Что есть тоска и безысходность? Трудно сказать. Для каждого эти напасти выглядят по-своему. Кому-то тошно от скучной работы, другому от праздности. Кто-то тоскует по потерям, кто-то по охладевшим к ним любимым. Некоторые и не понимают, отчего киснут. Но есть ситуации, в которых загрустишь, будь ты кем угодно: хоть заядлым оптимистом, хоть невозмутимым увальнем. Когда в потолке люк с крошечным окошком, ты прикован к стене прочными кандалами, а железные двери твоей темницы заперты снаружи – особо не порадуешься. Нечему.
Майор Трошкин в очередной раз подергал цепь. Она была продета в толстые соединительные кольца четырех пар наручников – по паре на пленника – и прямо в звенья, по краям и посередине, прибита к стене здоровенными штырями с массивными шляпками. Штыри были вбиты в каменную стену намертво. Расшатать невозможно. Во всяком случае, так казалось на первый взгляд.
– Будь у нас термитный порошок и вода, можно было бы расколоть этот камень в три-четыре приема, – сказал ефрейтор Бабин, бросив взгляд на неподатливый штырь. – Сначала накалить его, затем плеснуть воды, потом снова накалить и так далее… Треснул бы, как миленький.
– Термит, пластит… Может, еще «зверя» тебе подать? Умный ты, Старшой, да только не в такт пляшешь, – мрачно пробормотал сержант Чайкин. – Понятно, что с подручными средствами мы давно бы отсюда умотали.
– А я все-таки предлагаю вчетвером навалиться, – подал голос третий из выживших в кораблекрушении бойцов, рядовой Костылев. – Цепь, конечно, толстая, не порвать, но хоть дюбель этот расшатаем.
– Мы вроде по-русски говорим, а ты снова то да потому. Чем ты слушаешь, Костыль? Или ты вздремнул малость? Не выдернуть нам этот штырь, крепко вколочен.
– Не пробовали еще толком, – возразил Костылев. – Господин майор, я же прав! Прикажите им попробовать. Иначе так тут и сгнием. Или на ужин к краагенам попадем. На фиг нам это упало?
– Да без усилителей не справимся!
– Ленивый ты, Чайка! Даже когда смертью в задницу подуло, все равно тебе лень пошевелиться…
– Стоп, – Трошкин поднялся с вороха сена, пахнущего как полынь, только еще острее. – Прав Костылев, сидеть и покорно ждать сектыма нам невыгодно. Надо сбросить оковы, а там…
– А там хрен они нас остановят, – поддержал инициативу ефрейтор Бабин.
Оставшемуся в меньшинстве Чайкину оставалось лишь кивнуть.
Все четверо поднялись на ноги, уперлись пятками в землю и ухватились за цепь. Командовать Трошкину не пришлось. После третьего рывка все вошли в ритм даже без традиционного «Раз-два, взяли!».
Пыхтели и упирались они больше получаса. Затем, немного отдохнув, продолжили. К исходу второго часа тяжелых упражнений в «перетягивании цепи» проявился результат. Правда, не тот, которого они ожидали. Лопнуло крайнее звено.
В результате на свободе, правда, со скованными руками, оказались Бабин и Трошкин. Чайкину и Костылеву «повезло» попасть в промежуток между средним и правым штырями.
Пришлось начинать все с нуля.
Правый штырь едва зашатался, когда до охраны наконец-то дошло, что в камере слишком шумно. Пока охранник возился с замком люка, земляне успели рассесться вдоль стены и кое-как приладить обрывок цепи туда, где он был раньше.
Люк в потолке открылся, и в просвете показалась багровая физиономия надзирателя. В этой тюрьме вся охрана комплектовалась уроженцами планеты Крааг, теми самими кровожадными тварями, которые затачивали зубы наподобие клыков и считали деликатесом свежую человеческую кровь.
– Шумим? – крааген недобро улыбнулся, демонстрируя зубы. – Деремся?
– Ну, – ефрейтор Бабин, делая вид, что по-прежнему прикован, встал и потянулся. – Греемся.
Он, неожиданно для краагена, сделал два коротких шага и прыгнул вверх. Охранник успел отпрянуть, но, видимо, не знал, что такое баскетбол и насколько высоко могут прыгать те, кто в него играет. Ему следовало не просто отпрянуть, а упасть на спину и спешно откатиться подальше от люка. Но крааген этого не сделал, и Бабин воспользовался его ошибкой. Он ухватил надзирателя за шею и втащил в просвет люка.
