— Ну, вот, кажется, земному шару пришел апокалипсис, — усмехнулся криво,
поднимая останки глобуса, — Бэф, будет `счастлив'. У него, конечно, еще много
ценных вещей, но не думаю, что ты входишь в их каталог. Так что, порезвись-ка, `деточка',
в другом месте.
— Яволь, хер-р капитан! — взвилась Лесс, отдавая честь, и вывалилась в окно.
Майгр закатил глаза к потолку: ох, деточки, росли б вы на чужой клумбе!
И тоже вывалился на лестничный марш.
Лесс покружила над городом и спустилась на детскую площадку во дворе высоких
домов, показавшуюся ей смутно знакомой. В темноте были видны пятна песка,
силуэты детских качелей, скамейки. На одной, у зарослей неизвестных ей кустов,
виднелась темная фигура человека. Она качнулась, поднимаясь, и шагнула к ней:
— Привет, я уже и не надеялся, что ты придешь.
Варн прищурилась, раздула ноздри: что-то знакомое было в этом парне, и запах
будил смутные ощущения — то ли печаль, то ли разочарование.
Лесс обошла юношу, придирчиво оглядывая: черные вихры волос, темные, почти
черные глаза, широкие плечи, угловатая, но крепкая фигура.
Парень опустил поднятый ворот куртки, с беспокойством оглядываясь на Варн:
— Только не уходи, ладно?
Она остановилась перед ним, щуря глаз, в попытке вспомнить имя человечка, и
равнодушно пожала плечами в ответ на странную фразу: зачем она ему, а он ей?
Нектар, конечно, хороший, но никакой по сравнению с тем, что дал ей Бэф. Да, и
по сравнению с Бэфросиастом…
И рассмеялась: вот уж нашла, кого с кем сравнивать!
Зрачки парня расширились, он, блаженно улыбаясь, не скрывая, любовался девушкой:
— Как мне тебя звать, красивая? — выдохнул еле слышно.
Лесс опять пожала плечами — а не все ли равно?
— Ты немая?… Как русалочка.
Лесс нахмурилась — это что?
— Не нравится? Тогда я буду звать тебя — Чайка. Как песню, что пел для тебя,
помнишь? А я Игнат. И-ГНАТ. Запомнишь?
Варн улыбнулась — точно — Игнат, друг, певец и мудрец. Он знает, а что он знает?
Не важно.
— Я тебя третий день, как часовой на посту, жду. А ждать тебя — тоска, а не
ждать… не жить. Запала ты мне на душу. Не поверишь, как зомби хожу по улицам,
ищу тебя.
Лесс склонила голову, вглядываясь в лицо парня, и почти не слышала, что он ей
говорит. Ее заинтересовала тонкая, белесая линия на его скуле. Она потянулась к
Игнату, дотронулась до щеки ноготком. Парень обнял девушку, улыбнулся ей:
— Это привет из детства. Зажигали без ума, — заметил смущенно. — Пойдем куда-нибудь?
Лесс понравилось, как он ее обнял — властно, но не грубо, намекая, а не заявляя
прав. Что ж, пожалуй, она не против прогуляться с человеком. Куда идем? —
выгнула вопросительно бровь.
— Куда скажешь. Я и весь город в твоем распоряжении.
Не новость — усмехнулась Лесс и приглашающе кивнула — веди.
Вместо того, чтоб увлечь ее в сторону проспекта, парень подхватил девушку на
руки и понес с самым счастливым выражением лица. Лесс рассмеялась — а он забавен.
Решила, что останется с человеком, познакомится с миром людей ближе. Может,
поймет, чем же они так опасны для нее, и настолько ли, насколько предполагает
Бэф.
Это был замечательный вечер. Лесс даже не пожалела, что ей пришлось шагать, как
простой смертной, ступая по влажной плитке уличных дорожек. Но сколько
интересного она увидела, сколько узнала. Огромные неоновые витрины бистро,
бутиков, ночных клубов манили и притягивали ее к себе сверкающими огнями,
сменными голограммами, радужными картинками. Она замирала у окон кафетериев,
глядя, как за ними сидят люди, что-то едят, пьют и кажутся безмятежно
счастливыми под защитой прозрачных стен. Свет скользит по их спокойным,
улыбающимся лицам.
Лесс прижалась лбом, к витрине, вглядываясь в лица одной семьи: молодая женщина,
девочка лет десяти и мужчина с усами. Девочка смеялась над шутками отца, женщина
довольно улыбалась.
