— Профессор Зелинский. Член совета старшин города и тайный агент СВОН. Он
правит Бэф.
Тот кивнул — понял. Он вспомнил седовласого, довольно грузного старика,
монографии которого хранились в его библиотеке.
— Ты уверен, что он намерен посетить развалины замка?
— Через час у нас будет возможность спросить его об этом лично. Он почти у
ворот, пытается с помощью древнего альпинистского снаряжения преодолеть ущелье.
— Безумец. Какая же надобность подвигла его на подобный героизм? Ему что-то
около семидесяти лет. Для человека довольно преклонный возраст. Во всяком случае,
для похода в горы и сдачи альпинистских маршрутов на категорию, он староват.
— Может, он не в своем уме? С ними подобное случается.
Бэф фыркнул — судя по тем работам, что старик выпустил год назад, он более чем
разумен, а судя по тем перлам, что выдавал три месяца назад — адекватен.
— Пойдем, посмотрим, малыш? — обернулся он к Лесс.
Та с готовностью закивала: голод, конечно, ее печалил и фужер нектара
интересовал больше, чем очередной гость, но жгучее ощущение в шее, что возникало,
стоило только выпустить руку Бэф, отодвинуться от него, мутило разум и мешало не
только думать о чем-то, но и видеть окружающие предметы. Они кривились,
расплывались, словно преломленные в кривом зеркале, и сознание плыло по их
кривым силуэтам, скользя в жерло пламя, что горело в шее.
— Что со мной? — пальцы потянулись к сонной артерии.
— Ничего, потерпи. Держись рядом, — мягко отстранил ее руку от шеи Бэф, не
давая коснуться воспалившейся ранки, и обняв, подвел к окну. — Где он, Таузин?
— Слева. Во-он точка на краю… Там наши — Тесс, Рыч, Смайх, Мааон.
— А Хоф и Ойко? — как бы невзначай спросил Бэф, но Варн уловил сталь в голосе
и понял, что вожак не доволен этими двумя.
— Хоф читает, а Ойко с Гаргу на охоте.
Бэф прищурился на точку вдали и хмыкнул:
— Нашествие гостей? Не зачастили ли к нам незваные посетители? Пойдем, узнаем,
что ему надо до того, как он свернет себе шею.
Они вылетели из окна и направились к профессору.
— Ты его знаешь? — несмело спросила Лесс, заглядывая в глаза Бэф: не рассердил
ли его вопрос?
— Встречались пару раз, — нехотя разжал он губы.
Ночь освежила Лесс. Боль прошла и забылась, а некоторый дискомфорт в области шеи
стал привычным, почти таким же естественным, как зуд в ногтях, когда видишь
жертву и хочешь насытиться ее нектаром. Варн обрела былую резвость и уверенность,
отделилась от Бэф и оглядывала окрестности в поисках достойной жертвы. Если б не
воля вожака, что влекла ее за ним, как нитку за иголкой, в сторону скал, на край
ущелья, что мог предложить ей лишь бесполезно потраченные минуты нетерпеливого
ожидания перед ужином, Лесс бы взметнулась вверх и полетела к городу, как самый
быстрый самолет. Там было вкусно, там было весело, там было интересно. Что-то
еще манило ее в дебри бетона и пластика, в немоту неоновых вывесок и
голограммных проспектов. Она бы разобралась, узнала — что? Но вожак был против
прогулки, против охоты. Почему ему нельзя перечить?
Бэф, видимо, уловив ее игривое настроение, просто посмотрел на Лесс, и та, уже
готовая рвануть в сторону города, смиренно потупилась и чинно поплыла рядом с
вожаком, больше не помышляя об ином пути. А любопытство, присущее любому
существу, чуть скрасило недовольство от отсрочки охоты и ужина. Впереди уже
четко угадывались очертания человека. Еще пара десятков метров и, бесшумно
зависнув над обрывом, за плечом Бэф, Варн смогла рассмотреть того, кто решил
нарушить их покой и вызвал недоумение у вожака и у всей стаи.
Грузный седовласый старик, тяжело дыша, наматывал толстую веревку на локоть и
шевелил губами, еле слышным шепотом перечисляя себе надуманные причины
необходимости продолжить путь. Нектар старый, невкусный да еще и не раз
использованный — чем этот никчемный человечек мог привлечь внимание вожака?
Лесс скривилась — просто пугнуть его нельзя было? Теряй теперь время из-за
глупости какого-то путешественника, а в это время братья уже охотятся, веселятся.
