Патроны в правосторонних пулеметах кончились, и он вновь стал бить слева. Потом бросил оставшиеся гранаты.
Теперь стреляли только из пяти мест – трое слева и двое справа – откуда-то из-за деревьев, растущих вдоль дороги. Вокруг валялись тела и разбитые мотоциклы; некоторые еще дымились. Асфальт был разворочен и исковеркан.
Таннер развернул машину и медленно поехал на шести колесах.
– Мы безоружны, Корни.
– Что ж, им пришлось еще хуже.
– Да…
На заднем экране показались пять выехавших на дорогу мотоциклистов. Они держались на порядочном расстоянии, но не отставали.
Таннер попробовал войти в связь по рации, но ответа не получил. Он резко остановился – мотоциклисты тоже остановились, далеко-далеко позади.
– По крайней мере, они нас боятся. Считают, что у нас есть зубы.
– Есть, – уверенно сказала она.
– Да, но не те, что они думают.
– Еще получше.
– Приятно иметь дело с оптимистом, – проговорил Таннер и медленно тронулся с места.
Мотоциклисты двинулись вслед, держась в отдалении. Таннер следил за ними по экранам и сдавленно выругался.
Через некоторое время они стали приближаться. Двигатель ревел на полной мощности, но пять мотоциклистов нагоняли.
Подъехав вплотную, они стали стрелять. Несколько пуль отрикошетило, а потом Таннер услышал, как полетела еще одна шина.
Он снова остановился; мотоциклисты держались сзади, вне досягаемости огнеметов. Таннер чертыхнулся и поехал дальше. Машину водило из стороны в сторону и кренило вправо. На обочине стоял врезавшийся в дерево грузовик – все стекла разбиты, колеса сняты, на водительском месте скрючился над рулем скелет… Вокруг скользили клочья тумана. Солнце померкло; темная полоса в небе расширилась и начала извергать дождь с пылью и мелкими камнями. «Хорошо, – подумал Таннер, когда в крышу забарабанило. – Хоть бы посильнее». И его желание исполнилось. Земля задрожала, северный небосклон озарился голубым сиянием. В грохоте выделился рев, и с оглушающим треском справа упал валун.
– Надеюсь, следующий свалится на наших дружков.
Впереди показалось оранжевое свечение. Подсознательно Таннер заметил его еще пару минут назад, но только сейчас обратил внимание.
– Вулкан! – воскликнула Корни. – Значит, нам осталось миль семьдесят, не больше.
Теперь трудно было сказать, продолжалась ли стрельба. Раздающаяся со всех сторон канонада могла заглушить любые выстрелы, а падающий гравий был похлеще рикошетирующих пуль. Пять фар упорно держались сзади.
Таннер достал «магнум», а из бокового кармашка – коробку патронов к нему, и протянул девушке.
– Держи. Патроны в карман.
Вдруг от пяти огней сзади осталось четыре, а остальные сбавили скорость, потускнели.
– Надеюсь, несчастный случай, – вслух подумал Таннер.
Показалась гора – усеченный конус, истекающий огнем. Они покинули дорогу и съехали влево, на хорошо наезженную колею. Пока они объезжали вулкан – на это ушло минут двадцать – появились их преследователи и стали медленно приближаться.
Таннер вернулся на дорогу и погнал по дрожащей земле. В небе блуждали зеленые огни; вокруг падали тяжелые бесформенные глыбы. Машину вело в сторону, она с трудом поддавалась управлению; скорость не поднималась выше сорока миль в час. Из радио доносился только треск.
Таннер миновал крутой поворот, остановился, потушил весь свет, вытащил чеку из гранаты и стал ждать.
Когда на экране появились огни, он распахнул дверцу, выпрыгнул и швырнул гранату сквозь завесу дождя.
Он был за рулем и вел машину прежде, чем раздался взрыв, и на экране возникла вспышка.
Девушка истерически рассмеялась.
– Ты накрыл их, Черт! Ты их накрыл!
Таннер приложился к фляге, и Корни допила то, что осталось. Они закурили.
По разбитой скользкой дороге машина поднялась на пригорок и покатила вниз. Чем дальше они спускались, тем гуще становился туман.
Из мглы возник свет, и Таннер приготовил огнеметы. Однако это был просто грузовик, мирно ехавший навстречу.
В следующие полчаса им повстречались еще два.
