Постепенно вокруг него стали собираться остатки потрепанной армии, и Элрик, взяв на себя руководство сражением, сделал единственное, что могло их спасти.
Он протрубил в рог, произведя особую протяжную ноту. И сразу же раздалось хлопанье тяжелых крыльев – в воздух поднялись крылатые воины Мииррна.
Увидев это, враги открыли таинственные клетки.
Элрик в отчаянии застонал.
Появлению гигантских сов предшествовало зловещее уханье. Гигантские птицы, давно вымершие в исконной стране их обитания, в Мииррне, поднялись в воздух.
Враг подготовился к отражению атаки с воздуха и теперь выпустил против крылатых воинов их заклятых врагов.
Неожиданное появление птиц не очень испугало воинов Мииррна. Вооруженные длинными пиками, они тут же атаковали сов. На воинов, сражающихся внизу, полилась кровь и посыпались перья. Сверху стали падать тела птиц и людей, давя пехоту и кавалерию.
Сквозь эту сумятицу на соединение с Дивимом Слормом и его имррирцами, остатками таркешской кавалерии и сотней оставшихся в живых шазаарцев прорубались Элрик и Белые Леопарды Йишаны. Подняв голову, Элрик увидел, что большинство огромных сов уничтожено, но и от воинов Мииррна осталась лишь жалкая кучка. Они, покончив с совами, кружились в небесах, собираясь покинуть поле битвы.
Когда силы соединились, Элрик крикнул Дивиму Слорму:
– Сражение проиграно, Саросто и Джагрин Лерн победили.
Дивим Слорм, взмахнув мечом, согласно кивнул Элрику.
– Если мы хотим остаться в живых и выполнить то, что предначертано судьбой, мы должны убраться отсюда! – откликнулся он.
Они сделали все, что было в их силах.
– Жизнь Заринии для меня важнее всего остального! – крикнул Элрик. – Давай будем выпутываться, как сможем.
Но враг наступал, тисками сжимая Элрика и его людей. Лицо Элрика было в крови от полученного удара в лоб. Кровь стекала на глаза, мешая видеть, и ему приходилось все время отирать лицо левой рукой.
Правая рука его мучительно болела, но ему снова и снова приходилось рубить и колоть врага, и теперь Элрик был на грани отчаяния, потому что, хотя его ужасный клинок был существом чуть ли не разумным, даже он не мог обеспечивать своего хозяина необходимой энергией. В некотором роде это даже радовало Элрика, потому что он ненавидел рунный меч, хотя и зависел от жизненных сил, которые перетекали в его тело через его рукоять меча.
Буревестник не просто убивал врагов, он выпивал их души, и часть этой энергии передавалась мелнибонийскому монарху…
Но вот ряды врагов расступились. И в эту брешь устремились звери – звери со сверкающими глазами и красными челюстями, усеянными огромными зубами.
Охотничьи тигры Пан-Танга.
Кони заржали, когда на них набросились тигры и принялись терзать седоков и животных, вонзая зубы в шеи людей и скакунов. Тигры поднимали окровавленные морды и оглядывались в поисках новых жертв. Многие из оставшихся в живых воинов Элрика в ужасе отступали. Большинство таркешских рыцарей бросилось прочь с поля сражения, а за ними последовали джаркорцы, чьи обезумевшие от страха кони стремглав понесли их прочь. Затем бежали и оставшиеся в живых конные шазаарцы. Скоро всей мощи Дхариджора и Пан-Танга противостояли только Элрик, его имррирцы и около сорока Белых Леопардов.
Наконец и Элрик поднял рог и дал сигнал к отступлению, развернул своего жеребца и помчался по долине. За ним последовали имррирцы. Но Белые Леопарды остались сражаться до последнего. Йишана говорила, что они умеют только убивать. Несомненно, они умели еще и умирать.
Элрик и Дивим Слорм повели имррирцев вверх, испытывая что-то вроде благодарности к Белым Леопардам, которые прикрыли их отход. Альбинос не видел Йишаны со времени своей схватки с Джагрином Лерном. Он не знал, что с ней.
Когда они обогнули долину, Элрик понял, в чем состоял полный план сражения, составленный Джагрином Лерном и его союзником: на другом конце долины стояли свежие силы пехоты и кавалерии, призванные не допустить отступления армии противника.
