Толвин набрал в грудь воздуха, пытаясь совладать со своими чувствами, но Греко успокаивающе положил руку на его плечо.
— Я был бы вам крайне признателен, — Греко холодно взглянул на президента, и со всей вежливостью, на которую был способен, продолжал, — если бы вы потратили немного своего времени и взглянули на последние сведения нашей разведки. Эта информация пришла менее чем полчаса назад с борта «Таравы». «Тарава» как раз проверяла наши подозрения по поводу секретного строительства, место которого предположительно находилось на территории мертвых миров Империи Хари. — Греко указал на трехмерную проекцию, в середине которой располагалось изображение нового суперавианосца килрафи.
Родхэм оглянулся на экран, и долго изучал изображение нового корабля, поворачивая изображение то так, то эдак. Чуть позже на экране засветилась информация о составе и предполагаемом количестве вражеского флота. Толвин стоял всего в двух шагах от президента и видел, как бледнеет его лицо. Очевидно, что новая информация явилась страшным ударом для президента, но Толвин почему-то не испытывал к нему никакой жалости. Он прекрасно помнил, как адмирал Нурогами, чуть ли не со слезами на глазах, молил его не подписывать договора, предупреждая о том, к чему может привести это перемирие. Теперь Нурогами был мертв.
— Насколько эта информация надежна? — не своим голосом спросил Родхэм, перейдя к изучению карты, показывающей место, где был обнаружен вражеский флот.
— Сигнал пришел с борта «Таравы», когда она находилась вот здесь, — Греко показал на карте точку, из которой авианосец выходил на связь в последний раз. — Информация была добыта с помощью корабля-разведчика, проникшего в пространство Хари.
— По чьему приказу? — прозвучал голос Джеймсон. — И почему меня не поставили в известность? Вы не забыли, что я — министр иностранных дел, и если вы собрались нарушить мирный договор, то должны были предварительно поставить меня в известность.
— По приказу Начальника Генерального Штаба, — бросил через плечо Греко, даже не побеспокоившись обернуться в ее сторону.
— Может ли эта информация быть сфальсифицированной? — с таящей надеждой в голосе, спросил Родхэм.
— Сообщение было отправлено лично адмиралом Вэнсом Ричардсом. Для меня этого достаточно.
— Ричардс там? Я думал, он вышел в отставку.
Греко усмехнулся.
— То, что вы сотворили — это открытый мятеж! — выкрикнула Джеймсон. — Если бы кто-то еще из членов Генерального Штаба остался жив, я бы потребовала их немедленной отставки! А пока что, я требую заявления об отставке от вас лично!!!
Греко, начал медленно разворачиваться в сторону Джеймсон.
— Если бы вы не были женщиной, — сдерживая себя, начал он, — я бы прямо сейчас заставил вас ответить за эти слова. Я лично мечтаю пристрелить вас за то, что вы сделали для Конфедерации. Если вам хочется моей отставки — вы ее получите, но только после того, как будет проведено полное расследование моей деятельности на этом посту, и действий Генерального Штаба, а перед этим будет проведено расследование вашей деятельности! Вам разве не интересно узнать, что известно военной контрразведке о вас и о вашем предполагаемом сотрудничестве с килрафи?
Джеймсон обернулась на президента.
— Я требую, чтобы этот человек был немедленно отправлен в отставку, а Толвин препровожден в тюрьму и ожидал расследования там, — запинаясь, проговорила она.
Родхэм, совершенно смешавшись, взглянул на Джеймсон, медленно сел и повернулся к голоэкрану.
— Ваш доклад о дезинформации, подброшенной килрафи, относительно завода аннигиляционных боеголовок, тоже был частью плана?
— Так точно, и эта информация подтверждает только что полученные данные, — ответил Греко.
— Мы являемся свидетелями подготовки, а скорее всего уже начала полномасштабного наступления килрафи, — заговорил Толвин. — Менее чем через месяц килрафи будут здесь, на околоземной орбите; в лучшем случае требуя нашей капитуляции. Хотя, если вспомнить все то, что я узнал о них за время службы, то они обрушат на Землю тысячи аннигиляционных бомб, а затем высадятся на планету, чтобы перебить выживших, либо принести их всех в жертву на очередной церемонии в честь Сивара.
