом есть что-то особенное, ты не находишь? – Ее горький смех прозвучал над самым его ухом. – Все в нашей стране решает Танатос. Наши действия ничего изменить не могут. Все растворяется, как в воде, тонет, как в болоте. Ньютон нам не указ, и потому сила действия ничему не равна. Любые вербальные ухищрения, безмерная любовь, подвиг служения, любой дар пропадают втуне. Только взмах косы Танатоса меняет ход действия кардинально, лишь смерть эффективна. Смерть наделена силой, остальное – бессильно. Что следует из той апологии Танатоса? Какой вывод? Очень простой. Я – сильнее тебя, мой бесподобный колдун.
– Что случилось?
Наверное, самым лучшим было вообще прекратить разговор, оставить все так, как есть, неопределенным, зависшим, когда любой толчок может повернуть действие в любую сторону.
– Ты спрашиваешь? – Надежда попыталась отстраниться. – О чем ты спрашиваешь? О чем? Пусти!
– Ни за что!
– Как ты смеешь?! Ты обещал не применять колдовскую силу против меня!
– Я и не применяю. Или думаешь, что я без всякого колдовства не могу тебя удержать? Я отнял тебя у Гамаюнова, снял ошейник, но при этом я тебя приручил. Незаметно так… Если меня не будет рядом, я не смогу тебе помочь.
– Мне не нужна твоя помощь!
– Разве?!
– У меня важное дело, – сказала Надежда, глядя в сторону. Соврала? Разумеется.
– Хорошо, уезжай!
Роман разжал руки, Надежда отступила к стене.
– Что-нибудь нужно? – спросил Роман и добавил: – Для поездки?
– У меня все есть.
– Деньги?
– Я уже взяла. Все, какие были.
Это была небольшая провокация. Потому что (как на другое утро выяснил Роман) на самом деле Надежда взяла полторы тысячи баксов. Остальные – больше пяти тысяч – остались лежать в сейфе. Но Роман на провокацию не поддался, лишь пожал плечами, давая понять, что не в претензии.
Надежда неожиданно смягчилась:
– Я тебе номер оставила. Там, у телефона. Впрочем… Я сама позвоню. Но не сразу. Сразу не могу. Извини. Дела.
Роман знал, что она не позвонит.
И не ошибся.
* * *
Он вздрогнул и очнулся. Ему показалось, что свет за окном стал меркнуть. Потом яростно завыл ветер, деревья в саду гнулись, трещали ветви. Невероятно! Настоящий ураган! А пятнадцать минут назад воздух был неподвижен.
На соседнем участке сломалась береза и рухнула на забор, сметая провода. Ну все, света теперь до вечера на Ведьминской не будет. Придется при свечах сидеть. Роман с любопытством наблюдал за этим внезапным буйством природы.
– Роман Васильевич! Роман Васильевич! – Колдун не сразу понял, что Томка колотит кулаком в стекло.
Дребезжали стекла.
– Скорее! Выходите!
Томка была белее простыни. Глаза расширены от ужаса. Шапочку она где-то потеряла, ветер трепал ее длинные волосы. Что случилось? Кто-то напал на ребят? Или упавшим деревом задело?
Колдун выбежал на крыльцо. Ветер выл в вершинах деревьев, гнул к земле. Томка была уже тут. Задыхаясь, срывала с груди шарф.
– Арк умирает! – выкрикнула в ужасе.
– Что? – колдуну показалось – дурацкий розыгрыш.
Роман так и хотел сказать в ответ, повернуться, уйти. Но вдруг почувствовал: не розыгрыш. Ожерелье дернулось, водная нить стала пульсировать сильнее. Еще сильнее…
– Где он?
– Там, на остановке. Мы стояли и вдруг он побелел и стал падать!
Значит, в двух шагах. Роман накинул куртку и ринулся на улицу. Ботинки надевать не стал, так и побежал в летних сандалиях на босу ногу.
– Скорее! – задыхаясь, приговаривала Томка.
– Может быть, его упавшей веткой задело? Или рядом провод оборвался? – спросил на бегу Роман.
– Нет, ураган потом начался. А прежде темно сделалось! – выкрикнула Томка ему в спину на бегу.
* * *
Пока добежали до автобусной остановки, ветер почти унялся. Обломанные ветви валялись вокруг, да сорванная с какого-то ларька крыша грохнулась как раз посредине Ведьминской.
Арк лежал на скамейке на автобусной остановке. Олег стоял подле, придерживал голову товарища. По телу лежащего время от времени пробегала крупная дрожь, тогда Арк бился затылком о деревянное сиденье. Глаза мальчишки закатились, с нижней губы тянулась нитка слюны. Время от времени левая руки его подергивалась, будто пальцы пытались что-то схватить. Какая-то тетка бросила на Арка осуждающий взгляд и поторопилась пройти мимо.
– Обкурился, мерзавец! – бросила гневно. Как плюнула.
Глупая, если бы знала она, как сейчас плохо мальчишке! Роман положил ладонь Арку на лоб.
И сам в то же мгновение ухнул в пропасть, во тьму. Железные пальцы невидимой руки сжали горло. Рука удлинялась, превращаясь в тугой жгут. Жадно раззявилась черная пасть…
Следующее движение было чисто инстинктивным. Колдун взмахнул левой рукой, на пальце сверкнул серебряный перстень. Луч холодного синего огня вылетел из зеленого ноздреватого камня и отсек черный жгут. Но Роман продолжал падать в пустоту. Рука, что лежала на лбу Арка, нестерпимо тяжелела. Колдун понимал, что мальчишка уходит и тянет его за собой.