Итак, Стен ушел из дома, чтобы ненароком не прикончить жену и вместе с ней еще не рожденного сына, чтобы ненароком не выпить их жизни, спасая свою.
– Так ты что, Казика не видел даже?
– Нет.
– Откуда тогда знаешь, что он родился?
– Мне сообщили.
– О, Вода-царица! Стен, ты так спятишь.
– Похоже, не успею. Надеялся, правда, что ты поможешь. Однажды ты мне уже спас жизнь. Вот и подумал… вдруг и теперь…
– Помолчи. – Роман поднялся.
Стен смотрел на него с надеждой. Колдун коснулся ладонью лба Стеновского, потом его ожерелья. Положил руки Алексею на плечи. И тут же отдернул ладони. Его как будто током ударило.
– Лешка, – с трудом выдавил Роман. – Я не знаю, как с этим справиться.
Он вновь набулькал стаканы до краев и вновь заговорил на спирт.
– За Надю выпьем, – предложил Роман. – Чтоб земля ей пухом была.
– Земля пухом? – переспросил Стен. – Так ты…
– Что я? Что с Надей? – вскинулся Роман.
– Это ведь там было…
– Погоди, что с Надей! Отвечай! Ну! Она жива? – На миг водный колдун позабыл обо всем, о собственных колдовских строжайших правилах и запретах. Но тут же опомнился. – Нет! Не говори. Нельзя. Сам вспомню.
– Послушай, хватит дурака валять! Я расскажу…
– Молчи! – закричал Роман и махнул рукой. Стен лишь беззвучно шевельнул губами – колдун лишил его голоса. – Молчи, иначе все испортишь. Собьешь. Я сам. Только сам. Мне подсказки не нужны. Ни от кого. Время только нужно.
Он вновь махнул рукой, и голос к Стену вернулся.
– Ну конечно, у тебя времени много, – съязвил Алексей. – И про Юла ты соврал. Ведь ты ничего не помнишь, значит, и про брата…
– Слушай, иди ты со своей логикой знаешь, куда… Лучше выпей!
– Почему я не могу тебе подсказать?
– Да потому что колдун по подсказке не колдует. У каждого особый взгляд.
– Я ничего искажать не буду. Расскажу все, как было. Клянусь жизнью Казика, нигде не совру.
Роман вздохнул:
– Верю. Но чужими глазами смотреть на мир не могу. Даже твоими.
– А еще говоришь, что я упрям! Сам-то!
– С тебя беру пример. Итак, план действий. Из кабинета ни на шаг. Жратву сюда носить буду и воду для умывания. Биотуалет куплю. В стены кабинета вделаны водные зеркала, ты можешь на них кидаться, жечь ментальным усилием, все что угодно делать – ничего у других не заберешь. – Роман поднялся, обошел кабинет, решая, как еще обустроить жилище для странного гостя. – На двери тоже наложу заклятия. Чтобы без моего разрешения отсюда ни ногой. Иначе ты меня во время колдовского сна до костей изгложешь. А потом мою Тину прикончишь.
Лицо Алексея передернулось.
Колдун наполнил до краев оба стакана.
– Если так дальше пойдет, мне через день-другой конец. Только в больницу меня не вези. Не хочу, – попросил Стен.
– Так ты ко мне что, умирать явился?
– Ну, вроде того.
– А Лену бросил? Дурак.
Стеновский не протестовал. Роман выпил фальшивую водку залпом без тоста. Хотелось захмелеть. Станет проще. Жить будет легко, умереть еще легче.
– Ты не можешь умереть, – пьяно затряс головой Роман. – Это не болезнь. Это – колдовство. Уж поверь, я с колдовством справлюсь. Вот только вспомню все.
Тина появилась на пороге. На плечи накинула халатик. Шелк ночной рубашки – очень дорогой – на груди и бедрах вспыхивал солнечно под жадным взглядом стосвечовой лампочки.
– Долго сидеть будете? – спросила обиженно.
– Всю ночь! – Стен мгновенно вскочил, подался вперед и сделал глубокий вдох.
Тина пошатнулась и схватилась рукой за стену.
– Хватит! – рявкнул колдун и выбросил вперед руку в заградительном жесте.
Улыбка скривила губы Алексея:
– Ты подарил ей ожерелье.
– Забудь! Я тебя к ней не подпущу!
– Мальчики, в о чем? – девушка тряхнула головой, приходя в себя.
Роман достал из буфета третий стакан, наполнил до краев, шепнул заклинание, подтолкнул в сторону Тины.
– Пей.
