— Да, я велела вам сидеть тихо, — повторила учительница.
Бент еще больше нахмурился. В голосе учительницы исчезла прежняя живость. Он звучал более ровно. И более жестко.
Нетерпеливо кивнув, Полли сообщила:
— А Парк разговаривал. И некоторые другие — тоже.
— Разговаривал, — вслед за ней произнесла мисс Кинг.
Она смотрела на Полли. Ее брови были чуть сдвинуты. Казалось, она не совсем понимает, о чем говорит ей девочка.
— Разговаривал, — как попугай повторила Полли.
— Ты тоже разговаривала, Полли? — спросила мисс Кинг.
Полли изобразила на лице невинное выражение.
— Да, — ответил за нее Парк.
— Значит, вы все виноваты, — сказала мисс Кинг.
Парк бросил на Полли торжествующий взгляд.
Мисс Кинг продолжала:
— Всем приготовить листок бумаги и написать двадцать семь раз «Я не буду разговаривать в классе».
Этот приговор был встречен потрясенным молчанием.
— Но, мисс Кинг… — произнесла наконец Полли недоверчиво.
— Всем. Включая тебя, Полли, — отрезала мисс Кинг.
Она села за стол, сложила перед собой руки и уставилась на них.
Потом произнесла притворно-мягким тоном:
— Учеников должно быть видно, но не должно быть слышно.
Глава IX
Светило солнце. Пели птицы. И звонил последний звонок на урок. Бент сел на свое место в заднем ряду в кабинете литературы и уставился на мисс Кинг.
Она стояла перед классом спиной к доске, как будто опасалась нападения сзади. И бесстрастно ждала, когда последние ученики зайдут в класс и займут свои места.
Потом взяла в руки журнал и начала перекличку.
— Парк, — произнесла она.
— Здесь, — отозвался Парк.
— Ты опоздал, — сказала мисс Кинг.
— Звонок еще звенел, — оправдывался Парк.
— Он прекратил звенеть на одну двадцатую долю секунды раньше, чем ты перешагнул порог класса, — сказала мисс Кинг и сделала пометку в журнале.
— Но… но… — заикаясь, проговорил он.
— И к тому же пререкался с учителем, — мисс Кинг сделала еще одну пометку.
Парк открыл рот.
Занеся руку с красной шариковой ручкой над списком класса, мисс Кинг сказала:
— Будешь продолжать пререкаться?
Парк медленно закрыл рот. И покачал головой.
— Что это с ней? — тихонько шепнула Стейси в спину Марии.
Голова учительницы повернулась в сторону Стейси.
— Ты что-то сказала, Стейси? Может быть, поделишься с классом?
Стейси удивленно захлопала глазами. «Как это она могла расслышать?» — удивился Бент.
— М-м… — промычала в недоумении Стейси.
— Встань. И говори по-человечески!
— По-человечески? Я и говорю по-человечески, как же еще? Я же не собака…
— Разумеется. Ты ученица, у которой уже есть три красные галочки по поведению. Еще одна, и твоя оценка будет снижена на десять пунктов.
Мария и Полли одновременно подняли руки. Мисс Кинг посмотрела на одну, потом перевела взгляд на другую. После чего чуть наклонила голову в сторону Марии.
— Да, Мария?
Полли надула губы.
— Мисс Кинг, — проговорила Мария.
— Встань, Мария. Сколько раз нужно тебе напоминать?
— Вы никогда не говорили, чтобы мы вставали, — запротестовала Мария.
Мисс Кинг занесла руку с красной ручкой над журналом. Мария встала.
— Мисс Кинг, — начала она снова, — с вами все в порядке?
— В порядке? В каком смысле, Мария?
— Я хотела сказать, вы как-то не похожи… не похожи на себя, какой вы обычно были.
— Не уверена, что я тебя понимаю, — сказала мисс Кинг.
Крайне смущенная, Мария пояснила:
— Ну, вы просто кажетесь другой — не такой, как раньше.
На мгновение Бенту почудилось, что он уловил замешательство в глазах учительницы. Но оно тут же исчезло.
— Я такая же, как всегда, Мария. Можешь сесть, — ровным голосом проговорила она.
— Но, мисс Кинг…
Мисс Кинг снова вскинула одну бровь. Мария села. Мисс Кинг улыбнулась. Испуганное молчание воцарилось в классе. Потом вновь взметнулась рука Полли.
