– Кофе за счет заведения, домна, – мужчина средних лет в идеально белой рубашке и черных узких брюках поставил на стеклянный столик изящную фарфоровую чашку. – Кого-нибудь ждете?
– Что?..– Верджи очнулась. – Да, жду… Но этот человек будет пить что-нибудь покрепче кофе.
Хозяин понял намек и отошел, окинув плотоядным взглядом изящную фигурку молодой женщины. Теперь все жаждут предаться Венериным удовольствиям. На всякий случай Верджи коснулась золотого браслета на левой руке. Крошечный индикатор вспыхнул зеленым и тут же погас – батарея парализатора была полностью заряжена.
Лучше всего запереться в подвалах «Итаки» и не выходить. Но интуиция подсказывала Верджи – этот путь ложный.
Она успела сделать глоток, когда напротив нее плюхнулся крепко сбитый человек в летнем костюме. Гражданская одежда не могла никого обмануть: этот парень мог быть только военным или вигилом.
– Главк, – сказала Верджи, глядя куда-то мимо префекта неспящих. – Кажется, вы следите за спросом в магазинах? Это правда, что женщины как сумасшедшие кинулись покупать тряпки и украшения?
– Сущая правда, – улыбнулся вигил.
– А саваны и гробы? Благовония для храмов? Жертвенники?
– Тут продажи возросли, но ненамного. Учтите, оплачивается все продуктовыми талонами. Кто отдаст хлеб в обмен на саван?
– Думаю, таких людей не так уж мало, – Верджи горько улыбнулась. – Надо сделать одну вещь… проверить… что закупает посольство Колесницы. Они расплачиваются межгалактическими облигациями.
– Колесничие эвакуируются, закупают тару, упаковочный материал, изоляционную пену.
– Проверьте внимательно, Главк. Очень внимательно. Посол сказал мне одну странную вещь. Якобы он остается на Лации до конца. Вас это не удивляет? Почему он не собирается покидать планету? Хотя… его сын погиб пять лет назад, жена умерла год назад. Может быть, он в самом деле хочет умереть?
– Странное заявление, – Главк покачал головой. – Есть другие соображения, кроме самоубийства?
– Пока не знаю. Но подозреваю, что он – скрытый враг Колесницы. Странно, да… Великая могучая империя. А предают ее чаще, чем Лаций и даже Неронию.
– Почему вы думаете, что он – предатель? У вас есть основания?
– Основания есть у графа Гарве. Его единственный сын погиб во время одной идиотской операции. Я никогда не видела, чтобы кто-то так любил своего сына, как он. Даже мой отец… – голос Верджи дрогнул. – Даже мой отец не любил моих братьев
* * *
Последняя станция Звездного экспресса, островок цивилизации. Здесь экспедиция Марка задержится для перегрузки топлива и оборудования с прилетевшего следом за эсминцем грузовика. А дальше – полет в тупиковом канале и встреча с враждебно настроенным окраинным миром. Все рассчитано по минутам, пока что они не отстают от графика.
– Эмилий Павел, совершенный муж! Прибыл в ваше распоряжение!
Молодой человек в форме военного трибуна космических легионеров взмахнул рукой, приветствуя Марка.
– Давно на станции? – спросил Корвин.
– Сорок два стандартных часа.
– Вас кто-то сопровождает?
– Я прибыл один.
Павел был высок, широкоплеч, с длинными обезьяньими руками. Загорелое до черноты лицо и очень светлые, какие-то белые глаза. На своего отца, которого Корвин помнил по Фатуму, молодой офицер походил мало. По всей видимости, парень прошел биокоррекцию, хотя подобное у патрициев было не в чести.
Марк не стал выяснять, где провел сорок два часа военный трибун, просто сказал:
– Приступайте к своим обязанностям. Вас ждут ваши подчиненные. Десять легионеров.
– Не слишком большое соединение.
– Каждый из них стоит пяти, – заверил Корвин.
* * *
Сулла развалился на койке в своей каюте. Лежал с закрытыми глазами и что-то мурлыкал, какую-то одну музыкальную фразу, как будто пытался вспомнить продолжение, но никак не мог.
