— Завтра. Или, по крайней мере, я должна позвонить туда. Профессор, они были моей семьей… — София почувствовала в горле комок.
Мужчина, похоже, несколько смягчился.
— Завтра утром Томас отведет тебя в бар, хорошо? Оттуда и позвонишь.
— А я не могу пойти туда прямо сейчас? Это же недалеко…
— Нет.
Это «нет» прозвучало так сухо и решительно, что у Софии внезапно все похолодело внутри. Он никогда не говорил с ней в подобном тоне.
Профессор, должно быть, заметил это, поскольку тут же смягчился:
— Пойми, лес не самое подходящее место для ночных прогулок, у меня не хватит духа отпустить тебя туда даже в сопровождении Томаса.
София тихонько простонала:
— Как вы думаете, этот сумасброд снова вернется? А если на этот раз он и в самом деле навредит кому-нибудь?
Профессор встал. У него опять было умиротворяющее выражение лица, которое так нравилось Софии.
— Не бойся. В газете не говорится о пострадавших, только о причиненном ущербе. София, я понимаю твою боль, но твои друзья в порядке, я в этом уверен. Они просто натерпелись страху. Наверное, это были хулиганы, к сожалению, такие еще встречаются в мире, не так ли? И потом полиция уже занимается ими. Они все в полной безопасности. Это была чья-то дурная шутка, не более того. Завтра утром, как только ты проснешься, пойдешь вместе с Томасом и позвонишь, договорились? В любое время, когда захочешь.
Мужчина подмигнул девочке, и та в ответ заставила себя слабо улыбнуться. Его заверений было недостаточно для того, чтобы рассеять ее тревоги, но было приятно, что теперь у нее есть человек, который тревожится о ней и пытается успокоить ее. Завтра утром. Он сказал, что она позвонит завтра утром, надо лишь набраться терпения и дождаться утра.
— Спасибо…
— За что? Главное, чтобы ты не волновалась.
София кивнула.
— Вот и славно, — улыбнулся профессор. — Значит, договорились, завтра ты им позвонишь.
Едва захлопнулась дверь, как выражение лица профессора Шлафена снова стало серьезным и напряженным. Позвонив в колокольчик, он вызвал Томаса. И пока ждал его, сидел, не отводя пристального взгляда от дерева, возвышавшегося посреди комнаты.
Дворецкий вошел с поклоном.
— Томас, полагаю, настал тот момент, которого мы так боялись, — сухо произнес профессор.
Слуга резко распрямился:
— Он вернулся?
Профессор протянул ему газету, указывая на статью:
— Ты разве не читал?
Лицо дворецкого приобрело землистый оттенок.
— Извините меня, должно быть, я пропустил…
Профессор поднял руку:
— Не беспокойся, я не буду укорять тебя за это. София хочет поговорить с воспитанниками приюта. Мне удалось убедить ее не ходить туда. Если это его рук дело и мои опасения верны, то я не считаю это благоразумным. Завтра ты отправишься вместе с ней, и она позвонит в приют. Прошу тебя, не спускай с нее глаз, и сегодня будь начеку.
— Может, задействовать защитный барьер?
— Да, так будет лучше.
Оба застыли в молчании.
— Не думал я, что нам доведется дожить когда-нибудь до этого дня, — печально заметил Томас.
— А я нисколько не сомневался. Как только я разыскал Софию, сразу почувствовал, что это наступит уже скоро, — вздохнул Шлафен. — Боюсь, что я не смогу долго утаивать это от нее. Как бы то ни было, она еще не готова, и я буду как можно дольше тянуть время.
Томас уставился на носки своих ботинок.
— А теперь иди и ничего не бойся. Свет всегда сильнее тьмы, ведь так?
Дворецкий слабо улыбнулся, а затем поклонился и вышел из комнаты.
8
Вечер в цирке
Рататоскр был один в темной комнате. Единственным источником света, падавшим на цементный пол, был бледный луч растущей луны, сверкавшей в ночи. Свет проникал через окно, пустое, как глазница черепа.
