Стискивая зубы, чтобы не сделать и не сказать что-нибудь лишнее, Кэсс прямо из кабины обменялась данными с диспетчерской. Нет, третьего вылета им не собирались давать. Послеполетная разгрузка и отдых.
– По капсулам, встречаемся в баре, - перевела это для своих Кэсс.
Сама она поразмыслила и пошла следом, тоже к медикам, но в капсулу не нырнула - выловила ближайшего медика и при виде его поняла, что с ней и впрямь что-то не в порядке. Привычная бледно-голубая накидка вдруг резанула по глазам, словно светилась в мягком дневном свете медкорпуса чем-то враждебным.
– Прогоните-ка мне основные тесты… - стараясь говорить вежливо, попросила Кэсс. Хотелось сдернуть с медика эту слепящую глаза накидку, она щурилась и пыталась перевести взгляд на что-нибудь еще, но все предметы приобрели омерзительные радужные ауры.
Медик облепил ее тело паутиной датчиков, детекторов и контактов, поднес к виску штекер медицинского тестера.
– Я сама… - вырвала она из рук штырь, вставила в висок, морщась от ощущения, что в голову плеснули голубоватого едкого ментола. Не любила она, когда это делает кто-то другой. Медику, впрочем, было все равно - у господ пилотов было множество мелких заскоков, и он уже давно к этому привык, не спорил, предпочитая игнорировать все то, что не мешает ему осуществлять свои обязанности.
Перед глазами прыгали то цветные геометрические фигуры, то какая-то полная невнятица, потом возникали пейзажи, натюрморты, абстрактные композиции, иногда по рукам или ногам пробегали смутные и непонятные ощущения. Все обследование шло полным и вполне привычным ходом. Потом перед глазами закрутилась спираль, гипнотизируя, заставляя заснуть, и Кэсс с удивлением куда-то провалилась, в черное и вертящееся.
– Это что-то новенькое, - сказала она, открывая глаза и чувствуя себя на удивление прилично.
Медик усмехнулся.
– Вы бы почаще к нам заглядывали. Этому новенькому пятьсот лет завтра в обед. Я снизил вам агрессию и провел базовый антистресс. Но результаты очень неутешительные. Нервное истощение, стресс и все прочее. Не рановато? - спросил медик укоризненно. - Плюс нарушения режима, как водится. Если бы вы не пришли сюда добровольно, я бы подал рапорт.
– И на том спасибо, - усмехнулась Кэсс. - Вы подайте, подайте, я не возражаю. Возьмите данные по тому, как гоняют вторую эскадрилью - и подайте. Мне интересно, что вам ответят.
Медик отошел куда-то в невидимую для лежащей Кэсс часть кабинета, пощелкал там клавишами, хмыкнул.
– И подам, - послышался его недовольный голос.
Кэсс усмехнулась - сколько же служб, и каждая считает себя главной. Техники, медики, эсбэшники, и все считают, что их рапорты, докладные записки и личные жалобы способны что-то изменить. Формально - к претензиям Медслужбы все обязаны прислушиваться со вниманием. Практически же - штаб может отправить все эти претензии в утилизатор. Одеваясь, она размышляла, какая судьба постигнет рапорт этого медика. Хотелось бы узнать. Надо бы не забыть заглянуть сюда через пару дней.
В баре было многолюдно - пилоты, техники, кто-то из медиков, незнакомые лица случайно заглянувших сюда десантников, сгрудившихся за отдельным столиком. Видимо, ошибившись заведением, они чувствовали себя не особенно уютно.
Своих Кэсс увидела сразу - восьмерка оккупировала столик возле самой импровизированной стойки бармена, и на столе уже громоздились бокалы, пустые, полупустые и пока еще полные. Кэсс подсела к ним, взяла ближайший стакан, уставилась в него, рассматривая серый металл стола через отливающую сиреневым и розовым опалесцирующую жидкость. Говорить не хотелось не только ей - почти все молчали, только Ристэ и Эрти по обыкновению перебрасывались шутками. Выпью пару-тройку коктейлей и завалюсь спать, подумала Кэсс. Розово-сиреневое содержимое бокала оказалось слишком слабым и слишком сладким, она выпила его залпом, слегка морщась от отвращения, взяла следующий, на этот раз с чем-то золотистым и пряным. Хотелось надраться и уснуть прямо под столом, но это было нереально. Антистресс, устроенный ей мрачным медиком, помог лишь отчасти - все равно оставалось ощущение, что она бродит по картонной театральной декорации, плоской и пыльной. Очень хотелось распинать эти декорации ногами, повалить и поджечь, чтобы пламя очистило их, выжгло пыль и плесень.
