— Долго мастерил? — спросил я охотника, когда тот вернулся с полным блюдом шкварок.
— Почти две недели.
— Однако! И не жалко тебе продавать такую красоту?
— Я этим живу, — кротко ответил Кавалорн, — да разве еще охотой. Мои луки — лучшие в Колонии. Тебе я сделал скидку, а обычно за такой вот лук мне дают не менее четырехсот кусков руды. Такие вот дела.
Вдвоем с ним мы умяли два килограмма жареного мяса и выпили бутылку вина, которую я любезно достал из своего рюкзака. Кавалорн восхищенно зацокал языком и сказал, что вино — это единственное, что не научились делать в колонии. Отчасти из-за того, что здесь растет очень мало винограда, а отчасти потому, что нету среди заключенных потомственных виноделов. Кто ни пытался заняться этим ремеслом — получается натуральная брага. Изжога после нее донимает — не стоит и вспоминать. Еще сильнее, чем после пива.
Пора было и честь знать. Меня ждали ползуны, о чем я и сказал Кавалорну. Он пожелал мне удачной охоты и подарил два больших колчана стрел. Мы расстались довольные друг другом и с надеждой на скорую встречу. Я медленно двинулся по тропинке, в уме обдумывая планы поиска паучьего логова. Внезапно мне вспомнилось мое паническое бегство от пляжа с черными гоблинами. Это было нехорошо. В преддверии битвы с ползунами вспоминать о чем-то постыдном неприятно, потому что это действует деморализующе на психику. Итак, вы уже догадались, что я решил навестить гоблинов еще раз.
Строя планы реванша, я прошел в задумчивости мимо стоявшего у своей хижины Эйдана, перешел мост через ущелье и свернул налево — к пляжу. На этот раз мне повезло: черные гоблины бросились на меня не всей ордой, а небольшой группой тварей в пять. Я уже был не тот салага, что бежал от них сломя голову пару дней назад, а постарался сохранить хладнокровие, даже будучи окружен со всех сторон. Тактика у меня была очень простая. По морде первому, затем второму, третьему, пятому… а затем опять по кругу. Схлопотав по морде, гоблин обычно отскакивает и вытирает кровавые сопли, смешно тряся своей кошачьей башкой; в это время атакует второй… и, главное, не поддаваться панике. При известной сноровке ты успеваешь наносить удары чаще, нежели вся пятерка — утираться.
Перебил я всех тварей и спрыгнул вниз — на пляж. О-па! Зря я, наверное, спрыгнул. На меня неслась вторая великолепная пятерка: Фетисов, Ларионов, Крутов, Макаров, Касатонов. Прошу прощения, заговорился, хоккей припомнил. Пока эти чертенята бежали ко мне, я успел выхватить из рюкзака заклинание огненного шара и прочесть его, глядя на ближайшего гоблина. Это был мой первый опыт борьбы против супостата с использованием оккультных сил. Удачный опыт. Гоблин, избранный целью, внезапно оказался в центре огненного шара и принялся вопить на каком-то мертвом языке. Пару секунд — и обугленная тушка его упала под ноги остальным тварям.
Вопреки моим надеждам, остальные гоблины в панику не ударились. Зашумели, точно лес под внезапным порывом ветра, и бросились на меня. Пришлось вытаскивать меч и застывать в оборонительной позе, готовясь к контрударам. Они храбро сражались, но что можно сделать детской, хоть и утыканной гвоздями, дубинкой против боевого меча и неплохих доспехов? Я отпраздновал очередную победу и заглянул в пещеру, где, судя по всему, обитало это бравое воинство. Откровенно говоря, я рассчитывал на большее, нежели склянку с эликсиром и большой поварешки. Эликсир я спрятал в рюкзак, а вот поварешку взял в руки, намереваясь зашвырнуть ее в ручей Луркеров.
Опять неудача. Не довелось поварешке поплавать. Почему? Да потому, что я сломал ее о башку какого-то придурковатого ящера, что невесть откуда нарисовался рядом со мной. Тот аж захрюкал по-свинячьи от удивления. Добил я его точным ударом сапога по шее. Ого! Да этот берег кишмя кишит всякого рода живностью. В следующее мгновение меня атаковало два шныга и еще один ящер. Как же это я забыл — ведь речушка эта так и называется: ручей Луркеров.