Комната находилась на территории старой заброшенной фабрики, закрытой с тех пор, как обанкротился ее хозяин. Постепенно ее заполонили сорная трава да те бедолаги, которым негде было приткнуться на ночь. Это были бездомные, отверженные и обездоленные, которых город не принял, скрывая от взглядов остальных своих жителей.
Молодой человек наслаждался отчаянием, царившим в этом месте. Он видел, как несчастные спали этажом ниже, завернувшись в газеты или укрывшись картонными коробками. Страдания и горе, которыми были проникнуты эти развалины, заставляли его чувствовать себя как дома. Казалось, что и его повелитель оценил это.
Легкие шаги прервали ход его мыслей.
— Как всегда, в раздумьях, не так ли, Рататоскр?
Это был ироничный голос Ниды.
Рататоскр обернулся к ней. При ясном свете луны бледность девушки сияла мрачной и загадочной красотой.
— Ну и?.. — спросил он, устремив на нее свой ледяной взгляд.
Улыбка мгновенно исчезла с губ девушки.
— Нам нужно связаться с нашим повелителем.
На лице юноши мгновенно возникло выражение разочарования, и он с нескрываемым раздражением провел рукой по волосам.
— У тебя не получилось?
— У меня нет никакого желания дважды рассказывать одну и ту же историю. Давай позовем нашего повелителя, и ты все узнаешь.
Рататоскр, фыркнув, взял в свои ладони руки девушки и закрыл глаза.
— Из глубин твоего заточения вызываем тебя, о Вечный Змей, внемли нашим мольбам, — в унисон читали они.
Тьма вокруг них стала сгущаться, свет луны медленно исчез, чтобы уступить место вязкой пустоте. Вскоре Нида и Рататоскр погрузились в более плотный мрак. Чернота, постепенно густея, превращалась в пятно неопределенных очертаний, затем в этом безвременном и бесформенном пространстве сверкнули две маленькие точки. Это были глаза, красные как раскаленные угли, тысячелетние глаза, пылавшие неистребимой злобой.
При виде его молодые люди задрожали. Вот он наконец, их прародитель, древнее и ужасное создание, давшее им жизнь. Они были частью его духа, который, отделившись от первоначального состояния и овладев их телами, искал себе пристанище в мире. Два раба, наделенные независимой волей, тем не менее всегда подчинялись его власти. Молодые люди склонили голову в знак своего уважения и покорности.
Нидхогр снова был с ними.
— Я сделала, как вы просили, — произнесла Нида, нарушая молчание. — Для нашего дела я заполучила одного мальчишку и отправила его на поиски Дремлющей.
В ответ послышался лишь одобрительный грохот. Девушка замерла. Сейчас наступал самый напряженный момент. Ее партнер непременно начнет строить ей козни; ей было известно, что она будет строго наказана за малейшую оплошность. Но Нида не хотела доставлять ему такого удовольствия, в конце концов, именно она снискала милость их прародителя, твердила себе девушка.
— Но наш раб не нашел ее, мой повелитель.
Нида почувствовала, как недовольство Нидхогра заполнило все пространство вокруг нее.
— Хочешь сказать, что ты потерпела неудачу?
Нида резко подняла голову:
— Нет, нет, мой повелитель, клянусь вам! Просто нужно еще время, похоже, девчонка куда-то сбежала…
Рев заполнил все пространство, и Нида в страхе закрыла уши руками.
— Тебе известно, что я не терплю, когда мои планы не исполняются вовремя. Помни, я дал тебе жизнь, я же могу и лишить тебя ее.
Девушка кивнула с дрожью. Затем последовало долгое тревожное молчание.
— Я больше не чувствую присутствия Дремлющей.
— Вы полагаете, что… она у них? — заикнулась Нида.
— Моли о том, чтобы этого не случилось, — ответил ее повелитель с дрожавшим от еле сдерживаемой ярости голосом. — Когда я еще ходил по земле, Хранители обладали приемами утаивать от моих глаз все, что мне было дорого. Преграды, колдовство и прочие трюки, которым эти проклятые драконы их научили. Но Дремлющая не может прятаться вечно. Ты найдешь ее, будь она в их руках или нет.
