Сантьяго встал и молча вышел, старательно прикрыв за собой двери.
"Ну, что?" — спросил его взглядом Вотан.
"Не из-за того, что он оборотень?"
"Нет".
"Из-за чего тогда?"
"Ерунда какая-то", — пожал плечами: "Она узнала, как его зовут, поняла, что он ее муж".
"И?"
"Все!"
У Вотана лицо вытянулось: "а повод?"
"Это и есть — повод!"
"А я говорил — добром не кончится!" — влез Гортран, выставил палец и получил в ответ дружное:
— Да хоть ты-то помолчи!
От рыка друзей мужчина отпрянул и тут же насупился, вышел во двор.
Дениз перехватил Дэйна у ворот, взяв его коня под уздцы:
— Подожди.
— Уйди, — предложил ему лорд.
— Не горячись, — встал рядом с товарищем Шантал. — Ссоры бывают…
— Уйдите оба! — приказал Монтрей, потемнев лицом.
— Куда ты собрался? В Трейгрилл?
— Что тебе там делать, Дэйн? Дразнить Ноэ?
— Волю взяли? — прорычал мужчина.
— Хоть бы и так!
— Ты не можешь уехать — ты женат!
— Нет, — склонился к друзьям мужчина, выказывая черноту глаз, в которых томилась сама бездна. — Я свободен, как и она.
— Вы венчаны, — напомнил Шантал, расстроено поглядывая на мужчину.
— Там это имеет значение, — махнул рукой в сторону гор Дэйн. — А здесь — нет.
И пришпорил коня, заставляя его с места перейти в галоп.
Мужчины отпрянули, пропуская лорда и, переглянулись:
— Рано радовались, — хмуря брови, заметил Дениз.
Друзья сели на скамью под навесом и заскучали.
— Надо их помирить.
— Угу. Как?
К ним подошел Гортран, сел рядом:
— Результата нет?
— Нет. Сантьяго был у нее?
— Был. Толку как от вашего разговора с Дэйном. А я знал, что хорошего не будет!
— Да иди ты! — дружно прикрикнули на него мужчины. Гортран окончательно обиделся. Одарил их сердитым взглядом и демонстративно плюнув, пошел к стражникам, что уже почти час томились в ожидании тренировок и указаний.
Пусть сопляки иллюзии строят, а он делом займется.
Дениз проводил его взглядом и заметил:
— Надо отвезти Диану к жрице, а то к обеду опять Сенгал явится.
— Только капризов Звенильды нам сейчас и не хватало.
— Частности. Бери Сантьяго и отряд Карола, и езжайте в лес. Смотри в оба — неизвестно что Летти еще удумает. Чтобы там Дэйн не говорил, а Диана остается нашей госпожой и его женой.
— Думаешь, помирятся? — с надеждой посмотрел на него мужчина.
— Честно? Не знаю.
— Надо надеяться, — по-своему понял Шантал.
— В любом случае, жизнь продолжается. Вы двигайте к жрице, а я, пожалуй, загляну в Кенжан, — встал Дениз.
— Это дело Дэйна. Он будет очень зол, узнав, что ты без его ведома нанес визит Летти.
— Но кто-то должен это сделать? Пока Дэйн остынет, Диану стрелки эльфийки раз десять снять могут. А нам ее защищать придется, их рвать. Скандал будет.
— Как бы не хуже.
— Вот именно, — похлопал его по плечу и пошел в конюшню. — Да, пошли-ка ты Вотана и пару ребят за Дэйном. Пусть присмотрят на всякий случай.
— Сделаю, — заверил Шантал и пошел в другую сторону.
Глава 14
Диана облачком парил над постелью, уйдя в тень. Там было тихо и спокойно — ни забот, ни печалей, ни тоски, ни горестей.
Сантьяго стоял под ней и думал, как достать облако, вернуть сестру в нормальное состояние.
— Где миледи? — спросил его подошедший Шантал. Мужчин молча указал подбородком.
Шантал увидел, все понял и заскучал еще больше:
— Так и будем стоять?
— Есть предложения?
— Плащ, простыня.
— Пытался — ускользает.
— Давно ушла?
— А я знаю? Минут десять как сюда заглянул, не почувствовав признаков жизни.
Скверно, — помрачнел мужчина.
— Часто у нее такое? Как долго?
— Я знаю?! — возмутился Сантьяго, развернулся к товарищу.
— Ну, ты же брат.
— Примерно, как ты! Она грили, я оборотень — брат!