Белка лежала рядом, тоже с закрытыми глазами. Через нейрошунт она была присоединена к Галанету и сейчас бродила в информационных порталах, выискивая информацию по окраинным мирам, пропавшим кораблям и катастрофам невнятной этиологии. Иногда Сулла завидовал этой способности плебеев получать новую информацию. В конце концов, технические новинки уравняют плебеев и патрициев. Если, конечно, Лаций уцелеет.
Оба они были нагими и укрыты пестрым пледом, имитирующим леопардовую шкуру.
Внезапно Сулла перестал мурлыкать и сказал:
– Посмотри, чьи акции котируются выше. Каких концернов?
– Хочешь малость поиграть на бирже? – хмыкнула Белка.
– Да так… Пришла в голову одна мыслишка.
На то, чтобы выяснить курсы акций, понадобилось минут десять.
– Представь, нам стоит скупить акции Колесницы, – объявила Белка. – Если мы не хотим на старости лет остаться нищими.
Она хмыкнула: с некоторых пор слово «старость» сделалось кощунственным.
– Я бы предпочел акции Неронии. Как-то эта гедонистическая реконструкция мне ближе по духу. – Сулла на миг задумался. – Если Лаций исчезнет, Колесница и Нерония тут же сцепятся друг с другом.
– Ты ставишь на Неронию?
– Именно.
– Почему?
– Нерония мне больше нравится.
– Тогда скупай акции Неронии, а я займусь биржевыми индексами компаний Колесницы.
– Отличный план, но есть одна загвоздка.
– Какая?
– На моем счету осталось всего двести двадцать пять кредов – покидая Лаций, я продал карточки в обмен на облигации неров. Но, как видишь, получил не так много.
– У меня чуть больше сорока, – призналась Белка. – Я почти все свои карточки подарила.
– Как же ты собиралась скупать акции?
– Если честно, то не знаю.
– Значит, нас ждет нищая старость.
Они расхохотались одновременно.
* * *
Пока оборудование перегружали, следователь Марк решил в последний раз прогуляться по развлекательным заведениям станции. Он даже не знал, хотелось ли ему веселиться. Надраться до чертиков и все забыть. Сбежать с корабля, тайком вернуться на Лаций, спасти Верджи, Лери и ее малыша… Друза… Кого еще? Список можно продолжать до бесконечности. В общем, всех, кого сумеет, и удрать на планету Венеция. Или на Острова Блаженных. И плевать на все. На проклятое слово «долг» плевать. Но он знал, что так не поступит. Просто не может так поступить. И это «не может» вызывало бешеную ярость и отчаяние.
Марк заказал бокал фалерна и уселся за столик в полутемном баре. Смаковал дорогое вино и поверх бокала наблюдал за жующими и пьющими. Вокруг смеялись, о чем-то спорили. В углу целовались – он видел блик на голой розовой коленке девушки. Человек пять за соседним столиком отмечали, похоже, день рождения. Именинник опрокидывал рюмку за рюмкой и ложкой черпал из хрустального корытца черную икру. Время от времени он вставал и, прижимая руки к груди, театрально раскланивался. Похоже, никого на пересадочной станции не волновало, что пройдет совсем немного времени, и Лаций исчезнет. Никто не обращал внимания на человека в лацийской форме префекта, хотя известно, что эта планета существует последние недели и дни. Или они не знают? Или такова природа человека – двуногому без перьев глубоко плевать, что рядом кто-то умирает. Его волнует лишь собственная жизнь, жизнь близких и дорогих ему людей. Живые идут дальше. Тридцать миллиардов идут дальше, в то время как три миллиарда жителей Лация умрут. И что? В самом деле, в этот день, который ты оставляешь за собой, один миллион умрет. Тебя это волнует? Ведь нет же, нет… Миллион чужаков значат меньше, чем тот, единственный, кого ты любишь.
Верджи.
Мысли были тягучие, как вино. Похоже, Марк захмелел.
– Могли бы вы уделить мне полчаса для приватной беседы?
Корвин повернул голову. За его столик уселся холеный тип в черной форме неронийского офицера, подтянутый, с отличной выправкой, невысокого роста, похожий на мальчишку, хотя сразу было видно, что человек этот далеко не молод.
