Однако вскоре мрак стал сгущаться и тяжелеть, и на беззащитные тела молодых людей обрушилась ярость Нидхогра. Виверна неистово заревела, оглушив их настолько, что они едва не лишились чувств. Отброшенный плод угодил прямо в лицо Ниде, опалив ей кожу, и девушка вскрикнула от боли.
— Бездарь!
Нида недоумевала; прижимая ладонь к лицу, она, словно червь, поползла в сторону пылающих красных глаз.
— Мой повелитель, плод…
— Взгляни-ка на свой плод!
Нида робко повернула голову и застыла от удивления. Та часть плода, что коснулась ее кожи, больше не была розовой, как прежде. Она поблекла, словно с ее поверхности сползла краска, и теперь из-под нее проглядывала желтая латунь.
На лице Рататоскра появилась ехидная усмешка.
— Нет! — вскрикнула Нида. — Я не могла обмануться!
Нидхогр был беспощаден. Возникшее из мрака завихрение настигло Ниду, словно охотник добычу, и, обвив тело девушки, стало ее душить.
— Это всего лишь медный шар! — ревела виверна. — Они воспользовались соком Геммы, чтобы создать подделку, и ты как дура попалась на этот крючок!
Мрак сжимался все сильнее, сдавливая Ниду с невероятной силой. Девушка, оказавшаяся целиком во власти беспредельной ненависти в ее чистом виде, едва дышала.
— Иди, — сказал Нидхогр Рататоскру. — Отправляйся вслед за Дремлющей и поймай ее прежде, чем ей удастся скрыться. Если она доберется до виллы, то мы не сможем схватить ее. И даже мне не по силам взломать преграду, ибо на сегодняшний день мои возможности все еще ограниченны.
Бездыханное тело Ниды кануло в беспросветную тьму.
— Не ошибись… — добавила виверна, приблизившись к молодому человеку.
Когда мрачный сгусток завис над Рататоскром, он ощутил, как огромная тяжесть сдавила ему грудь.
— …или ты сполна ощутишь непомерность моего гнева.
Молодой человек вскочил на ноги:
— Я все сделаю.
Ворота виллы предстали перед глазами Софии словно мираж. Несмотря на то что Тубан всеми силами поддерживал ее, она изнемогала от усталости. Ее крылья болели, раны саднило, не говоря уже о том, в каком состоянии были ее руки. И хотя Лидия была миниатюрной и легкой, но ведь и София еще совсем девочка, она едва удерживала свою подругу.
Девочка упала на землю всего в нескольких метрах от цели. Ей удалось своим телом, как щитом, защитить подругу от удара, но сама она при этом сильно ушиблась. Опустившись на колени, девочка совсем пала духом.
«Черт подери!» — раздраженно подумала София. Она чувствовала, что больше не может двигаться и что она на пределе своих сил. Девочка ползла по земле в надежде на помощь Тубана, но даже он хранил молчание. София и в самом деле была измучена до предела. Тем не менее она еще была в состоянии ощутить приближение опасности. Девочка прекрасно помнила тот ужас, который Нида внушала ей, ибо сейчас она испытывала подобное чувство. Кто-то шел за ней по пятам.
— Профессор… профессор!
Ворота медленно отворились, и на их фоне выросли два силуэта, которые измученная София едва узнала.
— Профессор… — пробормотала девочка.
Ответа она не слышала. София почувствовала только, что кто-то не без усилий вырывает из ее рук Лидию, а другой, подхватив за плечи, пытается поднять ее. От этих объятий веяло приятным и нежным теплом, и София целиком доверилась им.
— Скорее, скорее! — Это все, что девочке удалось разобрать.
Они почти бегом устремились к воротам; София чувствовала, как ее ноги волочатся по земле.
Однако спустя несколько мгновений девочка почувствовала какое-то странное давление на уши. И в этот самый момент она услышала треск и крик. София повернулась в ту сторону, откуда исходил шум.
И в центре размытой, как ей показалось, картины она увидела юношу дивной красоты, отчаянно пытавшегося войти в ворота виллы. Однако все его усилия так и не увенчались успехом. На его тело со всех сторон сыпались голубые искры, от которых на нем загоралась одежда.
И вдруг юноша стал меняться прямо на глазах у Софии. У него появилось туловище ящерицы, покрытое черной чешуей, и лапы с острыми когтями. Его голова стала похожа на морду виверны.
— Проклятье! — вопил он, против своей воли пятясь от преграды на безопасное расстояние.
София чувствовала, как он подполз к воротам, а в это время кто-то шепнул девочке на ухо: «Идем же, нам пора уходить».
— Вы не сможете прятаться вечно! — крикнул юноша. — Наступит день, когда у Нидхогра будет достаточно мощи снести эту преграду! Тубан, его силы растут день ото дня! В конце концов он разгромит тебя, вот увидишь!
