– Спасибо.
Задумавшись на миг, все ли он сказал, Малыш кивнул и быстро побежал назад.
Лима с удивлением смотрела ему в след. «Папа?»
Малыш действительно чем-то неуловимо отличался от других стунеров, чем-то… может, просто был больше похож на обычного ребенка? Да и по времени никак не получалось, если только у Короля раньше не было ребенка. Ведь она многого не знала о его жизни до их встречи, только то, что он сам рассказывал.
«Не мог же Себастьян быть настолько безумным, чтобы привезти его сюда… Хотя… Он же все-таки стал их Королем».
Лима пожала плечами, жизнь научила ее ничему особо не удивляться.
Оставив мысли о Безумном Короле стунеров, она подошла к краю, убрала в сторону свешивающиеся с потолка бледные нити мха и осмотрелась.
Труба, в которой она сейчас стояла, выходила в большое помещение, потолок скрывался во мгле, но, очевидно, был очень высоким, потому что, судя по ощущениям, когда они сюда бежали, их путь нередко вел под уклон, и она могла сейчас находиться довольно глубоко под землей.
На противоположной стороне было пять таких труб, а с ее стороны – одна слева и три справа. Все трубы сплошь были облеплены клочьями мха, создающего вокруг мрачный сумрак. Из них стекала грязная вода, образуя в полуметре ниже подобие озера, а вдалеке слева слышался шум, похожий па гул водопада.
Лима как раз смотрела в ту сторону, когда послышалось шлепанье тяжелых ног по воде.
Она легко спрыгнула вниз (холодная вода была ей чуть выше щиколоток) и спряталась за трубу. Шаги быстро приближались. Когда они были уже совсем близко, Лима вышла из своего укрытия.
Держа оружие наготове, она прошла вперед и остановилась примерно посередине помещения. Направленное вниз острие копья, касаясь воды, оставляло на поверхности расходящиеся в стороны маленькие волны.
Разноглазый резко остановился, подняв тучу брызг. Его грудь тяжело вздымалась, в руке был кусок стальной арматуры с приваренной цепью, а глаза бегали, ища путь к спасению. Он понял, что его загоняли как зверя, теперь стало понятно почему неожиданно начали рушиться потолки, преграждая дорогу, и появились неожиданные ловушки в разрешенных проходах.
Эта девка… Она стояла сейчас перед ним в новых доспехах, свежая и смертельно спокойная. Раз она смогла добраться сюда раньше него, значит, стунеры по какой-то причине помогали ей, а эти подземные твари не помогали никогда и никому.
– Ты не человек! – прохрипел он. – Ты демон.
В этот раз Лима не собиралась разговаривать, она просто стояла и выжидала, когда у киборга сдадут нервы. Они-то у него не железные.
Ждать пришлось недолго. Разноглазый обернулся, посмотрел по сторонам, но поняв, что в этот раз сбежать не удастся, обреченно опустил голову, а потом медленно поднял взгляд на девушку.
Киборг не забыл их недавнюю стычку, когда она убила Тощего, и в этот раз не бросился в атаку сломя голову, а начал медленно приближаться на чуть согнутых ногах, крепко зажав в кулаке импровизированное оружие.
Лима тоже приготовилась. Разноглазый был нужен ей живым.
Они сблизились и начали кружить, не нападая. Первым не выдержал киборг, его выпад был нацелен в голову. Цепь свистнула, рассекая воздух, девушка ушла от удара и коротким движением вспорола ему руку, держащую стальной прут. Раздался скрежет раздираемого металла, Разноглазый заорал и отскочил, но оружие не выпустил. Переложив железку в другую руку, он бросился на Лиму, рыча от ярости и боли.
Атаки киборга шли почти непрерывно, но девушка словно издевалась над ним, точными короткими ударами рассекая его плоть – бедро рядом с пахом, голень под коленом, снова бедро. Движения киборга становились все медленнее.
На поверхности воды появились барашки пены, взбиваемой ногами противников.
По рукам и ногам Разноглазого бежали струйки крови, он хромал, но продолжал свои выпады, Лима же легко уворачивалась от звенящей цепи. Взмахнув несколько раз и промахнувшись, киборг все же изловчился и нанес удар раненой рукой, чего она не ожидала. Доспехи на животе вмялись, а сама Лима отлетела на несколько шагов. Разноглазый решил воспользоваться преимуществом и быстро атаковал ее.
Девушка резко ушла в сторону, одновременно выбросив вперед свое тяжелое оружие. Лезвие копья с тонким скрежещущим звуком, почти горизонтально вошло киборгу в грудь.
