В мифических мирах присутствует своя, ни с чем не сравнимая логика. И еще в таких мирах надо быть очень осторожным, потому что каждое твое слово может породить новый миф, а любой поступок способен превратиться в легенду.
Поскольку гора была единственным ориентиром, Реджи двинулся к ней, и уже через полчаса над его головой сомкнулась лесная чаща. Время и расстояния в мифических мирах подчиняются своим законам. Можно сорок лет преодолевать девятьсот километров, отделяющие Египет от Ханаана, а можно за несколько дней совершить два или три кругосветных путешествия. Реджи спешил, и расстояние решило пойти ему навстречу.
Внезапно в кустах послышались довольный женский визг и чье-то похотливое хрюканье.
Реджи замедлил шаг и на всякий случай положил руку на пояс, поближе к револьверу.
С грохотом, которому позавидовало бы стадо продирающихся сквозь джунгли слонов, из кустов вывалилось создание с головой и руками человека, брюхом кабана и ногами козла. Из вполне человеческой головы росли козлиные рога. Помимо прочего, о козле напоминали хвост и исходивший от создания запах. Еще от него разило перегаром.
– Здорово, – сказал сатир сэру Реджинальду. – Пить будешь?
– Нет, – сказал Реджи. Пить в компании столь сомнительного элемента ему не улыбалось.
– Зря, – сказал сатир. – С девочками поразвлечься не хочешь?
Реджи представил, что пресловутые «девочки» похожи на это существо, и содрогнулся.
– Пожалуй, не хочу, – сказал Реджи.
– Скучный ты человек, – сказал сатир. – Неинтересный. Если тебя девочки не интересуют, может, я тебе по вкусу?
– Вряд ли, – сказал Реджи.
– Зря. Ты не знаешь, от чего отказываешься. Возможно, об этой упущенной возможности ты будешь жалеть весь остаток своей короткой, скучной и никчемной жизни.
– Возможно, – сказал далекий от категоричных суждений Реджи. – Тебя как зовут?
– Перед тобой сам маэстро Силен, искушенный в делах пития и любви. А ты что за тело молодое, незнакомое?
– Реджи.
– Стрелок, значит? – сказал Силен, присматриваясь к собеседнику. – Видали мы таких стрелков. Кого истреблять пришел?
– Никого. Я тут мимоходом.
– Такие, как ты, везде мимоходом, – сказал Силен. – Один такой пройдет мимо, а мы, местные, потом тысячу лет неприятности разгребаем. Говори, зачем пожаловал, а то девчонок позову. Они знаешь какие? Сначала залюбят до смерти, а потом на части разорвут.
– То-то я смотрю, ты уже полумертвый, – заметил Реджи. – Вообще-то я Геракла ищу.
– Ах этого, – расслабился Силен. – Ну, для того чтобы Геракла истребить, одного стрелка мало. Ты знаешь, кто у него папа?
– Знаю.
– Зевс у него папа, – сказал Силен, – Дий Высокогремящий. Самый главный на нашей грядке баклажан.
– Где я могу его найти? Геракла, не Зевса.
– Если не в Микенах, то в Тиринфе. Если не в Тиринфе, то где-нибудь по всему миру. Он, знаешь ли, сейчас подвиги совершает, без помощи богов и без платы людей. Тяжелая и грязная работенка, но кто-то должен ее делать.
– Что за подвиги? – поинтересовался Реджи.
– Обычные такие подвиги, – сказал Силен. – Чудовищ мочить в основном.
– Нужное дело, – сказал Реджи.
– За дело! – провозгласил Силен, вытащил из кустов бурдюк с вином и основательно к нему приложился. – Точно пить не будешь?
– Точно.
– А то бухни, – предложил Силен. – Ты бухни, а я тебя потом в Микены тайным проходом доставлю.
– Зачем это тебе? – поинтересовался Реджи. В бескорыстие козлорогих и козлоногих он верил с трудом.
– Надо развеяться, – объяснил Силен. – Прогуляться, так сказать, свежим воздухом подышать и обстановку сменить. А то сопьюсь.
– Тайным проходом, значит, проведешь? – уточнил Реджи.
– А то, – сказал Силен. – Самым, блин, тайным. Есть у меня такая фишка, Гермес научил, когда мы с ним бухали вместе.