Затем ворота закрылись, заглушив его последние слова. Только тогда София позволила себе погрузиться в мрачное, лишенное сновидений небытие.
24
Начало всего сущего
София отворила настежь окно своей спальни.
Прямо перед ее глазами пылал закат: розово-красный цвет неба был столь насыщенным, что от него досталось даже пузатым облакам на западе. И хотя воздух был морозным, ветер казался приятным. Пахло льдом и зимой — ее любимым временем года. Девочка почувствовала, как ее сердце наполнилось умиротворяющей и безмятежной радостью.
— Ты уверена?
София обернулась. За ее спиной стояла Лидия. После той страшной схватки девочка быстро шла на поправку. Профессор применил еще одну капельку драгоценной Золотой смолы, один за другим удалив с ее тела остатки вживленного устройства. Эта работа не заняла много времени.
— Твоя сила сделала большую часть работы, — с улыбкой сказал он Софии.
Девочка покраснела.
— Скорее уж сила Тубана, — возразила она.
София, улыбаясь, смотрела на Лидию. Это было так здорово снова видеть ее рядом с собой! Она кивнула:
— Да, абсолютно.
И девочка выглянула в окно, высунувшись наружу почти всей грудью. Понюхав воздух, София позволила ветру спутать ее волосы. Девочка закрыла глаза, вспоминая свои сны и приятный ветер Драконии. После минутного колебания София отступила назад.
— Нет уж, сначала ты, — сказала она Лидии, немного покраснев от смущения.
Ее подруга подмигнула ей с усмешкой:
— Трусишь, как обычно…
Она чересчур глубоко вздохнула, демонстрируя притворное раздражение, а затем, подскочив, выпрыгнула из окна. София услышала шорох ее проворных шагов по крыше и наконец ее голос из-за стены:
— Я уже здесь. Теперь твоя очередь.
София медленно подошла к окну и насладилась простиравшимся перед ее глазами видом. Прямо напротив нее сверкала Венера, а горизонт был весь в черных точках верхушек голых гор.
Девочка вздохнула, зажмурила глаза и набралась храбрости. Теперь она точно знала, где его можно найти.
На Софию налетел приятный теплый ветерок. Наверное, с моря подул западный ветер, неся с собой аромат песка и морской соли. Он прошелся по Риму, мимо сиротского приюта и Джованны, которая в эту пору уже хлопотала на кухне. Быть может, в этом ветре была и частичка ее запаха.
София спокойно убрала руки со ставен и, повернувшись к окну, поставила ноги в уже известное ей место. Девочка открыла глаза, испытывая головокружение. Она была уверена в том, что доберется и что все у нее внутри перевернется вверх дном. Это был хорошо знакомый ей недуг, который, возможно, никогда уже не покинет ее. Но теперь София знала, как с этим жить.
Задвинув его в дальний угол живота, девочка стиснула зубы. Она осторожно карабкалась, а в это время сердце как сумасшедшее колотилось у нее в груди.
— Все хорошо, все хорошо. Ты же знаешь, что это просто потрясающе — находиться здесь, наверху, — твердила она себе во время подъема. София не обращала внимания ни на головокружение, ни на страх падения с высоты, ни даже на скрип черепицы под подошвами ее ботинок.
Девочке показалось, что она взбиралась целую вечность, и, когда София увидела ладонь Лидии, протянутую к ней, чтобы схватить за руку, подумала, что ее час и вправду пробил.
Последние метры София карабкалась с помощью подруги, а потом уселась верхом на оконную раму. И только тогда она позволила себе спокойно вздохнуть.
— Здорово! В будущем году я возьму тебя на трапецию! — воскликнула Лидия, хлопая в ладоши.
София покраснела.
— Всего один разок.
— Я ведь сказала, что в будущем году, — возразила Лидия, подмигивая девочке.
София подняла голову. Вид был просто фантастический, именно такой, как его описывала Лидия еще в первый раз. Отсюда открывалась добрая половина озера в обрамлении венка из деревьев, все еще пребывавших в зимней спячке. Все было таким пустынным, таким печально прекрасным, что девочка почувствовала, как едва не остановилось ее сердце.
Они добрались до финала и одновременно до самого начала.
Профессор запер первый плод в одной из потайных комнат дунгеона.
— Пока здесь находится Гемма, она будет в безопасности.
София в последний раз взглянула на него, прежде чем его теплый и умиротворяющий свет навсегда скроется за дверью.
— Этот юноша… Профессор, ты слышал, что он сказал? — спросила девочка, не поднимая глаз.
Шлафен тяжело вздохнул.
— К сожалению, это правда. Рано или поздно даже здесь мы не будем чувствовать себя в безопасности. Силы Нидхогра неумолимо растут день ото дня. Заклятию не суждено длиться вечно.
— Значит, решающей схватки не избежать? Рано или поздно нам придется снова встретиться с ним?
Профессор важно кивнул.