Снова заполыхали молнии, и начали падать камни размером с кулак. Таннер свернул с дороги и въехал в рощу, под кроны высоких деревьев. Небо совершенно потемнело, стало черным как смоль, потеряв даже голубоватое свечение.
Они ждали три часа, но буря не утихала. Один за другим погасли четыре обзорных экрана, а пятый показывал только мрак под колесами. Последнее, что увидел Таннер, было колоссальное расщепленное дерево с надломанной макушкой. Оно раскачивалась из стороны в сторону, готовое вот-вот упасть. Несколько раз что-то с ужасающим треском разбивалось над их головами, и машина тяжело содрогалась. Крыша в трех местах глубоко прогнулась. Освещение потускнело, затем опять вспыхнуло. Из радио теперь не раздавалось даже шума.
– Плохо дело, – проговорил Таннер.
– Да.
– У нас есть один шанс, если переживем бурю.
– Какой?
– В багажнике два мотоцикла.
Они откинули сиденья, курили и ждали. Через некоторое время погас свет.
Ураган бушевал весь день и половину ночи. Они заснули внутри искалеченной машины, и та их защитила. Когда немного стихло, Таннер приоткрыл дверцу и выглянул наружу.
– Подождем до утра, – сказал он.
Корнелия взяла его за руку, и они опять заснули.
15
На рассвете Таннер прошлепал по грязи через нападавшие ветки, камни и дохлую рыбу, открыл багажник и снял с креплений мотоциклы. Он проверил их и залил баки горючим.
Потом пролез в машину и снял заднее сиденье, под которым лежал наглухо завинченный алюминиевый ящик – его груз. Таннер подхватил его и отнес к своему мотоциклу.
– Здесь лекарство? – спросила Корни.
Он кивнул.
– Уж не знаю, как оно хранится, может, даже охлаждается, но ящик не очень тяжелый, его можно поставить на мотоцикл сзади. Возьми в одном из отделений ремни, и где-то там бумага, моя амнистия. Большой плотный конверт.
Она все достала и помогла укрепить ящик на мотоцикле.
– Придется ехать медленно, – сказал Таннер, когда они выкатили машины на дорогу.
Он закинул за плечо винтовку, натянул перчатки и завел мотор. Она сделала то же самое, и они бок о бок поехали по шоссе.
Примерно через час навстречу прошли две автомашины. Сидевшие сзади дети прильнули к окнам и проводили мотоциклистов долгими взглядами. У водителя второй машины под мышкой висела кобура.
В розовом небе за решеткой угрожающе-мрачных полос поднималось серебряное солнце. Оно было тусклым, но Таннер все равно надвинул на глаза защитные очки. У подножия холмов лежал туман, воздух был влажным и прохладным.
Дорога стала заметно лучше. Таннер ехал, погрузившись в мысли о Бостоне.
Около полудня сквозь шум моторов донесся выстрел. Сперва Таннер решил, что ему послышалось, но выстрел повторился. Корни вскрикнула, свернула с дороги и врезалась в булыжник. Таннер инстинктивно пригнул голову, резко затормозил, съехал на обочину, прислонил мотоцикл к дереву и бросился на землю.
Он стянул с правой руки перчатку и сполз в канаву. Оттуда была видна Корни. Она лежала без движения, и на ее груди была кровь.
Стреляли откуда-то из-за холма, и ему показалось, что он заметил ружейный ствол. Таннер снял с плеча винтовку, выстрелил и сразу же отполз влево. Ответная пуля взметнула пыль у его головы, и он, извиваясь как червяк, прополз футов пятнадцать к груде камней. Там, свернувшись калачиком, Таннер выдернул чеку, вспрыгнул на ноги и швырнул гранату. Он упал на землю одновременно с выстрелом и приготовил вторую гранату. Грохот, вспышка; вокруг стали падать комья грязи… Таннер вскочил, бросил вторую гранату и побежал вперед, держа винтовку наготове.
Это было лишним. От стрелявшего остались только лохмотья одежды. Таннер вернулся к Корнелии.
Она не дышала, и сердце не билось, и он понял, что это значит.
Он руками разрыл глубже канаву, из которой отстреливался, опустил туда тело, закидал грязью и вкатил на могилу ее мотоцикл. Он достал нож и на передке машины выцарапал: «Ее звали Корнелия. Я не знаю, сколько ей лет, откуда она родом и как ее фамилия, но она была подругой Черта Таннера, и я ее любил».