Родхэм медленно наклонил голову, видимо принимая решение. Когда он поднимал свой взгляд, Джеймсон попыталась что-то сказать, но Родхэм жестом остановил ее. Он перевел взгляд на взгляд на Толвина. В глазах его светилась решимость.
— Джеффри Толвин, вы были лучшим адмиралом на всем Флоте. Бэнбридж много раз говорил мне, о том, что очень хотел бы, чтобы вы оказались на посту командующего Третьего Флота после того, как он уйдет в отставку.
Толвин отвел взгляд, не в силах что-либо добавить. Президент встал с кресла, распрямился и твердо посмотрел на него.
— Джеффри Толвин, я официально снимаю с вас все обвинения, предъявленные вам после инцидента в системе Монро. С этого момента вам официально возвращаются все награды и привилегии. Своим приказом я присваиваю вам звание адмирала Флота Конфедерации, и назначаю вас командующим Третьим Флотом Конфедерации. Приказываю обеспечить оборону Земли от вторжения сил Империи Килра. Генерал Греко, я назначаю вас на должность начальника Генерального Штаба. С этого момента вы командуете всеми вооруженными силами Земной Конфедерации, — закончил Родхэм.
— Какого черта?! — воскликнула Джеймсон.
— Советник Джеймсон, я уведомляю вас о вашей немедленной отставке с поста министра иностранных дел и советую приготовиться к расследованию вашей деятельности. Я слишком долго отказывался верить заявлениям, направленным против вас. Я считаю, что теперь следует пристально изучить этот вопрос.
Лицо Джеймсон вспыхнуло.
— Гарри, вы не сделаете этого, — прошептала она.
— Я — Президент Конфедерации черт возьми, и я имею полное право назначать и увольнять членов правительства по своему усмотрению!
— И сделать из меня козла отпущения? Ну уж нет! Все эти обвинения, направленные против меня, ни что иное, как просто ваше желание снять с себя ответственность! Именно вы приняли решение о прекращении боевых действий!
— Я опирался на ту информацию о политических намерениях килрафи, которая была предоставлена вами.
— Вы — президент, — ледяным тоном заявила Джеймсон. — И именно вы в ответе за все!
Родхэм опустил голову.
— Да, это так. Я в полной мере осознаю все, — стойко держал удар Родхэм, — но я все равно буду требовать разбирательства. Адмирал Ричардс более полугода назад предоставил мне рапорт, в котором указывалось, что вы можете представлять угрозу безопасности Конфедерации в связи с захватом вашего сына, и сообщалось, когда и где килрафи могли выйти на контакт с вами, для того что бы предложить сотрудничество.
— Вы обвиняете меня в предательстве? — взвизгнула Джеймсон.
— Нет. Пока еще нет, — ответил Родхэм.
— Значит вы хотите моей отставки? Хорошо, можете идти к черту. Можете объявить об этом перед журналистами, но знайте, я не собираюсь скрывать своего мнения о произошедшем! — Она возмущенно огляделась. — В гробу я вас всех видала! — крикнула она напоследок, выбегая из комнаты.
Родхэм проводил ее взглядом и развернулся к Толвину и Греко.
— Простите меня, если можете, Дюк. Вы и все остальные офицеры были абсолютно правы.
— Даже если мы и смогли бы воскресить их, господин Президент, из-за вашего решения в ближайшее время погибнут миллиарды людей.
— Не надо напоминать мне, Дюк.
— Придется. Всегда происходит именно так. Обычные люди быстро забывают, насколько враждебен этот мир. Они начинают все больше и больше верить своим фантазиям, а расплачиваться за это, в конце концов, приходится их детям. Из-за этой глупости человеческая цивилизация рискует быть полностью уничтоженной.
Родхэм было, открыл рот для ответа, но осекся и опустил голову. Через минуту, очнувшись от раздумий, он продолжил:
— После того, как я разберусь с Джеймсон, я уйду с поста Президента, — объявил он. — Вице-президент Дэйв Квинсон всегда был против идеи с перемирием; народ будет на его стороне. Думаю, что ему лучше, чем мне, удастся сплотить людей перед лицом новой войны.