Лима досадливо скривилась – она не рассчитала удара, киборг буквально сам нарвался на оружие.
Разноглазый остановился, руки безвольно опустились вдоль тела, и кусок арматуры выпал из разжавшихся пальцев. Его удивленный взгляд опустился на торчащее из его тела древко, рот открылся, как будто он хотел что-то сказать, с губ потекла струйка слюны. Лима подошла и выдернула копье, в ногах киборга не осталось силы, и он начал падать назад.
Девушка подождала, пока он плюхнется в воду, потом встала рядом.
– Где моя сумка? – Голос ее немного срывался, она еще не отдышалась после схватки.
Разноглазый молчал.
– Знаешь, я могу оставить тебя тут и попрошу стунеров оставить тебя живым, пока все местные крысы не насытятся твоей плотью.
Киборг пытался закрыть слабеющими руками кровоточащую рану.
– А так, может, ты еще и выживешь, – соврала Лима.
Он не отвечал, его глаза были закрыты, грудная клетка тяжело вздымалась. Девушка досадливо закусила губу – все-таки перестаралась.
Но тут разные глаза киборга открылись, и он еле слышно прохрипел:
– Грико.
– Что? – Лима встрепенулась.
– Твою сумку взял Грико.
– Где его найти?
– Не знаю. – Слова давались ему с трудом. – Он не сказал, куда пойдет.
– Из какой вы банды?
– Моргана…
– Это та, что расположилась в здании бывшего суда?
– Да. – Разноглазый снова закрыл глаза.
Лима кивнула сама себе – она знала, где это место, и повернулась, чтобы уйти.
– Ты ведь не бросишь меня здесь? – раздался сзади слабый голос. – Нет, пожалуйста… не бросай… не оставляй меня… тут…
С каждым, словом мольба становилась все тише.
Лима снова посмотрела на киборга.
Лицо его стало похоже на маску, глаза были по-прежнему закрыты, только слегка шевелились губы.
Дыхание становилось все слабее и вскоре совсем остановилось. Рука, закрывающая рану, безвольно упала в сторону, и кровь стала медленно стекать жирной черной струей.
Вода уносила ее, разводила причудливыми завитушками по поверхности и потом растворяла в себе. Лима развернулась и пошла в сторону, куда указывал Малыш, когда говорил о выходе на поверхность. Пройдя трубы, она подошла к осклизлой кирпичной стене, на которой была прикреплена металлическая лестница, уходившая вверх, в темноту.
Лима задрала голову, поставила ногу на первую ступеньку и начала свой путь наверх.
* * *
Морган развалился в кожаном кресле, которое он любил называть про себя троном, и курил глубокими затяжками тонкую черную сигарету. Наркотик расслаблял его, перед глазами плыли странные фантастические и порой необыкновенно красивые образы. Морган понимал, что эти образы могли зародиться только лишь в его мозгу и нигде больше, пусть наркотик и был катализатором. Это приводило его в восторг и вызывало чувство самовосхищения.
Жика сидел на подлокотнике кресла и бормотал себе под нос, снова и снова переживая схватку с Грико, иногда хихикая и делая жесты руками.
В городе шла настоящая война, но их оставили сидеть тут, в их логове, и ждать специальных распоряжений Хозяина, не вмешиваясь в заварушку. Да им-то что? Сидеть – значит сидеть! Еще лучше, шкуры целее будут!
Его взгляд случайно скользнул по лицу Моргана и, увидев открытые, уставившиеся в одну точку глаза и блуждающую на губах главаря улыбку, Жика сначала замер, а потом его тонкие губы расползлись, открывая матовые металлические зубы. Он вытянул руку и помахал ладонью перед лицом Моргана. Взгляд последнего был по-прежнему устремлен вдаль и, казалось, не замечал руки помощника, мельтешившей перед ним. Жика осмелел и, забавляясь, начал щелкать пальцами, почти касаясь лица Моргана, он даже развернулся на подлокотнике, чтобы было удобнее. Его глаза зло сощурились, улыбка стала настолько широкой, насколько позволяли армированные части щек, и он очень медленно подвел тыльную сторону ладони к лицу босса почти вплотную. Когда запястье поравнялось с переносицей, Жика на несколько секунд затаил дыхание и резко, со щелчком, выпустил вибролезвие.