Не раздумывая, Элрик погнал коня вверх по склону. Его люди скакали следом, пригибая головы под низкие ветви берез, а на них, развернувшись цепью, ринулись дхариджорцы, отрезая путь к отступлению.
Элрик повернул коня и увидел, что Белые Леопарды все еще сражаются, сгрудившись вокруг джаркорского штандарта. И тогда он, прижимаясь к холмам, ринулся в обратном направлении. Он перевалил за гребень холма. Дивим Слорм и горстка имррирцев скакали следом. Скоро они мчались по открытой долине, а за ними гнались рыцари Дхариджора и Пан-Танга. Они явно узнали Элрика и теперь стремились либо взять его в плен, либо убить.
Впереди Элрик видел таркешитов, шазаарцев и джаркорцев, которые покинули поле боя чуть раньше и теперь спасались тем же путем, который выбрал Элрик. Но скакали они уже не одной группой, а вразброд.
Элрик и Дивим Слорм мчались на запад по незнакомой земле, а остальные имррирцы, чтобы отвлечь внимание врага и дать уйти альбиносу и его кузену, поскакали на северо-восток, к Таркешу, где, возможно, их ждали еще несколько безопасных дней.
Сражение было проиграно. Подданные зла оказались победителями, и век ужаса распростер свою длань над Молодыми королевствами Запада.
Несколько дней спустя Элрик, Дивим Слорм, два имррирца, таркешский офицер по имени Йеднпад-Джуйзев с тяжелой раной в боку и шазаарский пехотинец Орозн, который на поле боя обзавелся конем, временно уйдя от погони, гнали своих усталых коней к горному хребту, видневшемуся вдалеке на фоне красного вечернего неба.
Несколько часов они ехали молча. Йеднпад-Джуйзев явно умирал, и они ничем не могли ему помочь. Он знал, что умирает, и ничего не ждал от них, просто ехал вместе с ними. Для таркешита он был очень высок, его алый плюмаж все еще раскачивался на побитом шлеме из синего металла. Нагрудник был весь исцарапан и забрызган его кровью и кровью врагов. Его черная борода была пропитана маслом, а выступающий на солдатском лице нос под полузакрытыми глазами напоминал обломок скалы. Он терпеливо переносил боль. Хотя они и спешили поскорее добраться до относительно безопасных для них горных вершин, все остальные соразмеряли шаг своих коней с конем таркешита, делая это частично из уважения к нему, а частично – восхищаясь тем, как же упорно цепляется этот человек за жизнь.
Наступила ночь, и в небесах над горами повисла огромная желтая луна. На небе не было ни облачка, и звезды сверкали как никогда ярко. Воинам хотелось бы, чтобы ночь была темной, чтобы бушевала буря – им казалось, что в темноте они будут в большей безопасности. Но ночь была светлой, и им оставалось только надеяться на то, что скоро они доберутся до гор – до того, как охотничьи тигры Пан-Танга обнаружат их следы и они умрут в страшных когтях этих тварей.
Элрик пребывал в мрачном, задумчивом настроении. Некоторое время дхариджорским и пантангским победителям понадобится, чтобы объединить свою новообразованную империю. Возможно, после этого между ними возникнут ссоры – а может быть, и нет. Но в любом случае вскоре они будут очень сильны и станут угрожать безопасности других народов на Южном и Восточном континенте.
Все это, как бы оно ни угрожало судьбам мира, мало волновало Элрика, пока он не знал, как ему вернуть Заринию. Он вспомнил пророчество мертвого демона; часть этого пророчества теперь воплотилась в жизнь. Но в остальном оно мало что говорило ему. У него было такое ощущение, будто его все время что-то гонит на запад, словно ему нужно попасть в безлюдные земли за Джаркором. Неужели именно там ему откроется судьба? Неужели именно там держат в плену Заринию?
За морем скоро грянет битва;
Рекою будет литься кровь.
Так пролилась уже кровь или ей еще предстоит пролиться? Что это за «брат», которым должен обзавестись Дивим Слорм, родич Элрика? И – «тот, кому не должно жить» – о ком это?
Может быть, ключи к этой тайне лежат в горах перед ними?..
На полпути они нашли пещеру и остановились в ней на отдых.
