Солдат набросил петлю, разложил по дороге веревку, когда она кончилась, закрепил ее конец за луку седла и направил коня в сторону войска. Через несколько шагов веревка натянулась, конь напрягся, а затем… столб провалился вниз. Конь заржал и стал пятиться назад — веревка, затянутая на столбе, утягивала его вместе со всадником в образовавшуюся и быстро распространяющуюся трясину.
Между тем зона болота расширялась, быстро приближаясь к всаднику. Тот, наконец, сориентировался и кинжалом отрубил веревку. Нахлестывая коня, бросился прочь от стремительно приближающегося к нему болота. Можно сказать, что солдат спасся в последнюю секунду — все видели, что расширяющаяся трясина почти достигала задних копыт коня.
Бароны несколько минут молча взирали на колышущуюся в сотне шагов от них трясину. Осторожность их графа вновь спасла много солдатских жизней.
— И что же дальше, милорд?
— Будем искать место, где можно пройти. Возможно, на границе Эймуда нет ловушки.
— А если и там, милорд? Ведь Эймуд уже наш. Самозванец должен понимать, что мы может пройти и там.
— Будем и дальше искать проход. Пробираться через лес не хочу. Кстати, во всем этом есть и положительные стороны. Если мы не сможем пройти на земли Лоэрна со стороны Каркела и Снури, а возможно, и Эймуда, то и самозванец не сможет сделать набег на наши северные земли, пользуясь тем, что ларское войско ушло далеко на юг.
Полки шли на юг, пробираясь до очередной дороги, ведущей на лоэрнские земли, но опять попадались пустынные дороги с врытыми по их середине столбами. А дальше события повторялись — всадники тянули столбы, разливалось болото, а войско шло на юг в поисках нового пути. Вот и последняя дорога. Она вела из Эймуда в Сейкурское графство королевства Лоэрн. И здесь произошло все точно так, как и в предыдущих случаях.
Уже прошло два месяца, как войско достигло границы с Лоэрном, но до сих пор никак не может углубиться вглубь далее одной версты. Все пути в королевство плотно перекрыты магией. А других дорог, ведущих на лоэрнские земли, не было. Самозванец благодаря жрецам хорошо подготовился к Сашкиному вторжению.
Перекрыл всю границу? Врешь, Тарен! То, что обещал Дару — выполню! Перед большим переходом Сашка собрал расширенный военный совет, хотя до этого ограничивался обменом мнениями лишь с командирами тысяч.
— Милорды! Завтра идем на юг по хаммийской дороге. Переходим нашу южную границу, затем по каменистой пустыне движемся на запад, доходим до дороги, соединяющей Хаммий с Лоэрном. И идем по ней на север. Попадем в Сейкур. Надеюсь, что границу с Хаммием самозванец со своей жреческой магией не перекрыл.
— Но стоит ли тратить столько времени и сил на поиск дороги, не закрытой жреческой магией, милорд? — с вопросом одного из баронов оказалось согласно и большинство присутствующих командиров. Это нетрудно было заметить по их одобрительным улыбкам и кивкам головой. — Мы могли бы давно попробовать пройти лоэрнскую границу через лес.
— Могли, — согласился Сашка. — Только вышли бы из леса или не вышли?
— Какая бы ни была засада, численность нашего войска не позволила бы лоэрнцам нанести ему серьезный урон. Одно дело идти длинной колонной по проселочной дороге, растянувшись на много верст, другое — через лес широким фронтом. Нет узкой ленты колонны, ничего не разрубить и по отдельности не перебить.
— Это так. Но вы обратили внимание, что все жреческие ловушки устраивали служители храма Ужасного Паа? А где же жрецы второго храма?
— Жидкость — не их стихия.
— Правильно. Стихия жрецов Великого Ивхе — огонь. Как я вижу, многие уважаемые бароны считают так же, как и вы. Идти через лес, переходя границу на большом участке, растянувшись по фронту на версту или даже на две, так?
— Да, милорд, — барон ответил уже не так уверенно.
— Мы видели ловушки жрецов в красных накидках. А жрецы в оранжевых, думаю, были неподалеку в ожидании, когда мы начнем ломиться через лес. Поджечь его со всех сторон для них плевое дело. Что такое большой лесной пожар, надеюсь, все представляют. Скорость такая, что от него не убежать. Да и куда бежать, если огонь со всех сторон? Стена огня!