Нида усердно закивала.
— В противном случае ты испытаешь на себе всю силу моей мести.
Глаза девушки расширились от страха, но ей не хватило времени даже на то, чтобы попытаться придумать какой-нибудь подходящий ответ. Повелитель посмотрел на нее, и Нида сразу же ощутила резкий приступ боли, пробежавший по ее телу. Словно что-то сдавило ее кости, едва не расплющив их. Она вскрикнула, а потом тяжело дыша упала на колени.
— Это только предупреждение.
— Я заслуживаю… — пробормотала девушка почти не дыша. — Я заслуживаю…
Нидхогр ничего не сказал и повернулся к Рататоскру, который тут же опустил глаза:
— Пойди в приют и разведай обо всем. Когда узнаешь, где находится девчонка, пошли слугу убить ее.
— Я не разочарую вас, мой повелитель, — решительно ответил юноша.
При этих словах красные глаза потухли и сгусток тьмы рассеялся. Рататоскр и Нида снова остались одни на заброшенной фабрике.
Девушка без сил повалилась на пол. Она прижала руки к животу, но боль не стихала.
Ее напарник встал, не обращая внимания на страдания девушки.
— Я ухожу. Увидимся завтра утром, — сказал он, а потом, наклонившись поближе к Ниде, добавил: — Надеюсь, это послужит тебе уроком… — И, одарив ее ехидной усмешкой, удалился.
Нида, кусая губы в кровь, смотрела ему вслед.
— Сегодня вечером мы идем в цирк, — объявил профессор с улыбкой на лице.
София была просто ошарашена. С тех пор как на приют было совершено нападение, приемный отец девочки постоянно выдумывал причины, чтобы не пускать ее одну на озеро, либо они выходили вместе, либо сидели дома. Прогулки по лесу и вовсе почти прекратились. Что уж говорить о более далеких путешествиях, их просто не было. Профессор, как правило, работал в библиотеке, она читала в своей комнате, а Томас листал журналы. В конце концов девочка чуть было не затосковала по школе. Ей хотелось встречаться с людьми, а Шлафен твердил ей, что в округе нет мест, куда можно добраться без проблем.
— Ближе всего от нас находится замок Гандольфо, но у нас нет возможности быстро тебя туда доставить. А заставлять тебя по утрам проходить весь этот путь пешком мне кажется бессмысленной жестокостью, — заметил он однажды. И добавил, что в действительности в том не было никакой нужды. Достаточно того, что он обучал ее; между тем в школе ей никогда не преподали бы того, что, по его мнению, является основополагающим в образовании девочки. Поэтому лучше продолжать в том же духе. Ну а если София сама того пожелает, то она может экстерном сдать экзамен за третий класс средней школы, да и закон в этом случае будет соблюден.
София проглотила все эти объяснения, звучавшие не слишком убедительно. Было похоже на то, что профессор хочет защитить свою подопечную, словно за пределами дома кто-то или что-то угрожает ее жизни. Впрочем, что она могла с этим поделать? Ей повезло, что ее удочерили в таком возрасте, да еще такой человек, который был столь обходительным и добрым.
— Ты удивлена? — улыбаясь, спросил профессор.
— Ну… немного… мы впервые идем куда-то вечером…
— По-моему, нет лучшего повода похвастаться твоим новым платьем, не так ли?
Девочка с радостью согласилась, скорее из желания пойти куда-нибудь, чем еще по какой причине.
Шатер был установлен на широкой площадке перед озером. София заметила его сразу по приезде в Альбано. Вид у него был довольно потертый, а украшавшие его желтые и голубые ленты полиняли. Девочке вдруг стало грустно.
— Мило, разве нет? — улыбался профессор.
София кивнула, чтобы доставить ему удовольствие. Она имела весьма слабое представление о цирках. София видела их только по телевизору, и лучше всего ей запомнились клоуны, может быть, потому, что внушали смешанное чувство неприязни и страха. Из-за этого она сочла себя безнадежной трусихой.
Профессор купил Софии огромную порцию сахарной ваты, и девочка с удовольствием приступила к ее истреблению.