Напряженная тишина заставила ее поднять голову. У стола стоял Эскер с бокалом в руке.
– Вы позволите? - галантно кланяясь, спросил он лично Кэсс, словно бы игнорируя всех остальных.
Кэсс кивнула, хотя хотелось ей не позволять, а послать подальше.
– Чем обязаны, штаб-капитан? - утомленно и без вежливой радости в голосе спросила она.
– Давайте без чинов? - обаятельно улыбнулся он ей и всем остальным. - Просто Эскер.
Пилоты без восторга переглянулись между собой, но промолчали.
Кэсс еще раз кивнула, без чинов - так без чинов. Она подметила, что штаб-капитан предпочитает обращение по имени, а не по фамилии. Должно быть, неловко чувствует себя с фамилией Валль[4] среди Лальяда - родственников Императора, Эррэсов, Алонна и прочих весьма звонко звучащих аристократических фамилий, злорадно подумала Кэсс. И никакой высший допуск, никакие светские манеры тут не помогут - не вышел родом, да и все тут. А вот не надо было идти служить в СБ! Глядишь, и пожаловали бы титулом за подвиги на поле боя. И гордились бы потомки пращуром, положившим основу новому славному роду военной аристократии.
– Что вы думаете, господа офицеры, об этой операции? - вальяжно, словно на каком-нибудь салонном приеме, спросил Эскер. Но на явную провокацию никто не повелся.
– Думать - дело штаба, - с зевком сказала Ристэ, поднимая голову. - Наше дело - исполнять.
– Не согласен, - широко улыбнулся Эскер. - Разве от понимания офицером приказа не зависит успех его выполнения?
– Кого - его успех? Офицера или приказа? - вяло поинтересовался Истэ, большой любитель грамотной речи.
– Приказа, разумеется. Успешность выполнения приказа. Влекущая за собой успешность офицера, - вновь улыбнулся Эскер, и Кэсс подумала, что если он не перестанет улыбаться, как в рекламе средства для полоскания зубов, то рано или поздно получит стаканом по этим самым зубам. От кого-нибудь.
– Извините, но какое отношение понимание конкретного приказа имеет к мыслям об операции в целом? - подала голос Сэлэйн. Браво, подумала Кэсс. Очень правильно заданный вопрос.
– Разве конкретный приказ не нужно воспринимать как элемент общей операции и оценивать его с этих позиций? - хохотнул Эскер.
– Оценивать приказ? - задумчиво произнес Истэ Анки. - Что-то интересное вы изволите излагать, Эскер…
– А что, собственно? - засмеялась в голос Ристэ. - Берешь приказ, и ставишь ему оценку. Отличный приказ, или там удовлетворительный. Или неудовлетворительный… И идет он, бедный, к маме, и жалуется, что синюю галочку за контрольную схлопотал.
Тут уже рассмеялись все, включая Кэсс. Впрочем, она была предупреждена, что эсбэшник любит косить под дурачка.
– Какие-то пресные коктейли… - пожаловался Эскер, допивая свой бокал и глядя внутрь, словно пытаясь найти там клад.
– Обычные коктейли для боевой операции, - пожала плечами Ристэ. - Разрешенные.
– Увы, увы. Эх, отдал бы сейчас все за стакан хорошего, выдержанного коньячку…
– Коньяк - стаканами? - изобразила на лице «придворный ужас» Эрин, как будто не она в некоторых случаях могла пить его и стаканами, и из горла, да хоть из форменного ботинка - лишь бы наливали.
– Устали? - сочувственно поинтересовался Кэни, очень искренне и мягко. - Тяжки государственные заботы. Знали бы, где можно взять стакан коньячку - помогли бы. Но вы сами понимаете, боевая операция…
Кэн Алонна всегда восхищал Кэсс манерой в неприятных для него говорить мягко, ласково и заботливо, но так, что объект заботы быстро начинал чувствовать себя идиотом с диагнозом. Кэни вообще никогда не повышал ни на кого голоса, почти не ругался грубо - ему это было не нужно. Все свое отношение к какой-то проблеме он мог высказать и без этого. Тихо, не теряя своего редкостного обаяния - и внятно.
Так, подумала Кэсс. Про приказы поговорили, про выпивку поговорили, теперь про что? Про сочувствие к местным? И - угадала.