Она послушно сделала глоток, и сразу дыхание прервалось, будто глотнула чистейшего спирта. По жилам побежала горячая волна. Ноги подкосились, Тину повело в сторону, неведомая сила толкнула в бок, и она поспешно опустилась в кресло. Мысли разом утратили четкость и поплыли, причудливо закручиваясь, будто чернильное пятно в стакане с водой. Сделалось жарко и легко. Губы сами нелепо зашлепали, выталкивая слова. Мозг им не указывал. Набор звуков. Роман не слушал.
Тина не обижалась. Кто она такая, чтобы ее слушал сам господин Вернон. Ассис…тен…т…ка. Подумаешь, не велика птица! Хорошо, что не гонит. А вдруг прогонит? Вдруг? Нет, нет, он не такой… Ее потянуло в сон, веки отяжелели и сами собой закрылись. Она еще слышала какие-то звуки, что-то бормотал Роман, Стен отвечал ему, булькала вода, наполняя стаканы вновь. А более ничего не стало. Сон поглотил все.
Роман поднял Тину на руки и вынес из кабинета.
Глава 5
Необходимость воспоминаний
«Проснуться в шесть!» – отдал себе приказ колдун, засыпая.
И, как только часовая стрелка на старинных часах в кабинете доползла до назначенной цифры, и захрипел старый механизм, колдун открыл глаза. Голова была тяжелая, будто в самом деле с похмелья. Оторвать ее от подушки казалось задачей почти неразрешимой.
«Неужели я так безобразно надрался вчера?» – подивился колдун.
Спустился вниз, заговорил стакан пустосвятовской воды – не на водку, на снятие хмеля – и в мозгу прояснилось. Но все равно какая-то муть осталась, и время от времени возвращалась тошнота.
«Вредная какая!» – отметил про себя колдун.
А хорошо, что есть у него река… Ах, как хорошо…
Воспоминания о прошлом годичной давности пришлось отложить на время: Роман решил заняться осколками обруча. Собственную спальню пришлось срочно переоборудовать в кабинет – находиться рядом с вампиром в период колдовского транса у господина Вернона не было никакой охоты.
На дверь и окна комнаты наверху были наложены дополнительные заклинания. Но требовалось еще изготовить водные зеркала. Занятие сложное, почти самое сложное для водного колдуна. Накануне столь ответственного дела не стоило напиваться даже водой.
Роман сделал себе еще один отрезвляющий коктейль, потом принес из кладовки форму из полированного металла – что-то вроде корыта с плоским дном и низкими бортиками. С грохотом водрузил посреди спальни, вылил в корыто бутыль воды. Когда водное зеркало успокоилось, колдун залюбовался на мгновение, глядя, как отражается на поверхности что-то нездешнее: бегущие за тридевять земель облака, подрагивающие на ветру тонкие березки. Колдун склонился над «корытом», дунул изо всей силы. Рябь пошла по воде, и пока вода бунтовала, пытаясь переплеснуть через борта, Роман коснулся поверхности рукой. Вода замерла и остекленела. Водное зеркало было легким, без труда колдун перевернул форму; зеркало с противным скрежетом стекла по металлу выпало на пол. Всего для полной защиты требовалось изготовить четыре зеркала. Роман тут же занялся вторым. На этом водном стекле рябь получилась мелковатой, но все же вполне достаточной, чтобы заклинания, направленные в сторону Романова дома, искажались и теряли силу.
А вот с третьим… С третьим зеркалом вышла промашка. Едва опростал Роман форму с готовым водным стеклом, как оно с хрустом треснуло поперек. Роман неосторожно тронул пальцем осколок и сам не понял, как порезался. Глубоко, до мяса раскрылась ладонь и часто-часто закапала кровь, мешаясь с не отвердевшим до конца водным стеклом. Колдун произнес заклинание, но кровь не унялась. Лишь когда он налил в глубокую тарелку воды и опустил в нее руку, порез стал закрываться, но медленно, будто с неохотою. Да и не удивительно – порезался колдун волшебным зеркалом. Наконец рана закрылась. Роман на всякий случай замотал руку смоченным в воде полотенцем и плюхнулся в кресло. Тут только почувствовал, что весь взмок, рубашка холодным компрессом липла к спине.