— А почему бы тебе не сфотографироваться со слоном? — спросил профессор, весь сияя.
София с ужасом посмотрела на огромное животное и пришла в необычайное волнение. Возле бедного слона с подавленным и покорным видом стояла очередь из детей в сопровождении их скучающих родителей. София, сама не зная почему, была совершенно уверена в том, что животное старое, усталое и что ему порядком надоело принимать участие в этой затее.
Рядом со слоном стояла девочка в ярком костюме с длинными волосами, которая помогала детям подниматься на спину слона и следила за тем, чтобы с ними ничего не случилось.
София пристально посмотрела на нее. Нет, она решительно не хотела фотографироваться.
— Мне что-то не хочется.
— Почему?
София подумала о том, что, быть может, настал тот самый случай, когда ей нужно быть искренней и признаться в том, что она просто боится и, кроме того, будет чувствовать себя смешной среди шестилетних малышей.
— Я… не…
Девочка не успела добавить ничего более, потому что профессор уже тащил ее к очереди.
— Сказать по правде, профессор, мне неудобно, здесь совсем маленькие дети, — попыталась она сопротивляться.
— Пожалуйста, София, у меня нет ни одной твоей фотографии… а этот снимок может получиться весьма оригинальным!
Ну да, она будет кривляться, сидя между ушами слона. Конечно, очень оригинально, но это далеко не тот образ, в котором она бы хотела предстать перед потомками.
Так как ждать пришлось несколько минут, у Софии появилась возможность рассмотреть животное и девочку. Слон выглядел спокойным, а его хозяйка была невероятно красива. У нее было очень стройное и сильное тело, ее невероятно блестящие волосы переливались всеми оттенками черного цвета и доходили почти до середины спины. Но более всего Софию поразила родинка между бровями, она была темно-красного цвета и находилась на том же самом месте, что и ее собственная. Своеобразная особенность, объединявшая их.
— Следующий.
У нее был хорошо поставленный, приятный голос. Но когда она перевела взгляд на Софию и профессора, в ее глазах появилась тень замешательства. Она наверняка удивилась тому, что девочка тринадцати лет захотела сфотографироваться со слоном.
— Пожалуйста, — добавила она приторно. — Кто из вас двоих желает сфотографироваться? — В ее словах чувствовалась откровенная насмешка.
— София, — с улыбкой ответил профессор, выталкивая девочку вперед. Он держал Софию за плечи, демонстрируя ее, словно некий трофей, вызывавший его гордость. — А тебя как зовут?
Девочка элегантно поклонилась:
— Лидия, к вашим услугам. Ну, София…
И она протянула девочке руку, София смущенно вложила в нее свою ладонь и украдкой бросила на слона озабоченный взгляд. В ответ животное посмотрело на нее с выражением явного нетерпения.
— А это не опасно? — еле слышно спросила девочка.
Лидия рассмеялась от души:
— Это здорово, вот увидишь. Поставь ногу на скамеечку, а потом хватайся за веревку.
София посмотрела на деревянную подставку — шатающийся табурет из фанеры. Теперь ей придется принять участие в этой игре.
София встала на скамейку обеими ногами и чувствовала себя при этом несколько неловко. Она попыталась вскарабкаться наверх, но безуспешно.
— Смотри, тебе нужно подтянуться. — Голос Лидии звучал все насмешливее.
— Я пытаюсь…
Стоявшие в очереди дети и их родители стали проявлять все больший интерес к этой картине.
София почувствовала, как от стыда запылали уши. Они наверняка стали лиловыми.
— Тебе нужна моя помощь? — загадочно спросила Лидия.
— Я…
Раздался легкий свист. София ощутила что-то твердое под своими ногами и сильный толчок вверх. Она вскрикнула, чем вызвала смех окружающих, который, впрочем, она едва слышала. Слон помог ей своим хоботом, но желаемый результат все же не был достигнут. София оказалась просто-напросто брошенной животом на спину животного, а сиденье располагалось ближе к голове слона. Открыв на мгновение глаза, девочка увидела толпу незнакомых людей, хохотавших от души. С пылающим от стыда лицом она тут же их закрыла.