— Это тебе от Юбериона, это тебе от Спящего, это тебе от повара Снафа из Старого Лагеря, а это лично от меня!
Ребра его трещали, голова болталась, как хрен в банке, однако он себя пересилил и на последнем издыхании спросил:
— А причем… причем здесь повар?
— После того, как я с тобой покончу, побежишь к нему на откорм. В Болотном Лагере тебе делать больше нечего — свои же прибьют. А ну, отдавай Юнитор!
— Сейчас! — Нирас полез в висевший справа на поясе мешочек и достал мне некий продолговатый предмет, шестигранный по форме. Он отливал какой-то неестественной лазурью.
— Это точно Юнитор? — строго спросил я.
— Ты, что… магических камней никогда не видел? — изумленно харкая кровью, произнес Послушник, — как же тебя послали на поиски его?
— Тем не менее, я его нашел! — я любовно завернул Юнитор в тряпочку и спрятал его в рюкзак.
Нирас валялся на траве и продолжал харкать кровью. После недели пробежек по колонии ноги мои стали, как у лошади. Так и до греха недалеко. Спросил его:
— Тебя добить или… жить хочешь?
— Жить! — прохрипел он.
— А смысл? — пожал плечами я.
Тем не менее, мне стало жалко этого придурка. Послали балбеса на поиски магического артефакта, а он взял и сломался. Я оставил ему пару стеблей лечебной травы, пожелал скорейшего выздоровления и двинул в обратный путь. Сначала, правда, побродил по краю скалы, в надежде отыскать безопасное место для спуска, но ничего толкового так и не придумал. Как говорится, пять километров для коня не круг, а бегать уже вошло у меня в привычку.
Уже почти смеркалось, когда я вернулся в Болотный Лагерь. Безумно хотелось жрать, но я заставлял себя не думать о еде, пока не отдам Юнитор Юбериону. Стражи в Храме посмотрели на меня, как на родного. На их памяти ни одна живая душа не забредала к Просвещенному Юбериону два раза за день — я стремительно набирал политический вес. Скоро начнут отдавать честь, Иродово семя!
В Храме было все так же холодно, как и днем — слабые лучи солнца не в состоянии нагреть столь массивное сооружение. Юберион сидел в той же позе, в которой я его оставил, а девушка с опахалом преданно трудилась на благо Братства. Лучше бы она минет Просвещенному сделала, что ли… вот бы он удивился! Напрямую со Спящим общаться бы стал.
— Учитель Юберион, — громко произнес я, — у меня для вас две новости. Одна хорошая, а другая — не очень хорошая. С которой начинать?
— С печальной, юноша, с печальной, — улыбнулся Просвещенный. Улыбка на его лице выглядела, по меньшей мере, странно. Точно сфинкс ожил.
— Послушник Нирас сошел с ума. Он сказал, что ему было видение от Спящего, в котором он приказал ему оставить Юнитор себе.
— Разум Послушника не в силах вынести воли Спящего! — тоном опытного психиатра сказал Юберион, — только мы, Гуру, десятилетиями тренировавшие свой мозг, можем напрямую общаться с божеством. Что же ты предпринял?
— Пересчитал ему ребра! — скромно признался я, — и отобрал артефакт. Вот он.
— Отлично, юноша, отлично! — воскликнул Просвещенный, — отнеси его Кор Галому. Он знает, что с ним делать.
Я оторопело глянул на него.
— А разве я не заслужил награды?
Он спохватился и сконфуженно глянул на меня.
— Ты прав. В знак своей доброй воли я дарю тебе вот этот амулет. Он защищает от огня. Носи его с честью!
Я вышел наружу в смятении. Не понял, меня что — спутали с пожарной службой? Нахрена мне амулет, защищающий от огня? Разве что сменять его на что-нибудь более подходящее… да, благодарность Юбериона не ведает границ! Вперед, Марвин! Вперед — к Кор Галому! От одного мудака к другому!
Снова милая картина: Идол Тион задумчиво шевелит губами, а Послушники, что раньше стояли, уперев десницы в поясницы, нынче сменили фривольные позы и покоятся на коленях со склоненными головами. Тион молчит, лишь рассеянное лицо его светится в наступивших сумерках каким-то загадочным неземным светом. Что толкового может сказать этот лунатик стоящим на коленях? Или им нужно, чтобы он не говорил, а всего лишь присутствовал? Снова загадки…
Кор Галом встретил меня, как старого знакомого. То есть, стоял, повернувшись задницей, и не изволил замечать. Ну, совершенно не изволил! А если бы вместо меня взвод педрил зарвался бы? Ох, погубит когда-нибудь Кор Галома его высокомерие! Что же, обратимся к нему так, как он того заслуживает!