— Мисс Кинг, — обратилась она к учительнице.
— Да, Полли?
Полли вскочила на ноги.
— Почему вы улыбаетесь?
По-прежнему растянутым в улыбке ртом мисс Кинг произнесла:
— Глупости, Полли. Я не улыбаюсь. Садись.
Но все-таки она улыбалась. Гадкой, мерзкой улыбочкой, подумал Бент. Это напомнило ему какую-то змею или ту отвратительную рептилию из подвала.
Полли села. Для этого мисс Кинг не пришлось даже вскидывать бровь.
— А теперь, дети, — проговорила их новая учительница, — откройте страницу шестьдесят два. Будем читать вслух параграф сегодняшнего урока. Начнет Полли.
— Бентмэн! — окликнул его Парк с отчаянной веселостью.
Бентли продолжал идти. Сегодняшний день в школе был длинным, тяжелым, скучным, путаным, пугающим. И ему не хотелось ни с кем разговаривать. Ему хотелось домой.
— Эй, Бент!
Бент обернулся.
— Привет, Парк. Привет, Стейси. А ты вроде бы сейчас должна выгуливать собачек или что-то в этом роде.
— Сегодня у меня первый клиент только в половине пятого, — сказала Стейси.
На велосипеде их обогнала Мария.
— Привет, ребята, — сказала она, затормозив. — Ну и денек сегодня выдался — хуже еще не было, да?
— Должно быть, доктор Мортхаус здорово напугала мисс Кинг, — сказала Стейси. — Представляете, что она задала на дом? Сочинение «Как я провел летние каникулы». Это даже для нашей школы занудство.
— Скукотища. Тянет на десять баллов на моей шкале зеваний, — согласилась Мария. — Просто не могу поверить, что она так легко сдалась перед доктором Мортхаус. Я думала, она не такая.
Бент ничего не сказал.
— Все выглядит так, будто в ее тело вселился какой-нибудь клон от доктора Мортхаус, — заметил Парк.
— Бр-р, — поморщилась Мария. — О том, что могут наделать клоны доктора Мортхаус, лучше вообще не говорить.
Она произнесла это с такой необычной для нее страстью, что все удивленно посмотрели на нее.
— Ладно, — пожала плечами Стейси.
— А я вовсе не об этом хотел поговорить, — сказал Парк. — Бент, дружище, может быть, пришло время устроить мисс Кинг радушный прием, показать ей, как мы привыкли встречать учителей?
— То есть подстроить ей какую-нибудь штуку? — уточнил Бент.
— Ага, и так, чтобы до нее дошло.
— Нет, — удивил своим ответом Бент не только ребят, но и себя самого.
— Бентмэн! — укоризненно произнес Парк.
— Он прав. Потому что, скорее всего, она ведет себя с нами так из-за доктора Мортхаус. И она снова станет такой, как раньше, когда этот испуг пройдет, — поддержала Бента Мария. — Я считаю, мы должны дать ей еще один шанс.
— Нет, такой, как раньше, она не станет, — сказал Бент и вновь сам себе удивился.
— Да? Откуда ты знаешь? — последовал вопрос Марии.
— Ниоткуда. Просто знаю, и все, — ответил Бент.
— Ты просто рад, что она изменилась. Давай, Бентли, признавайся. Скажи «говорил я вам», — продолжала Мария.
— Говорил я вам, — послушно произнес Бент, и эти слова не принесли ему никакого удовлетворения.
— Нам надо что-то сделать, — сказала Стейси. — Я не имею в виду напугать ее каким-нибудь розыгрышем.
— Тогда что? — посмотрела на нее Мария. — Ты же видела, что было, когда я спросила, в порядке ли она сегодня.
— Может, принести ей цветы или что-то в этом роде? Чтоб она поняла, что мы на ее стороне, — предложила Стейси.
— Цветы? Учительнице? — почти выкрикнул Парк. — Ты что — того?
— А что в этом такого? — не сдавалась Стейси.
— По-моему, неплохая мысль, — поддержала ее Мария.
— Ни в коем случае, — сказал Парк.
— Мне налево. Я пошел, — бросил Бент и свернул на свою улицу, оставив ребят спорить на углу.
