Знал ли Чокин о том, что беженцев вернули домой, — никто не ведал. Ф'тол полагал, что нет, иначе он бы услышал об этом от Чокина, поскольку тот включил в перечисление своих обид все проступки, ошибки и погрешности допущенные всадниками когда-либо вообще.
Всадники Бенден и Телгар-Вейра ежедневно навещали вернувшихся, чтобы придать им уверенности. Конечно, когда драконы патрулируют все основные дороги и пути, вряд ли кто-либо из Чокиновых прихвостней сможет добраться до удаленных холдов.
Холд и Бенден-Вейр стали последними жертвами зимы, после того как буран, охвативший Битру, ушел на восток, засыпал снегом восточные побережья и забрался даже в северные пределы Нерата, где снега не видели со времен заселения этих мест Бенденами в начале Первого Прохождения.
Драконы были единственными живыми существами, которым снег нипочем, поскольку их толстая шкура была нечувствительна даже к холоду Промежутка. Они весело играли в снежки с жителями Вейра и при случае с удовольствием нежились на солнышке.
Несмотря на более северное расположение, Телгар-Вейр засыпало всего на ладонь. Молодые дракончики были просто очарованы снегом, им очень нравилось ломать лед на озере, чтобы выкупаться. Купать дракончиков стало опасно, но Т'дам разрешил всадникам намыливать малышей, чтобы потом они сами ополаскивались в озере. Но ежедневное купание стало нешуточным испытанием.
— У меня опять цыпки, — пожаловалась Дебра Иантайну, показывая распухшие пальцы, когда он пришел посмотреть, как она ухаживает за Морат'ой.
Маленькая зеленая была его любимицей, и он рисовал ее чаще других, поскольку, как сказал он Дебре, «у нее чрезвычайно выразительная мордочка и она принимает совершенно невероятные позы».
Дебра слишком любила своего дракончика, чтобы спорить с таким предвзятым суждением. И то, что она сама присутствовала на всех рисунках Иантайна вовсе не удивляло. Но вот остальных зеленых всадников настораживало.
— Возьми у Тиши ее мазь. У меня после нее руки сразу саднить перестало, — прищелкнул пальцами Иантайн. — Вот так!
— У меня есть, — ответила она.
— Но если ты будешь просто держать ее в банке, то толку от нее не будет, сама понимаешь.
— Да, знаю, — тихо ответила она, потупив взгляд.
— Эй, я вовсе не ругаю тебя, — ласково сказал он, беря девушку за подбородок и поднимая ее голову. — Я что-то не так сделал?
— Нет, все в порядке, — сказала она и отвела его руку, широко улыбнувшись. — Иногда я глупости говорю. Не бери в голову.
— Да я и не беру, — ответил он так беспечно, что она даже испугалась. — Продолжай мылить свою зверюшку… — Он перевернул страницу альбома и вынул карандаш из-за уха. — Продолжай…
— Иантайн в тебя втюрился, — сказала Гразелла, пристально посмотрев на свою соседку по казарме.
— Иантайн? Да он в свои рисунки втюрился, — ответила Дебра. — Кроме того, он скоро уедет в Бенден…
— Ты будешь тосковать? — спросила с лукавым видом Джули.
— По нему? — ответила Дебра, удивленная вопросом.
«Мне будет его не хватать», — сказала Морат'а с такой печалью, что остальные дракончики повернулись к ней и тревожно завращали глазами.
— Что она такое сказала? Они все встревожились, — спросила Джули.
— Что ей будет его не хватать. Но, милая, он же не из Вейра, — сказала Дебра своей зеленой, погладив ее по щеке и головным наростам. — Он не может остаться здесь навсегда.
— Если бы кто меня спросил, я бы ответила: Иантайн с радостью остался бы здесь, — встряла в разговор Сарра.
— Только вот никто тебя не спрашивал, — язвительно сказала Анжи.
— А он что-нибудь делал… то есть, кроме того, чтобы тебя рисовать, Деб? — блестя глазами спросила Джули.
— Нет, конечно, нет. А зачем ему? — раздраженно спросила Дебра, еле сдерживая волнение. Как же неуютно порой спать в одной спальне со всеми остальными. Они так шумят, хотя и далеко им до ее сводных сестер и мачехи. Она же не вынюхивает, где их носит поздно вечером.
— Я разочарована, — сказала Джули, воздев руки к небесам. — Самый красивый мужчина в Вейре, неженатый — а она ничего не видит!