— У вас одна кровь по отцу.
Одна. Только не чуял он родную кровь, хоть тресни, а вот кровь "сестры", оборотня — чувствовал и понять не мог, откуда ей взяться, если Диана точно грили. Причем очень сильная грили, каких он раз, два по жизни встречал, не больше.
Сантьяго вздохнул, не спуская взгляда с парящего под потолком облачка:
— Видел я его, знаешь где?
— Угу, за границей Кимера, — уставился на облако и Шантал, прикидывая как лучше достать девушку. И вдруг улыбнулся. — А ведь это хорошо.
— Что именно? — издевается? — прищурил на него недобро глаз Ферна.
— Она расстроилась. Сильно. Значит, Дэйн ей не безразличен.
— А она ему? — упер руки в бока граф, нависнув над более хрупким и щуплым мужчиной.
— Да не дави ты массой — головой думай, — отпихнул его Шантал.
— Я и думаю. И мысли, признаться, паршивые. Не было забот — теперь полон рот. Кинуть бы все как Дэйн и гори, полыхай! — и губы поджал, склоняя голову. — Не могу. Женщина все — таки, сестренка.
— К тому же, грили, — поддакнул друг.
— Именно. Нет, кто бы сказал мне, что когда-нибудь я буду стоять и караулить облако! В зубы дал бы! Только вернется, — кулаки сжал, потряс ими, а слов выражающих кару не нашел.
— Ничего не сделаешь. С ней сейчас нужно очень ласково обходиться, если потерять не хочешь.
— Знаю, — буркнул. — Дэйн, между прочим, тоже знает!
— Не злись — делу это не поможет, — посоветовал и усмехнулся. — Кажется, я придумал.
— Ну?
— Вода нужна, прямо на облако.
Сантьяго примерился, прищурился и кивнул: а что? Может сработать.
Хлынувший на Диану дождь вытащил ее из тени, как пескаря из воды. Она шлепнулась на постель и уставилась во все глаза на Сантьяго:
— Ты?!… - выказала мокрый насквозь рукав сорочки. Села и начала выживать его, подол, клацая зубами от холода.
— Не-на-ви-жу!
— Слышал, — заверил. Вытащил из сундука первую попавшуюся одежду и сунул в руки девушки. — Не мучайся — переоденься.
— Выйдите!
— Шантал, выйди, — мужчина безропотно выполнил просьбу.
— Оба!
— Нет уж, я останусь, — заявил тоном не терпящем возражения. Еще не хватало, чтобы он вышел, а она опять ушла.
— Тогда отвернись.
— А то я тебя не видел! Я для тебя бесполый, понятно?!
Диана скрючилась, уткнулась лицом в чистую сухую сорочку:
— Господи, как же я устала от твоей грубости!
— Ты не от нее устала, — тихо заметил Сантьяго. Сел рядом. — Надо ехать Диана.
— Куда?
— К Зеленой жрице.
— Зачем?
— Приедем, узнаем.
— Почему я должна ехать к какой-то жрице, что мне с ней делать, кто она такая?
— Обыкновенная кикимора, — пожал плечами мужчина. Диана округлила глаза, в миг, забыв о печалях и обидах:
— Господи Иисусе! Здесь еще и кикиморы водятся?
— Угу.
— Лешие?
— Угу. Каждой твари по паре. Одевайся и молись, чтобы они все вместе аудиенцию тебе не назначили.
— Зачем?! — стойко не понимала Диана. — Что за вздор?!
— Нормальное женское любопытство. Тебе знакомо.
— Я что, шут на ярмарке?!
— Нет, ты жена Дэйна, а это почище любой ярмарки и всех шутов вместе. Почти диво дивное, между прочим.
— Я ему не жена, он сам сказал, — опять сникла девушка. — Он вообще не хотел на мне жениться.
Как же это больно!
И как стыдно, что это задело ее больше и сильнее, чем то, что он убил ее мать, чем его позорное желание шантажировать ею Ноэ.
— Черт бы его побрал, — скрипнул зубами Сантьяго, теперь ясно представляя, в чем дело. Мысль что Дэйн решил использовать его сестру и позабавиться с ней, как человек с любой девушкой, привела его в ярость.
