— С ложкой! — развеселился мой визави, — без меча. Несколько уроков специальной гимнастики, чтобы повысить силу и ловкость, ну, и первичные навыки защиты без оружия. Слыхал когда-нибудь про такое?
— Слыхал. Увлекался раньше борьбой сумо. Вес, необходимый для бойца набрал, но к тренировкам так и не приступил.
Диего потемнел лицом.
— Умничать будешь, когда Мордрага на пику насадишь, а теперь твое дело слушать. Ясно?
— Ясно, — я обреченно кивнул.
— Значит так. Раз в неделю будешь являться ко мне — я буду контролировать твое физическое состояние и корректировать твою фактуру. Не то ты сам натренируешься… новичку трудно оценивать свои силы, а судя по тебе — ты способен далеко пойти. Если вовремя не остановить… шутка!
Похмелье разморило Диего вконец. Проклиная все на свете, он поднялся со скамейки и вошел в свою хижину. Вскоре послышался скрип костей, и мой храбрый идальго вновь появился на пороге. На лице было написано разочарование.
— У тебя случайно пива нет? — спросил он, тщетно пытаясь сплюнуть. Пересохшее горло лишь недовольно ворчало, но слюна так и не появилась.
— У меня случайно водки нет, — что у меня за язык! Человеку плохо, а мне лишь бы похохмить, — а пиво у меня случайно есть. Трубы горят?
Я протянул своему куратору бутылку пива, которую тот высосал в одно мгновение. Пустую бутылку Диего сунул в один из стоящих у порога ящиков.
— Придет Дронго, соберет тару.
— Какой еще Дронго? — не понял я.
— Бутыльщик наш. Фу! Вроде полегчало! — Диего на мгновение прикрыл глаза, — значит, ты решил присоединится к старому лагерю? Хорошо. Я помогу тебе, чем смогу. Но вот только репутацию среди Призраков тебе придется зарабатывать самому. И еще одно… тебе придется пройти Испытание Веры.
— Что? — не понял я, — какой еще Веры? Баб вроде в лагере не было…
Мой куратор терпеливо продолжал:
— Так называется особое задание. Испытание на преданность. Необходимо будет сбегать в Старую шахту и принести от управляющего список необходимых им товаров. Управляющего зовут Ян.
— А с чего Яну давать мне список? — спросил я, — с какой стати?
— Потому что ты ему скажешь, что тебя послал я.
Диего глянул на закатывающееся за стены лагеря солнце и блаженно вытянулся на скамейке.
— Скоро вечер, — голосом опытного предсказателя произнес он, — а тебе еще предстоит найти себе хижину. Не хочешь этим заняться прямо сейчас?
— Еще парочка вопросов! — взмолился я, — как мне найти эту Старую шахту?
— А-а! Подойдешь к Грэхему. Это наш картограф. Скажешь, что я сказал, чтобы он дал тебе карту.
— Понял. Сказать, что ты сказал, чтоб он дал… а кто из призраков самые влиятельные?
— Начни с Фингерса, — посоветовал Диего, — он самый опытный среди нас. Лет двадцать, как здесь торчит — еще до Барьера попал на рудники. Но его хижину найти непросто. Он уже удивится, если ты его найдешь А насчет остальных… приглядывайся, принюхивайся, короче, все поймешь сам.
— Слушай, а что насчет Барьера. У кого-нибудь получилось преодолеть его?
— Гляди-ка, — удивился Диего, — только попал сюда, а уже хочешь обратно. Последний, кто попытался преодолеть Барьер, погиб. Первый, кстати, тоже. А сколько их было! Такие вот пироги, Марвин. Спокойной ночи!
Я оставил хижину Диего слева и спустился по тропинке вдоль стены замка. Вскоре справа начался новый ряд хижин, внутри которых рудокопы ужинали и готовились ко сну. У предпоследней хижины на лавочке сидел забавный вихрастый паренек лет семнадцати и жевал кусок сыру. Увидав меня, он вскочил и быстренько подбежал.
— Привет. Меня зовут Мэд. Ты не против, если я с тобой прогуляюсь немного?
У меня было не то настроение, чтобы таскать за собой хвосты. Поэтому я буркнул довольно недружелюбно:
— Отвяжись от меня! — но парню мой отказ был по-барабану.
— Я просто пройдусь немного, — шиза перла из глаз психа и явно тянула на докторскую степень, — тут все такие психи, гоняют меня. А некоторые, представляешь, даже дерутся.
