– Доктор, не спать! – раздался искаженный помехами голос Тарана. – Радиометры зашкаливают! Еще пять минут – и кранты!
Олег поднялся и, пошатываясь, бросился вперед. Траншея закончилась перед покореженным люком. Кто его взорвал, Сполохов так и не понял. Может, и сержант. Олег навалился на крышку, она со страшным скрежетом подалась на несколько сантиметров вправо и застряла. Кто-то пришел ему на помощь, затем в поле зрения появились еще две пары рук, и крышка уступила натиску, вовсе слетев с креплений. Сполохов поначалу удивился, но потом вспомнил, что рассказывали в мобилизационном департаменте об устройстве боевого костюма. Это было на обязательных ежегодных лекциях для неслуживших мужчин призывного возраста. Кроме защитной, у костюма была еще одна функция – вспомогательная. Он автоматически включал сервоусилители или, наоборот, гравикомпенсаторы, в зависимости от потребностей владельца. На планетах с повышенной гравитацией или когда требовалось «подналечь», срабатывали усилители. На «легких» планетах комп костюма включал компенсаторы и ослаблял эффект от мышечных усилий, чтобы солдат не подпрыгивал и не шагал шире, чем требуется. На этой планете гравитация была почти такой же, как на Земле, но бойцам позарез требовалось попасть в бункер, к тому же они устали от полевой акробатики, и комп-координатор дал всем костюмам команду включить «усиление».
Внутренний люк входа в бункер располагался на двадцать шагов дальше по коридору. Его было хорошо видно, но еще Олег успел рассмотреть две угловатые тени по бокам от люка. Сполохов интуитивно отпрянул, уходя из просвета, и в ту же секунду два мощных импульса ударили точно в грудь замешкавшемуся воину, тому, который первым вызвался помочь Олегу разобраться с неподатливым наружным люком. Бронепластины на груди солдата взорвались, и на забрало Сполохову брызнула черная, кипящая кровь. Олег в полной растерянности вжался в бетонную стену справа от люка. Как стрелять из-за угла, он себе не представлял. Выставить в просвет коридора винтовку и поливать, пока не кончится батарея? А если не попадешь? Или если враги прицелятся и ответят? Остаться без руки ему не хотелось. Но и раздумывать долго тоже было нельзя. И дело не в снайперах из заградотряда. Радиометр – его пиктограмма была спроецирована на внутреннюю поверхность забрала – уже давно показывал, что Олег получил критическую дозу облучения и без немедленного приема лекарства очень скоро загнется.
– Сколько их там?! – Сержант Таран съехал на пятой точке с бруствера и вжался в стену слева от люка.
– Двое! Только они какие-то… не такие, как мы. Больше. Может, в усиленной броне?
– Молодец, наблюдательный, – похвалил сержант.
Он поднял с земли кусок отвалившейся от доспехов погибшего солдата титановой пластины, потер ее о бедро и буквально на две секунды выставил в просвет люка. Новые выстрелы из глубины коридора ушли по траншее и вспороли землю метрах в сорока, там, где ров слегка изгибался влево.
– Роботы, кибермать их так-растак! – заявил сержант. – Граббе, ракету с наведением на процессор компьютера! Координатор, выруби шлемы и отключись сам на десять секунд!
Ефрейтор тут же появился на бруствере прямо над Тараном. В руках он держал небольшой угловатый ящик счетверенной ракетной установки. Сержант дал отмашку и что-то сказал. Олег не слышал его команды, комп-координатор наступающего взвода отключил радиосвязь, и на десять секунд солдаты «оглохли» и «онемели». Ракета с боеголовкой, хитро наводящейся исключительно на работающие микропроцессоры, нырнула в коридор, и землю сотряс взрыв. Из люка вырвался мощный фонтан пыли и щебня. Несколько секунд спустя, когда пыль немного осела, а связь восстановилась, Олег услышал голос Тарана:
– Сполохов, вперед!
Олег выставил перед собой винтовку, стиснул зубы и, обмирая от страха, бросился в коридор.
От роботов остались только две кучки покореженных железок, а внутренний люк повело восьмеркой, как алюминиевую плошку в руках забавляющегося силача. С этим люком Сполохов (а если точнее – сервоусилители его костюма) справился в одиночку.
