На лице Сестрицы возникло выражение ужаса: “Вы хотите сказать, он попал в…”
“Да, хочу. Ты никогда не думала над тем, почему разбитое зеркало приносит семь лет несчастья?”
“Но мы должны что-то сделать,” - отчаянно пропищала Сестрица. “Нам необходимо вернуть их, сейчас же. Пока…”
Злая Царица улыбнулась: “Пока папа и мама не вернулись с рабочей вечеринки и не спросили, что случилось с двумя братьями, оставленными на твое попечение? Ну да. Давайте все ударимся в панику и объявим чрезвычайное положение. Только подумать! Если ты вовремя не найдешь Карла и Дамиена, то останешься без карманных денег.”
“Не будьте столь ужасной,” — сердито ответила Сестрица. “И хватит сидеть. Вы —старая дурацкая Злая Царица. Вы должны…”
“Я знаю, сделать что-то,” — Злая Царица устала прищелкнула языком. Я могла бы сделать массу вещей…”
“Так и знала.”
“К сожалению, ни одна из них не поможет. Разве что разрядиться немного. Мы могли бы попробовать, если ты пообещаешь не вырываться двадцать минут.
Сестрица попятилась. “Разве нельзя позвонить кому-нибудь?” - спросила она. “Какой-нибудь линии поддержки.”
“Позвонить кому-нибудь. Хорошо. Я попытаюсь. Как только ты скажешь мне каким образом?”
“Что?”
“Покажи мне телефон в этой комнате.”
Сестрица оглянулась. “Здесь его нет.”
“Точно подмечено. Ни в этой комнате, ни в замке, ни в целом измерении. Ты вспомни, где ты находишься.”
“Но наверняка…”
“Телефона нет,” - сказала Злая Царица, загибая палец. “Факса нет. Компьютеров нет. Только волшебное зеркало. Просто прелесть — эти полностью интегрированные системы.”
“Ах.”
“Итак,” — бодро продолжила Злая Царица, — “это момент, когда любой стоящий подросток мямлит извинения и удаляется, оставляя разгреб завалов другим. И я была бы счастлива проститься с тобой, если бы это было возможно. Но это невозможно. Интегрированные системы. Мне от тебя не избавиться. Весело, а?”
“Хотите сказать, я застряла?” — глаза Сестрицы округлились от ужаса. “Но так нечестно,” - завыла она, — ” должен же быть…”
Царица захихикала: “И что ты сделаешь? Позвонишь в посольство? Пойдешь домой пешком? Ужасно сожалею, дорогуша, но на этот раз тебе придется отвечать за свой поступок. Кто знает,” - добавила она, — “возможно, тебе понравится. Пока не попробуешь - не узнаешь.”
Сестрица подняла голову и нахмурилась. “Не понимаю, чем тут поможет Ваше злорадство?” - сказала она. “Не очень-то конструктивно, а?”
Царица вздохнула. “Совершенно верно,” — сказала она. “Воображаю, это какая-нибудь павловская реакция.Ты смазливая блондинка, а я Злая Царица и все такое.”
“Павловская?” - переспросила Сестрица. “Это мороженое с бизе?”
Царица поморщилась: “Что-то вроде,” - ответила она. “Впрочем ты права, грызня не поможет.” Некоторое время она сидела, тихо дергая нитку на рукаве; затем ее лицо загорелось, как джэкпот на замысловатом пинболе. “Я идиотка,” — сказала она. “Вода.”
“Прошу прощения?”
“Ведро с водой.” Она встала бросилась в другую часть комнаты и вскоре вернулась с тяжелым на вид дубовым ведром, вода из которого выплескивалась ей на ноги и на пол. “Природный портативный компьютер,” — объяснила она. “То что мы посвященные называем водной копией.”
В мультфильме над головой Сестрицы загорелась бы лампочка. “А, понимаю,” — сказала она. “Вы сделали копию и она хранится…”
“Здесь,” — кивнула Царица. Памяти конечно ни на что не хватает, и ответное время никуда не годится, но лучше, чем ничего. Ладно, посмотрим.” Она откинула волосы с лица, наклонилась над ведром и посмотрела на отражение. “Итак. Свет мой зеркальце в ведре, ты меня слышишь? О б… безобразие.” Она нахмурилась, обмакнула палец в воду и вытащила маленькую трепыхающуюся муху. “Любая мелочь и эта штука не работает. Зеркало,” — строго повторила она.
