Положив руки нам на плечи, он повел нас к пирамиде.
Как только мы вошли в отбрасываемую пирамидой тень, воздух сделался прохладнее. В поле зрения появился низкий проход, прорытый в нижней части задней стены. Ширины его хватало лишь на то, чтобы протискиваться внутрь по одному. Вглядываясь в узкое отверстие, я обнаружил, что туннель за ним круто уходит вниз.
«Надеюсь, я не упаду», — подумал я, чувствуя, как от страха кишки завязались в узел. Я представил, как падаю и падаю в бездонную черную дыру.
Впрочем, по большому счету я боялся грохнуться перед Сари. Я знал, что она никогда не даст мне об этом забыть.
Дядя Бен вручил нам по ярко-желтой каске. В них были вмонтированы фонарики, как на касках шахтеров.
— Держитесь вместе, — напутствовал он. — Я не забыл еще прошлых каникул. Вы двое разбрелись и втянули нас в крупные неприятности.
— Н-не станем, — запинаясь, проговорил я. Я старался не подавать виду, что нервничаю, но ничего не мог с этим поделать.
Я взглянул на Сари. Она поправляла шлем на волосах. И выглядела такой же спокойной и уверенной в себе, как и всегда.
— Я пойду вперед, — сказал дядя Бен, затягивая ремешок каски под подбородком. Он повернулся и начал спускаться в дыру.
Но пронзительный крик, донесшийся откуда-то сзади, заставил нас всех остановиться и повернуться.
— Стойте! Пожалуйста, остановитесь! Не входите туда!
7
К нам неслась по песку молодая женщина. Ее длинные темные волосы развевались на бегу. В одной руке она держала коричневый чемоданчик. На шее болтался фотоаппарат.
Она остановилась перед нами и улыбнулась дяде Бену.
— Доктор Хассад? — спросила она, задыхаясь.
Дядя кивнул.
— Да? — Он подождал, когда она переведет дух.
«Ничего себе! Какая красавица», — подумал я. Как я уже говорил, у нее были длинные, темные волосы, гладкие и блестящие. Густая челка спадала на лоб. А под челкой — самые прекрасные зеленые глаза, какие мне когда-либо доводилось видеть.
Одета она была во все белое. Белый пиджачок, белая блузка, белые брючки. Невысокая — всего на дюйм или два выше, чем Сари.
«Она, должно быть, кинозвезда, — сказал я себе. — Но до чего же хороша!»
Она поставила чемоданчик на песок и пригладила волосы.
— Извините, что так кричала, доктор Хассад, — сказала она. — Просто мне необходимо было с вами поговорить. Я не хотела, чтобы вы скрылись в пирамиде.
Дядя Бен разглядывал ее, нахмурив брови.
— Как вам удалось миновать охрану? — спросил он, снимая каску.
— Я показала им журналистское удостоверение, — ответила она. — Я репортер каирской газеты «Солнце». Меня зовут Нила Рахмад. Я надеялась…
— Нила? — перебил ее дядя Бен. — Какое чудесное имя!
Она улыбнулась:
— Да. Моя мама назвала меня в честь Нила, Реки Жизни.
— Что ж, имя у вас, конечно, прекрасное, — сказал дядя Бен. Его глаза сверкнули. — Но я не готов позволить каким-либо репортерам освещать нашу деятельность.
Нила нахмурилась и закусила губу.
— Несколько дней назад я разговаривала с доктором Филдингом, — сказала она.
Глаза дяди широко раскрылись от удивления.
— Вот как?
— Доктор Филдинг дал мне разрешение написать о вашем открытии, — настаивала Нила, не сводя с моего дяди глаз.
— Да ведь мы ничего пока не открыли! — сердито сказал дядя Бен. — Там, может, и открывать-то нечего.
— А доктор Филдинг говорил мне совсем другое, — ответила Нила. — Он явно был уверен, что вы на пороге открытия, которое потрясет мир.
Дядя Бен засмеялся:
— Иногда мой коллега на радостях становится излишне болтлив.
Глаза Нилы смотрели на моего дядю с мольбой.
— Можно мне с вами в пирамиду? — Она взглянула на нас с Сари. — Я смотрю, у вас и так есть посторонние посетители.
— Моя дочь Сари и племянник Гейб, — ответил дядя Бен.
— Ну, можно с вами и мне? — взмолилась Нила. — Обещаю, я ни словечка не напишу без вашего одобрения.
