Мимо них прошла сотня пассажиров. Или миллион. Прогрохотал трамвай. Или тысяча трамваев. Сколько минуло времени, прежде чем они, обнявшись, двинулись по Лиговке, могло бы сказать только метро. Электронные часы на станции бесстрастно отсчитывали секунды.
– Могу я теперь, во время нашего первого романтического свидания, узнать твое настоящее имя? – с любопытством спросила девушка. – Пока мы были на работе, я играла в вашу игру. Но сейчас мы не на работе.
– Кирилл, – ответил диггер. – Так что, видишь, Кил – это сокращение и от имени, и от прозвища Киловольт. Друзья так решили. Я за несколько лет привык.
– Спасибо, Кирилл, – девушка была абсолютно серьезна. – Для меня это очень важно.
Кил посмотрел на Оксану, которая шла рядом с ним. Незнакомую, обворожительную девушку. Загадку. Рядом с ней хотелось быть сильным и... немножко глупым. От счастья.
– Хочешь, понесу тебя на руках? – спросил диггер.
– Конечно! – призналась Оксана, в ее глазах запрыгали озорные чертики.
Кил мигом подхватил сказочную принцессу на руки и пошел так – по Лиговке – вместе с другими людьми, куда-то спешившими по делам. Оксана обхватила его за шею руками, прижалась к уху.
– Кил! – прошептала она. – Я пошутила. Поставь, пожалуйста! Мне стыдно.
– А мне нет! – фыркнул парень. – Я несу на руках самую красивую девушку города и очень горжусь этим. Пусть мне все завидуют.
– Кирилл, милый! На нас люди смотрят... – Оксана чувствовала, что ее щеки пылают.
– А я на них – нет, – отозвался диггер. – На фига мне на них смотреть? У меня есть ты!
Но все-таки бережно опустил Оксану на мостовую. Они долго целовались на мосту. К клубу пришли, взявшись за руки, уже за полночь.
Девушка сама выбрала фигурный столик в уголке, подальше от суеты и мелькания световых ламп. Кирилл принес коктейли, поставил их на зеркальную поверхность перед спутницей. Оба долго молчали, просто привыкая друг к другу. Наслаждаясь тем, что остались вдвоем. Кирилл и Оксана были знакомы всего несколько дней, очень малый срок, но оба хотели поверить: их встреча – не случайность. Так предначертано на небесах...
Кил молчал, рассматривал красавицу, сидевшую за хитрым зеркальным столиком, то ли напротив, то ли рядом с ним. Диггер так и не мог до конца поверить, что все происходит наяву. Ведь какая тоненькая, хрупкая нить протянулась между ними! Стоило журналистке не получить задания от редакции на статью или выбрать других адресатов для письма – Кирилл никогда бы не узнал о существовании Оксаны Лаптевой. Могло случиться так, что они с Ружем сдуру отправили бы Ксанку по тому же адресу, которым проследовали другие, до нее... Тысячи мелочей слились в единственный вариант, который соединил их жизни. Связал крепким узлом возле фонтана в Парке Победы. И вот теперь они сидят в ночном клубе. Вдвоем. Девушка надела красивые вещи – для него, накрасилась – для него. Переживает, нравится ли ему. Что еще надо, чтобы чувствовать себя счастливым человеком?
Оксана заметила, что Кирилл не столько пьет коктейль, сколько смотрит на нее, но старалась не мешать спутнику. Она склонилась над высоким бокалом, медленно потягивая напиток. Длинные волосы скользнули на лицо...
И папа, и мама неустанно твердили ей: выходить замуж нужно вовремя. Чтобы и первого ребенка успеть родить до тридцати, и просто не проспать свое счастье. Пока другие, более активные дамы не разобрали «товар».
Ксана всегда улыбалась в ответ. На ее жизненной дороге было много встреч. Журналистка Оксана Лаптева не жаловалась на отсутствие внимания со стороны мужчин, но до недавнего времени не находила среди них такого... Такого, как ей хотелось.
Что требуется от человека, с которым женщина хотела бы разделить жизнь? Которому хотела бы родить детей? Красота? Ум? Деньги? Красота – точно не главное. Ум и деньги – это хорошо. Но, как вывела для себя Оксана, главное в мужчине – надежность. Надежность и еще понимание.
Кирилл за все дни знакомства ни разу не посмеялся над Оксаной, над ее женскими, детскими страхами. Ей часто приходилось видеть, как это делают другие мужчины. Иногда – просто по глупости. Иногда – чтобы показать свое превосходство над женщиной. Кирилл ни разу не высмеял ее, даже намека на это не было! Он умел понимать и прощать, более того – в трудную минуту оказывался рядом. Оксана сжимала его сильную руку. Могла отступить на шаг назад, прижаться спиной к мужчине, почувствовать за собой надежную опору. Спрятаться в объятиях, зная, что она – не одна. Рядом тот, кто защитит и укроет от всех бед.
