Тем не менее, отец получил то, что хотел. Каждый из них получил то, что хотел.
Утром он был снабжен и готов уехать. Домин Аурандал проводил его.
- Может, хочешь попрощаться с семьей?
- Нет.
- Неужели в твоём доме нет ничего, что ты не хотел бы взять с собой? Маловероятно, что... ты сможешь вернуться.
Лони никогда и не хотел возвращаться. Оставив мантию в своей комнате, он теперь носил штаны и тунику. Он упаковал запасной комплект одежды, флягу с водой, достаточно пищи, чтобы достичь Тиваудона, и второй свёрток – от домина Аурандала, содержащий тетради, чернила и перья для письма.
Он упаковал только одну действительно личную вещь, подарок от бабушки: деревянную коробку, заполненную сложенной игровой доской и двадцатью четырьмя фишками для детской игры под названием “Калитка”. Эти круглые части игры были сделаны из полированной древесины грецкого ореха и тиса с изображениями различных животных, вырезанных на их верхней стороне. У каждого были камушки вместо глаз. Среди Лхоинна драгоценные камни стоили немного, но его бабушка рассказывала ему, что среди людей они имеют большую ценность. Может быть, она знала, что в один прекрасный день они могут понадобиться ему, и сохранила игру.
- Нет, ничего, что мне нужно, - ответил он домину. - Единственный, по кому я буду скучать здесь, это вы.
Глаза Аурандала смягчились, когда он коснулся плеча Лони:
- Хотел бы я, чтобы твой путь был иным, чтобы ты мог найти свой мир здесь.
Лони твёрдо знал, что его путь лежит на восток – к неистовым потомкам Отступников, достаточно храбрых, чтобы покинуть это место много лет назад.
- Не упусти караван, - добавил Аурандал.
- Не упущу.
Бросив последний взгляд на домина, что был так добр к нему, Лони направился в арочные ворота A’Грайхлонны.
После того, как он покинул лес Лхоинна и достиг дороги, ведущей на северо-восток, он перешел на бег. Он должен был любой ценой перехватить караван.
* * *
Лони достиг Тиваудона спустя чуть более полмесяца и чувствовал себя почти столь же избитым дорогой, как и его ботинки. Он отдыхал и ел только при необходимости, каждый день пускаясь в путь, когда небо едва начинало светлеть, а останавливался, лишь когда больше не мог разбирать дороги. Когда он, шатаясь, вошёл в город и узнал, что караван еще не уехал на восток, его облегчение было неописуемо.
Как и многие Лхоинна, он мог говорить и читать на нуманском, наиболее распространенном языке человеческих земель и стран ближнего региона. Поспрашивав, он определил местонахождение каравана вождя Демброиза, а затем передал ему письмо и маленький мешочек монет от Гильдии. Вождь взял мешочек, просмотрел письмо и указал на фургон.
- Ты поедешь с моей семьей, - сказал он. - Мы завтракаем рано и не останавливаемся в полдень, зато каждый вечер обильно ужинаем.
Снова Лони был благодарен Гильдии. Сам по себе, даже обладай он небольшим состоянием, ночью он не получил бы легкий прием от вождя каравана.
Два дня спустя начался следующий этап его поездки: он сидел сзади, свесив ноги из фургона, оставив всех и все, что знал, позади.
* * *
Понадобилось три месяца, чтобы добраться до восточного побережья. Путешествие прошло без происшествий, хотя при переходе через большую область, называемую Изломанными Землями, Лони наслушался сказок о существах, которых в караване называли гоблинами, людоедами, троллями, а то и похуже. Никто из этих тварей не был замечен, о них не сообщили ни охранники, ни разведчики. Когда караван свернул в огромный прибрежный город Альмерия, настало лето. Караван должен был уладить все дела: пополнить запасы товаров и продать те из них, которые привезли из внутренней части страны, а затем начинать свой долгий путь обратно до наступления зимы. Хотя Лони не очень нравились путешествия, это не имело значения. Он был как никогда близок к своей цели.
- Где я могу найти корабль, чтобы продолжить путь? - спросил он вождя Демброиза.