— Эй ты! — Кор Галом медленно повернулся.
— Что тебе нужно?
— Это тебе нужно, а не мне! Меня прислал Юберион. Я принес магический Юнитор.
— Хорошо. Наконец-то я смогу изучить магические свойства этого камня. Эх, если бы у меня было достаточно слюны ползунов!
— В смысле?
— Мне было видение. Спящий со мной разговаривал и дал мне понять, что я продвигаюсь в нужном направлении. Но нужно что-то еще… что-то, относящееся к ползунам. И это что-то — не слюна.
— А ты что, не изучал ползунов? — удивился я.
— Вздор! Конечно, я препарировал ползунов. Но необходимые нам секреты содержатся только в челюстях. А необходимо что-то еще… я хочу, чтобы ты помог мне в этом деле. Отправляйся в Старую Шахту и отыщи там логово ползунов. Стражи тебе помогут.
Ага! Помогать тебе, браток, мне не слишком улыбается. Скряга ты изрядный… а может провернуть одну шутку? Нае… обманем старину Кор Галома!
— Юберион сказал, что ты наградишь меня за успешные поиски Юнитора, — равнодушно сказал я.
— В самом деле? — удивился Кор Галом, — он так сказал?
Я кивнул.
— Полагаю, пятидесяти кусков руды будет достаточно, — он сунул мне в руку мешочек с рудой, — что-нибудь еще?
— Где же мне искать это логово?
— Это самая трудная часть задания. Но я надеюсь, что ты с ней справишься.
— Там, наверное, темно…
— Держи вот эти свитки с заклинаниями света. С факелом бродить не всегда удобно.
Вот, мерзавец! Все продумал! И в кого он такой умный? Ладно, пойдем и где-нибудь приляжем — время позднее, а утро вечера завсегда мудренее. Хата, в которой я ночевал прошлый раз, была наполовину занята. Мускулистый Послушник развалился на одной из кроватей и не терпящим возражений голосом велел мне убираться к такой-то матери. И сильно удивился, вылетая на бреющем полете вон. Стоящий на помосте Идол улыбнулся, но ничего не сказал, а в ответ хныканью и апелляциям наглеца указал ему перстом на место рядом с Дасти.
Утро встретило меня характерным туманом, но хвала Инносу, мне не нужно было бродить по лагерю в поисках приключений. Я быстро перекусил жареным мясом и куском хлеба, запил все это дело вином (иногда встречается и настоящее вино в этой Богами забытой местности), невнимательно прослушал строк двадцать из утренней речи Идола Тондрала и отправился в путь. С каким наслаждением подымаешься по тропинке наверх от Болотного Лагеря! Отступает туман, и вот уже расплывчатые контуры светила видны через прозрачную синеву Барьера. Отсыревшая одежда высыхает, настроение улучшается, и вот ты уже движешься легким бегом по привычному маршруту. Летят навстречу деревья, холмы, водопады, проносятся мостики, перекинутые через реку.
Прежде чем отправиться в Старую Шахту, я решил забежать в Старый Лагерь и посоветоваться с Диего. Надеюсь, мерзавец мучается сегодня жестоким похмельем. Подкину ему пару бутылок пива и выспрошу все, что он знает о ползунах. Потому как, не зная броду… короче говоря, нехрен мне в шахте делать без четкого плана.
Войдя в лагерь через Южные Ворота, я свернул направо и побежал по тропинке в направлении к своей хижине. Первым делом мне на глаза попался совершенно изможденный Флетчер. В мешках под его глазами спряталось все счастливое детство, боевая юность и удачливая зрелость. В ответ на мое «доброе утро» он скривился так, что стало ясно — никакого утра для него не существует, а продолжается ночной кошмар. Забежав к себе, я переложил кое-какое барахло из рюкзака в сундуки, умылся в ручье и отправился к Снафу — подзаправиться основательнее.
— Какие новости, толстяк? — спросил я добродушно.