Здесь по ходу повествования мне следует сделать небольшое пояснение, иначе в моих речах можно запутаться. Известно, что одних и тех же животных даже в русском языке именуют по-разному: конь — лошадь, собака — пес, петух — кочет и так далее. Говорят, прижились эти названия из разных славянских языков. И используются в обиходе, взаимодополняя друг друга, и существуя при известном паритете.
В Колонии также собралось множество выходцев со всех краев королевства. И так повелось, что и здесь существовали тождественные названия для обитателей флоры и фауны. Варрантцы называют шныгов — луркерами, глорхов — снепперами, ящеров — варанами, орочьих гончих — варгами, мракорисов — призрачными рысаками, а остеров — штеками. Поэтому ничего удивительного в том, что на берегу ручья Луркеров полным-полно шныгов. Внутри они все одинаковые… в чем я имел честь убедиться, вспоров живот одному из шныгов. Кстати, жители южных островов шныгов называют выдрами, что для меня вообще дикость. Земная выдра — это пушной зверь, а местный шныг — помесь ящерицы с крокодилом. Волосатость его стремится к нулю, а агрессивность — к бесконечности. Тупее этих тварей в бессмысленной своей злобе только глорхи. Те, говорят, вообще бросаются на все, что движется. Маленькие тираннозавры.
Переправившись на ту сторону речушки, я прикончил еще одного шныга и двоих шершней. Просто поразительно, сколько обитает хищников на такой маленькой площади! И среди всего множества видов лишь один безобидный — мясные жуки. Остальные все бросаются на тебя, будто сошли со страниц «Мира смерти» Гарри Гаррисона. Что-то ненормальное есть в этом, честное слово. Когда на тебя бросается волк, это понятно. Но когда на тебя бросается крыса — поневоле начинаешь задумываться.
У Старой Шахты стояли двое Стражей и мололи языками насчет приготовления отбивных из окорока падальщика. Гор На Драк стоял на том, что любое мясо перед употреблением совсем невредно вымочить пару дней в уксусе, а его визави высказывался за то, что хороший желудок должен переваривать все на свете. Я несколько бесцеремонно прервал их разговор, поинтересовавшись у Гор На Драка, не знает ли он что-нибудь о логове ползунов.
— Откуда? — удивился он, — я ведь ни разу не был в шахте. Челюсти ползунов мне выносят сюда, я их забираю и несу Кор Галому.
— А на мракориса ты в одиночку ходил? — на всякий случай спросил я.
— Ты что, рехнулся? — удивился напарник Гор На Драка, — это же такая здоровенная тварь!
— А ну, пошли отсюда нах! — разозлился я, — после того, как я найду логово ползунов, ваши услуги Братству не понадобятся! Герои хреновы! Тебе зачем доспехи Стража дали, старина?
— Заслужил! — виновато ответил Гор На Драк, — я три года таскал слюну ползунов в Лабораторию. Кор Галом похлопотал перед Кор Ангаром, и меня приняли в Стражи.
— Всё, валите отсюда! Не примазывайтесь к славе.
Сплюнув под ноги ничего не понявшим Стражам, я поспешил в шахту. Они, бедолаги, были уверены, что «их служба опасна и трудна». А я, негодяй, растоптал их эдельвейсы и пописал на могилку бабушки. Буду идти обратно, пообрываю им хрящи на башке, уши, то есть. Декоративные герои с муляжами мечей, которыми хорошо отбиваться лишь от ночных кошмаров!
Все еще раздраженный сверх всякой меры, я вошел в Старую Шахту и начал спуск к тому месту, где обычно прохлаждался Ян. Подходя к нижней лавке, я чувствовал, как мою спину буравят взгляды Ульберта и Аарона. Это парни того сорта, что очень любят шутить над другими, но терпеть не могут, когда насмехаются над ними. Типичные бирюки с комплексом неполноценности, особенно сильно донимающем их под землей. В самом деле! В то время, как их товарищи прохлаждаются наверху, им приходится торчать в этой шахте, присматривая за рудокопами.
Ян оказался на своем обычном месте. Он закусывал большим куском ветчины и прогонял все это дело пивом. Надо отметить, что пиво было сортом повыше той кислятины, что была в ходу наверху.