Дядя Бен задумчиво потер подбородок. Он снова надел каску.
— И никаких фотографий, — буркнул он.
— Так я могу пойти? — взволнованно спросила Нила.
Дядя Бен кивнул.
— Только в качестве зрителя. — Он старался вести себя сурово. Но я-то видел, что он ею очарован.
Нила одарила его трогательной улыбкой:
— Спасибо вам, доктор Хассад!
Он полез в тележку с амуницией и вручил журналистке желтую каску.
— Сегодня никаких потрясающих открытий мы совершать не будем, — предупредил он ее. — Но мы подошли достаточно близко к… чему-то.
Надевая тяжелый шлем, Нила повернулась к нам с Сари.
— Вы в первый раз идете в пирамиду? — поинтересовалась она.
— Вовсе нет. Я уже была там три раза, — похвасталась Сари. — Это и впрямь здорово.
— А я только вчера прилетел, — добавил я, — так что я действительно в первый раз иду…
Я умолк, увидев, как Нила вдруг изменилась в лице.
Почему она так на меня смотрит?
Опустив глаза, я понял, что она уставилась на мой янтарный кулон. Рот ее широко раскрылся от изумления.
— Нет! Глазам своим не верю! Не может быть! Как странно! — воскликнула она.
8
— А в… в чем дело? — выдавил я.
— Мы прямо как близнецы! — вскричала Нила. Она запустила руку под пиджачок и извлекла из-под него кулон.
Янтарный кулон, в точности как мой.
— Надо же! — удивился дядя Бен.
Нила взяла мой кулон и принялась разглядывать.
— У тебя в нем скарабей, — сказала она, повертев кулон в пальцах.
Она выпустила его и показала мне свой.
— Смотри, Гейб. А у меня ничего нету.
Я рассматривал ее кулон. Он казался отлитым из прозрачного оранжевого стекла. Внутри действительно ничего не было.
— А по моему, ваш красивее, — сказала Сари. — Не хотела бы я таскать на шее дохлого жука.
— Но ведь он, по идее, должен приносить удачу, — возразила Нила. Она убрала кулон обратно под пиджачок. — Надеюсь, пустой кулон не принесет мне несчастья!
— Я тоже надеюсь, — сухо подытожил наш разговор дядя Бен. Он повернулся и первым вошел в пирамиду.
Сам не знаю, как так вышло, что я потерялся.
Мы с Сари шли рядом вслед за дядей Беном и Нилой. Мы старались не отставать. Я слышал, как дядя рассказывает своей спутнице, что стены туннеля делали из гранита и известняка.
Фонарики на наших шлемах были включены. Узкие лучи метались и перекрещивались на пыльном полу и стенах туннеля, когда мы все дальше и дальше углублялись в недра пирамиды.
Потолок нависал очень низко, и нам всем приходилось пригибать головы. Туннель без конца петлял, и от него ответвлялись в разные стороны несколько ходов поменьше. «Фальстарты и тупики», как называл их дядя Бен.
В пляшущем свете наших касок трудно было что-либо разглядеть. Один раз я оступился и ободрал локоть о шершавую стену туннеля. Внутри пирамиды оказалось удивительно холодно, и я жалел, что не надел свитер или хотя бы рубашку с длинными рукавами.
Идущий впереди дядя Бен рассказывал Ниле о Тутанхамоне и царевиче Хор-Ра. Похоже, он старался произвести на нее впечатление. Я уж начал подозревать, что он в нее втрескался.
— Ах, до чего интересно! — донесся до меня восторженный голос Нилы. — Как мило, что вы с доктором Филдингом позволили мне увидеть все своими глазами.
— Кто такой доктор Филдинг? — шепнул я Сари.
— Папин коллега, — прошептала та в ответ. — Но папе он не по нраву. Ты с ним, наверное, еще встретишься. Он все время крутится поблизости. Мне он тоже не нравится.
Я остановился, чтобы рассмотреть странного вида метку на стене туннеля. По форме она напоминала голову какого-то животного.
— Сари, взгляни! — прошептал я. — Древний рисунок.
Сари закатила глаза.
— Это Барт Симпсон, — пробормотала она. — Должно быть, кто-то из папиных рабочих баловался.
— Я знал! — солгал я. — Просто проверял тебя.
Когда же я наконец перестану выставлять себя в глазах кузины круглым дураком?