Утром Элрика разбудил шум рядом с пещерой. Он тут же вытащил Буревестник и вышел наружу. Но, увидев то, что ему открылось, он убрал Буревестник в ножны и тихим голосом обратился к израненному человеку, который ехал на коне вдоль ущелья по направлению к пещере.
– Сюда, герольд! Здесь свои!
Это был один из герольдов Йишаны. Его облачение превратилось в лохмотья, доспехи на нем были помяты. Он ехал без меча и без шлема – молодой человек с изможденным от усталости и отчаяния лицом. Он поднял глаза, и его лицо прояснилось, когда он узнал Элрика.
– Господин Элрик… мне сказали, что ты убит в сражении.
– Я рад, что все так думают, поскольку это означает, что погони не будет. Заходи.
Остальные уже тоже проснулись, кроме одного. Йеднпад-Джуйзев умер во сне. Орозн зевнул и ткнул большим пальцем в мертвое тело.
– Если мы не найдем еду, то боюсь, как бы нам не пришлось слопать нашего мертвого друга.
Он поглядел на Элрика – как тот прореагирует на его шутку, но, увидев выражение лица альбиноса, замолчал и удалился в глубину пещеры, ворча и пиная камни на полу.
Элрик прислонился к стене пещеры у входа и спросил:
– Какие новости?
– Плохие, мой господин. От Шазаара до Таркеша повсюду горе; сталь и огонь нечестивой бурей бушуют над народами. Мы повержены окончательно. Лишь небольшие отряды еще продолжают безнадежное сопротивление. Некоторые из наших людей уже поговаривают о том, чтобы уйти в разбойники. Вот какие настали времена.
Элрик кивнул.
– Именно это обычно и происходит, когда чужеземные наемники терпят поражение на дружеской земле. Что с королевой Йишаной?
– Она погибла, мой господин. Надев доспехи, она сражалась с дюжиной врагов, а потом ее убили… и тело разрубили на куски. Саросто взял ее голову в качестве сувенира, присоединив ее к другим трофеям, включая руку Карнарла, его единокровного брата, который возражал против его союза с Пан-Тангом, и глаза Пенника из Наргессера, который выставил в своей провинции против него армию. Теократ Джагрин Лерн приказал пытать до смерти всехдругих пленников и вешать их в цепях по всей земле, чтобы это служило предостережением бунтовщикам. Вот какая это жуткая парочка, мой господин.
Губы Элрика сжались, когда он услышал это. Ему уже было ясно, что единственно возможный для него путь лежал на запад, потому что победители очень скоро найдут его, если он вернется. Он повернулся к Дивиму Слорму. Одежда на имррирце была в лохмотьях, а на его левой руке виднелась засохшая кровь.
– Похоже, наша судьба лежит на западе, – тихо сказал он.
– Тогда поторопимся, – сказал его кузен. – Потому что мне не терпится покончить с этим и по крайней мере узнать, будем мы жить или умрем. Мы ничего не узнали, столкнувшись с врагом. Только потеряли время.
– Я кое-что узнал, – сказал Элрик, вспомнив свою схватку с Джагрином Лерном. – Я узнал, что Джагрин Лерн каким-то образом связан с похищением моей жены, а если это так, то я клянусь отомстить ему, чего бы это мне ни стоило.
– Что ж, – сказал Дивим Слорм, – давай тогда поспешим на запад.
Глава четвертая
В тот день они еще дальше углубились в горы, уйдя от нескольких отрядов преследования, посланных победителями, но два имррирца, поняв, что у альбиноса и Дивима Слорма своя цель, оставили их и пошли в другом направлении. Герольд отправился на юг со своей скорбной вестью, а с Элриком и Владыкой драконов остался только Орозн. Общество Орозна было им не очень приятно, но они какое-то время мирились с ним.
Но день спустя исчез и Орозн, а Элрик и Дивим Слорм шли все дальше и дальше в страну черных скал, глубоких мрачных каньонов и узких горных троп.
В горах лежал снег, резко контрастируя своей белизной с чернотой скал. Снег заполнял пропасти, от него тропинки становились скользкими и опасными. Вечером одного из дней они вышли к месту, где горы открывались в широкую долину, и они с предосторожностями двинулись вниз по склону, оставляя глубокий черный след в снегу. От их коней шел пар, их дыхание клубилось в морозном воздухе.