— Здорово! — сказал я. Он кивнул и чего-то промычал.
— Ешь, не торопись! Гомез подождет!
Он едва не подавился и громко закашлялся. Я с удовольствием постучал его по спине.
— Чего тебе нужно?
Прочитав оба рекомендательных письма и выслушав устное послание от Диего, Ян затряс башкой:
— Ничего не понимаю. Причем здесь Гомез?
— Я являюсь его тайным эмиссаром в Болотном Лагере. Это, собственно, секрет. В связи с предстоящей Великой Церемонией мне просто необходимо знать, где находится логово ползунов.
— Парень, глаза разуй! Вся эта Шахта — одно большое гнездо ползунов!
— Сдается мне, что ты чего-то недоговариваешь…
— Очень может быть! Послушай, Марвин, у меня тут своих проблем выше крыши. Дробилка вот вчера сломалась… шестеренка новая нужна. А где ее взять, я ума не приложу. Давай договоримся так: ты мне находишь шестеренку, а я тебе указываю на самое большое логово ползунов. Договорились?
— Так, а где же я тебе найду шестеренку?
— А вот это уже не мои проблемы. Ищи!
Уровень 10. Проблемы голода у паучков средней полосы
Плюнув на все условности и приобретя в лавке несколько лечебных зелий, я отправился шастать по шахте, время от времени приставая к Стражникам и Стражам с вопросами о логове ползунов. Что же мне удалось выяснить? Ну, во-первых, то, что ползунов здесь не любили. Во-вторых, их здесь было великое множество. В-третьих, шестеренку можно было найти у старого пресса в ответвлении от основного ствола шахты. В-четвертых, возле пресса шастало не менее трех ползунов. Стражник, охраняющий вход в заброшенную штольню1 (они называли это штольней, но самом деле это был штрек2), сказал мне:
— Здесь отменная порода шла. Но не было никакого спасения от этих тварей. Они загрызли восьмерых рудокопов и двоих стражников, прежде чем Ян отдал приказ покинуть опасное место. С тех пор здесь постоянно стоит один стражник.
— Зачем? Неужели ползуны способны взбираться по лестницам?
— Да нет. Смотрю, чтобы туда не сунулись случайные люди.
— Эге! — почесал я в затылке, — но мне просто необходимо туда попасть!
— Иди, однако! — вздохнул Стражник, — мое дело предупреждать, а не запрещать.
Нормально! Тоже мне, дорожный знак «Осторожно, ползуны»! У нас часовые на Сахалине тоже предупреждали, когда кто-либо к полигону приближался. Выстрелом в голову. Бывало, что и промахивались. Однако Стражнику и в самом деле до фонаря. Я прошел сквозь горизонтальную выработку и очутился в боковом стволе, на террасе. Внизу, метрах в десяти ствол заканчивался. Там находился старый пресс — дробилка руды, возле которой шастали ползуны. Эти твари были похожи на пауков, если представить себе паука ростом в метр и мандибулами3, способными перекусить с первого раза берцовую кость среднего человека. Вот эти самые мандибулы и представляют интерес для Стражей, ибо находящиеся в них железы вырабатывают специфичный фермент, столь необходимый в алхимии. И, судя по бреду Кор Галома, должно быть что-то еще!
Уровень 11. Великая Церемония
Утром я заметил, что Буллит сидит на своем старом месте и, болезненно морщась, дочитывает книгу. Когда хлопнула дверь, он даже не взглянул в мою сторону, лишь немного втянул голову в плечи. Торуса на воротах не было — я встал слишком рано. Зато Скорпио был на месте и содрал, мерзавец, аж триста кусков руды за поверхностное обучение искусству обращения с арбалетом. Причем еще сказал, что за полный курс мне придется выложить еще четыреста кусков. Зато теперь я хотя бы представлял, с какого боку браться за эту адскую машинку.