- Ищи кабинет начальника порта на набережной, чуть выше берега, в центре пирса. Начни оттуда, но если ничего не подойдёт, тебе придется искать среди уходящих кораблей самостоятельно.
Вежливо поблагодарив вождя за гостеприимство, Лони без раздумий направился через шумный город к гавани.
Толпы людей на набережной и пирсах озадачили его, но в конце концов он нашел кабинет начальника порта. Внутри было множество клерков и моряков, которые толпились вокруг столов с картами, диаграммами и бухгалтерскими книгами, наряду со телескопом, компасами и другими устройствами. Никто не заметил его, и он подошел к суетливому клерку.
- Извините, я надеюсь найти капитана корабля, что идет к Восточному континенту, который мог бы взять пассажира из Гильдии.
Прежде чем клерк ответил, позади него раздался хриплый голос:
- Из Гильдии?
Лони повернулся лицом к мужчине средних лет с обветренным лицом и короткими растрепанными волосами цвета ржавого железа. Он носил холщовый жилет и короткую шпагу с медным эфесом в царапинах и потертостях.
- Эм... да, - ответил Лони. Мужчина осмотрел его с ног до головы, его свободные брюки и тунику.
- Ну, ты не Хранитель, - со странным акцентом отметил он, будто нуманский был для него не родным языком. Лони немного волновался по этому поводу, ибо когда он ходил среди людей возле доков, он не услышал много говорящих на нуманском здесь, вдали от нуманского народа. И, вероятно, в дальнейшем путешествии их будет всё меньше и меньше.
- Вы капитан? - спросил он. Мужчина кивнул:
- Таунсенд.
Лони протянул ему послание от домина Аурандала:
- Я не Хранитель, но лхоиннская миссия Гильдии посылает меня на Восточный континент для культурного исследования.
- Культурного исследования?- переспросил капитан Таунсенд, возможно, подавляя смешок. Взяв письмо, он покачал головой, словно эта мысль была нелепой.
- Вы можете отвезти меня туда? - спросил Лони. Капитан смерил его взглядом и, наконец, снова кивнул.
- Я хожу этим маршрутом, и кроме того я в долгу перед Гильдией. Несколько лет назад мы приплыли сюда, не зная, что полгорода охвачено лихорадкой. За нескольких дней некоторые из моего экипажа заболели. Ваш Премин Товэр была тогда здесь, помогала. Она пришла на борт моего корабля и помогла справиться с этим.
Он переместил вес на левую ногу.
- Трюм не будет заполнен еще дня три, но я возьму тебя.
- Это прекрасно.
Лони боролся с собой, чтобы скрыть свое облегчение. Так легко найти проезд, да ещё с капитаном, который чувствует себя в долгу у Высокого Премина. Но у него было еще одно дело, что нужно было выполнить перед отплытием на чужой Восточный континент.
-Вы, случайно... не могли бы вы мне подсказать, где я могу найти ювелира?
* * *
Прежде чем зайти в магазин, Лони скользнул в туннель аллеи. Остерегаясь прохожих, он тайком вытащил одну из фишек с изображением головы горной кошки, имеющей зеленые драгоценные камни вместо глаз. Он сунул коробку с игрой обратно в сумку, перекинул её через плечо и зашагал к округлым дверям магазина.
Интерьер был тускло освещён даже в дневное время, только одним зарешеченным окном в передней комнате, но везде стояли фонари. Лучи их света отражались от ювелирных изделий, запертых внутри многочисленных шкафов со стеклянными дверями, какими был заполнен каждый уголок пространства.
- Здесь кто-нибудь есть? - произнес он на нуманском, надеясь, что его поймут.
- Чем я могу служить вам, молодой господин эльф? - спросил маслянистый голос. - Покупка подарка для возлюбленной?
Лони повернулся.
Огромный человек прошел через вращающуюся дверь за встроенным прилавком на левой стороне комнаты. Для человека он был не так высок, как широк, со складками жира под объёмным жилетом и довольно старой льняной рубашкой, чьи рукава, должно быть, часто закатывали. Но даже их ткань плотно обтягивала широкую плоть.