— А никаких! — хмыкнул повар, — окромя того, что лагерь всю ночь пьянствовал. Ты ведь завалил Диего рудой, а у этого смуглорожего руда не задерживается в принципе. Утром ребята захотели опохмелиться, так оказалось, что во всем Старом Лагере не осталось ни пива, ни самогона, ни вина. Отправили гонца в Новый Лагерь. Половина ожидает его возвращения, а половина болотником здоровье поправляет.
Вот какие дела! Я неспешно доел похлебку и поблагодарил Снафа. Насколько мне помнится, у меня в рюкзаке бутылок десять пива и столько же самогона. Есть еще вино, но я оставлю его себе. Будь я проклят, если не сколочу сегодня состояние. То-то так тихо в лагере с утра!
У ворот в Замок прохаживался Торус с бледным и измученным лицом. Увидав меня, он зло рыгнул:
— Где ты шатаешься! Споил половину лагеря — и был таков!
— Неправда ваша, дяденька! — хмыкнул я, — я всего лишь купил у Диего доспехи!
— Ах вот как! А ты не знал, что Диего нельзя давать больше пятидесяти кусков руды? Иначе во всем лагере такое начинается!
— Да откуда! Ты, кстати, ничего против пива не имеешь?
Торус даже как-то обмяк.
— А что? — спросил он с надрывом, — у тебя есть пиво?
— У меня есть все! — отчеканил я.
Здоровяк лихорадочно принялся шарить по поясу.
— Вот, нашел! Здесь сотня кусков руды. Грабь!
— Чего тебе?
— Пива!
— Пивом душу не обманешь! — намекнул я.
— Шнапса мне не нужно! — затряс головой Торус, — я ведь на часах.
Я вздохнул. Торус — человек нужный. Пожертвуем бутылочкой вина во имя святой цели.
— Давай сюда свою руду. Вот тебе две бутылки пива и… и, так и быть, бутылку отличного вина. Но больше у меня вина нет ни для кого. Держи вот к вину еще кусок сыру — он хорошо оттяжку дает.
— Спасибо, Марвин! — выдохнул Торус и залил себе в пасть полбутылки вина.
Куда не кинь взглядом, на ногах больше никого не было. Возле хижины Диего в живописных позах валялись Призраки. Сам Диего наполовину присутствовал в доме. Верхняя же часть его покоилась под открытым небом и стонала, разевая несвежий рот, из которого несло смрадным дыханием Преисподней.
— Здорово, хозяин! — улыбнулся я.
— Прирежь, будь другом! — прохрипел великомученик.
— А может лучше кружечку шнапса?
— А-а! Давай!
Диего кое-как выполз на воздух целиком, с трудом поднялся на ноги и отошел за хижину по своим мужским делам. Тем временем я вытащил из рюкзака бутылку самогона и кружку. Наполнил вторую из первой на треть и протянул подошедшему варрантцу. Тот скривился, зажал пальцами одной руки нос и опрокинул самогон в себя.
— Сейчас подействует! — сообщил он, утираясь рукавом, — мля, сколько вчера было выпито!
— Продал мне свои старые лохмотья, — кивнул я, — возрадовался…
— Извини. Буду тебе должен.
Диего был сконфужен. Он двигал бровями и смешно кривил рот, шмыгал носом, точно нашкодивший первоклассник. В конце-концов, его забрало.
— Ах, хорошо! — блаженно улыбнулся он, — желудок заработал! У тебя пожрать ничего нет?
— У Снафа есть отличная кашка! — мстительно произнес я, — а у меня лишь жареное мясо и сыр.
— Ну не злись ты! Сказал ведь: отработаем!
— Так что, повторить?
— Давай!
Выпив еще с полкружки самогона, он плотно поел и стал похож на моего старого знакомого Диего. Тем временем, валявшиеся в живописных позах полутрупы Призраков стали подползать к скамейке, где сидели мы.
— Возродите душу! — стонал один.
— Любые бабки за лекарство! — хрипел другой.
— Или убейте, или опохмелите! — вопил третий.
Еще одного Призрака приволокли под руки рудокопы и он без лишних слов опустился предо мной на колени. Я плюнул на собственное обогащение, вспомнил, что все же в душе являюсь русским человеком. А разве же когда русский парень допустит, чтобы кто-то скончался от похмелья? Я вынул из рюкзака все свое пиво и весь самогон, поставил бутылки на лавочку рядом с сидящим Диего и попросил только:
— Мужики, больных много, так что делите по-справедливости. Мы ведь здесь все свои.
— Марвин, мы рассчитаемся! — сказал один из Призраков, чуть не плача от такой халявы.