Путь мне снова предстоял неблизкий — Болотное Братство ожидало яйца ползунов. Быстро спуститься к Снафу, позавтракать неувядающим рагу и сказать ему «спасибо» времени много не отняло. Еще почти весь Старый Лагерь спал, когда я вышел через Южные Ворота и отправился в очередной поход. За сутки новых хищников не объявилось, даже моих старых приятелей-гоблинов на мосту не было. Видать, попрятались, собаки, едва учуяв легкую поступь своего приближающегося конца. Хе-хе! Вообще, я до сих пор не замечал, чтобы местными зверушками и обитателями правил инстинкт самосохранения. Кто, скажите на милость, заставлял тех же крысокротов или падальщиков бросаться на вооруженного с ног до головы Стражника, которому вовсе не составляет труда перебить десяток придурковатых тварей и ни разу не пораниться? Ладно, про волков я молчу — они по жизни хищники и привыкли нападать стаями… а вот прочая мелкая шушера — кто движет ее ненавистью?
Примерно так рассуждая, я углубился в лес и попытался хоть издали взглянуть на чудо природы под названием мракорис. Мурлыканье его разносилось на весь лес, а отличительным признаком лежбища служили шершни, летающие вокруг громадного тела, точно истребители прикрытия. Шершни — это просто здорово. Я основательно запасся арбалетными болтами у Скипа и решил применить свои новые знания на практике. Летящий шершень, конечно, не мишень «бегущий кабан», но тем большая честь стрелку. К своему удивлению, я довольно быстро перебил всех этих насекомых, но последний мой болт вонзился в бок отдыхающему мракорису. Зверь взревел и поднялся на лапы, обнюхивая воздух.
Тут мне бы и отступить за дальние деревья, но боевой азарт помешал это сделать. Еще несколько болтов полетели в сторону мракориса, но только один достиг цели — остальные скользнули по его шкуре и не причинили никакого вреда. Тут еще со стороны водопада задул небольшой, но ветерок, довольно точно намекнувший мракорису на мои координаты. Здоровенная тварюга, размерами с тамбовского тяжеловоза, запыхтела и бросилась на меня. Если бы я до этого мгновения не сталкивался с болотожором, я бы погиб на месте. Страх бы сковал мои члены и не позволил совершать даже простейших движений. Мракорис… как же вам описать это творение Инноса? Вот если белого медведя покрасить в черный с подпалинами цвет, убрать собачью голову, вместо которой приделать башку носорога, которую в свою очередь украсить клыками… да… что же еще? Потом увеличить в полтора раза и разозлить — вот это и будет мракорис, от атаки которого я чудом успел увернуться.
Сила инерции протащила зверя на порядочное расстояние, хотя он и тормозил всеми четырьмя лапами. Мракорис неспешно развернулся и бодренько потопал в мою сторону. Я выхватил меч Буллита и посмотрел по сторонам. Решительно негде укрыться. Деревья хоть и лиственные, но на манер наших осин — по голому стволу высоко не влезешь. Тем временем мракорис уже подобрался на расстояние нескольких метров и недовольно рычал, глядя на дерзкую фигурку с острым шипом в руке.
В моих познаниях насчет охоты на мракориса был полный пробел. Я ни разу не слышал бахвальства охотников, охотившихся на эту тварь, Призраки в своих многочисленных хвастливых историях также обходили эту тему стороной. Да как же он хоть нападает: в горло впивается или ядом плюется? Черт побери! Я все отступал, надеясь… не знаю, на что мне оставалось надеяться. На богов я не уповал, ибо в них не верил, знаменитое русское «авось» позабылось… остались одни инстинкты, на которых в схватке с подобным чудовищем далеко не уедешь.
Атаковал мракорис просто. Взмахнул передней левой лапой (левша он, что ли?) и ваш покорный слуга отлетел метров на пятнадцать в сторону. Не успел я подняться, как чертов зверь подскочил ко мне и, поддев меня своим рогом, отбросил еще на столько же. Мое тело, описав небольшую дугу, упало уже на лужайке, покинув опушку мрачного леса. Тем временем мракорис решил меня добить окончательно и прыгнул в очередной раз, пытаясь своими мощными лапами разорвать на мне доспехи вместе с грудной клеткой. Меня спасло лишь то, что он промахнулся. Тоже наверняка отсутствие практики подвело. Я выставил перед собой острие своего меча, и мракорис нанизался на него мягким брюхом. Меня придавило, словно бетонной плитой, и я потерял сознание, успев лишь на прощанье радостно возликовать.
Небосвод начал темнеть, сознание вернулось ко мне. Кто-то довольно успешно врачевал то, что было когда-то Марвином, вливая в рот целебный эликсир.