От удара о землю крааген на секунду потерял сознание и больше никогда его не «отыскал» – Бабин неуловимым движением свернул ему шею.
– Наверх! – приказал ефрейтору Трошкин, поднимая оружие охранника и целясь в оставшиеся штыри.
Бабин вынул из чехла на бедре краагена нож, зажал его в зубах и, подпрыгнув, уцепился за края люка. Пока другие охранники не поняли, что происходит, следовало развить успех. Мощное тело двухметрового Бабина качнулось вперед, затем резкий мах ногами, и подалось вверх. На армейском жаргоне этот гимнастический элемент назывался «склепка».
Трое оставшихся охранников, беспечно сидевших за столом и азартно игравших в подобие нард, в спортивных играх землян разбирались так же плохо, как их канувший в подземелье товарищ. С точки зрения надзирателей, мгновенное появление из подвала здоровенного землянина выглядело далеко не как гимнастический трюк…
Впрочем, на самом деле для них это никак не выглядело. Какое-то движение, тень на фоне отблеска вспышек в подвале, свист рассекаемого сталью воздуха, кровавая пелена и темнота…
Бабин потратил на уничтожение троих краагенов ровно две секунды. Затем он запер изнутри дверь караулки, посреди которой и располагался люк «зиндана», нашел ключи и, расстегнув наручники, вытянул из ямы товарищей.
– Отличная работа, – Трошкин отшвырнул расстегнутые кандалы и хлопнул ефрейтора по плечу. – Теперь задача номер два – найти космодром…
Солдаты проверили трофейное оружие, сунули за голенища ножи и бесшумно двинулись по тюремному коридору. По пути им попались два поста и трое солдат свободной смены, но земляне не задержались ни на секунду.
– Это вам, суки, не полумертвыми нас брать, – процедил сквозь зубы Костылев. – Попробуйте теперь высунуться… Коз-злы…
Краагены все-таки высунулись и даже объявили тревогу, но уже после того, как пленники прорвались к воротам и захватили небольшой магнитоплан, или на языке чинидов – летун.
Оказалось, что курсовая пушка у летуна всего одна, но ее мощности вполне хватило, чтобы выставить ворота и расчистить дорогу от несерьезных заграждений, которые наспех соорудили всполошившиеся охранники.
Погоня организовалась тоже с запозданием, а потому севший за джойстик управления Бабин легко ушел от наметившегося преследования и направил летун в глубь запутанных жилых кварталов ближайшего городка.
– Мы на окраине Аррана – главного города этой планеты, – сообщил Чайкин, изучив картинку в экране навигатора. – Ближайший космодром в двадцати километрах к северо-востоку. Если по этой улочке проехать еще километр, выйдем на трассу – она ведет прямо к космодрому…
– Мы не будем искать легких путей, – Трошкин усмехнулся. – Там нас наверняка встретят. Прокладывай маршрут по задворкам.
– Тогда вот так, так и так, а потом сюда, – Чайкин поводил пальцем по экрану. – Старшой, понял?
– Нет, отвлекся.
– Смотри еще раз: вот сюда, потом сюда, а здесь направо, понял?
– Есть, – Бабин прибавил скорости. – Пристегнитесь.
– Тут и ремней-то нет, – буркнул Костылев, поудобнее устраиваясь в кресле. – Господин майор, а на космодроме как будем действовать?
– Как обычно… будете. Бабин, притормози.
– Зачем?
– Разговоры!
Летун остановился, и Трошкин выпрыгнул на тротуар.
– Господин майор! – возмутился Чайкин. – Вы это зачем?!
– Я останусь. Здесь что-то затевается, и я не имею права не узнать – что.
– Вину загладить хотите? – Бабин едва заметно усмехнулся.
– Поговори у меня, – Трошкин хлопнул ладонью по борту. – Валите! Это приказ! Расскажете нашим все как есть: чиниды что-то затевают, силы накапливают. А я, как разведаю что-нибудь конкретное, на связь с погранцами выйду, пусть постоянно ждут сигнала на чинидских частотах. Ясно?
– Так точно!
– Езжайте!
Летун тронулся сначала неуверенно, но быстро набрал скорость и скрылся за поворотом. Трошкин забросил на плечо винтовку и оглянулся. Народу по окраине бродило немного, но достаточно, чтобы среди прочих нашелся «сексот» местной охранки или хотя бы особо бдительный гражданин. Однако никто не обращал на чужака никакого внимания. Если честно, Трошкина это слегка удивило. Вроде бы и форма на майоре необычная, и ростом он выше всех, но народ в Арране оказался абсолютно нелюбопытным. Впрочем, оно и к лучшему, меньше нервов. Скорее всего, здесь уже привыкли к многообразию униформ и внешности солдат, составляющих разношерстную, «сборную» армию Тирании.