Большинство присутствующих были обескуражены простотой решения. Ведь так можно было уничтожить все их войско. И магический рогатый человечек вряд ли помог бы. Ведь поблизости опасности не было, а когда она появилась бы, то исходила бы со всех сторон. И куда бежать? Из огненного кольца не выбраться.
Только для тысяцких Сашкины слова не оказались в новинку. В узком кругу вопрос о возможности перебраться через лес на лоэрнскую землю уже поднимался и, естественно, был отвергнут.
— Да, пустыню не подожжешь, — констатировал Сашкино решение барон, начавший этот разговор.
Переход через каменистую пустыню вместе с подготовительным периодом занял три недели. Когда измученное войско выбралось на дорогу и перешло лоэрнскую границу, к Сашкиному облегчению, ловушек на дороге не оказалось. А он очень этого боялся. Если за войском следят, а следить должны были обязательно, то сообщение, что его войско отправилось в пустыню с целью выйти с другой стороны на Лоэрн, без сомнения, сразу же ушло к самозванцу. Подготовить новую засаду время было. Ему об этом так прямо и сказал Хелг на совещании высшего руководства походом.
— Почему же нет столба?
— Видишь ли, Хелг, вся проблема, как я думаю, в ресурсах. Не хватило жрецам их. У них магия тоже не из воздуха берется. Видимо, всю истратили на те дороги со столбами. Могли, конечно, еще силы накопить на новую гадость, да только как ее быстро доставить? Путь в Лоэрн из верховного храма Паа сейчас полностью перекрыт нашими землями. На севере Ларск, южнее Каркел, еще южнее Снури, и на самом юге теперь у нас есть Эймуд. Вот и получается, что жрецы верховного храма могут добираться до центральных и западных земель Атлантиса только через пустыню или через Хаммий. Свободно они могут попасть лишь в Пирен и Крайдон, которые находятся на самом востоке Атлантиса.
Насколько прав был Сашка, должны были показать будущие события, что произойдут после перехода войском вражеской границы. Смогут ли гадить дальше жрецы в красном? Но помимо них были жрецы и в оранжевом. А их верховный храм был на западе, что позволяло жрецам в оранжевых накидках беспрепятственно добираться до Лоэрна.
Перейдя границу, войско осторожно углубилось на вражескую территорию. Здесь были земли Сейкура. Пятнадцать лет назад сейкурский граф был убит людьми Тарена, обвинившего его в заговоре против короля Френдига. Были схвачены и казнены все наиболее знатные аристократы графства. А новым графом Сейкурским король назначил барона Волана, близкого человека Тарена. С тех пор все осталось по — прежнему, разве что вместо Френдига на троне сейчас Тарен.
По словам разведчиков, посылавшихся Дарберном и Сашкой в Лоэрн, местная знать очень неохотно приняла главенство Волана, считая обвинение в адрес их погибшего графа абсурдным. Волан не нравился никому, над новым графом потешалась вся местная знать. Потешалась, но служила. Ведь принесена клятва верности, а бароны и рыцари — люди слова и чести. Поэтому когда пришло известие, что на землю Сейкура вступило ларское войско, почти вся местная знать посчитала Сашку захватчиком, а с захватчиками нужно драться, как бы плох не был местный правитель. Поэтому продвижение Сашкиного войска резко замедлилось.
Ему без особых проблем удалось захватить только те несколько замков, чьи владельцы получили свои феоды по милости Лоэрна. Но таких было немного, большая часть знати являлась местными старожилами и их замки встретили ларских захватчиков тучами стрел и потоками кипящей смолы.
Сашка даже растерялся. Нет, он, конечно, разберется с Сейкуром и войдет на коронные лоэрнские земли. Только вот когда? Лето уже стояло в самом разгаре. Еще несколько месяцев и наступит дождливая осень, а там и конец года. Неужели он не выполнит обещания, данного Дару? Можно было обойти замки и двинуться прямиком на Лоэрн, но желания получать болезненные удары в спину у Сашки не было. Значит, надо решать проблему с непокорными замками. Но как?
В один из жарких дней, когда температура днем поднималась настолько, что, казалось, плавились камни, в Сашкину палатку вошел Хелг, а вместе с ним еще один человек, в котором нетрудно было разглядеть хаммийца. Судя по одежде — торговца.