Я отвернулся от глупого рисунка на стене… а Сари уже исчезла.
Впереди маячил луч света с ее каски.
— Эй, подожди! — окликнул я. Но свет исчез за поворотом.
А потом я споткнулся опять.
Мой шлем стукнулся о стену туннеля. И фонарик погас.
— Эй, Сари? Дядя Бен? — позвал я. Я привалился к стене, не решаясь идти в кромешной темноте.
— Эй! Меня кто-нибудь слышит? — Мой голос эхом разнесся по узкому туннелю.
Но никто не отвечал.
Я снял шлем и подкрутил фонарик. Повернул изо всех сил, пытаясь отладить. Потом потряс каску. Свет, однако, не зажигался.
Вздохнув, я снова надел каску и затянул ремешок.
«И что теперь?» — подумал я. Мне становилось страшновато. В животе все трепетало. В горле вдруг пересохло.
— Эй… кто-нибудь меня слышит? — гаркнул я. — Я тут застрял в темноте! Не могу и шагу ступить!
Ответа не было.
Да где же они? Неужели никто не заметил моего исчезновения?
— Ну что ж, буду ждать их здесь, — пробормотал я себе под нос.
Я прислонился плечом к стене туннеля…
…и провалился прямо сквозь стену.
Не было возможности удержать равновесие. Не за что было ухватиться.
Я падал, падал вниз, во тьму.
9
Я дико размахивал руками.
Я отчаянно пытался за что-нибудь ухватиться.
Все произошло так быстро, что я и вскрикнуть не успел.
Я грохнулся на спину. Боль прострелила руки и ноги. Вокруг меня закружилась темнота.
Из меня буквально вышибло дух. Перед глазами заплясали яркие красные вспышки, а потом все снова погрузилось во тьму. Я пытался дышать, но не в силах был, как говорится, ни охнуть, ни вздохнуть.
В груди у меня поселилось то самое ужасное чувство, какое бывает, когда со всей дури засадят баскетбольным мячом в живот.
Наконец, я сел, вглядываясь во мрак. Услышал тихое шуршание. Что-то скреблось на твердом земляном полу.
— Эй… кто-нибудь меня слышит? — Голос мой прозвучал сдавленным шепотом.
Теперь разболелась спина, зато я хоть мог нормально дышать.
— Эй, я там, внизу! — позвал я, уже чуточку громче.
Нет ответа.
Хватились ли меня? Ищут ли?
Я сидел, опершись на руки, и постепенно начинал чувствовать себя лучше. Однако правая рука неожиданно зачесалась.
Я потянулся другой рукой ее почесать и нечаянно смахнул с нее что-то.
И тут я осознал, что и ноги у меня чешутся. И почувствовал, как что-то ползет по левому запястью.
Я затряс рукой.
— Что здесь происходит? — прошептал я.
Все тело покалывало. Я чувствовал легкие уколы на руках и ногах.
Тряся обеими руками, я вскочил на ноги. И треснулся шлемом о низкий выступ стены.
Фонарик вспыхнул.
Я ахнул при виде тварей, ползающих в узком луче света.
Пауки. Полчища круглых белых пауков густо покрывали пол комнаты.
Они сновали по всему полу, карабкаясь друг на друга. Я вскинул голову, луч света взмыл вверх, и я увидел, что и каменные стены сплошь покрыты пауками. Пауки копошились, и от того казалось, будто стены живые.
Пауки свисали с потолка на невидимых нитях. Казалось, они подпрыгивают и парят в воздухе.
Я стряхнул одного с тыльной стороны руки.
И снова ахнул, осознав, отчего так чесались ноги. Пауки расползались по ним. Взбирались по рукам вверх. Спускались вниз по спине.
— Кто-нибудь, помогите! Пожалуйста! — Я все-таки смог закричать.
И почувствовал, как один из пауков свалился мне на голову.
Я смахнул его отчаянным взмахом руки.
— Кто-нибудь, помогите! — заорал я. — Меня кто-нибудь слышит?!
А потом я увидел нечто еще более страшное. Куда как более страшное. Откуда-то сверху соскользнула змея и начала быстро спускаться прямо к моему лицу.
10
Я пригнулся и попытался руками защитить голову от падающей змеи.
— Хватай ее! — услышал я чей-то крик. — Хватайся, ну!
Вскрикнув от изумления, я поднял глаза. Свет фонарика устремился вверх. И я увидел, что ко мне спускается вовсе не змея, а веревка.