— Пожалуй, что это неплохая идея, — бесстрастно ответил Греко.
Родхэм встал, и еще раз взглянув на голоэкран, облокотился руками о спинку кресла.
— Джеймсон постарается применить, все свои грязные приемы. Это может замедлить мобилизацию. В связи с этим я издаю свой последний указ о полной мобилизации Флота и переводе экономики в режим военного времени. Джеймсон, скорее всего, уже на головидение, так что лучше я сделаю ход первым. Когда я уйду в отставку, мой кабинет тоже уйдет. Возможно, это расчистит путь для Квинсона.
— Хорошая мысль, — таким же бесстрастным тоном поддержал его Толвин.
Родхэм кивнул и протянул руку Греко.
— Прости меня, Дюк. Прости за все.
Гарольд Родхэм, развернулся и вышел из зала, даже не обратив внимания на охранников, вытянувшихся по стойке смирно.
— Похоже, он поступил так, по велению сердца, — пробормотал Толвин.
— Помнишь, чем вымощена дорога в ад? — отозвался Греко. — Вот только разгребать эту кашу придется уже не ему, а нам.
Все собравшиеся были несказанно удивлены. Силовой экран, скрывавший Императора, в этот раз отсутствовал. Теперь Императора могли лицезреть все, находившиеся в зале. Как только силовая завеса исчезла, все лидеры кланов церемонно преклонили колени.
— Встаньте, и поднимите свои головы, — повелел Император. — Я специально приказал убрать экран, чтобы вы могли видеть меня и не сомневались более, в том что я по-прежнему существую.
Лидеры кланов стояли, сохраняя молчание, и украдкой косились друг на друга.
— До вас уже наверняка дошли слухи о покушении на мою жизнь. Да, эти слухи соответствуют действительности, — сказал Император. — Кто-то действительно попытался совершить самое отвратительное из преступлений. В нашем языке даже нет слова, чтобы описать его. Похоже, что нам придется позаимствовать это слово у какой-нибудь низшей расы.
Он застыл, словно ожидая чего-то. Секунды тянулись одна за другой, тишина становилась тягостной, а Император продолжал стоять, словно ожидая, что кто-то кинется ему в ноги с мольбой о пощаде.
Никто не двинулся с места.
— Его следует найти, — нарушил тишину Император. — Но сегодня я собрал вас совсем по другой причине. Нам нужно обсудить предстоящие боевые действия.
По залу пронеслась волна облегчения.
— Наш флот начал движение четырнадцать дней назад; как только стало ясно, что наш замысел полностью раскрыт. Теперь он на полной скорости движется в сторону границы и прибудет в систему Килры сегодня вечером.
— Началось! — возбужденно прошипел Вакх. Ему вторили другие лидеры кланов, и утробное рычание эхом разнеслось по залу.
Император воздел руку, призывая к тишине.
— Улики указывают на виновность людей во взрыве бомбы и гибели наших послов, а так же вероятно, что именно они подготовили и осуществили покушение, направленное против меня — вашего Императора.
— Неужели и впрямь, — бесстрастно спросил Джукага, — обе бомбы были подложены людьми?
— До меня дошли слухи барон, будто вы утверждаете, что взрыв бомбы в штабе людей не мог быть делом их рук — сверкнул глазом Император.
— Это всего лишь догадка, сир, — ответил Джукага, — у меня нет никаких данных о том, что именно мы взорвали бомбу в их штабе.
Император обнажил зубы.
Оба они знали правду друг о друге, но никогда не признались бы в этом.
— Барон, я надеюсь, что вы приложите все свои силы, что бы не дать им объединиться и выступить единым фронтом. Даже сейчас они все еще не могут прийти к согласию. Прежде чем они закрыли наше посольство, мы получили информацию о том, что люди начали мобилизацию.
— Что нам делать с посольством людей здесь, на Килре? — спросил Вакх.