Вода зарябила, хотя воздух в помещении оставался неподвижным. Почти незаметно отражение Царицы стало меняться…
“Терпеть не могу, когда оно это делает,” — прокоментировала та, сморщив нос.
… пока не превратилось в лицо молодого человека, состоящее из курносого носа, зажатого между громадными очками и из кустистой бороды.
“Неправильная команда или…”
“Молчать,” - оборвала его Царица. “И убери это идиотское выражение с лица или я скормлю тебя далиям. Покажи все системные файлы и поторопись.”
На поверхности воды снова появилась рябь и Сестрице показалось, что в линзах плоские рыбы рисуют геометрические фигуры. “Знаю,” - сказала Царица, — “проследив направление ее взгляда. “Если достаточно долго смотреть на это, то можно сойти с ума. Как-нибудь я заменю это на что-нибудь безвредное.
Рыбы внезапно исчезли, и на поверхности воды неярким синим светом засиял сгусток знаков и формул. Поизучав их некоторое время, Царица потрясла головой.
“Мне они не о чем не говорят,” — призналась она. “Может быть, это все те колесики и пружинки, которые тебе удалось разломать намедни, а может это штука, которые нумерует за тебя страницы.” Она немного подумала. “Ты всерьез считаешь, что твой братец может разобраться в этом?”
“Я не знаю,” - ответила Сестрица. “Он говорит, что разбирается в подобных вещах. Стоит попробовать.”
Если вывести наши варианты в виде таблицы, то этот окажется наверху,” - ответила Царица со вздохом. “И снизу тоже, так как других у нас нет. Ладно, давай попробуем. Зеркало, найди … как, ты сказала, его зовут?”
“Карл.”
“Ну да, конечно. Зеркало, найди Карла.”
Вода зарябила. Примитивно нарисованная лягушка спрыгнула с такого же примитивного листа кувшинки. Затем лицо вернулось.
“Маршрут Карл не найден,” - смущенно ответило оно. “Попробовать снова или отме…”
“Тихо ты.” Царица потерла руки, как будто в попытке смыть что-то неприятное. “Я знаю, что случилось,” - сказала она. “Когда вы все погнули, твой несчастный брат вероятно был переименован. Он где-то там есть, но зеркало думает, что его зовут иначе.”
“О,” - Сестрица открыла рот и снова закрыла его. “Ну и что же нам теперь делать?”
“Мне хотелось бы, чтобы ты перестала задавать этот вопрос,” — ответила Царица. “Припомни: я — Злая Царица. Мне достаточно трудно не отравить тебя или не отвести тебя на верную смерть в лес без того чтобы выслушивать твое хныканье.
“Царица,” - спросила Сестрица, закусив губу, — “Что по-Вашему там происходит?”
Царица печально покачала головой. “Хотелось бы мне знать,” - сказала она
Блестящая красная дверь милого домика отворилась, и на садовую дорожку ступил человек. В некотором смысле, он туда не вписывался, так как был одет с головы до ног в отполированные черно-красные доспехи, с большими прямоугольными наплечниками и громоздким шлемом, украшенным перевернутым полумесяцем. В руках он держал грабли, которыми он принялся выводить замысловатый, состоящий из полуокружностей узор на аккуратно, толстым слоем выложенном гравии садовой дорожки. Работая, он повторял:
“Ветер подувши
Потревожил лист клена
На работу идем мы. Хай-хо, хай-хо.”
Над ним с чердака появилась взлохмаченная златовласая головка. “Э-эй” — пропел серебристый голосок. “Привет! Мистер Сузуки!”
Человек посмотрел вверх, заметил головку и вежливо кивнул. Если в его глазах и был малейший намек на страх, его можно было бы рассмотреть лишь с расстояния пары метров.
“Мистер Сузуки,” - продолжил серебристый голосок, — “вы опять чистили свои доспехи моей щеткой для пыли?”
Человек склонил голову.
“Не хотелось бы мне, чтобы вы такое делали,” — сказал серебристый голосок. “Щетки для пыли предназначены для вытирания пыли, Мистер Сузуки, хотя Вам, конечно, это неизвестно. Если Вам так необходимо чистить свои дурацкие старые доспехи в доме, то под раковиной есть обувная коробка полная старых носков и тряпок. Ладно?”
Человек кивнул, не поднимая головы и не осмеливаясь встретить взгляд этих ясных голубых глаз.