В следующий миг Жика полетел на пол, с грохотом опрокидывая попадающиеся на пути предметы и раздирая одежду, проехав еще пару метров по неровностям бетона, он остановился, врезавшись спиной в стену. Быстро вскочил, вибронож все еще гудел у него на руке, и злость застилала его глаза. Недавняя победа над Грико придала ему наглости и излишней самоуверенности. Импульсивная ярость ударила помощнику в голову.
В воздухе мелькнул красный огонек, Жика взмахнул и рассек летящий в него окурок, который Морган щелчком швырнул в его сторону.
Главарь уже сидел, выпрямившись, и осмысленный взгляд его горел злостью.
– Забываешься, Жика! – В голосе был лед.
Жика опустил глаза, но плечи его вздымались, он еле справлялся с собой, но разум быстро брал верх над неуместными эмоциями.
– Твои слуги проявляют неповиновение? – Скрипучий голос раздался в зале, и вокруг словно похолодало. – Тебе надо их чаще наказывать.
В дверях стоял Зодчий. Маленький и сгорбленный, с уродливым бледным лицом, кожа на котором словно оплавилась и поплыла вниз. Взгляд черных, без зрачков глаз внушал страх. Капюшон длинной тускло сверкающей черной накидки скрывал лысую голову с жидкими прядями черных волос.
– Если хочешь, мы можем показать тебе, как надо это делать. – Зодчий сделал шаг вперед, его накидка блеснула, а по помещению пронесся ветер. В то же мгновение Зодчий уже стоял рядом с Морганом и Жикой.
Морган уже видел подобные фокусы, но все равно вздрогнул, а Жика отскочил, оступился, упал и ползком попятился назад. Вибронож на его запястье с визгом врезался в пол и выбивал каменную крошку и искры, но от страха Жика не обращал на это внимания.
Зодчий сделал шаг в его сторону, и Морган поднялся с кресла.
– Я умею это делать, – поспешил он вмешаться. – Вот смотри.
Морган кивком показал на голову Грико, насаженную на прут арматуры и выставленную в окне.
Зодчий остановился, протянул руку в сторону головы.
– Жика, – позвал Морган. – Покажи свою работу.
Помощник лежал и не мог пошевелиться, страх сковал его, он не мог отвести взгляд от Зодчего, хотя тот и не смотрел на него.
– Жика! – прикрикнул главарь.
Киборг вздрогнул и, вскочив, подбежал к окну, открепил прут и дрожащими руками протянул насаженную голову Зодчему.
Зодчий снял Жикин трофей с железки, насадив на два своих острых ногтя, похожих на звериные когти. С видом знатока повертел, рассматривая лохмотья кожи на шее, подергал за обрывки шунтов, заглянул в открытый рот, на выпученные глаза.
– Грубая работа, – прокомментировал он с безразличным видом, – и смерть иногда не наказание, а подарок, – потом отшвырнул голову и повернулся к Моргану: – И если ты не выполнишь нашего поручения, то узнаешь об этом.
– Какого поручения?
– Нам нужен один предмет. Он находится в этом городе. Ты принесешь его нам.
– Что за предмет?
– Мы не знаем, он может быть любой формы и сущности, но ты его ни с чем не спутаешь и сразу узнаешь. Потому что он не из этого мира. – Зодчий немного помедлил, прежде чем продолжить: – И даже не из нашего.
Морган хотел, было открыть рот и задать вопрос, но Зодчий движением руки остановил его.
– Если ты не найдешь его, мы отдадим тебя и всех, кто тебе служит, в свои мастерские. Там вам подрежут кожу, где она еще осталась, и выжгут нервные окончания, а потом опять их вырастят и снова выжгут. Слуги будут вытягивать волокна из ваших жил и вить струны для инструментов Хозяина, – Зодчий говорил все это спокойным голосом, который, казалось, обволакивал, проникал прямо в мозг и рисовал там картины почище тех, что вызывали наркотики, и от этого Моргану становилось невыносимо жутко, а Жика едва не напустил в штаны. Зодчий тем временем продолжал: – Они срежут вам веки, и вы будете смотреть, как от вас отрезают вашу плоть, кусок за куском, и будут заставлять питаться собственным мясом. А когда оно на вас закончится, они станут выдирать вам кости. Через ваши искусственные части будут пропускать ток. В тех местах, где они соединяются с плотью, их зальют едкой кислотой, которая будет медленно разъедать металл и живую плоть…
Внезапно он замер, оборвав свою речь, словно вспомнил что-то.
– В конфликт не встревай, это не твоя забота. Задача, порученная тебе намного важнее любой стычки с толпой глупых людишек, жаждущих попасть в наши мастерские. Не забудь завтра отправить обоз на клон-ферму, – продолжил Зодчий, как ни в чем не бывало. – Хозяин ждет хорошего мяса. В прошлый раз ваши животные были слишком худы.