Они увидели всадника, скачущего по долине, и стали ждать его приближения. К их удивлению, всадник оказался Орозном, на котором была новая одежда из волчьей и оленьей шкур. Он дружески приветствовал их.
– Я вас искал, но не смог найти. Видимо, вы пошли более трудной дорогой, чем я.
– Откуда ты идешь? – спросил Элрик. Его лицо выглядело измученным, кожа натянулась, еще больше подчеркивая высоту скул. Сверкающие красные глаза делали его больше, чем когда-либо, похожим на волка. Мысли о Заринии не давали ему покоя.
– Тут неподалеку есть поселение. Идемте, я вас отведу туда.
Некоторое время они ехали следом за Орозном, а день тем временем клонился к вечеру, и, когда они добрались до противоположного края долины, заходящее солнце освещало горы алыми лучами. Здесь росло несколько чахлых берез, а чуть выше виднелись заросли елей.
Туда-то Орозн и повел их.
С воинственными воплями они выскочили из зарослей – дюжина смуглолицых людей, одержимых ненавистью. В руках они держали оружие. Судя по доспехам, это были пантангские воины. Вероятно, они взяли в плен Орозна и убедили его завести Элрика с родичем в засаду.
Элрик поднял своего коня на дыбы.
– Орозн, предатель!
Но Орозн уже развернул коня. Он оглянулся один раз, его бледное лицо было искажено гримасой стыда. Он тут же отвел глаза, нахмурился и поскакал прочь от Элрика и Дивима Слорма по поросшему мхом склону в шумную темноту ночи.
Элрик обнажил Буревестник и отразил удар бронзоволицего воина. Рунный меч скользнул к рукояти вражеского меча и отсек пальцы нападавшего. Скоро Элрик и Дивим Слорм были окружены, но Элрик продолжал сражаться, а Буревестник визгливым голосом пел безумную, беззаконную песню смерти.
Однако Элрик и Дивим Слорм ослабели после трудного перехода. Даже Буревестник не мог пополнить своей злобной энергией больные жилы Элрика, который к тому же был исполнен страха, но не перед нападающими, а перед собственной судьбой, которая обрекала его на смерть или плен. У него было ощущение, что этим воинам неизвестно о пророчестве и планах их хозяина, что они не знают: он, Элрик, не должен умереть на этом этапе.
Он продолжал драться, хотя и понимал, что сейчас должна совершиться непоправимая ошибка…
– Ариох! – воскликнул он в страхе перед этим мелнибонийским богом-демоном. – Ариох! Помоги мне! Кровь и души за твою помощь!
Но переменчивый демон не пришел ему на подмогу.
Длинный меч Дивима Слорма нашел уязвимое место под латным воротником врага и вонзился ему в горло. На него бросились другие пантангские воины, но были вынуждены отступить, чтобы не погибнуть от ударов меча. Дивим Слорм крикнул Элрику:
– Зачем мы поклоняемся такому капризному богу?
– Может, он решил, что наше время пришло! – прокричал Элрик, чей рунный меч выпивал малые силы другого врага.
Усталость быстро брала свое, но они продолжали сражаться, пока не услышали новый звук, перекрывший звон оружия, – звук несущихся колесниц и низкие стонущие крики.
Схватка неумолимо близилась к печальному для мелнибонийцев концу, когда в ошеломленных пантангских воинов вонзились дротики, пущенные с поразительной точностью чернокожими воинами с тонкими, сложенными в гордые усмешки губами на красивых лицах, в плащах из белого лисьего меха, прикрывавших их обнаженные великолепные тела.
Элрик вложил в ножны меч, но был готов сражаться и дальше или пуститься в бегство.
– Вот он – белолицый! – закричал чернокожий возничий, увидев Элрика.
Колесницы остановились, лошади заржали, ударяя копытами в землю. Элрик подъехал к первой колеснице.
– Я вам благодарен, – сказал он, чуть не валясь из седла от усталости. Он вежливо поклонился. – Кажется, ты знаешь меня. Ты уже третий из тех, кого я встречаю в последнее время и кто узнает меня. Тогда как я никому из этих троих не смог ответить тем же.