Всю дорогу до дома он не переставая думал о новой учительнице. Определенно, она очень изменилась. Но внимательный взгляд Бента уловил, что не просто страх перед доктором Мортхаус заставил мисс Кинг превратиться из увлеченной своей работой учительницы в сухаря, из веселой и открытой — в зануду.
Он понимал, что ребята ему не поверят. Но он также понимал в глубине души, что с новой учительницей произошло что-то ужасное.
И чтобы это исправить, потребуются не цветы, а нечто куда большее.
Глава X
Мисс Кинг остановилась на пороге класса. Ее ноздри раздувались. Глаза были прищурены. Она покрутила головой. И увидела цветы, лежащие охапкой на ее столе.
— Цветы? — произнесла она тихо и вкрадчиво.
Лицо ее исказила гримаса, словно от боли. Она прошла к своему столу, неуверенно протянула руку и дотронулась до одной из роз.
Роза поникла, а мисс Кинг отпрянула назад.
— Цветы, — тупо повторила она и обернулась к классу. Кончик ее носа подрагивал. — Кому это пришло в голову?
Мария подняла руку. Мисс Кинг кивнула, и Мария встала:
— Мы, весь наш класс, мы хотели…
Полли замахала рукой и, вскочив с места, выпалила:
— Мне никто ничего не говорил! Я не знала, что мы собираемся приносить цветы!
Не обращая на нее внимания, Мария продолжала:
— Мы хотели показать вам, что мы ценим вас как учителя.
Мисс Кинг сдвинула брови, склонила голову набок. Судя по выражению ее лица, можно было подумать, что Мария произнесла что-то на незнакомом, чужом для нее языке.
Затем ее взгляд прояснился.
— Ага. Как мило.
Мария заулыбалась.
— Взятка, — продолжала мисс Кинг. Улыбка Марии исчезла.
— Нет!
— Как трогательно! Как простодушно!
— Лично я никаких цветов не приносила, — с гордостью заявила Полли.
Мисс Кинг прошла к своему столу, неуверенно протянула руку и дотронулась до одной из роз и смахнула цветы со стола. Разноцветной радугой они слетели в корзину для мусора.
— Но, мисс Кинг… — выдохнула Мария.
— Вы меня не купите, — заявила мисс Кинг. — Не думайте, что, если я новенькая, я не знаю, на что вы способны. — Говоря это, она подошла к Марии, остановилась перед ней и наклонилась, почти касаясь носом ее головы. — Хоть я новенькая, но я все про вас знаю.
С каждым ее словом коленки Марии подгибались все сильнее, пока она не опустилась, вконец сломленная, на свое место.
Мисс Кинг, довольная произведенным эффектом, вернулась к своему столу.
— Никаких цветов. Никаких взяток. И никакого снисхождения, — прошипела она. — А теперь достаньте ваши домашние сочинения. Я хочу послушать, как такие низкие, коварные, лживые дети провели свои летние каникулы.
— Теперь можешь хоть запереть ее в ящике ее же стола, — с горечью сказала Мария Бенту, когда они выходили из класса.
— Сунь ей в карманы кусачих муравьев, — предложила Стейси.
— Скорми ее аллигатору, — тихо произнес Элджи.
— Может, это ее и остановит, но только на время, — заметил Бент.
— Ты что хочешь сказать? Что ты был прав, да? Что она и не была хорошей учительницей? — посмотрела на него Мария. — Что она такая же, как все здесь? И все это было одно притворство?
— Нет, я не думаю, что это было притворство, — сказал Бент.
Все в изумлении уставились на него.
— Я думаю, она была хорошей учительницей, — продолжал Бент, — до тех пор, пока доктор Мортхаус не напустилась на нее.
— Какая разница! Она поддалась давлению. Она струсила, сдалась. Как тряпка.
— Нет, дело не только в этом, — возразил Бент.
— Привет, Бент. Я что-то тебя не понимаю, — сдвинула брови Мария.
— Я вижу.
— Что ж, придется нам отбиваться, отвечать ударом на удар, — сказал Парк. — Мы и раньше это делали, помните? И мы сможем сделать это опять.
— Дайте мне время все обдумать. Я составлю план.
Все посмотрели на Бента. Потом Стейси кивнула.
— Давай, — сказала она. — Но только побыстрее, пока она нас всех не угрохала.
Бент внимательно посмотрел на школьную стоянку машин. Никто еще не приехал. Он был первым в школе.