“А, и пока Вы здесь,” — продолжил голос, — “я Вас попрошу заглянуть в корридор и сменить лампочку. Она опять перегорела.”
(И прежде чем Вы спросите сколько самураев необходимо, чтобы сменить лампочку, я дам ответ на этот простой вопрос: конечно, семь. Один, чтобы сменить лампочку, шесть чтобы совершить ритуальное самоубийство для искупления позора того, что старая перегорела. В этом домике, однако ритуальные самоубийства запрещены заодно с тренировкой стрельбы из лука Зен в прихожей и ходьбой в грязных сапогах по кухне.)
Сдув домик трех поросят, злой серый волк посмотрел на солнце, заметил его положение и расчитал примерное время своего прибытия на следующее задание. Затем он опустил голову (в целях аэро-динамической эффективности) и порысил.
Дача бабушки находилась на полянке в юго-западном секторе леса; весьма небезопасное место для страшного серого волка со всеми тамошними дровосеками и Свободными Лесниками и к тому же Зелеными Рубашками. Зная, что отстает от расписания, волк все же замедлил ход. Любой куст или заросли в этом районе могли скрывать недовольного чем-то лесоруба или какое-нибудь говорящее животное со скотного двора, имеющего зуб на волков. Было бесполезно притворяться, что он не напуган, но волк давно выяснил, что настояшая храбрость это способность забыть о страхе на время выполнения задания. Ему необходимо преодолеть эти недобрые поляны и все тут.
Завидев домик, он остановился и прилег понаблюдать под куст ежевики, положив подбородок на передние лапы. Его влажный чувствительный нос потянул воздух в поисках запахов, которые не должны там быть: человеческий пот, тонкий аромат свежей смолы на стальном лезвии, пчелиный воск недавно почищенной тетивы, свежая земля из выкопанной ловушки. Но ничего неожиданного он не обнаружил: старый запах дыма, вонь свежевыпеченного хлеба и мешочков с лавандой. Ничего необычного. Но в полевых операциях как эта, необычное являлось столь обычным, что оно практически обязано было присутствовать.
Он осознал, что должны были присутствовать другие запахи: свежий беличьий помет, аромат недавно вылезших грибов, привкус мочи единорога и растворяющейся коры.
Что-то было не так. Он знал это, хотя и не мог определить что именно.
Ловушка.
Отменить операцию и убраться отсюда, заорали его инстинкты. Но он ведь не мог этого сделать, не так ли? Возвратиться в штаб стаи и объяснить, что он прервал выполнение задания, потому что все казалось обычным. Волков, которые делали подобные вещи моментально снимали с активной службы и посылали искать человеческих детенышей по берегам рек. По крайней мере он обязан подобраться достаточно близко, чтобы рассмотреть ловушку.
В Академии стаи незаметное подкрадывание преподавали очень хорошо. Потихоньку, прижав уши к голове и подметая животом землю, он пополз вперед, останавливаясь примерно каждую секунду, чтобы принюхаться. Тихий голосок в его голове сказал ему, что он зря тратит время. По элементарным тактическим принципам капкан будет расставлен близко к домику; там где практически негде укрыться, а лучникам, стрятавшимся за ситцевыми занавесками верхнего этажа — широкое поле для стрельбы. От края опушки до входной двери было метров десять открытого пространства, которые ему предстояло пересечь. А находясь в этой зоне, он мог бы заодно нарисовать у себя на спине яркую мишень, отделанную желтыми, голубыми и красными лампочками. Существовал лишь один выход. Отвлечь врага.
Да, ничего не стоит. Без группы поддержки, без ресурсов, выполнение этой задачи было настолько недоступным, что его надо было бы украсить лампочками для предотвращения авиа-катастроф. Он представил себе своего учителя в Академии, говорящего: “Подумайте, мистер Клык. Как поступил бы Ганнибал?” И в те далекие милые сердцу дни он не разу не высказал тот очевидный факт, что предлагаемый метод являлся идиотским, поскольку Ганнибал никогда не был волком. Догадаться, что он сделал бы, было не сложно: он окружил бы домик тяжелой артиллерией, предпринял бы обманную аттаку легкой кавалерией, чтобы отвести ударную силу врага, и послал бы боевых слонов для завершения дела. Просто. Задача решена. Предоставьте мне тысячу легионеров, пятьсот конных лучников и дюжину дрессированных слонов и я справлюсь в момент.