– Ладно, – сказал Реджи, принял бурдюк из рук козлорогого и осторожно глотнул. Вопреки его ожиданиям, вино оказалось превосходным, и стрелок сделал глоток побольше.
– Гарно, хлопец, – сказал сатир с непонятным акцентом. – А как насчет по бабам?
– Мне в Микены надо.
– Сначала – по бабам, а потом – в Микены.
– Не пойдет, – сказал Реджи. – Не было такого уговора.
– Ну не было так не было, – легко согласился Силен, надолго приложился к бурдюку, а потом отшвырнул его, уже пустой, обратно в. кусты. – Сейчас пойдем. Только девчонок предупрежу.
Силен сунул в рот два пальца и пронзительно свистнул. На свист из кустов выскользнули две обнаженные девицы весьма привлекательной даже на взгляд стрелка внешности. Фигуристые, длинноволосые, они тоже были навеселе, но пахло от них не в пример приятнее, чем от Силена.
– Значица, так, – сказал Силен, облапив обеих девиц за талии. – Мы с товарищем по делу в Микены. Вы ждите меня здесь и много без меня не пейте. Доступно объясняю?
Девицы принялись стенать по поводу «на кого же ты нас оставил и как же мы без тебя в лесу». Силен остался к стенаниям равнодушен, поцеловал обеих на прощание и отправил обратно в лес, шлепнув каждую по ягодицам.
– Точно не хочешь развлечься? – спросил он у Реджи. – Смотри, какие девки. Самый сок.
– У меня дела, – сказал Реджи. – Некогда.
– Как знаешь, – сказал Силен.
Он неожиданно подпрыгнул на высоту своего роста и трижды стукнул копытами друг о друга. Приземлившись, нарисовал хвостом в воздухе замысловатую фигуру, похожую на символ, обозначающий доллар, и воздух перед ним замерцал.
– Дромос, – объявил Силен. – Фирменная штучка олимпийских богов, ну да и мы не лыком шиты. Прошу вас в Микены, мой воздержанный и непохотливый друг.
– Между двадцать третьей и двадцать второй пере-рывчик са-авсем маленький, – сказал Питер.
– Точно, – согласился Негоро. Они выпили.
– Вот я тебя уважаю, – сказал Питер. – Знаю тебя всего ничего, а уже уважаю. А ты меня уважаешь?
– Конечно, – сказал Негоро.
– Вот ты мне тогда объясни, чего ты хочешь от жизни? От всей этой суетливой, бессмысленной и преходящей бодяги?
– Как бы тебе объяснить, – сказал Негоро. – Я должен закончить то, что начал мой оре… ори… оригами? Оригинал! Вот. Он начал, а я продолжаю и должен закончить.
– Достойное дело, – сказал Питер. – Надо это дело спрыснуть.
– Точно.
Спрыснули дело.
– А если конкретизировать? – спросил Питер. – Какова твоя жизненная цель, каковая ранее являлась жизненной целью твоего оригинала?
– Вообще-то это большая тайна, – сказал Негоро. – Но тебе я скажу. Но только тебе. Потому что я тебя уважаю и ты меня уважаешь.
– За уважение, – сказал Питер.
Бутылки на столе сменяли одна другую и сами наполняли бокалы. Это было очень удобно, потому что собутыльники вряд ли могли бы справиться с этим делом и не расплескать живительную алкогольную влагу.
– Дело у меня важное, – сказал Негоро. – Такое дело не любому доверят. Я хочу положить…
– На что? – спросил Питер.
– Ты не дослушал, – сказал Негоро. – Я хочу положить конец…
– Вот я и спрашиваю, на что.
– Не на что, а чему, – поправил его Негоро. – Я хочу положить конец Вселенной.
– Всей? – уточнил Питер.
– Всей.
– Это глобально, – признал Питер. – За глобализацию!
Выпили за глобализацию.
– А на фига тебе это надо? – спросил Питер.
Когда-то Негоро задавал точно такой же вопрос своему создателю.
– Это сложно объяснить, – признался Негоро. – Потому что я сам не знаю. Полагаю, я унаследовал это стремление от своего оригинала. Просто свербит у меня в мозгу одна мысль – уничтожь Вселенную. Уничтожь Вселенную. Уничтожь Вселенную. Я ни о чем другом просто думать не могу.
– Нормальная причина, – сказал Питер. – Слышал я причины и похуже твоей.
– За причины, – сказал Негоро.
Выпили за причины.