— Не представляю, — вздохнул я, — и за какие грехи тебя, такого увечного, за барьер кинули? Небось, сожрал сметану у священника?
— Я родился здесь! — вздохнул Мэд, — одна из рабынь Гомеза была моей матерью. Но Гомез велел ей вышвырнуть меня во Внешнее кольцо и платил Грэхему за мое воспитание. Так что до десяти лет меня воспитывал Грэхем, а затем он привел меня в эту хижину и велел здесь жить. Я помогаю Снафу драить котлы, а за это он меня кормит. Иногда здесь бывает Флетчер — он дает мне несколько кусков руды. Говорит, «за кровь». Что это значит, ты не знаешь?
— Может он твой отец? — высказал я логическое предположение.
— Флетчер? — усомнился Мэд, — вряд ли. Его забросили сюда всего несколько лет назад.
— Тогда я не знаю! Слушай, паренек, мне необходимо еще найти место для ночлега. Ты иди домой, а? А когда-нибудь мы с тобой прогуляемся.
— Так я с тобой сейчас пройдусь, — упрямо гнул свою линию Мэд.
Я остановился. Поднеся свой кулак к лицу идиота, я четко произнес:
— Видишь, у меня уже кулак чешется! Иди домой, иначе мы с тобой очень сильно поругаемся.
— Ты такой же как и все! — всхлипнул несчастный олигофрен и, смешно подпрыгивая, припустил по тропинке.
Я прошел чуть дальше и наткнулся на толстого мужика в белом переднике. Он приплясывал возле большого котла, в котором варилась похлебка. В руках его был армейский половник полутораметровой длинны, и он мастерски отгонял им летающих вокруг кострища мух.
— Здорово, шеф! — изобразил я приветствие.
— Привет! — дружелюбно произнес мужик, — жрать хочешь? Конечно, хочешь! Держи тушеный рис!
Снаф (а это был он) вынул из ящика глиняную миску и наполнил ее дымящейся массой. Указав рукой на небольшую колодку, предложил:
— Поешь здесь. А то за этот месяц я уже восемь мисок недосчитался.
— Отчего не поесть, — согласился я, — все равно, идти мне покуда некуда.
Снаф задумчиво пожевал губами, что-то вспоминая.
— Возле арены, кажись, должна быть свободная хижина. Там когда-то жил один парень по имени Мелвин… неделю назад он смотался в Болотный Лагерь. Да, точно! Спроси на месте. Ну, как мое варево?
— Обалденно! — честно признался я, — ты прирожденный кулинар. Как твои дела?
— Нормально, — пожал плечами толстяк, — когда ты повар, то у тебя много друзей. Голова лишь болит об одном: как разнообразить меню. Намедни я придумал совершенно новый рецепт рагу. Называется «Рагу а-ля Снаф из мясных жуков с адскими грибами». Звучит неплохо, а?
Звучало все это дело неплохо, но здесь я совершенно не к месту подумал о том, какие ингредиенты Снаф использовал для приготовления тушеного риса, и мне едва не стало дурно. Слава богу, повар ничего не заметил. Стараясь не думать о местной кухне, я доел рис и поблагодарил толстяка-повара.
— Если мне поможешь, то я тебя буду кормит бесплатно каждый день, — предложил он.
— Чем же я тебе помогу? — рассмеялся я, — я ни бельмеса не смыслю в приготовлении пищи.
— Смыслить — моя забота. А я тебя прошу всего-навсего принести мне несколько убитых жуков и парочку адских грибов. Жуки водятся в старых хижинах у южной стены замка, а грибы растут практически везде. Особенно их много у Южных ворот. И что это за выражение у тебя на морде, будто ты впервые о мясных жуках узнал? Слава богу, эти создания водятся по всей Миратне.
— Я из Конотопа! — психанул я, — у нас жуков только птички клюют. А таких здоровенных, как здесь, не бывает. Откуда они вообще взялись?
У повара появился благодорный слушатель, поэтому в ближайший час я услыхал несколько историй, которые бы с удовольствием послушали студенты в каком-нибудь Витебском ветеринарном институте или посетители Национального парка (вот только какого). Оказывается, с давних пор в Миртане практикуется наука, которую можно характеризовать словосочетанием «магическое селекция». Причем, если на Земле селекцией называлась наука о получении новых видов растительного и животного мира с необходимыми свойствами, то в этом мире под селекцией понимали некую вивисекцию, что вкупе с магическими способностями ветеринаров давала прямо-таки потрясющие результаты.