— Да она, кроме Морат'ы, ничего не видит, — вмешалась Сарра. — Ну, мы и сами не лучше.
— Большинство… — многозначительно помолчала Джули, — знают, что драконы — весьма значительный фактор нашей жизни. Но они не вся наша жизнь. Даже старый Т'дам имеет жену, сами знаете.
— У нас еще нет собственных Вейров, — сказала Месла, только сейчас вмешавшись в разговор. Она все воспринимала буквально. — Да и не заведешь Вейра, если вы глазеть будете.
Дебра поняла, что краснеет, щеки ее стали горячими.
— Как я заметила, это тебя не удерживает, — сказала Сарра Джули, многозначительно наклонив голову.
Джули загадочно улыбнулась.
— Поскольку только я родилась в этой казарме и росла в Вейре, то смею вас заверить, что наши желания тоже могут повлиять на выбор наших драконов
— Они еще месяцев десять не взлетят, — сказала Анжи, явно услышав замечание Джули. — Но, предположим, Джули, что твоя зеленая балдеет от дракона, всадника которого ты терпеть не можешь?
— Ты имеешь в виду 0'нея? — ухмыльнулась она ужасно смутив Анжи.
Но девушка справилась с собой и быстро отгрызнулась:
— Он невыносим даже для бронзового всадника. Послушали бы вы, как он хвастается, что его крыло всегда первое во всех состязаниях! И если бы он этим ограничивался!
— Для него, наверное, так и есть, — ответила Гразелла. — Но, Джули, меня больше волнуют синие всадники. Некоторые из них очень приятные парни, и мне не хотелось бы задеть их чувства, но они, как правило, предпочитают не девушек.
— О, — лениво пожала плечами Джули, — это проще простого. Когда твоя зеленая войдет в пору, надо со всеми договориться. Тогда синий всадник идет к своему другу, если он у него есть, а ты хватаешь своего парня. Так что ты спишь с тем, с кем хочешь, а синий всадник получает того, кого хочет, и всем хорошо!
Девушки переваривали эту информацию с различной степенью воодушевления или отвращения.
— Короче, вам самим решать, что делать, — продолжала Джули. — И мы не заточены в этом Вейре. О! — Она шумно вздохнула. — Как я буду рада, когда смогу летать в любое время, когда захочу!
— Но мне казалось, что ты договаривалась с T'peлом? — Глаза Меслы расширились от ужаса.
— Да, но это не значит, что я не найду кого-нибудь получше в другом Вейре. Зеленые это любят, сама знаешь.
— Да, но попадем ли мы в другие Вейры? — покачала пальцем Сарра. — Через четыре-пять месяцев начнется Прохождение, и вот тогда нам придется поработать по-настояшему, доставляя огненный камень сражающимся драконам. — Глаза ее сверкали от предвкушения, она крепко обхватила руками свои плечи. — У нас найдется дело поинтереснее, чем просто спать с кем-то и делать детей.
Дебра отвернулась, не желая принимать участия в пустом разговоре.
«Тебя что-то тяготит, — сказала Морат'а и лениво положила голову на колени своей всадницы. — Я тебя люблю. Ты чудесная. Иантайн тебя тоже любит».
Пораженная этим откровением, Дебра застыла.
«Он? Неужели?»
«Да! — горячо ответила Морат'а. — Ему нравятся твои зеленые глаза, нравится, как ты ходишь, нравится забавная хрипотца в твоем голосе. Как это тебе удается?»
Дебра коснулась рукой горла и почувствовала себя по-настоящему глупой.
«Ты что, и с ним разговариваешь? Или просто подслушивaeшь его мысли?»
«Он так громко думает! Особенно когда рядом с тобой. Когда он далеко, я не очень хорошо его слышу. Он очень много и громко думает о тебе».
— Дебра? — Оклик Сарры прервал этот чрезвычайно интересный разговор.
— Что? Я разговаривала с Морат'ой Что ты сказала?
— Не бери в голову, — расплылась в улыбке Сарра. — Твое платье для Праздника Окончания Оборота еще не закончено?
— У меня есть одно, вполне подходящее к случаю ответила Дебра, хотя вопрос сбил ее с толку. Она пыталась спорить с Тишей, убеждая ее, что старого зеленого платья вполне хватит. Однако Тиша не стала ее слушать и сказала, что выбрала два цвета — для вечера и для дня. Наверное, в Вейре всем найдутся платья для Праздника Окончания Оборота, но Дебра про себя радовалась тому, что у нее будут целых два платья, которые до нее никто еще не носил. Она украдкой призналась самой себе, что надеется понравиться Иантайну в этих платьях. А теперь, выслушав Морат'у, она подумала, что он вообще не заметит, во что она будет одета.