– Антонио Брунелли, член Совета Пятисот, – представился человек с Неронии.
«Я бы страдал, если бы Нерония погибала? – спросил себя Марк. – Не знаю. Но я за нее сражался… Смешно».
– Не могу сказать, что я рад! – Марк сделал неопределенный жест. – Хотите немного позлорадствовать? – Он подивился, как нелепо стали растягиваться слова, будто их выговаривали чужие губы.
«Я так захмелел?» – сам себя спросил Марк.
За головой Брунелли металлическим нимбом поблескивал круг иллюминатора станции. Голограммного экрана в окне не было, яркие звезды вспыхивали неоном на черном небе. Космическое захолустье во всей красе.
– Ничуть. Я слышал о хронобомбе, которую вы подцепили, как дурную болезнь, почти ниоткуда, – нер полагал, что игривый тон подходит для данной беседы лучше всего.
Корвин был иного мнения.
– Почему вы решили, что я буду обсуждать с вами этот вопрос? – Марк подумал, что недавние мысли должны были показаться человеку с Неронии смешными, и это его разозлило.
– К сожалению, вы видите во мне врага, – констатировал Брунелли. – Но я уверен, что сейчас Нерония и Лаций союзники.
– Уже заключено соглашение? – спросил Корвин. – Официальное?
– Официально – нет. И это в принципе неважно. Настало время импровизаций.
Марк усмехнулся:
– Нелепо проверять ваши данные по Галанету – вы же там все уже подчистили, не так ли?
– Я – действительно Антонио Брунелли, член Совета Пятисот! – Нер протянул руку, демонстрируя голотатушку на запястье.
– Откуда я знаю, что означает этот знак?! – пожал плечами Корвин. – Вы – мастера мистификаций. Говорите «нет», когда хотите сказать «да». И ваши браво не носят никаких знаков, хотя весь остальной мир считает иначе.
– Я – не браво.
– Может быть, да, а может быть, и нет. Ну хорошо, я сделаю вид, что вам верю.
– Отныне мы союзники, совершенный муж, – доверительно шепнул Брунелли. – Наши корабли – и не только анималы – тоже пропадали бесследно. Просто исчезали – и все.
– Что вы хотите от меня? Информацию? У меня ничего нет. Ни единого бита. Впрочем, то, что у меня нет информации, – тоже информация. Если, конечно, я не лгу. Но этого как раз я вам не скажу. Так ч-что с-сами решайте, лгу я или нет! – У Марка уже вовсю заплетался язык.
– Вы не лжете. У вас абсолютно ничего нет. Кроме смутных подозрений и случая на Крайней Фуле три года назад. Вы рассчитываете выжать максимум возможного из минимума доступного. Я собрал немало информации о секторе, в котором происходило сражение ваших кораблей с нашими анималами. Это сектор Красного гиганта. Хочу, чтобы вы взяли меня с собой.
– Вы мне не нужны! – мотнул головой Корвин. – Сами посудите, зачем мне брать с собой шпиона?
– Дело сложное. У вас времени мало. И вы ни с чем подобным еще не сталкивались. Вы не знаете, что три года назад анималам был отдан строжайший приказ: не вступать в контакт с вашим флотом. Отступать. Не провоцировать конфликт. То, что анимал способен удрать из любой точки пространства, пользуясь мысленным переносом, вам известно на личном опыте, не так ли?
Марку ничего не оставалось, как кивнуть.
– Так что теперь у вас должен сам собою возникнуть вопрос: почему живые корабли, вместо того чтобы уклониться от контакта в этой никому не интересной дыре, вступили в сражение? – Нер понизил голос и наклонился к самому уху Корвина: – Память предков вам не поможет.
– Вы – агент, посланный сорвать нашу экспедицию, – выдвинул свою версию Корвин.
Спору нет, Лаций иногда заключал союз с Неронией. Но в данном случае Марк предпочел бы этого не делать.
– Вы еще не знаете последних новостей.
– И каковы же они?
Неужели Лация больше нет? Сердце Корвина замерло, потом заколотилось как сумасшедшее.