Взять того же мясного жука. Он является плодом работы одного мага, чье имя уже кануло в Лету, но его детище распространилось по Миртане и сопредельным землям. Жук этот является помесью обычного таракана и кролика. С тараканом его роднит способ предвижения и общие пропорции, а вот от кролика досталось полтора фунта нежнейшего мяса под хитиновым покровом спины. Этот же маг вывел и знаменитых крысокротов. На самом деле, крысокрот вовсе не помесь крысы с кротом. Это гибрид крота и морской свинки. При хорошем откорме на фермах Варранта дают по пятьдесят фунтов бекона. Маг пошел бы очень далеко, но предок короля Робара приговорил несчастного творца к усекновению головы. Почему? Да потому что наряду с этими двумя полезными видами маг произвел на свет полевых хищников — помесь медведки с древесным жуком. Вырастают до размера большой собаки и жрут все, что растет на поле. Пара тварей способна за неделю опустошить пшеничное поле в несколько десятин.
Иная ситуация с хищниками. До войны с Варрантом они содержались в специальных террариумах и количество их можно было запросто контролировать. Но во время войны террариумы разрушили, а хищники оказались на свободе. Глорхи, кусачи, луркеры, остеры и болотожоры — это все рептилии, размножающиеся банальным откладыванием яиц. Поэтому размножаются они с угрожающей быстротой. Мракорисы же относятся к теплокровным животным, поэтому количество их по сравнению с остальными ничтожно. Если и есть в колонии пара экземпляров, то они сидят по темным пещерам и глухим лесам.
— Тварь, конечно, уникальная в своем роде! — почмокал губами Снаф, — острый рог, громадные когти и шкура, от которой отскакивают даже легкие арбалетные болты. Но вместе с тем окорока мракориса почитаются за изысканнейший деликатес, а за его шкуру даже самые жадные торговцы дают не менее ста пятидесяти кусков руды. Дороже стоит только шкура болотожора, но добыча этой рептилии едва ли окупается. Если только найдется опытный охотник, знающий, как вырвать у нее зубы. Тогда даже артели из пяти-шести человек можно неделю отдыхать.
— А падальщики? — спросил я.
— Обычные птицы, — пожал плечами повар, — всеядные. При отсутствии падали могут питаться травой. Тогда их мясо похоже на обычную баранину. Только не такое жирное.
Над лагерь опускался вечер. У хижин рудокопов зажглись костры, над которыми у народа побогаче жарилось мясо, а у тех, кто победнее, сушились портянки и онучи.
— Спасибо тебе, Снаф, за содержательный рассказ. Но мне пора искать себе место для ночлега. Где располагается ваша арена?
— Просто иди дальше. Ты все увидишь. И не забудь про мясо жуков и адские грибы. А то я уже просил одного ловкача, так уже третьи сутки ни его, ни грибов, ни мяса!
— А как звали этого малого? — просил я, — мне сразу отчего-то расхотелось помогать повару.
— Нек! — ответил тот, — он был стражником, но чертовски любил варрантскую кухню. Вот я его и попросил подсуетиться.
Еще раз поблагодарив (лишнее «спасибо» повару никогда не помешает), я тронулся в путь. Спустился вниз с небольшого холма и остановился в нерешительности. Направо, в темноту, вела утоптанная тропинка. И точно такая же тропинка вела вверх — туда, где ярко горели костры и слышался несторйный шум толпы. Немного поразмышляв, я побрел наверх. Прошел мимо хижины со сквозным проходом (как они здесь не боятся сквозняков?) и очутился на небольшой площади. В центре ее и была арена — огражденная стеной, с вырубленной в скале площадкой для битвы, причем вырублена она была с таким умыслом, чтобы стоящий вверху зрители чувствовали себе в безопасности. А еще выше была построена ложа для высоких гостей.
В этот вечер на арене никто не дрался, но вокруг ее по-привычке слонялись несколько человек. Они разговаривали друг с другом, потягивая излюбленный напиток — кислятину с гордым названием «пиво», отведав которого, любой чех или немец разразился бы отборной бранью. Мне, человеку, помнившему вкус пива из двадцатого века, пить этот хмельной квас было просто невмоготу. Может быть и я когда-нибудь привыкну… не знаю. Вообще, с выпивкой здесь дела обстояли не ахти. В этом я окончательно убедился, побеседовав с одним малым на площади перед ареной. Звали этого парня Гай.