— Выходит, все это было бесполезно? И плод, и наши сражения, и все эти страдания… не отдалили даже на день этот момент?
Мужчина посмотрел Софии в глаза.
— Тот факт, что схватка неизбежна, не означает, что все было напрасным. Без плодов у нас не было бы надежды на возрождение Древа Мира, а без него Нидхогр непременно бы победил. София, за эти дни ты совершила нечто потрясающее: ты нашла первый плод, спасла подругу и обрела свою силу. По-твоему, этого мало?
София попыталась улыбнуться, но у нее это плохо получилось. Девочка не хотела верить, что мучительные дни, полные страха и боли, повторятся вновь, и так снова и снова в замкнутом круге, развязка которого наступит только во время такого страшного события, как война.
Профессор с грустью посмотрел на девочку и улыбнулся ей.
— София, ты выиграла сражение. Быть может, ты не отдаешь себе в этом отчет, зато я это знаю и горжусь тобой.
Эти слова успокоили девочку, дав ей почувствовать то тепло, которое она ощущала всякий раз, когда была рядом с ним. Пока профессор верит в нее, нет такой битвы или столкновения, которое было бы ей не по силам.
Теперь, когда София с робкой дерзостью бросала вызов своей боязни высоты, она заново переосмысливала эти слова. Пытаясь отогнать от себя головокружение и тошноту, девочка верила, что стала понимать смысл сказанного профессором лучше. Ее сражению не будет конца. И речь здесь шла не только о Нидхогре. Да, она боялась его больше всего на свете. Он был той тенью, что омрачала ее дни, и вся жизнь ей казалась окрашенной в серые тона. Огромный и ужасный, он непременно появлялся в самом конце, как во время ее видения на романской вилле. И как ей не думать о нем каждое мгновение? Но ее борьба заключалась еще и в другом. Это было бесконечное сражение с самой собой и со своими страхами, война без передышки. На вилле ей удалось победить свой страх, но это был всего лишь первый шаг. Сидя на этой крыше, София пыталась превозмочь свою боязнь падения с высоты. Еще один маленький шажок по дороге, которой не будет конца. Девочка знала, что ее слабость поджидала ее в пути, с каждым разом становясь все вкрадчивей и лживей, и что лучшей союзницы у Нидхогра и быть не может. Всякий раз ей придется идти все дальше и дальше, и победа никогда не будет окончательной.
Девочка тяжело вздохнула, следя за изменениями цвета на небе. Прежде она никогда не замечала, что во время заката он меняется так быстро, даже слишком быстро. Красные всполохи почти полностью погасли, и небо стало стремительно окрашиваться в лиловые тона. Магия, от которой у Софии перехватило дыхание, едва она забралась наверх, рассеивалась, словно ставшие теперь уже тонкими и бесформенными облака. Девочка подумала, что все это послужило ей уроком, уроком горьким и вместе с тем неизбежным.
— Ну, тебе здесь нравится?
София покачала головой и крепко сжала руку Лидии.
— Да, это красиво.
— Судя по твоему голосу, я бы этого не сказала.
София подыскивала подходящие слова.
— Я думала о нас и о предстоящей битве.
— Тебе не следует этого делать. Сейчас у нас период затишья, мы только что одержали победу, и нам нужно насладиться нашим триумфом. О войне мы подумаем, когда она начнется.
София подумала о том, что Лидия всегда умела быть мудрой. Ее подруга и вправду была более зрелой, чем она.
— Да, наверное, ты права, — сказала девочка с некоторой грустью в голосе и двумя руками схватилась за крышу. — А теперь спусти меня обратно, мне кажется, что мой экзамен на смелость слишком затянулся.
София ощутила позыв к рвоте, однако вовремя сумела его сдержать.
Лидия громко расхохоталась.
— Да ты здесь всего-то две минуты.
— Лидия, не заставляй тебя упрашивать…
— Хочешь, чтобы первой спустилась я?
София посмотрела на нее с широко раскрытыми от страха глазами.
— Неженка! — сплюнула между зубов Лидия, не переставая смеяться.
Покраснев, рассмеялась и София, сначала тихо, а потом все громче и громче.
Да, было время и для сражений и для сожалений. София уже не была той никчемной девчонкой из приюта, в некотором смысле она даже стала героиней, но при этом совершенно не героическим и очень неуверенным в себе человеком. Только судьбу для себя она не сможет выбрать: еще никто не избежал того, что уготовлено ему провидением. Сейчас София могла лишь наслаждаться любовью профессора и своей дружбой с Лидией — двумя вещами, которых у нее никогда прежде не было, и она хотела насытиться ими сполна. Девочка бросила напоследок взгляд на горизонт. И на мгновение отступили и тошнота и головокружение, осталось только удивительное ощущение затерянности в бесконечности.
— Эй, ставь ноги сюда.
София позволила Лидии обхватить себя и, улыбаясь, спустилась с крыши вместе со своим проводником.