- Посмотрите на мой ошейник? – смеясь, предложила рабыня.
- Я вижу его, - зло отозвался я.
- Я - рабыня! – воскликнула она.
- Да.
- Вам понравился вкус рабыни, Господин? – спросила она, и вновь протянулась ко мне, обхватив рукам шею, и пытаясь добраться до моих губ. Теперь я уже был окончательно разъярен, и швырнул Виньелу к своим ногам.
- Шлюха! Животное! Рабыня! – накричал я на неё.
- Да, Господин, - смеясь, признала она.
Она поднялась на руки и колени, и радостно посмотрев на меня, смеясь, проговорила:
- Я не думаю, что теперь Вы сможете мне сопротивляться.
- Рабыня! – сердито, крикнул я.
- Да, Господин, - смеялась довольная девка, вот только её смех мгновенно сменился ужасом, когда я, шагнув к стене вигвама, поднял кайиловый хлыст, дожидавшийся там своего времени.
- Пожалуйста, нет! – испуганно взмолилась она. - Не надо меня пороть!
Но я хорошенько приложил ей хлыстом. Пять раз. Первым ударом, сбив её с рук и коленей на одеяла, а остальные, всыпав уже, когда она беспомощно извивалась и каталась по полу, пытаясь избежать жалящих ударов.
- Кажется, Ты просила наказать тебя, - напомнил я.
- Но я не хотела наказания хлыстом! - плакала она, размазывая слёзы.
- Ты должна принимать, то наказание, которое твой хозяин решает назначить.
- Да, Господин, - всхлипнула сжавшаяся у моих ног рабыня с исполосованным телом.
- На спину, - скомандовал я, щёлкнув пальцами. - Губы рабыни. Ноги широко!
Девушка со слезами на глазах, стремительно выполнила мои команды. Теперь она лежала передо мной, с губами вытянутыми как для поцелуя, и широко раскинутыми ногами.
Я грозно смотрел на неё сверху вниз, а она на меня, заплаканными глазами.
Девушка, которой приказывают показать губы рабыни, или просто получает команду – «Губы рабыни», должна придать рту форму поцелуя. При этом ей обычно, не позволено изменить положение губ, пока она не поцелует или будет поцелована. Само собой разумеется, девушка не может говорить, не нарушив форму поцелуя. Чаще всего вслед за командой «Губы рабыни», звучит приказ «Ублажай меня».
Я бросил хлыст подле девушки. Она посмотрела туда с облегчением, от того, что это орудие боли больше не находилось в моей руке. Конечно, при необходимости я мог бы легко взять хлыст снова.
Затем я присел рядом с ней и приподнял в полусидящее положение, легко поцеловал её, что разрешало ей изменить положение губ рабыни. Она немного свела ноги.
- Я не думаю, что теперь Вы будете колебаться овладеть мной.
- Я тоже так не думаю, - усмехнулся я.
- Оказаться в вашей власти, было большим унижением и суровым наказанием для меня, - проговорила она, - ведь Вы всего лишь раб.
- Несомненно, - согласился я.
- Следуя распоряжениям моего хозяина, Кэнки, я должна отдаться вам полностью и безоговорочно, как рабыня отдаётся своему господину.
- Правильно, - поддержал её я.
- Меня ничто не должно сдерживать.
- Верно.
- Но я знаю, что даже без всякой команды, не смогу не отдаться Вам. Я чувствовала ваши руки прежде. Я отлично знаю, что Вы, если на то будет ваше желание, сможете заставить меня кричать от наслаждения как, если бы я была вашей собственной рабыней.
- Возможно, - улыбнулся я, вспомнив, чем занимался с этой рабыней прежде. Мы оба знали, что я мог с ней сделать.
- Я готова, - прошептала она. - Пожалуйста, будьте моим наказанием.
- Превосходно, - дал я, наконец, своё согласие, и она аккуратно откинулась назад в моих руках.
- Это было роскошным наказанием, Господин, - вздохнула Виньела.
Я ничего не ответил. Безусловно, я наслаждался, управляя ею. Было приятно взять женщину и довести её до состояния умоляющей, выпоротой получающей и доставляющей удовольствие рабыни.
- Я ваша в течение этого дня, - напомнила девушка.
- Это верно.
- Сейчас, всё ещё рано, - намекнула она.