`Наверняка им не ведом холод, — с завистью подумала Лесс.
— Зайдем? — предложил Игнат, видя интерес девушки к кафе-мороженному.
Варн с сомнением посмотрела на него и краем зрения увидела, как семье принесли
вазон с воздушными штучками, блюдо с золотистыми треугольниками. Кивнула парню —
веди, хочу понять, что это такое.
Игнат выбрал самый дальний столик, заказал все самое дорогое и вкусное и,
подперев рукой щеку, уставился на Варн:
— Я думал, ты выберешь развлекательный клуб.
Лесс потрогала пальцами пластик стола, погладила веселую голограмму на стене у
их столика, покрутила приборы, прикидывая их назначение, заглянула под тарелку,
понюхала салфетку, лизнула банку с сахарной пудрой и скривилась — гадость.
— Точно, — рассмеялся Игнат, качнувшись к ней. — Ты кто? Почему молчишь все
время и смотришь, словно ничего не видела? Откуда ты, где живешь? Учишься,
работаешь?
Лесс задумалась, разбивая вопросы парня на слова и пытаясь расшифровать их. На
первый вопрос ответить легко, да нельзя, а вот на последний, не знаешь, что?
Она поддалась к Игнату: сначала ты о себе расскажи.
— Хочешь знать обо мне? Студент, уже четвертый курс. 21 год, живу один.
Родители — в комплекте и младший братец вприкуску. Ты его видела — Славка, на
гитаре играл, помнишь?
Нет — качнула головой Лесс, внимательно слушая парня.
— Значит, мне повезло, а ему нет. Ты произвела неизгладимое впечатление на всех.
Феодосий, по-моему, слег в любовной горячке. Еле согнал его сегодня с лавки. С
насморком и температурой, но на посту, в мечтах о кренделях небесных. Малолетки,
что ты хочешь. Мозгов еще ноль, а гормоны пляшут. Приглядывать приходиться, чтоб
в истории не попали, а то ведь вместо академии чартером в дивизию ОНВ. Мне-то
что — родителям печаль.
К столу подошел официант и, расставив заказанное, удалился, пожелав приятного
аппетита. Игнат смолк, глядя, как Варн обнюхивает слоеные пирожки, осторожно
трогает ноготком крем на пирожном, крутит креманку с мороженым. Он улыбнулся,
качнув головой, и подал девушке ложку. Выставив свою, продемонстрировал
управление данным предметом. Это показалось Лесс забавным, она заулыбалась и
неуклюже повторила маневр, почерпнула мороженное, долго разглядывала его, потом
несмело лизнула кончиком языка. И скривилась, с трудом сдержав обиженное шипение,
возмущенно уставилась на парня: как можно есть холод? Разве его не хватает в
жизни?
— Не понравилось? — расстроился Игнат. — Пробуй пирожки.
Лесс понюхала треугольники и все ж не сдержала шипения: пахли они теплом и
тленом.
Каннибалы! — резко отодвинула тарелку. Прав Бэф, те, кто ест плоть, опасны.
Можно было не сомневаться — вожак на то и вожак, что знает и видит больше
остальных.
Нет, нечего ей здесь делать! Лесс встала и вышла вон.
Игнат замешкался на пару минут, оставляя плату и чаевые, а когда вышел, Варн уже
не было. Абсолютно безлюдные улицы хорошо просматривались в любом направлении и
не доносили даже отдаленного эха шагов.
— Улетела чайка, — с тоской прошептал парень, понимая, что иначе за пару минут
не исчезнуть. Посмотрел в темное небо и, нахохлившись, побрел по опустевшим
улицам домой, в надежде на благословенное `завтра', в котором будет новая
встреча. Он будет ждать и обязательно дождется, а иначе зачем оно нужно — `завтра'?
Лесс вернулась в замок в самом хорошем настроении. Просвистела мимо Майгра,
махнув перед его носом ладонью, промчалась по залам и, найдя в одном своих
сородичей в полном составе, как всегда ведущих бои без правил, с криком ринулась
в гущу сражения. Мааон, не глядя, откинул ее:
— Брысь, малявка, — и полетел за Тесс.
Лесс спикировала на колени Бэф, спиной к Ойко, прерывая беседу вожака и гостя,
что сидел напротив них.
Бэф хотел стряхнуть Варн, отправив обратно в гущу событий, но та прижалась к
нему, уткнувшись в шею, и у него не хватило решимости лишать себя общества Варн.