Он бы и хотел не верить сказанному, но хорошо помнил, как Монтрей тянул с его отъездом, колебался. И сейчас — Диана уже шестой день в его владениях, в его замке, но в постель он ее взял, а бреактид — знак власти — не отдал, по традиции оборотней брак не подтвердил. Значит, не признал женой, не признал равной и тем лишил ее прав госпожи, владений вмести с ним. И тем оскорбил и ее и Сантьяго. Свою жену и своего верного друга!
Выходит Дэйн его просто использовал, как использовал Диану.
Неужели она была права, подозревая Монтрей в низости с самого начала?
Ферна потер лицо, ужасаясь произошедшему: Великий Хозяин Вселенной! Я же ему так верил!
— Мы уедем, — прохрипел. Он виноват в горе сестры, в ее позоре, он и ответит.
Диана посмотрела на него пустыми, больными глазами:
— Не могу, — прошептала и начала таять на глазах, превращаясь в дымку. — Я люблю его.
Сантьяго успел схватить ее и хорошенько встряхнуть, возвращая в прежний вид. Переодел, как ребенка и заставил встать:
— Ну, вот что! Ты можешь таять сколько угодно, любить — ненавидеть. Но сначала исполни господский долг — позаботься о своих подданных — крестьянах, — слукавил, глазом не моргнув. — Предстань пред очи Зеленой жрицы, чтобы она отстала от них и дала леса на стройку.
Диана молча надела туфельки, заплела косу и вышла. Ее чуть шатало. Слова Сантьяго хоть и послужили ей ориентиром на некоторое время, но целью не стали. Она бы дошла до ворот и ушла обратно, не жди ее Шантал, воины, и лошади.
Ферна сел в седло и подхватив Диану, устроил ее рядом — одна она не поедет.
Ему в сущности было все равно даже если бы они не поехали ни к какой жрице, но он лелеял надежду, что прогулка развеет сумрачное настроение сестры, вернет ей ее живой нрав. А может, встретит она по дороге какого-нибудь эльфа, очаруется или очарует, мысли о Дэйне ее оставят и она заживет по-другому. Почему нет? Грили и эльфы имеют много общего, гораздо больше, чем с оборотями.
Шантал ехал вровень и искоса поглядывал на Сантьяго и Диану. Ему не нравилось, что Ферна стал таким же мрачным, как и Дэйн, когда покидал замок. Не значит ли это что у них одна причина для расстройства? Не пойдет ли и Ферна по стопам Монтрей? Как их остановить? Если все началось с девушки, то она может это закончить — решил и сказал, чтобы проверить свои догадки, подтолкнуть к действию:
— У меня был брат. Он боролся за свое счастье.
Сантьяго скривился, зная, что у Шантала никогда не было брата, соответственно не было ни счастья, ни борьбы.
На девушку заявление мужчины так же не произвело никакого впечатления.
— Бесполезно, — бросил Ферна. А чтобы Шантал сразу понял, что любые ухищрения тщетны, добавил. — После встречи с Зеленой жрицей мы уедем.
— Мы? Ну, конечно. Ясно. Дэйн в одну сторону, вы в другую. "Прекрасно", что сказать!
Диана встрепенулась:
— Дэйн уехал?
— Да.
— Куда, зачем? Надолго?
— Думаю, на ближайшие полвека. Вы видно сказали ему нечто донельзя обидное. Обид как и оскорблений он не прощает, но вы женщина — сатисфакция отменяется. Поэтому Дэйн просто уехал, бросив замок и округу на вас и на нас. Можете спокойно жить в Монте и ни о чем не беспокоиться — он вас не потревожит, — проскрипел мужчина, не скрывая доли желчи и осуждения в голосе.
Диане вовсе плохо стало — зачем ей жить, если она не увидит его?
Сантьяго же задумался — действительно, то, что было сказано девушке, а так же вид Дэйна перед отъездом говорил об одном — его пути с Дианой больше не пересекутся. Во всяком случае, он приложит все усилия, чтобы они больше никогда не виделись и не слышались. Вполне в духе Монтрей — он не раз так поступал. Взять ту же Летти — все было хорошо, пока она не стала склонять его к более тесному союзу, не дала ему понять, что готова преступить свою гордость, презреть скандал, что неминуемо разразится и пережить заслуженное осуждение равных, но взять его, оборотня, в мужья ради спокойствия на границе и сохранности Кенжа. Этого было достаточно, чтобы Дэйн больше не виделся с ней. Ушел прямо с пира, на котором собралась вся элита высшей касты, и больше не вернулся.