Он совершенно измотался. И не мудрено! Любимую убили, самого колдуна чуть живьем не закопали – он только что обо всем этом вспомнил, а теперь к тому же лучший друг превратился в вампира, и кто-то хотел пленить Романа с помощью обруча, и ко всему прочему чье-то заклинание смыло из его памяти события последнего года. Что за напасти! Сколько можно?! На миг отчаяние захлестнуло его, он не стал бороться, позволил подхватить себя и нести… Но потом вспомнил реку. То первое, летнее видение, когда река была как серебро. Ощущение счастья и покоя. Стиснул зубы и превозмог.
Все, хватит пускать слюни. Надо действовать. В принципе, для защиты и двух зеркал хватит. Роман принес из кладовой деревянные планки, кликнул Тину и с ее помощью закрепил водные зеркала на стенах.
– Твой друг так и будет жить в кабинете? – поинтересовалась Тина. – Где же нам прием вести?
– До Синклита никаких посетителей. Нечего зря силу тратить. Из колдунов никто не принимает, и мы не будем.
– Почему твой друг из кабинета не выходит?
– Он вампир.
Тина ойкнула, а Роман выругался, потому как в этот миг угодил молотком по пальцу.
– Временно, – уточнил колдун. – Я из него эту дурь быстро вышибу.
– Как с ним такое приключилось?
– Не знаю пока. Порча. Я же тебе говорил: Михаил Чудодей в своей книге описал сто семь видов порчи. Но если постараться, можно тысячу подвидов насчитать.
– Ты спасешь его? – не унималась Тина. Ей хотелось, чтобы Роман совершил что-нибудь замечательное, великое и – главное – доброе.
– Что же мне еще делать? Мы с ним только тем и занимается, что спасаем друг друга. Ни на что больше времени не остается.
Ну вот, зеркала, наконец, установлены. Можно действовать!
Итак, с чего начнем? Ах да, с обруча!
Роман достал из ящика комода один из осколков. Тот был черен, как будто его долго держали над огнем, однако рук таинственный металл не марал. Рисковать последней тарелкой Роман не стал. Для поиска решил приспособить стеклянную чашу. Концентрация водной силы у обычного стекла куда меньше, чем у тарелки из сервиза Марии Гавриловны, но зато воды можно налить больше. Впрочем, Роман не надеялся, что по осколку сможет найти хозяина. Опытный колдун, создавая подобную ловушку, наверняка постарался замести следы.
Роман положил осколок на дно чаши и налил пустосвятовскую воду до самого ободка. Никакого эффекта. Вода как была прозрачной, таковой и осталась. Колдун опустил на поверхность ладонь. Кожу слегка покалывало. Огненная стихия в обруче чувствовалась, но не сильно. Как и другие три. Что же получается? В обруче заключены все четыре стихии. И чтобы его создать, несколько колдунов объединились. Выходит – в Темногорске настоящий заговор, и никто об этом не знает.
Колдун усилил давление. Но вода не желала откликаться. Новый призыв. Безмолвие. Потом… потом от куска обруча потекли черные струйки, вода потемнела. Уже ничего нельзя было различить в глубине. Роман осторожно слил воду в заранее приготовленный кувшин. На дне ничего не осталось. Осколок растворился, как кусок земли. Выходило, что он и был землею. Что же получается? Его создал повелитель земной стихии? Как земляной колдун в Темногорске известен был Слаевич. Чушь какая-то! Однако, именно Слаевича хотели пленить. Надо бы навестить земляного колдуна. Но Роман не хотел действовать, не посоветовавшись с Чудодеем. Роман посмотрел на часы. Было девять. Михаил Евгеньевич раньше двенадцати не принимал никого. До полудня еще прорва времени.
Подумал водный колдун о Чудодее, и тут же тяжесть легла на сердце – вспомнилось предсказание Алексея. Спору нет, Стен порой неверно толковал свои видения. О, Вода-царица! Пусть он и в этот раз ошибется!
Роман растянулся на кровати, закрыл глаза. Итак, впереди три часа воспоминаний. Что еще откроется ему в колдовском сне? Чья смерть и чья измена?
Скорее! Хватит рассуждать. Надо вспоминать, и как можно скорее, если Роман хочет спасти Стена. Колдун плеснул водою в лицо и
ВОСПОМИНАНИЯ…
…хлынули, как вода в Пустосвятовке весной.
Итак, он ехал в Беловодье, и слабая надежда, столь слабая, что Роман не позволял ей ни на миг усилиться, томила сердце.