– Но мы же не сами их растим, – начал оправдываться Морган.
Зодчий его уже не слушал, он повернулся, блеснув накидкой, и направился к выходу, у самых дверей остановился и бросил не оборачиваясь:
– У тебя мало времени, Морган. Не ты один ищешь тот предмет.
– А кто еще?
Зодчий промолчал, сделал шаг вперед, сказал:
– Она очень сильный противник, – и скрылся в сумраке коридора.
– Она?
Но зодчий уже покинул помещение, оставив только ощущение холода и промозглости в душе.
Морган в задумчивости замолчал, Жика никак не мог прийти в себя от этого визита и чувствовал только непомерное облегчение оттого, что незваный гость покинул их.
– Как думаешь, Жика, про кого он говорил? – пробормотал Морган через некоторое время.
Жика задумался, почесал затылок. Он уже немного пришел в себя и снова обрел свою обычные наглые повадки и трезвость мышления.
– Может, про Птицу?
Морган хмыкнул. Он жевал уголок губы, а взгляд все гак же смотрел в никуда.
– Может, и про Птицу… А может, и нет.
– А про кого тогда? – Жика тоже задумался.
– Откуда же я знаю!? – Морган со вздохом выпрямился в кресле. – Разве их поймешь, этих нелюдей.
* * *
Выбравшись на поверхность, Лима снова обратила внимание на раздававшуюся вдалеке канонаду. Иногда небо прочерчивали лучи лазеров и миниатюрные кометы плазменных зарядов, низкие тучи подсвечивались яркими вспышками взрывов. Лиме все это нападение казалось глупостью, каким бы массированным ни был десант, в подчинении у Хозяев были гораздо большие по численности войска, к тому же необыкновенно преданные своим повелителям. Как она знала из книг, в начале Единения тоже были попытки вооруженного сопротивления, на которые были брошены все силы людей, но все они закончились поражением.
Хозяев невозможно было победить. Во время битвы они сеяли вокруг себя смерть и хаос, они могли мгновенно исчезать и сразу появляться в другом месте, обладая гигантской силой, они крушили сухопутные войска, проходя через их ряды подобно смерчу, оставляя за собой изувеченные и мертвые тела. Их сил хватало на то, чтобы переворачивать и разбивать бронетехнику. Оружие, которым они пользовались, будь то мечи, копья или секиры, легко вспарывало любую броню, переливающиеся накидки Хозяев словно поглощали энергию лазерных зарядов, кинетические же снаряды также не причиняли им вреда. К тому же войска, их сопровождающие, постоянно пополнялись за счет раненых людей, которых, как своеобразный кровавый урожай, собирали Зодчие Хозяев, а потом переделывали в жутких монстров, готовых ради своих новых владык на все. Армии людей проигрывали одно сражение за другим, использование ядерных зарядов не помогло, Хозяева и Ворота остались невредимы, только еще больше обозлились и начали истреблять людей, не желавших подчиниться, с необыкновенной яростью. Почти все города были сожжены и разрушены в агонии войны. Людей становилось все меньше и меньше, такого тотального истребления человечество не знало никогда еще в своей истории. Геноцид добрался до самых далеких уголков планеты.
Первыми сторону врага приняли киборги. Оказалось, что с Хозяевами довольно легко договориться. Надо всего лишь согласиться служить им и делать это беспрекословно.
Потом стали сдаваться и люди. Конечно, перебежки к новым хозяевам планеты были и раньше, почти с самого начала вторжения, но теперь речь шла о массовом переходе под власть Хозяев. От сопротивления остались жалкие очаги, иногда вспыхивающие, но быстро гаснущие, жестоко подавляемые киборгами и переделанными. Лишь однажды было восстание, вновь напомнившее о былой силе людей, – в Нью-Кейптауне, через три года после начала Единения. Тогда бунтовщикам удалось захватить под свой контроль всю южную половину материка. Тогда же впервые за эти три года в подавлении восстания принял участие один из Хозяев. Жесточайшие битвы разразились с новой силой, говорили о таких сильных бойцах среди людей, что даже Хозяину пришлось отступить. Ходили слухи, что Хозяин даже был ранен. Правда, подтвердить эти слухи никто не мог, потому что брошенные на подавление восстания силы Хозяев уничтожили всех на той части суши. Были сровнены с землей даже маленькие селения и одиночные строения, в живых не осталось ни одного человека.