Он лишь потянул ноздрями воздух, учуяв исходящий от Лесс запах человека, спросил:
— Как в городе?
— Весело, — заверила та с улыбкой взглянув на вожака и вновь прислонилась
головой к его плечу. Сладко зевнула ему в шею и, не сдержавшись, лизнула,
благодаря за то, что он есть и рядом.
И заснула.
— Игнат Гнездевский, — протянул широкую ладонь мускулистый, симпатичный крепыш
с рубцом на правой щеке.
Алиса оперлась на швабру, внимательно рассматривая парня, и скривилась: что ж
тебе надобно, голубь?
— Знакомство в сортире, это что-то новенькое, не из нашего репертуара, да Люся?
Та лениво подошла и, скопировав позу подруги, продублировала оценивающий взгляд.
Парень смущенно улыбнулся, погладив черный ежик волос. Пожал плечами:
— Я ж так, девчата, без всяких черных мыслей. Смотрю, прессуют вас.
— Ну, дык, во славу Национальных войск и сортир драить честь, — хмыкнула Алиса.
Парень рассмеялся:
— Смотрю, веселые вы…Надолго к нам?
— А это, касатик, как управишься, — протянула с ехидством Люция.
Игнат оглядел ее темно-карими, почти черными глазами, потоптался и кивнул:
— Ладно, будем считать, мысль познакомиться была глупой и несвоевременной.
— Ага, — дружно кивнули девушки.
— А как насчет вечером свидеться в более пристойной обстановке?
— Легко, подходи к корпункту связи, вместе ворон посчитаем. Нам все равно там
ночь коротать, да Алиса?
— Да мне-то, пусть и сам приходит, и весь дивизион приводит, все веселей.
— Не языки, а бритвы, — осуждающе бросил парень и прошел к кабинке, хлопнул
дверью.
— Вот так всегда, только любовь наметится… — хохотнув, протянула Люция.
— Так и закончится, — продолжила Алиса, кивнув на занятую кабинку.
— Проза жизни, — пожала плечами Маликова и вернулась к роли полотера. —
Работайте, рядовая Сталеску, работайте, солнце еще высоко.
А сколько до финиша и мысленно не измерить, — вздохнула Алиса. Сунула швабру в
ведро:
— Мог бы и технику выдать, гад!
— Ща, где ты видела рядового с пылесосом?
— Там же, где и сержанта со шваброй.
— Это где?
— Во сне! И главное, снилось-то на пятницу, значит, по народным приметам
обязательно сбыться должно.
Маликова фыркнула.
— Тебя Алиса зовут, правильно?
— Не правильно, — буркнула Сталеску, не оборачиваясь. Смысл, если по голосу
можно определить — пан Гнездевский на свидание с биде прибыл.
— А как правильно?
Вот ведь привязался! — вздохнула девушка, развернулась к Игнату:
— Правильно молча делать свое дело и не мешать другим делать свое.
— Понял, — кивнул парень. Молча отобрал у нее швабру, принялся бодро драить
пол. Алиса растерялась и даже почувствовала вину за намеренную грубость.
— Отдай, — попыталась забрать швабру, но парень развернулся к ней спиной,
продолжая мыть пол:
— Отдохни, со мной поболтай. Где подружку потеряла?
— У нее наряд на кухне, — не сдержав сожаления, буркнула Сталеску.
— Ясно, — зыркнул на нее парень.
— Что тебе ясно?
— Все. Она на кухне, ты в сортире. Вполне в духе Стокмана. Раскидывает вас
сержант.
Не новость — заскучала Алиса.
— Вот и все, — парень ногой задвинул ведро и швабру в подсобку, рукой показав
на начищенный в рекордные сроки пол. — Теперь можно поболтать. Куришь?
— Нет.
— А я покурю. Постоишь рядом? — улыбнулся. Улыбка у него была располагающей —
и хотелось `нет' сказать, да не моглось. Тем более в свете трудового подвига,
что он совершил, Сталеску вроде как обязана ему была, потому противиться не
стала, прошла за ним к окну:
— Быстро ты управился, — кивнула на сверкающий половой кафель.
— Практика, — отмахнулся, прикуривая сигарету. — Так, как говоришь, тебя
зовут?
— Алисия.
— Красивое имя. За него, наверное, сержант и прессует.
— Не просветил. А догадок и без имени хватает.
— Первогодки…
— Уже второй пошел.
— И все такими темпами?