За внутренней дверью никого не было. Наверх, непосредственно в бункер, вела короткая лестница. Олег взлетел по ней в два прыжка и, оказавшись наверху, крутанулся волчком.
Никого. Никаких вражеских штрафников. Лишь примитивный комп, управляющий автоматическими лазерниками, которые по-прежнему тупо жгли смертоносными лучами пустое поле. Сполохов осмотрелся повнимательнее. Похоже, и не было тут никаких солдат, если не считать двух роботов-охранников у входа.
– Доктор, лечи! – вваливаясь следом, рявкнул сержант. – Граббе, бери всех, кроме дока, задраивайте вход пеной! Кто у нас программист?
– Я, господин сержант!
Между ефрейтором и Тараном протиснулся невысокий боец. Он снял шлем и плюхнулся в жесткое кресло перед компом бункера.
– Выруби лазерники и сделай так, чтобы впредь они подчинялись только нашему координатору. Справишься?
– Так точно! Раз плюнуть!
Олег тем временем уже вскрыл здоровенный жестяной ящик с красным крестом на крышке и вывалил его содержимое на пол. Нужного лекарства в нем было в избытке. Сполохов быстро стянул перчатки, опустил руку как можно ниже и воткнул иглу шприц-тюбика во вздувшуюся на тыльной стороне кисти вену. Вторую дозу он ввел почти так же ловко.
– Давай. – Сержант сел на край перевернутого медицинского ящика и попытался подтянуть повыше рукав. – Тоже две дозы.
– Не надо, я так…
– Лихо ты колешь. А в досье написано, что ты этот… как его… трупы вскрываешь, короче.
– Последние два года. А до того я в службе спасения работал.
– А чего перешел?
– Колол лихо, – буркнул Олег.
– Темное прошлое? – усмехнулся сержант. – Ладно, не рассказывай. У всех есть свои скелеты в подвале. Как думаешь, выживем?
– Надо еще дезактивацию брони провести, – уклонился от прогноза Олег. – И как воздушные фильтры в этом бункере работают – тоже вопрос.
– Это как раз неважно, – устало покачал головой Таран. – Долго мы тут не задержимся. У командования на наш счет явно другие планы.
– Тогда подохнем. – Сполохов нахмурился. – Еще одна такая пробежка – и никакие лекарства не помогут.
– Значит, подохнем, – эхом повторил сержант.
Как показалось Олегу, со скрытым удовлетворением…
8
В резиденции главы Тритона было тепло и не так душно, как на улицах города. И вовсе не потому, что пять верхних этажей здания поднимались над поверхностью планеты. Никаких преимуществ это не давало. Азотная атмосфера на Тритоне была крайне разреженной и весьма прохладной. Крохи солнечного света, что доходили в такую даль, не нагревали ее выше минус двухсот сорока градусов. С расстояния в тридцать астрономических единиц Солнце освещало Нептун и его спутник в девятьсот раз слабее, чем Землю, шутка ли?
На поверхности Тритона, конечно, были местечки, где вулканическая активность разогревала «воздух» до более или менее приличных температур, во всяком случае, выброшенные в атмосферу фонтаны азота не вымерзали, но для «парникового эффекта» активности гейзеров Южного полюса явно не хватало. Тем более не могло быть речи о дыхании на поверхности холодного спутника. Проекты преобразования атмосферы и вывода на орбиту искусственного «солнца» существовали пока лишь виртуально. Тем не менее спутник Нептуна планомерно осваивался и обживался, ведь наряду с Титаном при Сатурне, а также юпитерианскими Ганимедом и Каллисто это была почти приличная по физическим характеристикам планета. Пусть здесь было жутко холодно, темно и неуютно, зато в Солнечной.
«Зато», конечно, весьма сомнительное, ведь в эпоху гиперперелетов расстояние от Солнца до планеты больше не имело принципиального значения, но престиж – понятие иррациональное и никак не соотносится с логикой. Иметь офис в Солнечной, пусть и на задворках вроде Тритона, было престижно, а если есть спрос, почему бы не организовать предложение?