— Вино и пиво, которое доставляют из-за Барьера, стоят баснословно много. Вот поэтому нам и приходится глотать отвратительный эль, который производит Снаф, и пить жуткий рисовый шнапс из Нового Лагеря, — сказал Гай, поедая симпатичный с виду кусок жареного мяса, — конечно, бароны эту бурду не пьют. Иначе Барьер был бы давно взорван, ха-ха!
— А что ты мне можешь сказать относительно Нового Лагеря? — спросил я.
— Ну, если тебе по душе общество, где любой может тебе вломить и поделиться содержимым твоего кошелька, то милости просим! Там ведь никто не платит за охрану, но зато и никто не охраняет. Произвол! — Гай трагически закатил глаза и откусил следующий кусок.
— А что насчет Лагеря Сектантов? — небрежно поинтересовался я. Гай тщательно прожевал мясо и задумчиво ответил:
— А хрен его знает! Сам я там не был… перебежчиков оттуда тоже не было, вроде бы. Спроси лучше у их гуру, которые шатаются по нашему Старому Лагерю, продают болотник и одновременно агитируют. Они тебе подробно расскажут. Лично для меня, Марвин, нету места лучше, чем Старый Лагерь. Бароны следят за порядком и делят добытую руду. Часть оставляют себе, а часть меняют на товары из Внешнего мира. Располагайся здесь — не пожалеешь. Хижина Мелвина свободна (вон та, с небольшим навесом), сам Мелвин подался к придуркам на болото. А место замечательное, постоянная охрана, костры горят всю ночь. Так что останешься?
— Останусь, — решился я, — будем соседями. Пойдем, точно мне покажешь мой новый дом, ха-ха!
Гай любезно проводил меня до ставшего моим жилища и долго благодарил за бутылку рисового шнапса, отданную ему в качестве чаевых. Пожелав мне спокойной ночи, он растворился в темноте, а я зажег сальную свечу, стоявшую на столе. О-па! В хижине была кровать, два сундука и превосходный копченый окорок, лежащий на столе рядом со свечой. Как его не утащили вечноголодные доходяги-рудокопы, ума не приложу! Вот она — моя первая удача весом в десять фунтов!
Первым моим побуждением было лечь в кровать и спать, пока не заорут петухи. Или падальщики, мне все равно. Но все-таки я себя пересилил. Разложив по сундукам мои немногочисленные трофеи, я сделал еще один небольшой полукруг по лагерю, дойдя аж до южных ворот. По пути я заглянул в кузницу, где познакомился с мрачным, хреново выбритым мужиком по имени Гуно. Гуно, используя минимум выражений, сказал мне заглянуть завтра — он, дескать, покажет мне, как можно выковать меч поприличнее, чем та железяка, что болтается у меня на поясе. Мне даже показалось, что если бы не мой трофей, то он вообще не обратил бы на меня внимания.
С легким настроением возвращаясь обратно, я наткнулся на копию Гуно, но в добрых доспехах и полностью вооруженного. Рожа у копии была гладко выбрита — это был стражник Флетчер. На мой «добрый вечер» он посоветовал засунуть этот вечер глорху в задницу и вообще, вел себя очень некультурно.
— Извини, — сказал я, — я вовсе не хотел тебя отвлекать от твоих мыслей.
— Ничего, — подобрел Флетчер, — от моих мыслей с ума сойти можно. Кстати, если хочешь внести плату за охрану, то меня здесь нет.
Вот те раз! Что он несет. На всякий случай я решил ему подыграть, в точности так, как советовал профессор Шмайсер.
— А где же ты? — по-моему, неплохо для любителя.
— Я в замке у большого костра, — мечтательно проговорил стражник, — в руках у меня кусок жареного мяса, а в руках — кружка темного пива. И я мечтаю заскочить в покои Гомеза, чтобы еще раз увидеть женскую задницу. Так-то!
— Ну, а почему же все-таки ты здесь? — невинно осведомился я.
— Да потому, что Нек пропал! — вызверился Флетчер, — и мне Торус приказал быть вместо его. А мне это как серпом по …
— Да в чем дело? — не выдержал я, — неужели ты убиваешься из-за пары лишних караулов?