— Если уж зашла речь о Вейрах… — сказала Месла.
— Это ж было сто лет назад, Месла, — ответила Анжи. — Ну?
— Осталось не так много, к тому же право первого выбора будет за самыми большими драконами, разве не так? — сказала она.
— Не беспокойся, — ответила Джули, — когда они нам понадобятся, некоторые из них будут уже свободны. — Она прикрыла рот ладонью, в ужасе от того, что ляпнула. — Я не это хотела сказать! Я, правда, не хотела. Я не думала, что…
— Ты уж лучше заткнись, Джул, — спокойно, но твердо сказала Сарра.
Повисло долгое молчание. Никто не осмеливался заговорить.
— Кто видел мазь? — тихо спросила Гразелла со свое кровати, нарушив почти невыносимое молчание. У меня опять пальцы чешутся. Я и не знала, что. ухаживая за драконами, можно заработать цыпки.
Анжи нашла мазь под своим меховым покрывалом и протянула ей.
— А потом мне, — тихо сказала Дебра, передавая мазь Гразелле.
Вечерняя болтовня так и не возобновилась.
— У меня было мало времени, — сказал Джемми Клиссеру своим самым ворчливым тоном, когда тот спросил, как продвигаются дела с последней исторической балладой. — Мне пришлось порыться в законах. Почему ты столько возился с этими проклятыми стражниками? Всех их надо было попросту вышвырнуть на острова и не устраивать этот судебный фарс.
— Суд — это тебе не фарс, Джемми, — с несвойственной ему укоризной сказал Клиссер, и молодой музыкант изумленно поднял взгляд. — Суд — это необходимость. Мы должны были показать, что мы действуем не так, как наша левая нога захочет.
— В отличие от Чокина, — хмыкнул Джемми, показывая свои неровные зубы в лисьем оскале.
— Это точно.
— Ты слишком много времени убиваешь на Чокина… — Джемми вернулся к чтению.
— Что ты ищешь?
— Сам не знаю. Я ищу хоть что-нибудь. Я знаю, что тут есть нечто такое, что поможет нам проверять положение Алой Звезды… что-то настолько простое, что мне Даже противно, что я не могу этого вспомнить. Ведь знаю, что где-то видел… — Он раздраженно отодвинул в сторону толстый том. — Если бы у переписчиков еще и почерк приличный был, это очень облегчило бы мне жизнь. Я слишком много времени угробил, разбираясь в чужих каракулях. — Он потянулся через стол к подоконнику и со стуком поставил перед собой странный аппарат. — Вот наш новый компьютер. — Он усмехнулся Клиссеру, который уставился на предмет — яркие бусины на десяти узких палочках, разделенные на две неравные части.
— Что это? — спросил Клиссер, обнаружив, что бусины можно передвигать по стержням вверх и вниз.
— Его называли абак. Счетчик. Древний, но до сих пор еще вполне годный. — Джемми взял устройство и показал Клиссеру, как с ним работать. — Это вместо калькулятора. Большинство калькуляторов сейчас вышло из строя. О, вот еще что я нашел. — Он порылся в бумагах и вытащил инструмент, состоявший из линейки и скользящей рамки. На линейку и на рамку была нанесена логарифмическая шкала. — При помощи этой штуковины можно проделывать весьма сложные вычисления. Почти так же быстро, как если бы ты пользовался клавиатурой.
Клиссер переводил взгляд с одного устройства на другое.
— Значит, вот какова на самом деле логарифмическая линейка. Я видел упоминание о ней в руководстве по пользованию калькулятором, но даже не думал, что нам придется вернуться к древним устройствам. Об абаке я тоже где-то читал. Значит, ты второй раз изобретал замену компьютеру?
— Если ты оставишь меня в покое и не будешь нагружать всякими срочными изысканиями, я еще что-нибудь найду.
— Надеюсь, — сказал Клиссер как мог дипломатичнее, — что ты все же сделаешь для меня что-нибудь, что я мог бы представить народу перед Зимним Солнцестоянием и Праздником Окончания Оборота.