Честно говоря, я в этом сомневался, но, тем не менее, костры для приготовления ужина ещё не разожгли.
- Господин, - позвала она.
- Говори, - разрешил я.
- Накажите меня снова, - она извернулась и, опираясь на мое плечо, поцеловала меня, - пожалуйста.
- Ты просишь меня об этом? - уточнил я.
- Да, я умоляю наказать меня снова.
- Отлично, - сказал я, и взял её снова, подмяв под себя. Она вскрикнула с радостью и наслаждением.
- Я люблю своего господина, Кэнку, - сказала она, когда всё закончилось.
- Я знаю.
- Я хочу удовлетворять его полностью.
- Ты уже стала лучше.
- Это верно, - засмеялась она и добавила: - Но это кажется странным.
- Что именно?
- Я - рабыня Кэнки, я люблю его так, что даже если бы я не была его рабыней, то хотела бы ей стать.
- Интересно.
- Я – всего лишь его влюблённая рабыня.
- Я знаю.
- Вы хотели бы знать что-то ещё?
- Конечно.
- Любовь, превращает любую женщины в невольницу, и чем глубже она любит, тем глубже она погружается в неволю, - сказала Виньела.
- Возможно.
- Я думаю, что так оно и есть.
- Возможно, Ты и права, - сказал я. - Я не знаю.
- Но если это, правда, то может показаться, что из этого следует, что никакая женщина не может по-настоящему любить, не будучи рабыней, - предположила девушка.
- Я думаю, что из этого можно сделать вывод, что любая женщина глубоко и по-настоящему любящая в действительности является рабыней, того кого она любит, -ответил я.
- Теперь, представьте себе, - тяжело дыша, заговорила Виньела, - что чувствует любящая настоящая рабыня, женщина фактически принадлежащая, к своему господину. Как беспомощна она в его власти!
- Неволя, - постарался объяснить я, - с её правом собственности на женщину и господством над ней, является естественной почвой, на которой расцветает любовь.
- Я знаю, что это правда, - согласилась она.
- И за неволей цепей, весьма часто, следует неволя любви, - добавил я.
- Вот и представьте, как глубока неволя рабыни, чья судьба – двойная неволя цепей и любви.
- Да. Её рабство действительно глубочайшее, из всего того, что женщина могла испытать на себе, будучи безоговорочной собственностью её любимого мужчины.
- Могу я сказать вам кое-что еще? – осторожно спросила девушка.
- Что? – заинтересовался я.
- Вы - мой друг, - сказала она.
- Осторожней, если не хочешь получить ещё сто ударов хлыстом, - предупредил я.
- Вы - мой друг, - повторила она. - Я знаю, что это правда.
Я не потрудился отвечать на эту чушь. Насколько же нелепым было предположение девушки. Разве она забыла, что была ничем, всего лишь никчёмной рабыней?
- Владельцы и их рабыни могут быть друзьями? – поинтересовалась она.
- Да. Но девушка при этом, конечно, должна всегда держать себя безукоризненно, полностью соответствуя своему статусу рабыни.
- Конечно, Господин.
- Запомни это, рабыня.
- Я люблю Кэнку. Но я вызвала его недовольство. Что, если он больше не захочет меня? Что, если он продаст или подарит меня?
- Я не думаю, что он сделает это, - успокоил я Виньелу.
- Что я должна сделать, возвратившись в его вигвам? – спросила она. - Что мне делать?
- Ты - рабыня, - подсказал я. - Люби, слушайся и ублажай - полностью.
- Я попробую, - прошептала девушка.
И тогда я объяснил ей ещё раз, что именно она могла бы сделать по возвращении, в вигваме своего господина, Кэнки.
- О-о-а-а, да-а-а! - страстно вскрикивала Виньела, корчась в любовных судорогах подо мной. - Да!
Для неё было бы важно убедить хозяина, что она хорошо изучила свои уроки этого тяжелого для неё дня.
- Я чувствую запах дыма вечерних костров, - сказала она, счастливо, и попыталась подняться, но я резко толкнул её обратно на покрывала.
- Господин? – удивилась рабыня.
- Ты торопишься возвратиться в вигвам своего господина? – спросил я у девушки, внимательно наблюдая за её реакцией.
- Да, Господин.