– В секторе Неронии найдено несколько пропавших анималов. Все корабли мертвы и безжалостно изувечены. Разорваны на куски. Где-то идет скрытая война. Против вашего и нашего мира. У нас общий враг. В памяти одного из живых кораблей сохранилась информация.
– Я видел головидео в Галанете, – поспешно сказал Марк.
– Прокол в гипер, не так ли? Черная воронка. Представляете, что произойдет с планетой, если рядом устроить такой прокол? Рядом по космическим меркам. Например, на расстоянии примерно в несколько десятков тысяч километров над поверхностью?
Корвин изучающе оглядел нера в форме космической гвардии – элитных войск, в которых служат уроженцы гедонистической планеты. Обычно неры избегают военной службы, предпочитая использовать наемников с колоний как из своего мира, так и из чужих реконструкций. Этот тип, несомненно, был добровольцем. Один их немногих, кто служит ради идеи. Фанатик гедонизма – звучит неплохо.
Марк усмехнулся.
– Мы летели сюда в форсированном режиме, – сказал префект, – а как вы могли сюда попасть за столь короткий срок? Не подскажете, Брунелли?
– Я сюда не попадал. Я здесь нахожусь довольно давно.
– Еще скажите, что вы действуете по собственной инициативе, – Корвин недоверчиво покачал головой.
– Нет, разумеется. Со мной связались, сообщили о вашем прибытии и предложили присоединиться к экспедиции. Это все, что Нерония может сейчас предпринять ради спасения Лация.
– Какая щедрость! Вы просто хотите втереться ко мне в доверие, а потом уничтожить нашу экспедицию – вот моя версия. Не получится! – Корвин повел пальцем из стороны в сторону перед носом Брунелли.
Тот остался невозмутим.
– Глупо. Вашу экспедицию при желании уничтожить достаточно просто – загнать в тупиковый канал вслед за вами десяток транспортников. Канал слабенький, наступит перегрузка, и вы будете тащиться до места назначения полгода. Все время, отпущенное на решение проблемы, выйдет. Не так ли?
– Вы мне угрожаете? – Корвин поднялся. Ноги противно подгибались. Префекту пришлось опереться о край стола.
Брунелли остался сидеть с невозмутимым видом. Марку показалось, что нер едва сдерживается, чтобы не расхохотаться.
– Ни в коей мере, – голос Брунелли зазвучал вкрадчиво. – Просто объясняю, что ваши подозрения бессмысленны. И как вы уязвимы. Вам нужна охрана, о которой вы не позаботились.
– А кто помешает сделать подобный трюк, когда я приму вас на борт?
– Анималы Неронии, они прибудут в этот сектор через два стандартных часа и займутся охраной входа в портал. У вас ведь нет под рукой хорошего фрегата, не так ли, префект Корвин?
– Звездный экспресс и порталы охраняет корпорация Женева…
– Не сейчас.
Марк понял, что в данной ситуации лацийцы выглядели идиотами. Ну да, они просто не успевали прислать солидный корабль для охраны портала, эсминец, грузовик и катера сопровождения примчались сюда лишь благодаря своим малым размерам и практически полному отсутствию вооружения. Анималы перемещаются гораздо быстрее. И флот Неронии был ближе. Несколько катеров могли защитить канал от нападения пиратов, но не от живого корабля. Да, сейчас глупо надеяться на прежние договоры. Кого теперь волнует, что перекрывать входы в порталы, уходящие от кольца, запрещено! Нельзя рассчитывать на старые правила и законы, если вот-вот один из самых могущественных миров перестанет существовать. Экономический кризис уже начался, но, когда Лаций провалится в дыру гипера, уцелевшие примутся за дележ остатков. Вспыхнут локальные войны, единый мир тут же распадется на несколько островов, чтобы собраться много лет спустя в совершенно иной конфигурации. Корвин увидел это так отчетливо, что почудилось ему – заговорил голос предков. Но нет, то было его собственное прозрение.
– Наш корабль и так перегружен. Один лишний человек – замедление полета на день или два. А мы, как вы уже знаете, торопимся, – стал отговариваться Корвин, понимая, что вынужден будет уступить. Во всяком случае, он вновь опустился на стул.