— Не нужно, — помотал головой я, — возможно, когда-нибудь и мне будет нужна помощь.
Подошедший Флетчер схватил дрожащими руками бутылку пива и скусил зубами горлышко. Вылакав эту кислятину, он облегченно выдохнул:
— Хороший ты парень, Марвин! Пусть Иннос освещает твой путь.
— Вот, кстати о пути. Кто-нибудь из вас знает, где в Старой Шахте находится логово ползунов?
Из Флетчера едва не полилось только что употребленное пиво. Он закашлялся, а Диего удивленно спросил:
— С какого это тебе понадобилось логово ползунов? Ты что, совсем из ума выжил?
— Ага! Благотворительностью заниматься начал. Опохмеляю одного кадра, который вчера меня объегорил.
— Мля! Да что ты завелся! Ну подойди к Яну, скажи, что от меня — он поможет.
— Я тебе тоже записку черкану! — добавил Флетчер.
— И я! — проорал от ворот Торус.
Вот так и случилось, что через полчаса я несся к Старой Шахте, имея при себе две письменные рекомендации и одну устную. Пока меня не было, краткую дорогу вновь заполонили всякого рода твари: волки, крысокроты и падальщики. Пришлось снова доставать меч и заниматься хирургией по живой плоти, так называемой вивисекцией. Теперь это было для меня легкими упражнениями для поддержания организма в тонусе. Эх, жаль, что лука у меня нет! Внезапно мне вспомнился наш разговор с Кавалорном о том, что через некоторое время он смог бы меня еще поднатаскать в обращении с этим полезным оружием. Да и лук этот самый можно было у него купить — ведь при мне был только полубесполезный арбалет.
Я свернул налево и по тропинке, что вела к Новому Лагерю, устремился к хижине с красной крышей. Добрался в этот раз без приключений, а парочка убитых гоблинов не в счет — они первые на меня накинулись. Кавалорн все так же сидел на пеньке и орудовал небольшим ножом. Завидев меня, он поднялся!
— За Гомеза!
— Ваше здоровье! — хмыкнул я.
— Вижу, что ты уже стал Призраком! Мои поздравления!
Мне не оставалось ничего иного, как развести руками. Мол, кто ищет, тот обрящет.
— Как дела в Старом Лагере? — спросил между тем охотник.
— Отлично! Сегодня боеспособность Старого Лагеря составляет от силы десять процентов. Если на них нападут даже зеленые гоблины, они вряд ли отобьются.
— Что такое? — не на шутку обеспокоился Кавалорн.
— Вчера я купил у Диего его старые доспехи…
— Можешь не продолжать! — засмеялся мой собеседник, — этот старый пьяница споил половину лагеря!
— Причем, лучшую половину.
— Ничего не меняется! А ты ко мне по делу, али как?
— На «али как» времени нет. Лук получше купить хочу, да поупражняться в стрельбе. Ты, кстати, из арбалета не можешь научить меня стрелять?
Кавалорн грустно покачал головой.
— На весь Старый Лагерь по арбалету только один учитель — Скорпио. Слишком уж сложная машинка. Я никогда даже и не пытался научиться из него стрелять — тут особое чувство нужно. А вот лук могу тебе хороший продать. Единичный экземпляр… сам делал.
Мы немного поторговались и в конце-концов Кавалорн уступил мне за двести сорок кусков руды отличный длинный лук. Я около часа потренировался в стрельбе из него, приноравливаясь к необычно длинной дуге и гораздо большей упругости. Охотник стоял рядом и давал мне во время моей тренировки ценные советы. В частности, рекомендовал носить этот лук в боевом состоянии только тогда, когда я передвигаюсь по опасным зонам. В остальное время он советовал снимать тетиву для большей упругости дуги.
Когда у меня стало получаться бросать в цель восемь стрел из десяти, Кавалорн сказал, что я «луком овладел». Все остальное придет с опытом. Затем он отправился жарить мясо, чтобы угостить меня обедом, а я уселся на его место и принялся рассматривать свое новое приобретение. Этот лук был подлинным произведением искусства и состоял из нескольких слоев древесины, то есть, был композитным. Центральная его часть была выполнена из какой-то необычайно гибкой породы дерева, на всю длину дуги. И с обеих сторон к центральной части были примотаны и приклеены усиливающие прокладки. Затем вся дуга была обмотана самым крепким волокном, какое только можно было раздобыть в Колонии — нитями из паутины Ползунов.