– Вы уже, кажется, столкнулись с местным гарнизоном? - вопросил Эскер, кивая бармену и забирая со стойки очередной бокал. Руки у него были достаточно длинными, и подниматься со стула не пришлось.
– Да нет, так, на горизонте помаячили… - с искренним огорчением сказала Ристэ.
– А хотелось бы подраться?
– А то! - так же искренне вздохнула Ристэ.
– Но… там ведь могут быть ваши однокурсники по летному училищу, знакомые? - слегка приподнимая брови, поинтересовался Эскер.
– А вот и посмотрим, кто лучше учился! - с хищной улыбкой опрокинула стакан Ристэ. Кэсс улыбнулась, опустив лицо к бокалу. Да уж, для таких бесед Ристэ Энгра была незаменима. Смесь фанатизма с агрессивностью - то, что надо.
– А вы, Кэсс, что думаете? - переключился на нее эсбэшник.
– А я не думаю, - спокойно сказала она, намеренно возвращая разговор к его началу. - Я выполняю приказы.
– И что же, вас совершенно не волнует, кто там, напротив? - с намеком спросил Эскер.
– Нет. Не волнует, - отрезала она. - А почему меня это должно волновать?
В голосе было чуть больше раздражения, чем Кэсс хотелось бы показать. Но дурацкие детские вопросы ее утомляли.
– Но ведь противником может оказаться кто-то из ваших друзей?
– У меня нет друзей среди бунтовщиков и изменников, - рявкнула она, прищуриваясь и ища глаза Эскера, но тот, как назло, смотрел куда-то в сторону.
– А у вас? - мило улыбаясь, поинтересовалась Эрин.
– Что - у меня? - вздрогнул эсбэшник.
– У вас есть друзья среди бунтовщиков и изменников? - с улыбочкой уточнила Эрин очень светским тоном. Кэсс подумала, что в словесной дуэли Эскера и Эрин Эррэс, если таковая случится, штаб-капитану Валлю удастся выдержать пять, от силы семь минут, дальше он будет с позором низвержен со своих высот туда, где ему самое место. На дно… Вот и сейчас он больше обратил внимание на интонацию и позу, чем на смысл вопроса, и на миг утратил нить беседы. Штаб-капитан Валль мог допрашивать аристократов, мог предъявлять им обвинения, решать их судьбы, но никогда не мог бы почувствовать себя не то что выше - равным.
– Что за вопрос… - проиграл очко Эскер, ибо улыбка с его лица сползла.
– Ну, вы так печетесь об их судьбе… - состроила глазки Ристэ.
Эсбэшник уже вполне взял себя в руки и улыбнулся ей в ответ.
– Думаю, что нет.
– А вдруг? - продолжила Ристэ, мило кокетничая. - Представляете, а вдруг там, в этом гарнизоне, сейчас сидит ваш коллега, одногруппник, родственник?
– Я сирота… - парировал Эскер.
– И неуч? - ляпнул Кэни, и Кэсс немедленно пнула его под столом ботинком.
– Почему - неуч? - удивился штаб-капитан, кажется, не обидевшись.
– Ну, родственников-то нет, а однокашников? - пояснила Кэсс.
– Враг Империи мне не однокашник и не коллега! - торжественно заявил Эскер.
– Какое удивительное совпадение взглядов… - негромко сказала Сэлэйн, и восьмерка пилотов в голос рассмеялась. Кэсс спрятала улыбку, вновь опустив лицо к стакану. Эскер сделал удовлетворенное лицо.
– А так и должно быть, господа! Предлагаю тост: за единство взглядов наших подразделений! - и поднял бокал.
На секунду зависла тишина, взгляды устремились к Кэсс. Она не стала ломаться, подняла в воздух, не чокаясь, стакан и провозгласила:
– За единство!
Поднося стакан к губам, она едва заметно звякнула кромкой стакана о зубы. Маленький знак «пью за совершенно обратное», принятый среди аристократов, которым нередко приходилось пить за что-то, за что пить не хотелось вовсе, и нужно было и продемонстрировать противникам согласие, и союзникам - свое истинное мнение. Так же поступили и остальные. Эскер, кажется, то ли не заметил, то ли не понял жеста. Или не подал виду, подумала Кэсс минутой позже. Не стоило обманываться в нем. Впрочем - пусть попробует придраться. Рознь между СБ и летным составом - традиция, и все претензии по этому поводу будут высмеяны даже его коллегами.