Лони никогда не видел настолько тучного человека, чтобы он едва проходил сквозь дверь. На мгновение он потерял дар речи.
- Нет... Я... Я надеялся продать, а не купить.
Он подошел к прилавку и протянул игровую фишку с резной мордой кота.
Полный человек слегка разочарованно посмотрел на неё, но взял. Зажав между толстыми большим и указательным пальцами, он поднял ее и осмотрел. Слегка покачивая головой, он схватил со столешницы маленькое круглое устройство. Закрыв левый глаз, он пристроил его у правого и рассмотрел фишку.
Что-то мелькнуло на его пухлом лице, но очень быстро исчезло.
- Это сделал ваш народ? - спросил он. - Откуда взяты камни?
- Я не знаю. Его дала мне бабушка.
Ювелир пожал плечами:
- И я могу получить это? Сколько вы хотите?
Лони замешкался. Он совсем ничего не знал о стоимости или определении монет в этой области. Даже если бы и знал, то он понятия не имел, сколько следует просить. Он был вынужден полагаться на порядочность этого человека.
- А как вы думаете, сколько это стоит? - спросил Лони.
- Я могу дать вам два динса... хм, того, что вы, возможно, знаете, как пенсы, в серебре.
Лони подумал, что это много. Он разбирался только в товарообмене своего народа и никогда раньше не торговался на монеты. Неожиданно дверь открылась, и вошел капитан Таунсенд.
- Таунсенд? - с легким удивлением произнес ювелир. - Вы за покупками?
- Нет, Магов, - ответил капитан. - Я послал сюда мальца и решил проведать его.
Лони вряд ли считал себя «мальцом», но не перечил, удивленный внезапным появлением капитана.
Таунсенд приблизился, чтобы искоса осмотреть фишку с глазами из драгоценных камней в руке владельца магазина. Вскинув бровь, он посмотрел на Лони.
- Это изумруды?
- Так их называла моя бабушка.
Из двадцати четырех пластинок шесть имели зеленые глаза, а у остальных в равном количестве были красные, синие и прозрачные глаза.
- И сколько Магов предложил за них? - спросил Таунсенд.
Владелец магазина поспешно забормотал:
- Нет никакой причины для...
- Два пенса из серебра, - прервал Лони.
Таунсенд перевёл взгляд на лавочника.
- Ты, толстая сорока! Дай ему то, что это стоит... вещь мастерства Лхоинна с двумя изумрудами.
Магов покраснел, запыхтел громче, и его лицо, казалось, раздулось его больше:
- Я не какой-то барахольщик! Я имею прибыльное дело! - он фыркнул, несколько раз взглянув на Лони и капитана, а затем рявкнул. – Половину стоимости! И только за камни, иначе мне не будет никакой выгоды.
Лони понятия не имел, сколько это сулило ему, но, казалось, капитан знал, что делает.
Капитан Таунсенд посмотрел на своего оппонента.
- Ладно, давайте посмотрим на деньги.
Ворча себе под нос, Магов достал из-под прилавка мешочек и вытянул из него монетку, которую бросил на прилавок. Лони уставился на неё, ибо монета в диаметре была в два раза больше любой, какую он когда-либо видел, и гораздо толще.
Таунсенд прокашлялся и два раза постучал по прилавку одним пальцем. Владелец магазина нахмурился, но добавил еще монету, такую же как первую.
- Достаточно справедливо, - сказал капитан. Он сгреб обе монеты с прилавка, чтобы передать их Лони. Как только тот взял их, капитан толкнул его к выходу из магазина.
Но оказавшись на улице, Таунсенд предупредил:
- Заботься о себе лучше, юноша. Эти монеты похожи на то, что ты можешь знать как «марки» в западных землях. Они стоят около пятидесяти так называемых пенни из того же металла, по крайней мере, в этом городе.
Лони онемел, а Таунсенд усмехнулся.
- За один серебряный пенни можно легко получить прекрасную комнату с отличной едой, - добавил капитан. - Так что не показывай эти деньги, даже когда мы отплывем.
Лони медленно кивнул, по-прежнему удивленный:
- Спасибо.