Но что до того Диане, Сантьяго? Он лично никогда не делил жителей Кимера на знать и простолюдинов, низшую касту — высшую, и тем категорически был не согласен с отцом, который, кстати именно разделение и проповедовал, усиленно мутя разум правителей кланов. А цель в том имел одну, хоть и прикрывал ее красотой речей и законами древности — свалить Дэйна. Война грили и оборотней давняя. Ни причин ее, ни целей Сантьяго не знал и знать не хотел, видя в том лишь глупейшую предвзятость.
Так случилось, что Дэйна он узнал много раньше, чем о том, что оборотень — низшая каста. И сразу насторожился, услышав рассказ отца о врожденной низменности личности оборотня.
— В них лишь животные инстинкты, которые должно нам использовать на благо Кимера. У них нет воли, характер рабский, требующий узды и управления, как любым домашним скотом. Им не ведома честь, благородство, они дурно воспитаны не потому что дики по натуре — они звери по натуре и потому не могут воспринимать мир иначе, чем с плоскости животных. Воспитывать их, как учить этикету гнола! Всегда оборотни были слугами грили, но пращур Дэйна поднял бунт, решив, что его собратья ничем не хуже господ, как любого другого кимерца. А меж тем Кимера с рождения своего принадлежала нам, на то она и прозвана — Химера. Оборотней пустили сюда, как жриц лесов с просьбы эльфов и вот итог! Эта саранча прибрала к рукам наши исконные земли! Ты уже взрослый мальчик и видишь, как оборотни бесчинствуют в Кимере: режут скот, вытесняют зверей, мешая естественным процессам природы. Жрецы поэтому не могут навести порядок — холмы зарастают, леса пустеют. Они убивают грили в порыве своих низменных инстинктов, крадут наших женщин. Кимер испуган — ропот стоит до небес! Мы должны освободить наш мир во славу потомков от этого грязного племени. Это мой долг! Это твой долг!
Кроме всего прочего в проповеди отца было одно "но" — кража женщин. А меж тем, Виктор Ноэ не брезговал творить тоже самое. Взять хоть мать Сантьяго — оборотня, захваченную в бою у границы Ноэ и Монтрея, когда наемники отца попросту выжигали всю округу, тем выгоняя и зверей и оборотней из лесов. Или мать Дианы — человека, которая понравилась Виктору, когда он делал вылазку в человеческий мир и тут же была взята. Обе были украдены и жили в замке Ноэ не женами, а наложницами.
В Монтрей Сантьяго подобного не встречал. Здесь каждый помнил, что женщина мать, сестра и дочь и потому был удивительно обходителен. Возможно, того просили те самые низменные инстинкты животного, но если так, они более импонировали ему, чем воспитанность отца и его свиты. И это была лишь малая толика того, что Сантьяго было по сердцу в Монтрей. А если еще подумать об удивительном братстве оборотней, взаимопомощи, заботе друг о друге, обустройстве дел внутри клана вне зависимости грили ты, оборотень, жрец, простолюдин, граф. Никто не жег пустоши, к природе относились столь трепетно, что пожалуй только эльфы в том могли сравниться. Но тем более нужна была вода и солнце, а этим просторы и полумрак.
Понятно, что в Монтрей Ферна звала и родная кровь. Она манила его к своим, как подросшего в деревне ручного волчонка приходит срок и тянет в лес. И он ушел по ее зову, презрев посулы отца. Есть Барт — он истинный грили, рожденный от знатной химеры в законном браке — пусть он идет дорогой отца. И казалось Сантьяго — он прав, и никогда он не жалел о сделанном выборе.
Но видно пришло время заговорить в нем и крови грили. Сейчас коварство Дэйна казалось ему неоспоримым и звало на месть. А те кому он доверял и считал друзьями, казались не менее хитрыми и избирательными в достижении своих целей, только пока не проявившими себя, как их повелитель.
А почему собственно он не может поступить, как Дэйн и не использовать ситуацию, как он использовал Диану и Сантьяго? Почему бы не остаться и тем не расколоть Монтрей на законных основаниях? Моне и территорию от границ с человеческим миром, с Кенжем — отписать Диане на правах законного брака с Монтрей. Сантьяго тому свидетель и как бы не отнекивался Дэйн — что было, то было и есть. Он бы на правах опекуна, правил за сестру, и смог бы обеспечить ее покой, свободу и защиту. А Дэйн… какое Сантьяго до него дело после случившегося?
Только одно "но" мешало мужчине перейти от раздумий к делу — это было бы подло и сравняло бы его с Дэйном.