Джемми внезапно резко выпрямился в кресле, склонил голову набок и посмотрел на Клиссера так, что тот с надеждой замер, сдерживая дыхание, чтобы не нарушить сосредоточенности Джемми.
— Проклятие! — Джемми снова ссутулился,стукнув кулаками по столу. — Это ведь было связано с солнцестояниями.
Ну если ты возвращаешься к абаку и логарифмической линейке, то почему не к солнечным часам? — пошутил Клиссер.
Джемми снова выпрямился и застыл.
— Не солнечные, — медленно проговорил он. — Космические. Звездный циферблат… как… как камень… каменное что-то…
— Стоунхендж?
— Что это?
— Доисторическое сооружение на Земле. Саллиша многое может тебе о нем рассказать, если спросишь, — хитро усмехнулся Клиссер. Джемми грубо отмахнулся от предложения. — Оказалось, что это изумительный календарь, который точно предсказывает затмения и указывает солнцестояние.
Клиссер запнулся, широко открытыми глазами уставившись на Джемми, который безмолвно открыл рот. То, что сказал Клиссер, поразило обоих.
— Это был каменный круг… на равнине, — заикаясь, пробормотал Клиссер, руками рисуя в воздухе дольмены и пересекающиеся лучи. Еле слышно что-то пробормотав, он подошел к полкам и попытался найти нужный текст. — Мы должны были скопировать его. Мы просто должны были скопировать его…
— Точная копия нужна только для истории, — возразил Джемми. — Я помню, я изучал его. Мы должны приспособить такое сооружение для наших целей, чтобы камень показывал Алую Звезду при надлежащем сближении. — Он порылся в свалке на своем столе в поисках чистого листа и карандаша. Первые три, которые он откопал, были поломанными огрызками. — Вот и еще одна вещь, которую придется изобретать заново, — перьевую чернильную ручку.
— Чернильную ручку? — отозвался Клиссер. — Я никогда и не слышал о таких.
— Завтра сделаю. Дай только над ними поработать… — Джемми помолчал и вдруг демонически улыбнулся, сбив с толку Клиссера. — Думаю, у меня найдется кое-что к концу Оборота. Может, даже модель сделаю только если ты оставишь меня… прямо сейчас.
Клиссер ушел, тихонько прикрыл за собой дверь и немного постоял.
— Похоже, меня выкинули из собственного кабинета, — сказал он, поворачиваясь к двери. На двери совсем недавно было подновлено его имя — Гм. — Он повернул табличку стороной «не беспокоить» и пошел прочь, насвистывая хор из «Баллады о долге».
Саллиша сейчас как раз должна подниматься в его кабинет. Ей этот замысел понравится. Ну, может быть, понравится.
Он поспешил вниз по лестнице и встретил ее у дверей.
— Я не опоздала? — сказала она как могла едко, машинально прижав к себе покрепче пухлую тетрадь, которую несла под мышкой.
Опять ему досталось.
— Я не сказал, что ты опоздала. Позволь мне проводить тебя в более приятное местечко — в учительскую.
— Не думаю, что тебе захочется обсуждать мои выводы прилюдно, — сжалась она. Пусть она и из лучших его учителей — хотя поговаривали, что дети учат уроки. только чтобы избежать ее когтей, — но ее отношение к нему и будущей программе обновления методики обучения было совершенно враждебным.
Клиссер любезно улыбнулся.
— Как раз сейчас там пусто, и еще часа два никого не будет.
Она фыркнула, но, когда он вежливо пропустил ее вперед, она с каменным лицом прошествовала внутрь. Как Моринст к… Клиссер вздрогнул и поспешил за ней.
в учительской было пусто, в очаге потрескивал огонь. и решетке стоял кувшинчик с кла, на столе стояли чистые чашки. Интересно, кто тут все так уютно устроил — может, Бетани? Банка с подсластителем была полна. Да наверняка Бетани пыталась облегчить ему переговоры с Саллишей.
Прежде чем закрыть дверь, он так же повернул табличку стороной «не беспокоить». Саллиша уселась в самое неудобное кресло — ей явно нравилось чувствовать себя пострадавшей стороной. Она по-прежнему прижимала к груди тетрадь, как драгоценность.
— Ты не можешь исключить из программы историю Греции, — заявила она, напористо начав подготовленную заранее речь. — Они должны знать, откуда происходит наша форма управления, чтобы оценить то, что имеют…
— Саллиша, прецеденты можно описать вкратце, не изучая культуру в целом, — начал было он.
— Но форма правления как раз культурой и определяется…