Кирилл был внимателен, словно чувствовал, когда ей, женщине, становилось плохо и трудно. Они были знакомы всего несколько дней, но
Слишком взрослая игра,
Слишком частое дыханье...[1]
Оксана не ушла на танцплощадку, осталась прямо перед столиком. Лишь чуть-чуть отодвинулась в сторону, чтоб Килу было хорошо видно.
Слишком яркая трава, Слишком радужное небо. Я смеюсь ужасно нервно. Завтра – в памяти провал...
Девушка танцевала, подняв руки над головой. Она не смотрела в глаза Кириллу, словно забыв о мужчине, с которым пришла в клуб. Позволила разглядывать себя. Наслаждаться гибкостью ее тела, изяществом движений. И не мешала ему своим, встречным, взглядом. Оксана очень точно чувствовала мелодию, ритм, движения ее бедер казались магическими. «Господи, какая она... пьянящая...» – промелькнуло в голове у Кила. Он почувствовал, что теряет над собой контроль. Хотелось, чтобы это ладное, красивое тело изгибалось не на танцплощадке, а в его объятиях, отвечая на ласки и поцелуи.
«Ты смотришь на меня так голодно, голодно...»
Полутемный зал и столики перестали существовать. Кирилл неотрывно смотрел на свою девушку. Он уже давно обратил внимание – в какие-то моменты Оксана была немногословна. Она разговаривала с Килом на другом языке. Языке тела.
«Перед тобой я словно голая, голая...»
Оксана танцевала не для себя. Не потому, что ей нравилось в ночном клубе. Не потому, что ее захватила мелодия. Не для восхищенного зала. Так можно танцевать только для одного-единственного человека – для своего мужчины. Для него. Для Кила. Оксана без слов говорила то, что не смогла произнести вслух. А он, дурак, не сразу понял!
«И то мне жарко, то мне холодно, холодно...»
Он резко поднялся, шагнул к девушке. Обхватил ее руками, прижал к себе. Оксана так и замерла на месте, не опустив поднятых рук.
– Нравится? – как-то очень открыто, беззащитно спросила девушка.
Вот скажи он сейчас: «Нет!», и сказочная принцесса заплачет от горя. Это не будет фальшью, позой. Она будет плакать абсолютно искренне, оттого, что танцевала для любимого мужчины и не смогла ему понравиться. Но как он мог произнести «нет»?! Он должен был сказать много другого, но только не это глупое, ненужное сейчас отрицание! Но не мог вымолвить ни слова, потому что совершенно потерял рассудок. И голос.
Видимо, Оксана прочитала ответ в его глазах. Она вдруг опустила руки, но не положила на плечи спутника, не обвила шею, как делала раньше. Вместо этого завела ладони себе за спину, сцепила пальцы, а сама прижалась к Кириллу всем телом: бедрами, животом, грудью. Словно опять не смогла произнести вслух то, что думала. Но тело сказало все вместо Оксаны.
И от этой покорности, от готовности доверить себя единственному мужчине, отдать ему все у Кила окончательно поехала крыша. Он прижал к себе девушку крепко-крепко. Целовал полуоткрытые губы, щеки, локоны. Касался мочки уха. Поцелуями закрывал глаза. Оксана попыталась поднять ладони, остановить, но Кирилл крепко обнимал ее, и руки девушки оказались прижаты к спине. Снова искал губы, прикасался к шее, оголившемуся плечу, с которого съехал белый свитер. Кил перестал соображать, где находится. Не давал Оксане поднять руки, а сам целовал и целовал плечо, по которому свитер сползал все ниже.
Оксана ухитрилась изогнуться, высвободила из захвата одну руку, потом другую. Быстрым движением поправила на себе одежду, попыталась закрыться, но теперь губы Кила ласкали ее ладони, пальцы. А потом снова – полуприкрытые глаза, мягкие влажные губы. Девушка смогла-таки прижать его голову к плечу, и лишь тогда парень услышал горячий шепот:
– Кирилл! Подожди, милый! Ну, не надо! Подожди!
Он замер, ткнувшись лицом в ее шею. Тело девушки дрожало, и Кирилл хорошо понимал, что значит эта дрожь. Рассудок куда-то исчез, абсолютно не желал возвращаться туда, где ему положено находиться. Лишь каким-то чудом Кил сообразил, что они с Оксаной – не вдвоем. По-прежнему в клубе...