Первыми почуяли выгоду две горно-добывающие компании, с незапамятных времен разрабатывавшие остатки угля и руды на юге Восточной Европы. Они быстренько снарядили несколько экспедиций и основали на Тритоне два поселения. Вгрызаться в мерзлую почву горнякам было не привыкать. Буквально за пять лет неподалеку от экваториальных морей из метанового льда они построили два поселка, наладили работу и вывезли с планеты несколько миллионов тонн полезных ископаемых. Еще через пять лет бизнес стал процветающим, а поселки получили статус городов. Назвали их рудокопы без изысков, привычными земными именами: Харьков-Т и Николаев-2. По мере того как прибыли добывающих компаний росли, Тритон становился все более оживленным местечком. А уж когда на нем открылись филиалы нескольких крупных торговых компаний, а Галактическая Корпорация «Райх» построила четыре гигантских перерабатывающих комбината и один литейный завод, всем Нациям стало окончательно ясно – у далекой холодной планеты есть будущее.
Так и пошло. Марсианский концерн «Спейс шаттл» открыл на Тритоне два современных космодрома – грузовой и пассажирский – и построил на планете сборочный конвейер. Его дочерняя фирма «Ангар-19» смонтировала на орбите ремонтные доки, а другой марсианский гигант, «Армз индастриз», обеспечил их заказами на сто лет вперед – в доках теперь постоянно ремонтировались старые корабли военного флота и строились новые.
Затем в разросшихся городах стали появляться целые кварталы финансовых учреждений и даже филиалы некоторых бирж, и вскоре Харьков превратился в самый натуральный бизнес-центр периферии, а Николаев – в промышленный город-гигант. По колониальным меркам, конечно.
И вот теперь над всем этим благополучием нависла реальная угроза. Спутник Нептуна мог остаться без тепла, воды и кислорода из-за кризиса внутри Планетарной жилищно-эксплуатационной компании «Сфера», фактического монополиста на рынке услуг жизнеобеспечения…
– Шутки в сторону, господин президент, – новый директор «Сферы» Павел Бойко указал на толстое обогреваемое стекло, за которым синело мертвое море метанового льда. – В таком климате эксплуатационный кризис может стать губительным. Граждане Тритона вам этого не простят.
– А я тут при чем? – Президент Пасюк ухмыльнулся в пшеничные усы. – Ваша «Сфера», вы и разбирайтесь.
– А кто тут президент? – Бойко подавил зевок. Вялые переговоры длились уже третий час. Пасюк определенно ждал от нового директора «делового предложения», проще говоря, «калыма», а Бойко никак не сдавался. – Если вы не вмешаетесь, население…
– Чихал я на всех, – перебил его президент. – Компании работают, деловые районы снабжаются воздухом и теплом без перебоев. А населению не привыкать. Ваш предшественник никогда не баловал граждан. Цены на коммунальные услуги выросли за последние два года на пятьдесят процентов, а качество обслуживания снизилось раза в три. Все уже смирились.
– Но раньше никто не задыхался. Не думаю, что люди обрадуются такой перспективе.
– Решайте вопрос с директором Лейбой, – упрямо сказал Пасюк. – Больше мне нечего вам сказать.
– Бывший директор «Сферы» Лейба, – подчеркнул Бойко, – больше не имеет права решать какие бы то ни было вопросы. Все, что ему осталось, – собрать личные вещи и покинуть офис фирмы. А он упорствует и даже забаррикадировался в пятом блоке. Разве это законно?
– Я не могу вмешиваться во внутренние дела частных предприятий. – Президент притворно вздохнул. – Ваши же друзья с Земли и возьмут меня за мягкое место, если такое случится.
– Но я обращаюсь к вам как раз от имени предприятия. Отправьте ОМОН в пятый блок, пусть вытурят этого Лейбу. Я даже оплачу сверхурочные. Действия бывшего директора неправомерны. По решению суда «Сфера» была выставлена на торги и куплена «Райхом». Лейба больше не директор.