Потом завел свой мотоцикл и поехал. До Бостона оставалось около тридцати миль.
16
Через некоторое время сзади послышался шум мотора. С боковой грунтовой дороги на шоссе выскочил «Харли», и уйти от него с таким грузом было невозможно. Таннер не увеличил скорость и позволил себя догнать.
Вскоре с ним поравнялся высокий худой мужчина с огненно-рыжей бородой. Он улыбнулся, снял с руля правую руку и махнул в сторону обочины.
Таннер затормозил и остановился.
– Куда спешишь, парень? – спросил рыжебородый.
– В Бостон.
– Что у тебя в ящике?
– Так, средства всякие.
– Травка? – Брови мужчины полезли вверх, и губы вновь растянулись в улыбке.
– Средства от болезни в Бостоне.
В руке рыжебородого появился пистолет.
– Слазь с мотоцикла.
Таннер повиновался. Рыжебородый поднял руку, и из кустов на обочине вышел человек.
– Откати машину этого типа дальше по шоссе ярдов на двести и поставь посередине. Потом вернись на место.
– В чем дело? – спросил Таннер.
– Как тебя звать? – будто не слыша потребовал рыжебородый.
– Черт. Черт Таннер.
– Катись ты к черту!
Таннер пожал плечами, стянул правую перчатку и показал кулак.
– Не верю, – сказал рыжебородый, глядя на татуировку.
– Как знаешь…
– Заткнись! – взревел рыжебородый и снова поднял левую руку. В зарослях кустарника появилось какое-то движение. Человек двадцать или тридцать выкатили свои мотоциклы и выстроились по обоим сторонам долги.
– Меня зовут Большой Брат, – заявил рыжебородый.
– Рад познакомиться.
– Знаешь, что тебе сейчас надо делать?
– Могу догадаться.
– Пойдешь к своему мотоциклу и попробуешь его забрать.
Таннер улыбнулся.
– Это будет трудно?
– Плевое дело! Только сперва отдай винтовку. – Большой Брат поднял руку, и вдоль дороги один за другим затарахтели мотоциклы. – Шагай.
– Ты думаешь, я псих?
– Нет. Давай винтовку и топай.
Снимая винтовку с плеча, Таннер продолжил движение и ударил под рыжую бороду. Потом бросил винтовку, сорвал с пояса гранату, выдернул чеку и швырнул ее влево. Она не успела еще взорваться, как он выхватил вторую и бросил направо. К тому времени мотоциклисты начали двигаться вперед, к нему.
Таннер упал и выставил перед собой винтовку. Одновременно раздался первый взрыв. Когда раздался второй, Таннер уже стрелял.
Он уложил троих, затем поднялся и стал пятиться, стреляя с бедра. Патроны кончились, перезаряжать было некогда. Таннер трижды успел выстрелить из револьвера, прежде чем его свалили ударом цепи по голове.
Он очнулся от рева моторов. Вокруг кружили два мотоциклиста; одним из них был Большой Брат. На дороге валялись тела. Едва Таннер поднялся, как его сшибли колесом. Он пополз вправо и застонал от боли – по пальцам проехали шины, а затем последовал удар цепью по рукам.
Но он заметил камень и поджидал, пока мотоциклист вновь приблизится. Тогда он вскарабкался на ноги и швырнул свое тело на подъехавшего врага. Схваченный камень в правой руке поднялся и опустился, один раз. При этом Таннера протащило по дороге, а когда он упал, на него наехал второй мотоцикл.
Бок пронзила невыносимая боль, словно разом сломались все кости. И все же, превозмогая застилавшую глаза пелену, Таннер протянул руку и ухватился за подпорку мотоцикла. Его проволокло футов десять, прежде чем он вытащил из ботинка кинжал. Он ударил вверх, и тонкий лист металла поддался. Потом его пальцы разжались, он упал на бетон и почувствовал запах бензина. Рука нырнула в карман куртки и извлекла зажигалку.
В двадцати футах впереди Большой Брат разворачивался, из пробитого бензобака на дорогу текло горючее.
Таннер приготовил зажигалку – с колпачком в виде черепа и крылышками по бокам. Палец крутанул колесико, посыпались искры, и загорелся фитиль. Таннер поднес его к луже бензина, и вспыхнувшее пламя прочертило на бетоне огненный след.