— Хватайся за нее, Гейб! Быстрее! — кричала сверху Сари.
Смахивая пауков, дрыгая ногами, чтобы сбросить этих тварей с кроссовок, я обеими руками вцепился в веревку.
И почувствовал, как меня рывками потащили наверх, обратно в туннель.
Через несколько мгновений дядя Бен опустил руки и ухватил меня подмышки. Когда он вытаскивал меня, я увидел Сари и Нилу, изо всех сил тянущих за веревку.
Коснувшись ногами твердого пола, я издал радостный возглас. Однако долго радоваться мне не пришлось. Все мое тело горело, будто в огне!
Совершенно обезумев, я дрыгал ногами, стряхивал пауков с рук, соскребал пауков со спины, топтал пауков, когда они сваливались с меня и падали на пол.
Подняв глаза, я увидел, что Сари хохочет надо мной.
— Гейб, как называется этот танец? — спросила она.
Дядя Бен с Нилой тоже смеялись.
— Гейб, как ты умудрился туда провалиться? — спросил дядя, заглядывая в комнату пауков.
— Стена… она вдруг отъехала, — ответил я, ожесточенно расчесывая ноги.
— Я думала, ты держишься рядом, — объяснила Сари. — А когда обернулась… — Ее голос прервался.
Свет фонарика с каски дяди Бена освещал низкое помещение.
— Высоко однако, — сказал дядя Бен, повернувшись ко мне. — Уверен, что с тобою все хорошо?
Я кивнул.
— Угу. Вроде бы. Грохнулся так, что дух вон. А потом пауки…
— Вероятно, здесь сотни подобных же помещений, — прокомментировал дядя, взглянув на Нилу. — Зодчие, строившие пирамиды, создавали внутри настоящий лабиринт из коридоров и комнат, дабы одурачить разорителей гробниц и не дать им добраться до настоящей усыпальницы.
— Фу! Какие здоровые паучищи! — простонала Сари, отступая назад.
— Их там миллионы, — сообщил я ей. — На стенах, с потолка свисают, словом — повсюду.
— Теперь мне будут сниться кошмары, — тихо сказала Нила, придвигаясь к дяде Бену.
— С тобой точно все в порядке? — настойчиво повторил свой вопрос дядя.
Я хотел было ответить. И тут вдруг вспомнил кое о чем. Рука мумии. Она лежала у меня в заднем кармане джинсов.
Неужели я ее раздавил?
У меня екнуло сердце. Не хватало, чтобы с рученькой что-то случилось. Ведь это был мой счастливый талисман.
Я полез в карман и вытащил ее. Держа ее под светом фонарика с каски, тщательно осмотрел.
И облегченно выдохнул, когда понял, что она уцелела. Она по-прежнему была холодной. Но хоть не раздавлена.
— Что это? — спросила Нила, наклонившись, чтобы разглядеть ее получше. Она смахнула свои длинные волосы с лица. — Никак Вызыватель?
— Откуда вы знаете? — поразился я, подняв руку мумии повыше, чтобы ей удобнее было смотреть.
Нила пристально разглядывала ее.
— Я многое знаю о Древнем Египте, — ответила она. — Я изучала его всю свою жизнь.
— Она вполне может быть древней реликвией, — вмешался дядя Бен.
— Или просто сувениром, — добавила Сари.
— В ней настоящая сила, — возразил я, осторожно протирая руку. — Я упал туда прямо на нее, — я показал на комнату пауков, — а ей хоть бы что.
— Думаю, это сильный оберег, — сказала Нила, снова повернувшись к дяде Бену.
— Чего ж он тогда не уберег Гейба от падения сквозь стену? — фыркнула Сари.
Не успел я ответить, как увидел, что рука мумии зашевелилась. Тонкие пальцы медленно разгибались. Разжались, а потом сжались снова.
Я вскрикнул и чуть не уронил ее.
— Гейб, что на этот раз? — раздраженно осведомился дядя Бен.
— Э… ничего, — ответил я.
Они бы мне все равно не поверили.
— Думаю, на сегодня исследований хватит, — заявил дядя Бен.
Когда мы пробирались к выходу, я держал руку мумии перед собой.
Мне не померещилось. В этом я был уверен. Пальцы действительно двигались.
Но почему?
Неужели рука пыталась подать мне сигнал? Неужели пыталась о чем-то предостеречь?