Хаммиец стал униженно кланяться, а Хелг брезгливо отстранившись, сообщил Сашке:
— Это купец Муфата, он рассказывает интересные вещи. Пятнадцать лет назад доверенный человек Тарена продал ему жену и дочь предыдущего сейкурского графа, а также членов семей казненных графских ближников. Четверых мальчиков постарше отдали на убой храмовникам. Среди проданных детей был мальчик — младший сын барона Венсана. А барон Венсан, будь он сейчас жив, считался бы у местной знати основным претендентом на освободившуюся графскую корону.
— Информация интересная. Ты хочешь, чтобы ее донесли до местной знати?
— Я не договорил. Тирт.
— Что Тирт?
— Это младший сын Венсана. Единственный из мужеского пола, кто не был казнен или не отдан храмовникам.
— Я понял тебя. Ты хочешь попытаться его найти? Хаммий большой, да и прошло пятнадцать лет.
Глаза Хелга задорно смеялись, и Сашка понял, что его друг знает что — то такое, что может стать переломным моментом в не очень удачно продвигающемся походе.
— Тирт у Муфаты.
— У тебя? — обратился Сашка к хаммийцу, который с приторной улыбкой смотрел на него снизу вверх.
— О, ваше сиятельство! — хаммиец нарочно обратился к Сашке, как если он был герцогом, ведь к графу обращение другое — ваша светлость. — Я наслаждаюсь возможностью лицезреть великого полководца, который…
— Хватит! Говори по делу.
— Ваше сиятельство, я, как только узнал о походе вашего непобедимого войска против ничтожного Лоэрна, сразу же вспомнил о мальчишке. Тогда ему было шесть лет, с тех пор прошло пятнадцать лет и за эти годы парня должны были давно подчинить, выбив из него какую — либо волю. Он будет исполнять всё, что прикажет хозяин. Его можно использовать, как ваше сиятельство захочет. Мальчишка баронет после смерти барона и старшего брата теперь может считаться бароном Венсан. За ним пойдет вся старая знать Сейкура. Вы прикажете вашему рабу, он — всем местным аристократам. Вот поэтому я потратил почти все свои сбережения, но нашел проданного и выкупил его. Это мне обошлось в сорок золотых.
— Сколько?
— Сорок, ваше сиятельство. Хозяин парня ни за что не хотел расставаться со своим любимым рабом. Не в каждом хаммийском доме целует ноги хозяину и его гостям настоящий барон!
Брезгливую Сашкину гримасу, которая давно уже застыла у него на лице, Муфата, вероятно, посчитал за высокомерное выражение лица, свойственное аристократам в их разговорах с чернью. Наверное, поэтому он опустился на колени и попытался поцеловать Сашкин сапог.
— Саш, извини, — вмешался Хелг, — но мне пришлось его сюда привести из — за этого Тирта. Там все сложно, решать тебе. Парень здесь.
— Тирт? Зови его.
Через пару минут в палатку вполз человек. Вполз и распластался у входа.
— Встань, Тирт, — это приказал Хелг.
Парень встал, и Сашка смог его рассмотреть. Среднего роста, с карими глазами, очень миловидный, с хрупкой фигурой. А вот кожа, как Сашке показалась, немного желтоватого оттенка, но может быть, это такой загар? Фигура очень напоминала девичью, даже какое — то подобие грудей было. И это были не мускулы на мужской груди, свойственные тем, кто качает силу. Именно — девичьи. Даже движение тело было какое — то особенно мягкое.
— Так ты Тирт? Барон Венсан?
— Да, господин, — парень упорно не хотел поднимать глаза, уставившись в пол палатки.
А голос — то тонкий, как у ребенка, хотя парню, получается, уже двадцать один год.
— Подними голову, Тирт.
Парень робко ее приподнял и в тусклых глазах Сашка вдруг заметил искорки ненависти и злобы. Интересно, на кого он злится? На него, Сашку? А почему? Из — за чего?
— Я хочу выкупить тебя у торговца. Что скажешь?
— Как будет угодно господину.
— И отпустить тебя на волю.
— Как будет угодно господину.
— Ты разве не хочешь стать свободным?