Зевнув, Бент сел на край ступеньки заднего входа с намерением ждать и наблюдать.
Он чуть поежился — утро было прохладным. Но не только утренний холодок заставил его вздрогнуть. Ему было неприятно находиться у школы Грейвьярд одному.
Ничего, ведь родители знают, где я, успокаивал он себя. Но это все же не убедило его в том, что он в безопасности, что его не замуруют в стену туалета и не превратят в какое-нибудь насекомое, если он зазевается.
Машина доктора Мортхаус появилась в момент, когда он зевал, чуть не вывихнув себе челюсть. Это произошло как-то внезапно. Еще секунду назад площадка была пуста, а уже в следующее мгновение Бент увидел ее отвратительную сухопарую, одетую в темное фигуру. Размашистым шагом доктор Мортхаус прошла к парадной двери школы.
Непроизвольно он прижался к стене. Сейчас в его задачу входило видеть происходящее, но так, чтобы не видели его. Он надеялся, что вредоносный взгляд директрисы не обратится в его сторону. И что от парадного входа она не сможет сквозь стены здания разглядеть его на заднем крыльце.
После минуты тревожного ожидания он заглянул за угол школы.
Доктора Мортхаус нигде не было. Теперь уже Ханнибал Лукр, заместитель директора, неуклюже шагал к школе. Его круглая лысина поблескивала в солнечных лучах, несмотря на три жиденькие прядки, которые он неизменно зачесывал на голую макушку в попытке замаскировать плешь. Как обычно, на нем был коричневый костюм. На ходу он потирал руки, что-то бормоча себе под нос.
Спешащие на работу родители оставили у школы нескольких ребят. С унылым видом те нехотя побрели к школе.
Приехали еще несколько учителей. Они прошли по стоянке для машин в своих костюмах — тускло-серых, траурно-черных, уныло-коричневых, грязно-землистых, темно-синих, как военно-морская форма. Они не были ни веселыми, ни грустными. Направляясь к школе, они ни с кем не обменивались фразами, шли молча, угрюмо.
Бент посмотрел на свои часы. Он уже опаздывал. Через несколько минут ему нужно будет влиться в серую мышиную стаю учеников, которые с неохотой проталкиваются в парадные двери школы, чтобы начать еще один тоскливый день.
Бент огляделся. Встав, он поднялся по ступенькам заднего входа и осторожно толкнул дверь.
К его удивлению, она открылась. Облегченно вздохнув, он шагнул внутрь. Здесь пахло старыми носками, мастикой для пола и еще чем-то гниющим. Но он уже так привык к этому запаху, что почти не замечал его.
Быстро и бесшумно он двинулся по тускло освещенному коридору к кабинету мисс Кинг. Он надеялся увидеть ее до занятий, но, если это не удастся, он хотя бы оставит ей записку с просьбой поговорить после школы.
«Я, наверное, сошел с ума», — подумал он. Но ничего не мог с собой поделать. Он чуял тайну — тайну, которую должен раскрыть.
Рывком Бент распахнул дверь кабинета мисс Кинг.
И удивленно остановился.
Мисс Кинг сидела за своим столом. Ее руки были сложены на столе. Голова опущена, как будто она разглядывала свои пальцы.
— Ой! — вырвалось у Бента. — Э-э… здрасьте, мисс Кинг.
Странно вздрогнув, она вскинула голову, словно сработала какая-то невидимая пружина.
— Урок еще не начался, — сказала она.
— Я знаю, — пробормотал Бент.
Она смотрела на него пустыми безразличными глазами. Они были другого цвета — не такие, как раньше, заметил Бент. Теперь они были блекло-зелеными, как будто почти весь цвет вытек из них. Сегодня мисс Кинг была одета в темно-синий костюм с накрахмаленной белой блузкой. Это был один из возможных вариантов одежды для учителя школы Грейвьярд, рекомендуемых ее величественной директрисой: темные тона, внушающий страх облик.
Темно-синий цвет подчеркивал бледность усталого лица мисс Кинг. У нее появился классический библиотечный загар, подумал Бент, — сероватый цвет лица человека, который неделями не выходит из помещения на воздух.
— В чем дело? — спросила мисс Кинг, прервав наблюдения Бента.
Он не успел придумать подходящий ответ, поэтому сказал первое, что пришло на ум:
— Когда вы сегодня приехали в школу?
— В обычное время, — ответила она.