- Пока я решаю, по причине тебе известной, когда Ты сможешь уйти, - снизошёл я до объяснений, - Ты всё ещё служишь мне, как моя рабыня, не так ли?
- Да, Господин, - отозвалась она.
- Хорошо, в данный момент я не собираюсь, отдавать тебя.
- Пожалуйста, Господин, - заканючила рабыня.
- Вы раздета и привлекательна. Сейчас я собираюсь взять тебя снова, пока у меня есть свободное время.
- Пожалуйста, Господин! – попыталась протестовать она.
- Ты, возражаешь? – деланно удивился я.
- Нет, Господин, - испуганно отозвалась Виньела.
- И как Ты собираешься отдаваться мне?
- С совершенством, как мне приказал мой господин, - она посмотрела на меня, и засмеявшись сказала: - Вы – грубое животное. Вы же отлично знаете, что легко заставите меня отдаться с совершенством, желаю ли я того или нет!
- Возможно, - скромно сказал я.
- Скромный тарск! – смеялась она, но через мгновение её смех сменился стонами и криками страсти.
- О! – кричала Виньела. - О! О-о-о-о!
- Пожалуй, Ты права, - усмехнулся я.
- Да, - простонала она, задыхаясь. - Да!
- В дальнейшем, Ты всегда будешь издавать подобные звуки, говорящие о твоём возбуждении, - велел я.
- Да, - согласилась она. - Да.
У этой уловки, вынуждения рабыни показывать голосом её ощущения, есть тройное назначение.
Во-первых, это помогает усилить ответную реакцию рабыни, она, отвечая на ласку, дополнительно возбуждается своими собственными звуками страсти. Во-вторых, эти звуки, её беспомощные стоны и крики, её всхлипы и вздохи, её тяжёлое дыхание, доставляют удовольствие её хозяину и могут дополнительно возбуждать его. В-третьих, звуки помогают владельцу в его контроле над рабыней. Посредством их, он может составить для себя карту её тела, изучая свою собственность, находя её самые чувствительные зоны воздействие на которые делает рабыню сексуально беспомощной, и изменяя характер и ритм своих прикосновений, изучить, как они могут наиболее эффективно и блестяще использоваться, чтобы сделать тело невольницы своим союзником в деле превращения её в ещё более уступчивую и сногсшибательно беспомощную рабыня, какую только возможно воспитать.
- О-о-ох! – приглушённо простонала она.
- Как только я закончу с тобой, - сказал я, - то встану и щёлкну пальцами. Ты должна без лишней суеты, встать и идти за мной, спокойно, покорно и, конечно же, следуя за мной по пятам, как простое животное, которым Ты и являешься, к вигваму твоего хозяина.
- Да, Господин, - тяжело дыша, проговорила девушка и снова застонала. – О-о-о. О-о-ох!
Я улыбнулся про себя. Мелкое животное всё же обмануло меня. Но я подумал, что моя месть на ней была соответствующей.
- О-о-ох! - она кричала из последних сил. – О-о-о! О-о-ах!
Да, решил я, полностью подходящей.
10. Улучшенная рабыня вернулась к своему господину
Мы подошли и встали перед вигвамом Кэнки. Наш владелец не заставил себя долго ждать и вскоре появился на пороге своего жилища.
Кающаяся рабыня Виньела немедленно, пала пред ним на колени, затем на живот.
- Ты можешь поцеловать его ноги, - подсказал я, и она не став упускать шанс, принялась целовать ноги своего господина.
- Я был рассержен ею, - сказал мне Кэнка.
- Она знает, - ухмыльнулся я.
Кэнка наклонился, за волосы поднял девушку на колени, и согнул её в спине, а затем покрутил, осматривая со всех сторон.
- Она, не выглядит так, как если бы её сильно воспитывали, - заметил он.
- Я думаю воспитание, которому она была подвергнута, окажется подходящим, -пообещал я. – Конечно, если этого не произойдёт, его можно будет удвоить или утроить.
- Это верно, - согласился Кэнка, и отпустил волосы Виньелы, которая тут же очутилась на животе у его ног. Умоляюще она, как и прежде, продолжила прижимать свои губы к его мокасинам.
- Как Ты думаешь, она стала лучше? - спросил Кэнка.
- Мне так кажется, - ответил я, и посмотрел вниз на девушку. У меня было мало сомнений, что она извлекла свои уроки.