– Благодарю вас за приятный вечер… - откланялся через несколько минут Эскер и направил свои стопы к другому столику. Теперь ребятам из эскадрильи Эрга предстояло отбиваться от глупых вопросов. Кэсс посочувствовала ему, обвела взглядом своих. На лицах было легкое недоумение.
– Зачем приходил, чего хотел… - тихо сказал Эрмиан. - Сам-то понял?
– Думаю, понял, - тоже негромко сказала Кэсс. - Ребята, будьте с ним поосторожнее. Хорошо? И вообще - спать. Завтра, наверное, нас опять поднимут.
2. Танька: Курьер
Домой она приехала «на автопилоте». Воскресным днем муж был дома. Танька вошла, швырнув рюкзак под вешалку и сдирая с ног кроссовки, как всегда, не развязывая. С кухни тянуло табачным дымом. «Странно… - удивилась Танька. - Кто же это у нас курит?»
Оказалось, что курил муж. Танька первый раз видела его с сигаретой, но сейчас ей на это было наплевать.
Муж - Андрей - был мальчиком на пару лет старше Таньки, тоже худым и долговязым, с обычной внешностью мальчика-умника: очки, слегка обросшая стрижка, правильное, но сразу выдающее слабый характер лицо. Чуть скошенный подбородок, вялая линия губ, вечное выражение обиженной претензии на лице.
– Ну, надо же! Приехала. А почему не через год?
– Моя квартира, когда хочу, тогда и приезжаю… - буркнула Танька.
– Вот так? И когда хочу, уезжаю?
– Именно… - Танька взяла со стола пачку «Rothmans».
– Это что-то новенькое. Что, новый роман? - в интонациях Андрея проскользнуло что-то такое, от чего Танька взвилась.
– Хотя бы. Тебе-то что?
– Ну, красавица, я тебе вроде бы муж. Или как?
– Или как. Завтра подадим заявление, через месяц будешь «или как».
– Что-о?! - Андрей подскочил со стула. - Тебя по голове ударили? Кто? Враги? Интервенты?
Танька наконец-то прикурила сигарету, затянулась, резко выдохнула дым.
– Какая разница, кто меня чем ударил. Я с тобой больше жить не хочу.
– И как ты себе это представляешь?
– Очень. Просто, - раздельно выговорила Танька. - Бери все, что считаешь своим, и уезжай куда хочешь.
– Хорошо, возьму. Все, что считаю своим. Все, что я покупал для тебя, потаскухи. И вообще…
«Потаскуху» Танька пропустила мимо ушей, но все же насторожилась:
– Не забывай, что по закону я имею право на половину имущества. Квартира не считается. Она мне принадлежала до нашего брака. - Законы Танька знала весьма и весьма поверхностно, но если по работе ей приходилось собирать информацию, то она ее запоминала.
– Ну ты и стерва! - с ненавистью выговорил Андрей, сминая в пепельнице бычок. - Адвоката себе нашла в новые идиоты?
Танька устало рассмеялась.
– Ну, если в «старых идиотах» был программист, то должно же быть в жизни разнообра…
Пощечина была увесистой. Танька потерла щеку, смахнула с глаз автоматически выступившие слезы, посмотрела на Андрея в упор.
– А вот теперь - бери, что унесешь, и уматывай отсюда в ближайшие полчаса.
– С какой стати? - заорал муж.
– С такой. Ты в этой квартире не прописан и находишься здесь только по моему согласию. А оно кончилось. Сам пойдешь или в милицию позвонить?
– Стерва! Тварь! Дура… - захрипел Андрей, сметая со стола чашки и тарелки, швыряя на пол цветочный горшок с любимым Танькиным кактусом и пиная табуретку.
– Или психиатрическую вызвать? - участливо осведомилась Танька, но на всякий случай взяла с разделочного столика овощной нож.
Андрей продолжал избавлять дом от лишних чашек, тарелок и прочей посуды.
– Ну, поговорили. Я иду в ванную, когда выйду - освободи помещение. Завтра идем в ЗАГС, о разделе вещей поговорим перед этим. Приходи к четырем.
Танька заперла дверь на задвижку, но нож все-таки положила на край ванной.
Она набрала в ванную прохладной воды, бросила туда щедрую жменю морской соли с запахом жасмина, скинула с себя надоевшие несвежие шмотки и с наслаждением погрузилась в воду. В квартире происходил какой-то шум, но Таньке было все равно. Да пусть хоть все разгромит. Гитару бы не поломал, но, может, хватит совести? Да и то… плевать. Плевать на все.