— У меня не может быть других желаний, кроме как угодить моему господину.
— Я могу вернуть тебе замок Венсан. Ты станешь настоящим бароном.
Только теперь Тирт потерял свою отрешенность. Глаза слегка прищурились, а губы плотоядно сжались.
— Что скажешь? Или тебе все равно? Тогда зачем мне тебе помогать?
Тирт неожиданно упал на колени и тонким фальцетом вскрикнул:
— Господин, я буду всегда вашим рабом! Буду выполнять всё, что прикажете. Я буду самым верным вашим псом!
— Ладно, иди. Выйди из палатки. Хелг, заплати этому сорок монет.
— О, великодушное ваше сиятельство! Я еще потратился на дорогу, на кормёжку Тирта и на его новую набедренную повязку!
— Новую? Что — то на новую она не похожа.
— Он очень неряшлив, успел изгрязнить и порвать!
— Да, я понимаю, что повязка стоит очень больших денег, — Сашкин сарказм немного уменьшил пыл хаммийца. — А скажи — ка, что стало с женой и дочерью графа?
— Их тоже продали.
— Кто?
— Я продал, но если вас они интересуют, я готов потратить все свое состояние, но их разыскать и представить перед вашим сиятельством!
— Я подумаю, а сейчас исчезни.
Когда торговец скрылся, Сашка все еще с брезгливым выражением на лице, сказал Хелгу:
— Ну и негодяй! Как и все в Хаммии. А этот Тирт — он кастрат?
— Угу. Видно же сразу.
— Видно, — мрачно согласился Сашка. — Что — то он мне не показался.
— Слишком забитый. В рабстве почти всю жизнь. Вспомни, каким был Серри, когда его к нам привел Эйгель. Да и сейчас робость не прошла. Хотя в рабстве был намного меньше, чем Тирт. И не в Хаммии.
— Согласен, только я не об этом, хотя и об этом тоже. Я смотрел на его глаза. Забитый — да. Безвольный? Здесь уже не знаю. Мне показалось, что в Тирте сидит какая — то злоба, ненависть. Только на кого? На меня?
— Обычные качества евнуха. Многие ненавидят весь мир за свою судьбу. А те немногие, что поднимаются до больших высот, становясь распорядителями дворов у хаммийской верхушки, те получают и какую — то власть. Над теми же домашними рабами, что и они, только те находятся на самой низшей степени. Вот и вымещают эту злость.
— Тирт такой же? Как думаешь?
— И ты теперь откажешься от варианта с ним? Тогда зачем платить сорок монет? Барон столько не стоит. К тому же Тирт и не барон, а баронет. И станет бароном — это еще неизвестно. Этот Муфата просто цену набивал. Тирта выкупил за пять — шесть золотых, как только узнал, что мы идем в Сейкур.
— Хелг, не сходится!
— Что не сходится?
— Он не успел бы узнать о нашем выдвижение в Сейкур, выкупить и сюда доставить.
— А ведь точно. Думаешь, Муфата и Тирт подосланы самозванцем? Этот евнух вовсе не баронет Тирт?
— Сколько было парню, когда его продали в рабство?
— Шесть лет.
— Значит, должен помнить что — нибудь из старой жизни.
— Но как узнать? Мы — то ничего не знаем, что было здесь пятнадцать лет назад.
— А проверить Тирта на подлинность могут лишь местные аристократы, кто знал его отца?
— Да. Но эти люди засели в своих замках и нас не подпускают ближе полета стрелы.
— Если Муфата и Тирт не подосланы самозванцем, то, как Муфата узнал про то, что мы собрались идти на Лоэрн через Сейкур?
— Тогда получается, что они подосланы.
— Есть и другой вариант. Муфата вез Тирта не нам, мы просто оказались на его пути. Он вез парня в Лоэрн самозванцу, или Волану в Сейкур. Хотел предложить его за сорок монет, чтобы Волан окончательно отделался от возможного конкурента.
— Какой из евнуха конкурент?
— Но ведь Волан этого не знает. Чудом оставшийся в живых сын соратника предыдущего графа. О Венсане помнят все местные аристократы. Каким бы жадным Волан не был, но чтобы убрать конкурента, пусть даже с ничтожными шансами на графство, сорок монет найдет.
— И как ты решишь, что делать с этими двумя?