Кстати, всегда ожидается, что умная и образованная женщина, быстрее изучит уроки своей неволи, и поймёт что, теперь, она - рабыня, намного быстрее, чем бестолковая женщина из низов. Некоторым глупышкам, бывает, требуются целых два дня для того, чтобы они узнали, что на их горле действительно находится ошейник. Если же рабыня продолжает упорствовать, то она ничего не добивается этим. От неё просто избавляются.
- Именно на это я и надеюсь, - сказал Кэнка, - что она не будет повторять свои прежние ошибки.
- Я не думаю, что впредь она совершит подобные глупости, - пообещал я, - и конечно, если она окажется, в чём-то не приятна, она может быть быстро и просто принуждена к подчинению.
- Она отзывается на ласку хлыста? - поинтересовался Кэнка.
- Да, с этим она хорошо знакома.
- А на прикосновение хозяина?
- Да, и как подобает рабыне беспомощно и великолепно.
- Хорошо, - сказал он, сделал шаг назад от кающейся девушки, валявшейся на животе в пыли, и целуя его ноги вымаливающей его прощение и милосердие.
- Ты твердо решила улучшить свою приятность для твоего господина? - строго спросил я у лежащей в пыли рабыни.
- Да, Господин, - ответила девушка, не поднимаясь с живота.
- С Вашего разрешения, - обратился я к Кэнке.
- Конечно.
- Ты можешь на время прервать демонстрацию своего нового отношения к твоему господину, - разрешил я ей.
- Да, Господин, - отозвалась она, и, поднявшись на руки и колени, опустив низко голову, вползла в вигвам Кэнки.
Он озадаченно посмотрел на меня.
Через мгновение она снова появилась на пороге вигвама, так же как она вошла в него, ползком со склонённой головой. В её маленьких, прекрасных белых зубках она несла тяжелый, плетёный из кожи хлыст с расшитой бисером рукояткой. Удивлённый тем, что это сделано без его приказа, Кэнка смотрел, как девушка несла ему хлыст. Она выпустила инструмент наказания изо рта у его ног, и затем встала перед ним на колени с опущенной головой. Её руки лежали на бёдрах, колени были широко расставлены. Это положение колен указало, что она признавала себя женщиной, удерживаемой в самой глубокой и самой интимной форме рабства.
- Таким образом, она показывает своё новое понимание её статуса. Таким образом, она показывает на своё новое отношение к своему господину, - объяснил я действия девушки.
Я видел, что Кэнка полностью одобрил то, что он увидел.
- Вот она, униженная и покорная рабыня. Её кличка - Виньела. Она -собственность воина Кэнки из клана Исбу племени Кайила.
- Подними голову, посмотри на меня, - приказал Кэнка своей рабыне.
В её глазах стояли слезы.
- Она хочет говорить, - намекнул я.
- Ты можешь говорить, - разрешил Кэнка.
- Я ваша, и я люблю Вас, мой Господин, - сказала девушка, и снова опустила голову.
Кэнка наклонился и, подняв с земли хлыст, указал им, что девушка должна войти в вигвам. Виньела поползала внутрь, всё также не поднимая головы.
- Я вижу, что Ты возвратил мне рабыню лучше, чем та, которую я послал тебе.
Я промолчал, лишь пожал плечами.
- Я очень доволен, - похвалил меня Кэнка.
- Это доставило мне удовольствие.
- Мне не хотелось бы убивать её, - признался он.
- Я не думаю, что теперь это будет необходимо. Мне кажется, Вы увидите, что она - хорошая рабыня, и что теперь всё в порядке.
Кэнка усмехнулся.
- Она внутри, и ждёт своего господина, - напомнил я.
- Спасибо, - поблагодарил меня Кэнка, и вдруг добавил: - мой друг.
- Это был пустяк, мой друг.
Кэнка вошёл в свой вигвам, и мгновением спустя я услышал восторженный крик Виньелы, несомненно, сжатой в его объятиях. Я сам прежде, чем мы покинули вигвам Кувигнаки, предложил ей трюк с хлыстом. Я подумал, что это могло бы понравиться Кэнке, и дать Виньеле возможность наглядно, выразительно безошибочно продемонстрировать, что теперь она чётко знала свой статус, и не желала быть чем-то кроме как полной рабыней её господина.