Майор сверился с картой, скачанной из навигатора летуна в его личный комп, и пошагал в сторону центра. Преследования он не опасался. Краагены будут искать беглецов на летуне, это раз, и сосредоточатся на окрестностях космопорта, это два. Но и это произойдет еще не скоро. Ребята, во всяком случае, успеют захватить подходящий кораблик и смотаться. Если, конечно, не задержатся в пути. Расстояние мизерное – двадцать километров по пустой окраине – но всякое бывает…
…Ефрейтор Бабин остановил машину в двух кварталах от того места, где высадил Трошкина. Ничего объяснять ему не пришлось. Костылев спрыгнул на обочину и сорвал три травинки. Одну из них он укоротил наполовину и, зажав жребий в кулаке, обернулся к товарищам.
Короткую вытянул Чайкин.
– Все по-честному, Чай, – Бабин пожал сержанту руку. – Шансов у нас с тобой поровну. Если успеешь прорваться на космодром до того, как краагены признаются, что лопухнулись, ты запросто захватишь какую-нибудь гражданскую скорлупку или малый боевой катер, а если нет…
– Я понимаю, – Чайкин недовольно скривился. – Только шансов у нас не поровну. У меня один к одному, а у вас один из ста…
– Подумаешь, пара лишних нулей, – Бабин рассмеялся. – Нельзя иначе. В одиночку майор пропадет. Десять тысяч против одного.
– Плохо ты о нем думаешь, – сержант удивленно взглянул на задумчивого Бабина. – Ты что, командира не знаешь? Он же профи высшей пробы!
– Я знаю, – ефрейтор кивнул. – Только тут что-то не так. Уж очень легко мы вырвались, и погони нет. Керосином дело пахнет. Как бы нас не подставили.
– Кто? Здесь-то мы кому нужны?
– Вот и я об этом думаю. Но пока ничего не придумал.
– Может, нагнетаешь?
– Может. Но все равно надо быть начеку. Тебе тоже, Чай. Будь осторожен.
– Буду, Старшой. Разбежались, – Чайкин обреченно кивнул. – Удачи! Костыль, доброй охоты!
– Тем же концом, по тому же месту, – Костылев махнул рукой. – Привет любимой Данае…
…Трошкина солдаты нагнали минут через десять.
– Ты почему приказ нарушаешь? Под трибунал захотел? – Трошкин строго взглянул на ефрейтора.
– Никак нет! Кто ж в здравом уме такого захочет?
– Говорливый больно.
– Так точно, виноват! Но появились новые стратегические соображения, господин майор!
– Соображения – не сведения, в зачет не идут. Вернемся – получишь по полной программе.
– Есть!
– Ладно, докладывай…
Бабин коротко и четко изложил соображения и мотивы, толкнувшие его на нарушение приказа, и резюмировал:
– Что и требовалось доказать. Если б нас не «вели», мы бы давно уже были по уши в крови. А тут – пожалуйста: никакой погони, ни за вами, ни за нами. Еще и Чайкина выпустят беспрепятственно, будьте уверены.
– Возможно, – майор задумался. – Непонятно только – кто и зачем нас пасет?
– Может, страхуется кто-то из заговорщиков. Да тот же Ергелан!
– Нет, он если что задумал, то пойдет до конца. Вот его новый дружок, землянин по имени Андрей – он фигура темная, может и подстраховаться. Хотя как тут поймешь, что у кого на уме?
– В любом случае, нас «ведут» и это плохо, – вмешался Костылев. – И как оторваться, мы не знаем.
– Значит, придется гнуть свою линию, – решил Трошкин. – Идем в логово.
– Вот-вот, – Бабин многозначительно усмехнулся. – У вас на трофейной карте, поди, и маршрут любезно отмечен и логово крестиком обозначено.
– Не усложняй, – теперь усмехнулся Трошкин. – Логово – это дворец наместника. Подобные заведения даже на туристских схемах обозначаются. Вот здесь он, в юго-западном районе. Час ходу…
Бабин с сомнением покачал головой, но от дальнейших комментариев воздержался. Земляне повесили винтовки так, чтобы они не болтались на виду, и двинулись к дворцу наместника. Как и предсказывал Бабин – абсолютно беспрепятственно. Через полчаса они вообще вышли на одну из центральных улиц и двинулись в гуще толпы. Никто на них не обращал решительно никакого внимания. Даже полицейские на перекрестках лишь равнодушно скользили по рослой троице взглядами. Когда до дворца оставалось около квартала, с сомнениями ефрейтора согласился даже Костылев.