Бэф приземлился на крайний от ущелья валун и замер, выжидательно уставившись на
старика, справа на выступ скалы сел Таузин, слева замерла Лесс, прикидывая, где
б и ей расположиться с тем же комфортом, что и помощник вожака. Поняла, что
негде, и недовольно зафырчала. Этот звук привлек внимание мужчины. Он вскинул
взгляд и застыл, увидев троих незнакомцев. Потом затравленно огляделся,
засуетился и, подслеповато щурясь на Бэф, начал пятиться. Маневры человека
позабавили Лесс, она повторно фыркнула, борясь с желанием подлететь к нему и
поторопить в обратный путь зверским оскалом в лицо. Вот, наверное, он испугается!
Но Бэф не обрадуется, а может и разгневаться. Жаль, они бы так хорошо поиграли.
Нет, ну, почему взрослые вечно всем недовольны?!
Лесс вздохнула, заскучав, начала разминать пальцы, пристально оглядывать ногти,
облизывать их — может, капелька нектара осталась в них с прошлого ужина?
Бэф качнулся к старику и присел на валун, облокотившись локтем на его шершавую
поверхность:
— Так что вы хотели, профессор?
Медлительный, сладкий, словно сахарный сироп, голос остановил гостя. Он несмело
двинулся в обратный путь, к силуэту на валуне:
— Э-э, если не ошибаюсь, уважаемый Бэфросиаст, граф Рицу?
— Не ошибаетесь, Адам, не ошибаетесь, — мурлыкнул тот.
Старик так обрадовался, что Лесс на пару секунд отвлеклась от увлекательного
занятия по вылизыванию ногтей и уставилась на чудака. А тот, спотыкаясь о камни
и смешно взмахивая руками, понес свое грузное тело к Бэф, не переставая
тараторить:
— О, уважаемый Бэфросиаст, я не надеялся на столь скорую встречу с вами, вернее,
не знал, но предполагал…. Я польщен — вы пришли сюда лично. Не заставили
старика мучиться, преодолевая эту жуткую пропасть. Вы во истину благороднейший…
э-э-э…
У Лесс брови ушли вверх. Она вопросительно уставилась на каменное лицо вожака: `Ты
понимаешь, что этот чудак несет'?
Бэф лишь вздохнул:
— Что вам угодно, профессор? Если возможно, изложите суть дела без пространных
сентенций. Вы некоторым образом задерживаете нас.
— О-о…Да, да, простите великодушнейше, уважаемый Бэфросиаст, я не предполагал,
что до вас так тяжело добраться, посему отмерянное на дорогу время чрезвычайно
увеличилось.
— Но вы знали, куда идти и к кому. Позвольте узнать, кто вас проинформировал на
сей счет?
— А-а, я вычислил это путем логики и анализа, — профессор остановился в каком-то
метре от Варн и, соответственно, от пропасти, но выказывал беспокойство по
другому поводу. Он явно боялся, что его не выслушают, улетят, оставив наедине со
своими мыслями, и весь трудный путь, что он проделал, окажется бессмысленным и
пустым. Поэтому он спешил высказаться, но, видимо, не знал, с чего начать.
Лесс презрительно скривилась — она бы слушать не стала, улетела бы. Да, и что
интересного может сказать какой-то отживший и явно выживший из ума старик, если
он даже не понимает, что стоит перед самым сильным Варн, в окружении оных и на
краю ущелья. Один неверный шаг, один неправильный жест, одно неосторожное слово
— и домой он уже не вернется. Как минимум полетит на дно ущелья, причем камнем.
Люди ведь настолько не развиты, что до сих пор не научились летать.
Старик смущенно посмотрел на Бэф и попытался подобрать слова для своей
впечатляющей речи. Вожак спокойно ждал и даже не шевелился. Лесс же нетерпеливо
зафыркала и хлопнулась прямо на россыпь камней, принялась скалиться, подгоняя
человека, но добилась прямо противоположного результата. Тот истолковал ее
мимику, изданные звуки, как проявление явного недружелюбия и окончательно
растерялся, оробел.
`Еще звук и мы останемся здесь до утра', - предупредил ее Бэф. Лесс заворчала и
надулась, но скалиться перестала. В повисшей тишине старик переводил
затравленный взгляд с вожака на девушку, силился взять себя в руки. Удавалось
медленно и с трудом.
— Мы уже пару раз общались с вами, профессор, и вы чувствовали себя много
раскрепощеней, чем сейчас. В чем же дело?
— Прошлый раз, уважаемый Бэфросиаст, наши дискуссии имели сугубо научную основу.
Интерес к затронутым темам был обоюдным. К тому же я понятия не имел, с кем имею
честь… Вы представились графом Рицу….
— А нужно было представиться Варн и долго нудно объяснять вам, кто мы? Тем
самым опровергнуть многие из ваших утверждений, превратить ваши научные труды в
подобие фельетонов? — с насмешкой спросил вожак.