Капитан тихо засмеялся, качая головой, и ушел. У Лони все еще не было ясного осознания ценности того, что он держал, но он намеревался это выяснить.
* * *
Следующие несколько дней прошли быстро, и Лони вскоре обнаружил, что две серебряные «марки» здесь стоят немало. Он также начал понимать предупреждение капитана, поскольку испытал затруднения при размене даже одной из них. Когда же он это сделал, то привлек излишнее внимание. Ведь многие продавцы не могли разменять даже одну марку и возвращали её обратно.
Его потрясло то, что, продав всего одну игровую фишку, он мог питаться и снимать жилье в течение нескольких дней.
Он купил себе теплый плащ, так как тот мог понадобиться в пути, а также пару новых сапог, лучше подходящих для путешествия, чем те, которые он имел. И у него ещё осталось больше монет, чем он мог себе представить, когда на утро четвертого дня он взошёл на корабль Таунсенда, «Осколок Луны».
Они отплыли еще до полудня, и Лони смотрел через обширную гладь Восточного океана. На этот раз он что-то почувствовал, когда побережье, наконец, скрылось за горизонтом – не грусть, точно, просто чувство завершенности: он никогда больше не увидит свою родину, не говоря уже о континенте. Он не вернется.
Затем он остановился на нуждах, касающихся его следующей цели.
Лишь половина моряков с горем пополам говорила на нуманском, и лишь немногие говорили не нем достаточно хорошо, чтобы свободно общаться. Большинство говорили на гортанном языке, называемом белашкийским. Несколько дней он учился ему, слушая экипаж, прежде чем обратиться к одному из них – тому, кого они называли "первым помощником". Его имя было Янус, и он казался более образованным, чем кто-либо на борту и, к счастью, сносно говорил на нуманском.
- Мне нужно выучить белашкийский, прежде чем мы приплывем, - напрямую сказал Лони.
Янус моргнул:
- Язык целиком? До выхода на сушу?
Лони вытащил одну из больших серебряных монет, полученных на обмене.
- Я дам вам это, если вы будете учить меня на своих дежурствах.
Глаза Януса расширились. Возможно, никто и никогда не обращался к нему с такой просьбой или, возможно, Лони предложил слишком много.
- Хорошо, - согласился помощник. - Но это будет нелегко, и вы, конечно же, не будете говорить на нем идеально.
- Все равно, - ответил Лони общей человеческой фразой, которую выучил в пути.
Янус оказался хорошим учителем, даже дал Лони один текст, чтобы практиковать чтение. Большую часть времени Лони был занят изучением нового языка, и он обнаружил, что если правильно произносить некоторые слова, начинает болеть горло. Но он достаточно быстро освоил разговорный язык и вскоре оказался в состоянии общаться с большинством экипажа. Янус настаивал, чтобы он говорил только на белашскийском и за пределами его уроков. Поначалу это было неудобно, но эти упражнения улучшили знания языка еще быстрее.
Позже он понял, что должен узнать о том, как долго это путешествие будет длиться. Он никогда не пересекал океан или любой большой водоём, и просто сел на корабль, думая, что его следующий пункт назначения будет достигнут быстрее, чем в путешествии каравана по суше.
Он ошибался.
Прошли целые месяцы, а вокруг разливался то спокойный, то бурный океан. Корабль имел хорошие припасы, но блюда в основном состояли из бекона, сушеной рыбы и того, что повар называл "галетами". Лони никогда не задумывался о питании, прежде он воспринимал пищу как то, что надо делать, чтобы не умереть.
Но после первых двух месяцев он начал жаждать чего-то столь же маленького и простого, как дикая земляника.
Корабль продолжал плыть.
Однажды ночью суета среди команды заставило его надеяться, что они приближаются к далекому побережью страны Белашкия. Он поспешно поднялся, чтобы найти капитана Таунсенда.
- Где мы остановимся?
Таунсенд одарил его улыбкой:
- Город короля Бела – лучшее место в мире. Нигде больше ты не найдешь трактиров богаче или вина и пива прекраснее, - он посмотрел на небо. - Но не в течение еще нескольких дней.