— Сегодня утром, по моему приказу посольство было захвачено. Их всех пытали, и некоторые сознались в организации взрывов. Немногим позже, все они были казнены, — оскалившись, сообщил Император. — На основании этих показаний мы обвинили их в подрыве моего крейсера. Наши действия полностью оправданы. И так следует поступать со всеми людьми, поскольку они не заслуживают ничего другого, кроме полного уничтожения их, и миров, на которых они обитают.
— Но это же противоречит всем правилам войны, — еле выговорил Джукага.
— О каких правилах войны вы говорите, Барон? — пошипел Вакх. — С этими животными, не может быть никаких правил. Они не достойны нашего уважения, они будут истреблены без раздумий и милосердия.
Император с минуту удовлетворенно наблюдал за дискуссией баронов, затем снова взял слово.
— Я устал от этой человеческой мрази и того разложения, которое они принесли в Империю. Поэтому я приказываю: всех до единого пленных людей, которых мы до сих пор удерживали в живых, а так же люди— рабы должны быть уничтожены. Новый флот необходимо вооружить термоядерными бомбами, покрытыми стронцием. Эти ракеты следует взрывать в атмосфере их планет, дабы сделать их абсолютно непригодными для жизни. Все миры людей должны быть уничтожены!
После слов Императора, зал взорвался ревом.
Джукага огляделся вокруг, и впервые в жизни почувствовал, что стоит на краю бездны. Если бы его заговор удался, все они пошли бы за ним. Но он потерпел неудачу, и теперь они готовы при случае разорвать его на части. Он вдруг поймал себя на том, что чувствует резкое неприятие и отвращение перед лицом подобной дикости. Да, он желал видеть людей побежденными, стоящими на коленях и молящими о пощаде. Но вместе с тем, он осознал, что питает к ним какое-то непонятное чувство, если не расположение, то по меньшей мере уважение. То, что предлагал Император, было чудовищно.
— Эти действия вызовут их гнев, и гнев такой силы, с которым мы до сих пор еще не сталкивались, — решился возразить Джукага. — Они будут сражаться так, как никогда до этого не сражались.
— Они — животные, годные только для охоты, они не знают что такое настоящая ярость — ответил Император.
— Это не так, сир.
В зале повисла мертвая тишина. Никто из присутствующих не мог поверить, что Джукага осмелился спорить с Императором. На секунду, барон сам испугался своей смелости.
— Террор не приведет к их повиновению, — быстро добавил Джукага. — Люди не настолько глупы. Они уж лучше предпочтут погибнуть, защищая свои дома, нежели покориться.
— Делайте, то, что вам приказано, Барон! — резко ответил Император. — Заставьте их сдаться! А теперь оставьте меня.
Церемонно поклонившись, Джукага вышел из зала.
Ясон выждал, пока погасли последние сполохи от гиперпространственного прохода, и открыл глаза.
— Поправка координат закончена. Координаты близки к расчетным, — доложил навигатор.
— Какова обстановка? — Ясон обернулся к офицеру, склонившемуся над картой сектора.
— «Баннокбурн» находится в восьмидесяти девяти тысячах кликов прямо по курсу. Предварительные данные с оптических сканеров: на момент прыжка преследователи — три корвета и один сторожевой корабль, находились на дистанции в сорок две тысячи девятьсот кликов от нас, и их скорость составляла восемь и две десятых клика в секунду.
Ясон кивнул офицеру и развернулся к своему пульту. Пришло время оглядеться. Лишь после этого можно было принимать какие-либо решения.
— Летная палуба!
— Думсдэй на связи.
— Что там у вас?
— Все истребители готовы к взлету. Только прикажите, а уж мы-то…
— Как с боеприпасами?
Ответом был обычный для Думсдэя мрачный взгляд.
— Хватит еще на один бой капитан, не больше. Восемь торпед, вот все что у нас осталось. Истребителям придется вылетать с половиной стандартного боекомплекта и зарядов к линейным ускорителям.
— Ждите приказа, никому не покидать палубу.
— Капитан! «Баннокбурн» на связи.
Через секунду на экране засветилось лицо Паладина.
— Как дела, парень?
Ясон улыбнулся. Даже несмотря на то, что формально он командовал этой флотилией из двух кораблей, Паладин оставался верен себе и не обращал внимания на протокол.