– Он подал апелляцию, – возразил Пасюк. – Так что пока дело о банкротстве не закрыто. И, честно говоря, я не уверен, что «Райх» его выиграет. Несмотря на его бо-ольшие возможности. В том числе финансовые…
Президент хитро взглянул на Бойко. Тот не моргнул глазом. Взятки в его бюджете не были учтены. Вернее, кое-какой фонд существовал, но не безразмерный, да и новая негласная политика Наций требовала строго соблюдать букву закона. Конечно, за пару лет коррупцию было не изжить, но к этому следовало стремиться. Особенно представителям Группы.
Президент Тритона ничего не знал ни о Группе, ни о ее внутренних установках и по-прежнему упорно вытягивал у Бойко взятку. Будь должность этого борова чуть пониже, Павло давно бы заехал ему в сальную физиономию и заставил подписать не только распоряжение очистить пятый блок производственных помещений «Сферы» посредством введения туда ОМОНа, но и указ об объявлении этого дня ежегодным праздником. Но Пасюк являлся законно избранным президентом, и приходилось терпеливо бодаться.
– А если о подробностях конфликта раструбит пресса? Представляете, какой поднимется шум, когда инфоканалы узнают, что Лейба выплатил охране тройное жалованье, чтобы удержать главный блок стратегического предприятия? Ведь это центральные цеха климатических регуляторов, а также синтезаторов воды и воздуха для жилых районов. Общественный резонанс будет неслабый. Я уверен, что вам не избежать неудобных вопросов.
– А я обвиню во всем вас, – невозмутимо ответил президент. – Ведь на самом деле все упирается в вашу несговорчивость и… финансовую недальновидность.
Он снова хитро улыбнулся.
– «Финансовая недальновидность» – это что? Отказ во взятке должностному лицу? – Бойко все-таки начал закипать. Лет десять назад это случилось бы гораздо раньше, но со временем выдержка укрепилась. И все же не на сто процентов. Будь на месте Павла, например, Клюев или дядя Бум, у них бы хватило терпения хоть на трое суток переговоров… но эти люди занимали свои места, а на Тритон Группа отправила именно Бойко. Значит, ему следовало взять себя в руки. – Давайте говорить откровенно, господин президент. Платить вам наличными за моральную поддержку я не намерен. Если вы не хотите поступить, как того требует закон, я буду вынужден задействовать не только прессу, но и Конституционный суд, а заодно и Генеральную прокуратуру.
Президента едва не вспучило от возмущения. За попытку тронуть независимость Тритона и собственное высокое положение он был готов пустить нахального коммунальщика на кровяную колбасу.
– Попробуйте, – зло прошипел он. – Увидим, что из этого получится.
– Ничего хорошего, – почти спокойно сказал Бойко.
– Не вижу смысла продолжать нашу беседу, господин формальный директор «Сферы»! Ни я, ни милицейское начальство не станем вмешиваться в ваш сугубо внутренний конфликт. Но учтите, если нормальное снабжение жилых кварталов воздухом и теплом не возобновится к утру, я буду вынужден применить жесткие меры и данной мне народом властью…
– Реквизировать «Сферу», – закончил за него Павел. – Понимаю. Только вряд ли это у вас получится. Галактическая Корпорация «Райх», частью которой теперь является моя компания, не допустит ущемления своих интересов. Вы знакомы с президентом Ждановым? Нет? Познакомитесь. И уверяю, вам это знакомство не сулит ничего хорошего.
– Вы мне угрожаете?!
– Да. – Бойко теперь уже абсолютно спокойно взглянул на Пасюка. – Один опрометчивый приказ ваших милицейских генералов – и закрутятся такие жернова, что от вашей местечковой солидарности не останется и следа. А вас самого сотрут в мелкую пыль.
– Может, Нации еще и войска на Тритон введут по вашей просьбе? – не слишком уверенно усмехнулся президент.
– Запросто. – Бойко поднялся с кресла и невежливо потянулся. – Засиделся я у вас, господин Пасюк. А меня еще в пятом блоке ждут… журналисты. Всего хорошего.
– Будьте здоровы, если получится. – Пасюк бросил на Павла уничтожающий взгляд. – Когда людям трудно дышать, они плохо управляемы. Так что смотрите там, в пятом блоке, по сторонам. Не ровен час, током ударит или кирпич на голову упадет.