Большой Брат уже закончил разворот и, принявшись к рулю, мчался на Таннера, когда увидел, что произошло. Его глаза расширились, и ухмылка мгновенно слетела с лица. Он попытался спрыгнуть с мотоцикла, но было уже поздно.
Бензобак под ним взорвался, и Большой Брат рухнул на землю с куском железа в голове.
Таннера захлестнул огонь, он слабо забил руками, пытаясь погасить языки пламени. Тело было в крови, члены сковала смертельная усталость. Он увидел свой мотоцикл, невредимо стоящий дальше на дороге, и пополз.
Добравшись до мотоцикла, Таннер перекинул тело через сиденье и лежал, свесившись, минут десять, не в силах пошевелиться. Дважды его вырвало.
Через час он сумел оседлать мотоцикл, но не проехал и полумили, как навалились дурнота и головокружение.
Таннер съехал с дороги и последним усилием закатил мотоцикл в кусты. Затем, пошатываясь, упал на землю, и все погрузилось во тьму.
17
Первое, что он увидел, очнувшись, была высохшая корка крови на боку. Левая рука распухла и посинела. Пальцы на ней раздулись и окостенели. Когда Таннер попытался их согнуть, то чуть не закричал от дикой боли. Голова раскалывалась, во рту стоял привкус бензина. Борода обгорела, правый глаз затек и почти не открывался. Таннер был таким усталым и разбитым, что долгое время лежал без движения, не в силах шевельнуться.
– Корни… – пробормотал он, и затем: – Черт подери!…
В памяти вдруг всплыло все, что произошло, и перед глазами живо встали яркие картины.
Таннер задрожал, и не только от сырого тумана. Влага пропитала брезентовые штаны, ноги замерзли. Тьма стояла кромешная. Вдали послышался шум подходящей машины.
Таннер с трудом перевернулся на живот и положил голову на локоть. Мысленно он вернулся в свою тюремную камеру – теперь она казалась почти раем. Потом он подумал о Денни – ему, должно быть, сейчас тоже плохо. Таннер скривился от боли. «У меня у самого, наверное, сломана пара ребер». И еще он подумал о чудовищных тварях юго-запада и о темноглазом Греге… Его мысли вернулись к Лос-Анджелесу и к побережью, к старой банде, к Большому Рейду. Все, с этим покончено навсегда… Потом мимо него прошла Корни, и на груди ее была кровь. Таннер яростно зажевал бороду и крепко сжал глаза. Они могли бы вместе добраться до Бостона… Сколько еще осталось?
Он вскарабкался на колени и пополз вперед, пока не почувствовал перед собой что-то твердое. Дерево. Таннер сел, привалился к нему спиной, и дрожащей рукой полез в карман куртки. Из смятой пачки он вытащил сигарету, разгладил и вспомнил, что зажигалка осталась где-то на дороге. Таннер ощупал карманы и нашел отсыревший коробок. Третья спичка зажглась. Он глубоко затянулся и неожиданно задрожал от озноба. Его захлестнула волна лихорадки. Он судорожно закашлялся, расстегивая воротник, и почувствовал во рту вкус крови.
Все его оружие исчезло, кроме непосильно тяжелой гранаты на поясе.
Наверху во тьме раздалось громыхание. После шестой затяжки сигарета выскользнула из пальцев и зашипела на влажном мхе. Голова Таннера упала на грудь, и все исчезло.
Наверное, была буря. Он не помнил. Он очнулся, лежа на правом боку спиной к дереву. Ветер унес туман, и в небе светило розовое полуденное солнце. Издалека доносилось щебетанье птиц. Таннер выдавил ругательство и почувствовал, как пересохло горло. Внезапно страшно захотелось пить. Он подполз к мутной луже и утолил жажду.
Немного отдохнув, он поднялся на ноги, добрел до спрятанного мотоцикла и там дрожащими руками закурил сигарету.
Часы были разбиты, и Таннер понятия не имел, сколько сейчас времени. Когда он тронулся в путь, солнце уже скатывалось к горизонту. В ушах свистел ветер, как бы ограждая от непрошенных мыслей. Сзади к багажнику был надежно привязан груз. Таннеру представилось, как кто-то открывает ящик и находит груду разбитых ампул… Он попеременно хохотал и ругался.
Попадались встречные машины, но ни одна не ехала к городу. Дорога была в отличном состоянии. По сторонам стояли дома, но Таннер не останавливался. Больше он вообще не собирался останавливаться – если не остановят…