– Понимаешь, причина не важна, – сказал Негоро. – Главное – не причина. Процесс, вот что меня завораживает. Процесс важнее всего.
– За процесс.
Выпили за процесс.
– А мы не слишком частим? – обеспокоился Негоро.
– Не, все нормально, – заверил его Питер. – Мы ж еще и беседуем. А под хорошую беседу и пьется легко.
– Это точно. За беседу.
Златые Микены не произвели на Реджи особого впечатления. Маленький вонючий городок, какими было большинство городов до изобретения проточной канализации.
Человек в странной одежде привлекал больше внимания, чем тащившийся по правую руку от него рогатый сатир, что было неудивительно. Сатир был местным жителем, а стрелок – нет.
– Тут неподалеку есть хороший трактир, – заявил Силен. – Можем промочить горло, а потом продолжить поиски Геракла.
– Сначала поиски, – сказал Реджи. – Кстати, а куда мы идем?
– Во дворец Эврисфея, – сказал Силен. – Там всегда знают, где Геракл обретается. Это ж Эврисфей его постоянно на подвиги посылает. Эврисфей этот, кстати, скотина редкостная. Только и ищет, как бы Гераклу подгадить, чтобы он с очередного задания не вернулся. Но он как агент 007. Неистребимый. Всегда возвращается. Только тачки крутой у него нет и примамбасов всяких.
– По-моему, тебя заносит, – сказал Реджи.
– Это со мной бывает, – сказал Силен. – Ты меня одергивай, если что. А то с похмелья такого насмотришься, начнешь кому-нибудь рассказывать не подумавши… В лучшем случае смеются.
Дворец Эврисфея тоже не произвел на Реджи никакого впечатления. Здание было чуть больше остальных домов, а крыша помазана желтой краской, очевидно символизировавшей золото.
К Эврисфею их, понятное дело, не пустили. Даже на порог дворца. Стражники сомкнули перед ними щиты и ощетинились копьями. Увещевания Силена на них не подействовали, а Реджи счел неразумным пробиваться во дворец силой. Гнев местного правителя обычно может негативно сказаться на текущем задании.
– Незадачка вышла, – признал Силен. – Не ожидал я такого поворота. Приступим к выполнению плана Б.
Сатир схватил за хитон первого попавшегося прохожего и пристально посмотрел ему в глаза.
– Браток, а где Геракл?
– Так его Эврисфей к амазонкам отправил.
– На фига?
– За поясом их царицы Ипполиты.
– Давно?
– Пару недель как.
– Спасибо. – Сатир выпустил хитон, и прохожий уковылял по своим делам. – В принципе тут каждая собака о Геракле все знает.
– Гм, – сказал Реджи. – А сразу нельзя было у прохожих спросить? Зачем мы во дворец-то перлись?
– Так интереснее, – сказал Силен. – Кроме того, у них во дворце такие служаночки! Полный цимес!
– Тебе в лесу девок мало?
– Девок много не бывает, – сказал Силен. – К тому же городские более искушены в плотских утехах. Слушай, я тут одно заведение знаю…
– Амазонки где живут? – перебил его Реджи.
– Там. – Силен неопределенно махнул рукой. – Довольно далеко отсюда, как я слышал. Но тебе повезло. Я с тобой пойду.
– С чего бы это?
– Давненько я собирался к амазонкам наведаться, – сказал Силен. – Вот всякие у меня были, а амазонок еще не было. Непорядок. К тому же надо их породу немного улучшить.
– Ты считаешь, что можешь улучшить чью-то породу? – уточнил Реджи. Он бы не слишком удивился, если бы речь шла о козах. Но женщины…
– Ты не смотри, что я невысокий, – сказал Силен. – Рост в этом деле не главное. У меня, между прочим…
– Не продолжай, – попросил Реджи.
– Не буду, – пообещал Силен и подпрыгнул, исполнив свой фирменный пируэт с пощелкиванием копытами. – Пошли, что ли…
Питер Гриффин храпел, свалившись под стол.
Негоро некоторое время пытался выковырять его из груды пустых бутылок и отнести на кровать, но ему удалось только водворить пьяного мага обратно в кресло.
Тогда Негоро прошелся по комнате, схватил бутылку и опустошил ее из горла.
– Не умеет пить молодежь, – констатировал он.