О чем думал колдун там, в джипе, когда мертвое Надино тело покоилось у него на руках? Да ни о чем. Переживал заново только что пережитое – свой бурный и безнадежный роман. Или же все же надеялся переиначить судьбу? Стен утверждал, что в созданном Гамаюновым городе все возможно, любые желания исполнимы. Кто знает, может быть и Надю удастся оживить и…
Лена сидела рядом, пыталась шептать слова утешения. Роман кивал и деле вид, что слова эти приносят ему облегчение. Однако боль потери, столь острую, что она казалась физической болью, ничто заглушить не могло. Машина катилась, убаюкивая, как будто была живым существом. Баз Зотов вел джип к далекому Беловодью. Юл задремал, Алексей Стеновский тоже уснул. Утопленница Глаша сидела на полу и у ног Романа, натянув на колени подол длинной рубашки, с которой по капле сочилась вода. Порой Глаша терлась головой о колени Романа, как кошка.
«Ведь это моя бывшая невеста, – подумал Роман. – Когда-то она отреклась от меня и ушла. Я позволил ей уйти. Кто знает, может быть, надо было ее удержать? Но Надю я ни за что не отпущу!»
– Зачем я нужен Гамаюнову? – спросил Роман у Зотова.
– Послушай, сейчас не могу объяснить. Приедешь в Беловодье – узнаешь.
– Иван Кириллович может воскресить Надю?
– Я же сказал: все ответы в Беловодье.
– Или никаких ответов нет? Скажу честно, Баз, тебе я верю. А твоему шефу – ни капли.
Роман укачивал Надю, как ребенка. Заклинание не позволяло льду обжигать руки, но все же он ощущал невероятный холод ее тела – как некую грань, за которую нельзя проникать.
«Гамаюнов должен ее оживить, – сам себя уговаривал колдун. – Иначе зачем призывать меня? Хочет взять мою жизнь – пусть берет. Только пусть Надю воскресит. Он должен, должен, должен…»
Зотов вдруг затормозил, да так резко, что все проснулись – и Стен, и Юл. Лена, наконец задремавшая, тоже вздрогнула и очнулась. А вот Наде уже не проснуться.
– В чем дело? – спросил Стен.
– Подумал, что перекусить неплохо. Там впереди, у дороги, кабачок. Заглянем?
Все тут же вспомнили, что с самого утра ничего не ели. Как выехали из лже-Беловодья, так все и мотались по дорогам, во рту ни крошки. Лена невольно облизнула губы.
– Жрать, в самом деле, охота, – высказал общее мнение Юл.
У дороги высился новенький, под старину, теремок с яркой вывеской кренделем. Вокруг тянулись запущенные поля, полосы кустарника, жидкий лесок. Да еще какие-то почерневшие сараи и склады.
Подле кабачка стоял «КамАЗ», других машин не было видно. Удобное место, от жилья далеко и от пригляда ментовского – тоже. Вечерком приезжали сюда бизнесмены попировать да решить свои дела. Сейчас, правда, час был еще для таких встреч ранний, и заведение пустовало.
Роман выбрался из машины и прочел вывеску. «У деда Севастьяна». Моргнул несколько раз. Вновь прочел. Все то же: «У деда Севастьяна». Ему стало нехорошо. Будто кто-то под ребра пихнул – и пребольно.
Алексей вынес на руках раненого Юла.
– Я сам могу идти! – гневно выкрикнул мальчишка. Рванулся из рук старшего брата и смело встал на больную ногу.
Баз не протестовал. Роман тоже. Знал, что рана с его помощью почти зажила, и мальчишка больше играет раненого, чем немощен на самом деле.
– Роман, погоди! – окликнула колдуна Лена.
– В чем дело?
– Куртку сними.
Он только теперь заметил, что куртка вся в бурых пятнах. Сбросил. Переложил бумажник и серебряную флягу с водой в карманы джинсов. Впрочем, джинсы у него тоже были в пятнах засохшей крови.
«Пусть считают, что краска», – подумал он беспечно.
– Давай я ототру! – Глаша взяла куртку. – У меня с рубахи вода капает – наичистейшая, из нашей речки.
Утопленнице кушать не полагалось, так что оставалась она вместо сторожевого пса – возле джипа.
Посетителей в кабачке было, мягко говоря, маловато. Вернее всего один – краснолицый пожилой мужчина за дальним столиком яростно боролся с куском жареного мяса. Даже официантки не было в зале. Юл повис на стойке, изучая меню под стеклом.
– Жаркое возьмите, – посоветовал мужчина, оставив в покое мясо.
Вытащил из-за пазухи пол-литровую бутылку водки, глотнул и закусил глазированным сырком. Одинокий посетитель был ростом с Романа, только в плечах куда шире. Так что поллитровка ему эта была ну что стакан кваса. Разве что глаза покраснели.