Думайте, Мистер Клык. Что бы Вы сделали в этой ситуации.
Волк глубоко вздохнул, как будто в поисках вдохновения. И можно сказать, ему это удалось, ибо минутой позже он сделал молниеносное движение левой передней лапой.
“Отвали! Ты давишь мои уши.”
Волк слегка разжал лапу, и шелковая тень в его когтях перестала извиваться. “Ну и ну,” — тихо прорычал волк, — “вот так сюрприз. И чем это здесь занимается фея, вдали от Резервации?”
Фея плюнула. “Для тебя я Коренной Житель Сказочной Страны,” - прошипела она. “И если через пять секунд ты не уберешь свою проклятую лапу, то пожалеешь, что не жил в конуре и не носил тапки в пасти.”
“Потише,” — спокойно ответил Клык, не ослабляя хватки. “Ты не хуже меня знаешь, что не в праве угрожать в данной ситуации. Вместо того, чтобы пугать друг друга, как насчет помочь друг другу?”
Фея ухмыльнулась: “И с какой стати я захочу тебе помогать, мистер Пес?”
“Потому что иначе я тебя съем,” — весело ответил Клык. “Так что молчи и слушай. Мне необходимо забраться туда и выполнить работу, но у меня предчувствие, что меня ждут. Поэтому нужен обманный маневр.”
“Слушай, мне все равно - можешь хоть снова поставить Оклахому Известный американский мюзикл. на Бродвее. Я не собираюсь помогать волку. Что мне с этого?”
“Хлеб,” - ответил сооблазнительно волк. “Молоко, тоже. И возможность отомстить желтоволосым. Заинтересована?”
“Хлеб?” — повторила Фея.
“Хлеб,” — подтвердил Клык. “И молоко. И я не имею ввиду те жалостные мелкие блюдечки, которые они вам выставляют после дождичка в четверг. Я говорю о буханках и литрах. Тебе и твоим на месяц хлеба и молока всего за пять минут работы. И никакого сапожничества.”
Фея снова заизвивалась у него под лапой. “Послушай, откуда я знаю, что я могу тебе доверять?” - сказала она. “Волк говорит длинным розовым языком. Может, ты меня подставляешь.”
Волк зевнул, заставив фею инстинктивно отодвинуться. “А зачем мне?” — спросил он. “Стая против вас ничего не имеет, хоть вы и воришки. В конце концов,” — добавил он, — “это не мы выманили у вас земли предков в обмен на бусы и огненную воду.”
“Ладно. Сначала убери свою лапу. Потом поговорим.”
Клык приподнял лапу на миллиметр; шелковым пятном фея пронеслась как пуля в заросли колючек. “Черт,” — пробормотала она.
“Теперь довольна?”
“Ладно, Мистер Волк,” - сказала фея, — “я согласна. Что от меня требуется?”
Волк подробно объяснил и спустя несколько минут фей вылетела из укрытия и полетела головокружительными зигзагами по поляне. Когда она оказалась метрах в трех от входной двери, она сменила направление и принялась летать вокруг домика, с криками и воплями стреляя из своего крошечного лука. План сработал; почти моментально из кустов гортензии выскочила банда вооруженных топорами лесорубов и побежала за феей, вовсю махая ими и выхватывая куски из заботливо подстриженного газона.
Когда преследователи и преследуемая удалились на безопасное расстояние, волк выбрался и неторопливо порысил к оставленной открытой входной двери. Он подпрыгнул, поставил на нее передние лапы и надавил, пока дверь не распахнулась. И конечно дальше он не забрался. Той доли секунды между слепящей синей вспышкой и завершением процесса превращения в лягушку, как раз хватило волку. чтобы сообразить, что не все пожилые женщины, проживающие в изолированных домиках в чаще леса являются добродушными старыми бабулями.
Глава 2
Его звали Гном без Имени.
Никто не знал, откуда он взялся; впрочем, поскольку так можно сказать про всех гномов, ничем примечательным это не являлось. И никого это особо не интересовало. Но, когда он захаживал в городок и проходил под вращающимися дверями Чаевой “Лютик”, маленькие милые животные прятались, а феи бросались в свои мастерские и начинали полировать гробики.
“Молока,” — прорычал гном, швыряя на стойку бара пригоршню шоколадных монет. “Давай сюда бутылку!”