Фактически самому Негоро не было от роду и года, однако он унаследовал ментальность своего создателя, а Негориус, если вы помните, был сверстником самого Горлогориуса, а значит, являлся одним из самых старых деятелей волшебной гильдии.
Поскольку сам Негоро был дублем, то есть личностью неорганического происхождения, алкоголь его почти не брал.
Гермес, самый молодой и пронырливый бог из олимпийской дюжины, спешил в царство Аида по своим делам и был крайне удивлен, когда обнаружил, что вход перекрывает громадная туша, состоящая сплошь из голов и рук. Когда Гермес бывал здесь в последний раз, а случилось это не так уж давно, Цербер выглядел несколько… менее внушительным.
– Здрасьте, – сказал Гермес. – А где бабуля? В смысле где собака? В смысле Цербер где?
– Я за него, – ответили Гермесу пятьдесят глоток, и земля задрожала от этого гула.
– Громкость уменьши, Бриарей.
– Вообще-то я Гиес, – сказала туша, но громкость уменьшила.
– Все время вас путаю, – признался Гермес. – Больно вы, ребята, друг на друга похожие. Голов много, рук еще больше… «Еще бы мозгов хоть чуть-чуть», – добавил он про себя. Но вслух произносить не решился. Бог ты или не бог, а эта сторукая скотина может прихлопнуть тебя, как комара.
Впрочем, большую часть времени гекатонхейры[9] были ребятами добродушными, и неприятностей от них ждать не приходилось. Но различать их Гермес так и не научился.
– Это потому что ты невнимательный, Гефест, – сказал великан.
– Вообще-то Гермес, – поправил здоровяка Гермес.
– Я вас тоже все время путаю, – сказал Гиес. – Похожие вы друг на друга. Все как один мелкие. А Гефест кто?
– Гефест – это такой хромой и с молотом. Кузнец он.
– Точно, – вспомнил Гиес. – А ты, значит, Гермес.
– Да.
– Бог воров? – уточнил Гиес.
– И воров тоже, – сказал Гермес. – И потом, что за наезды? Воры что, не люди, что ли?
– Люди, – согласился Гиес.
– Каждый человек заслуживает бога, который будет выслушивать его молитвы, принимать его жертвы и…
– И плевать на него с Олимпа, – закончил Гиес.
– Ты мне зубы не заговаривай, – сказал Гермес. – Я с тобой политику партии обсуждать не собираюсь. Где Цербер?
– В отгуле.
– Где?! – изумился Гермес.
– Не ори, – сказал Гиес. – А то я так заору, что на тебя небо грохнется. Веришь?
– Верю, – сказал Гермес. – Так что там с отгулом?
– Значит, дело было так, – сказал Гиес. – Сидим мы с братанами, Тартар охраняем и в карты режемся. Тут Цербер прибежал. Привет, говорит, гекатонхейры. Мы ему тоже говорим, привет, мол, Цербер, давно не виделись…
– Ближе к теме, если можно, – сказал Гермес. – А то ты мне сейчас будешь пересказывать, как он с каждой головой отдельно здоровался.
– Ну, он говорит, чего вам, ребята, втроем Тартар охранять, когда из него уж тысячу лет никто сбежать не пытался, – сказал Гиес. – Тут и двоих за глаза хватит. А третий пусть за меня пару дней подежурит.
– А сам он куда слинял?
– Дело у него, говорит. Надо кота какого-то за хвост куснуть. Хороший, мол, человек попросил.
– Зашибись, – сказал Гермес.
– И не подумаю, – сказал Гиес. – Сам зашибись, если приперло.
– Ладно, я с этим кобелем потом разберусь, – сказал Гермес. – Оставил пост, так сказать, манкировал служебными обязанностями… А сейчас мне некогда. Дай пройти.
– Пароль! – громыхнули пятьдесят глоток.
– Пошел на фиг, скотина сторукая, – сказал Гермес.
– Это для прохода в Тартар пароль, – сказал Гиес. – А тут другие слова нужны. Мне Цербер их на ушко перед уходом шепнул.
– Да я в жизни паролем не пользовался, – сказал Гермес. – Меня Цербер всю дорогу без пароля пускал.
– Тогда сиди и жди, пока Цербер вернется, – сказал Гиес. – Потому что я без пароля тебя не пущу.
– У меня дела, – сказал Гермес.
– У всех дела.
– Меня дядя Аид ждет.
– Всех дядя Аид ждет.
– У меня времени нет.
– У всех времени нет.