Он немного пришел в себя, но не отпустил девушку. Оксана взяла в ладони горячее лицо спутника, чуть оттолкнула от себя, чтобы заглянуть в глаза. А Кирилл, словно лишившийся разума, уже не хотел думать ни о том, достоин он или нет такого счастья, ни о том, сможет ли сделать счастливой Оксану. Девушка, его девушка сказала: «Попробуй!» И он готов был на все, чтоб получилось...
– Побудем здесь еще немного? – попросила Оксана. – Пригласи меня, пожалуйста, на медленный танец...
Они танцевали, прижавшись друг к другу так, что у девушки перехватывало дыхание. Медленно кружились по темному залу, наслаждаясь друг другом. Кил зарывался лицом в волосы Оксаны, целовал ее в шею, в то и дело оголявшиеся плечи. А девушка дразнила партнера, «пряча» губы, увертываясь от поцелуев. Гибко отклонялась назад, несмотря на то, что парень крепко обнимал ее за талию.
Тогда Кирилл пошел на хитрость. Продолжая кружить девушку по темному залу, он принялся нежно ласкать ее губами и языком. Притрагивался к шее, к мочке уха, к плечу. Вскоре тело девушки вновь задрожало, едва-едва заметно. Кил понял, что выиграл, но терпеливо ждал. Оксана сама не выдержала, подставила полураскрытые губы для поцелуя. И они еще теснее прижались друг к другу.
«Метро, – промелькнуло в голове у девушки. – Вот ведь странно. Два дня назад, возвращаясь из редакции, я попросила у метро, чтобы оно рассказало мне чужие истории. А вышло так, что оно рассказало историю моей собственной жизни. Познакомив с Кириллом, связав наши судьбы в единое целое... А больше ничего и не надо. Пусть будет, что будет! Даже если потом станет очень больно...»
Думать ни о чем не хотелось. Оксана устала от собственной осторожности, от сомнений. И, отбросив колебания, решилась. Ладонями чуть повернула голову партнера, шепнула в ухо:
– Проводишь меня?
– Конечно! – Парень немного удивился, но девушка еще только готовилась произнести самое важное.
– Останешься?
Кирилл посмотрел на Оксану. Показалось, она спросила это просто и естественно. Но парень точно знал: решение ее было выстрадано, далось нелегко. Очень хотелось закричать: «Да! Да! Конечно, останусь!» – но он ответил по-другому.
– Если не прогонишь...
Словно бы давая понять, что он сам, Кирилл, выбор уже сделал. Твердо и окончательно. Но последнее слово остается за ней, женщиной. И он, мужчина, подчинится ее воле.
– Не прогоню... – Оксана уткнулась носом ему в щеку.
Тихий-тихий шепот, который громче любых фанфар. Те самые слова, которые Кирилл мечтал услышать. Минута, которую потом можно вспоминать всю жизнь. Он благодарно поцеловал избранницу. Не страстно, не победно, именно благодарно. В знак признательности за то решение, которое приняла Оксана.
Из полутемного зала они сбежали, когда шел третий час ночи. Вернее, Кирилл вынес девушку из клуба на руках. Так и пошел по улице, не отпуская ее. И Оксане было совсем не стыдно, хотя она прятала лицо на груди Кила. Ее нес на руках любимый мужчина, которому она собиралась отдать самое главное сокровище, которое имела. Себя.
Юрий Павлович Тимофеев, врач приемного отделения спецбольницы, сонно зевнул, почесал пяткой за ухом. Он, воспитанный человек, знал, что делать так некрасиво. Но в их «конторе» можно все. Даже ковырять пальцем в носу, если получается и от этого становится легче на душе. До конца дежурства была еще чертова уйма времени, врач лениво заполнял карту нового пациента, только-только поступившего на «фильтрацию». Точнее, пациентки.
«Елена Александровна Кудрявцева, – вывел он красиво и ровно, совсем не так, как в прошлый раз. Юрий Павлович гордо осмотрел свое творение. Без сомнения, это смог бы прочитать не только другой врач, но и опытный шифровальщик вермахта. Еще раз почесав горевшее ухо, Тимофеев пошел „отоваривать“ следующие графы: – Национальность – русская. Возраст – 23 года. Пол – женский. Семейное положение – не замужем. Образование – среднее специальное. Место работы и должность – студентка, медсестра».
Юрий Павлович снова зевнул, поскреб могучей пятерней затылок. «Конечно, если человек – медсестра, – лениво подумал он, – то лучше всего лечить ее у нас в больнице. А как же иначе? По месту работы, видимо, осчастливить не смогли. Ресурса не хватило».