– Подколка какая-то… Может, нас еще на совещание вражьего генштаба пригласят, в почетную ложу, и чаем напоят?
– Постойте! Господин майор, разрешите, я кое-что проверю… – Бабин подошел к миловидной девушке, торгующей какими-то фруктами.
– Нашел время! – возмутился Костылев.
Трошкин, с интересом наблюдая за ефрейтором, дернул Костылева за рукав.
Бабин задал девушке несколько вопросов, затем помахал у нее перед лицом рукой и вернулся.
– Они нас не видят и не слышат, – констатировал он. – Представляете? Охренеть, какая маскировка!
– Откуда она у нас? – удивился Костылев. – Мы ж не духи… надеюсь. Или нас уже убили, только мы пока об этом не догадываемся?
– Типун тебе на язык, – Бабин сплюнул.
– Нет, ты погоди! – Рядовой метнулся к той же лавчонке и схватил с края прилавка фрукт.
Девушка-продавец никак не отреагировала. Тогда Костылев взял «яблоко» прямо у нее из-под носа. Она удивленно проследила за «свободным полетом» фрукта и помотала головой, будто отгоняя наваждение.
– Не, мы не духи. Духи предметы не двигают и жрать не хотят, – вернувшись, сказал рядовой. Он потер яблоко о куртку и откусил. – Тьфу, кислятина…
– Вот и славно, – Трошкин окинул внимательным взглядом парадные ворота дворца. – Пока действует маскировка, надо проникнуть внутрь. А откуда она взялась и зачем – разберемся позже. Бабин, смотришь вправо, Костылев – влево. Пошли!
Проникнуть во дворец оказалось просто – охрана у ворот имелась, но тоже не видела никаких землян. Сориентироваться в многочисленных помещениях внутри здания было сложнее, но Трошкин поступил просто: он немного понаблюдал и вычислил, что основные потоки придворных текут к большому залу для совещаний. У дверей зала охрана выглядела более внушительно и стояла плотнее, чем у ворот, а потому майор решил не рисковать. Он расположился неподалеку от дверей, в густо заросшей неухоженной оранжерее и включил свой комп в режим лазерного аудиосканера. Невидимый лазерный луч снимал звуковые колебания прямо с пластиковых створок дверей и записывал в память компа. Пока майор наводил шпионский луч, Бабин и Костылев разведали пути возможного отхода и заняли позиции неподалеку.
– Похоже, совещание заканчивается, – взглянув на строчки в компе, сказал Трошкин. – Но кое-что мы все-таки запишем…
«Я вынужден вас оставить», – неожиданно раздалось где-то прямо в голове у Трошкина. Он удивленно оглянулся. Солдаты вопросительно взглянули на майора.
– Вы ничего не слышали?
– Никак нет…
«Вы снова видимы…» – вновь прозвучало в голове у командира.
– Маскировка больше не действует, – по-своему повторил майор фразу вслух.
– Откуда знаете? – удивился Бабин.
Трошкин пожал плечами и укрылся за кустом с широкими бордовыми листьями. Слышать чужой голос в своей голове было странно, но майор не опасался, что сходит с ума. Не тот случай. К тому же – не до того. Он по-военному отставил сомнения и сосредоточился на боевой задаче – сборе разведданных. В первую очередь – война, а «съехавшая крыша» потерпит до госпиталя…
– …Вы заблуждаетесь, великий Тиран, – комп идентифицировал голос – князь Василий Бородач. – Ваш союзник – обычный резонер! Авантюрист! Никакого Галактического Правительства не существует. И армии у него нет. Одно ржавое корыто и куча амбиций – вот и все его богатство. Время пока не пришло. Нам следует накопить силы и нанести Преображенскому один сокрушительный удар.
– Мы его нанесем, – «Ергелан» – выдал комп. – Не откладывая. Сил у нас достаточно. А что касается твоих сомнений, Правитель, оставь их при себе. Андрей обладает огромной силой.
– Мужской? – съехидничал Бородач. – У него нет ни войска, ни кораблей!
– Его сила важнее военной мощи, ему благоволят высшие существа. И хватит об этом. Ты прилетел, чтобы отговорить меня от нападения на ОВК? У тебя не получилось. Если ты не присоединишься – наш союз разорван.