— Э-э, я не то хотел сказать…
— Вы утомляете меня и моих братьев, профессор. Я слышал, что на ваших лекциях
не спят даже умаянные наукой студенты, что делало вам честь. Однако сейчас не то
что студент, я готов заснуть. Мне не понятна причина вашего явления сюда, я
хотел узнать ее, но теперь склоняюсь к мысли, что спокойно проживу и, не узнав
ее.
— Извините, уважаемый Бэфросиаст, мое предположение, что я встречу именно вас
оказалось верным и я несколько растерян. Согласитесь, не каждый день логика дает
трещину в утверждениях, незыблемых догмах человечества, а то, что относится к
сфере интуитивного подтверждает свое наличие и утверждает себя в плоскости
материального мира…
— Профессор, мне очень нравилось беседовать с вами в Любице, но хочу заметить,
мой интерес был удовлетворен вами сполна, и здесь не фешенебельный курорт, не
отель для знатных представителей вашего человечества. Я занимал ваше время, но
отплатил за то, дав несколько идей, указав на огрехи в ваших теориях эволюции и
существования, сходных с человеческими расами. А чем вы отплатите мне за отнятое
время?
— Я помогу вам.
— Разве я нуждаюсь в помощи? — спросил Бэф.
— Возможно, сейчас нет, но никто не знает, что будет завтра.
— Завтра будет то же, что вчера и сегодня. Сначала встанет солнце, потом его
сменит луна и ничего не изменится, как не меняется уже несколько сот лет.
— Ваше утверждение слишком категорично. Не могу с вами согласиться…
— А я и не прошу, — в голосе Бэф появились стальные нотки. Он встал и шагнул к
ущелью. — Спор бесцелен и неуместен. Прощайте, профессор, надеюсь, вы найдете
дорогу домой. Но если нет — вызовите службу спасения.
— Постойте, господин Бэфросиаст! — взмолился мужчина. — Не уходите, у меня
очень важный разговор к вам.
— Я так не считаю, — буркнул Бэф и стал таять в темноте на радость Лесс. Она
уже с ликованием взвилась с места и полетела за вожаком, как услышала отчаянный
вопль профессора:
— Не уходите, умоляю вас, я отчаянно нуждаюсь в вашей помощи!
Бэфа развернуло в воздухе от удивления. Он вернулся, завис над валуном и пытливо
воззрился на старика:
— Я не ослышался: вы прибыли сюда, чтоб просить о помощи меня?
— Да, да уважаемый Бэфросиаст! Я готов встать на колени, только выслушайте меня,
помогите!
Лесс и Туазин переглянулись: интересненько! Бэф приблизился к старику,
прищурился, вглядываясь в человеческие зрачки:
— Вы в своем уме, профессор? Вы — человек, венец природы, явились умолять Варн,
артефакт, мифологический персонаж, исчадие ада?
— Да, да! Я не считал вас исчадием, вы знаете мою точку зрения на факт вашего
существования, на ваш менталитет. Мы разговаривали с вами на эту тему, и вы
могли понять, что я не шовинист, что не считаю человека единственно великим.
Более того, я осуждаю приверженцев теории о человеческом величии и
неповторимости. Каждое существо в нашей вселенной имеет свои права, свою мораль,
веру, базис знаний, который может значительно превосходить наш….
— Я понял, Адам, — поднял руку Бэф, пресекая горячую речь и призывая к
молчанию. — Вы заинтриговали меня своей просьбой настолько, что я готов
смириться с вашим присутствием в моем замке. Тем более у меня возникло три
вопроса, и ради того, чтоб услышать ответы на них, я готов нарушить уединение
клана. Вы мой гость, Адам.
Провозгласил вожак, тем самым давая понять остальным Варн, что этот человек
становится неприкосновенным до особого распоряжения, и взмахнул рукой, указав
Лесс и Таузину на него:
— Несите его в замок.
Развернулся и полетел домой, нимало не заботясь состоянием старика, который упал
в ступор только от мысли, что его как балласт понесут через ущелье в общем-то
дикие существа, у которых неизвестно, что на уме. А те самые существа недовольно
зашипели, растопырив ужасающие по остроте и размерам когти, и бесцеремонно
схватив старика за руки, полетели через пропасть под бесконечно заунывное:
— А-а-а-а-а… — что невольно вырвалось из горла старика, как только он понял,
что под его ногами пустота и минимум метров сто до земли.
Лесс бы с удовольствием выкинула его, до того ее раздражал вой, но слово вожака
— закон. Таузин же не столько разделяя ее чувства, сколько жалея свой слух,
хорошо встряхнул солиста и прошипел ему в лицо пару веских угроз, прервав тем
самым уникальную по частоте звука арию. До замка они долетели молча и в тишине,
но что гость жив, с уверенность сказать не могли, пока не поставили его на пол.