Гигантские космические флотилии с планет кочевников бороздили магнитные потоки, отваживаясь покидать пределы родной Галактики и выходить в соседние: Скульптора и Форнакса, Галактику трех Леонидов, в район Больших и Малых Магеллановых облаков и даже к далекой Андромеде – мощному созвездию, лежащему в полутора миллионах световых лет от родной Галактики. Межпланетные армады отправлялись в черные бездны межгалактического пространства, зная, что полет к немыслимо далекой цели займет несколько столетий…
Возникла загадочная Серрелиана, и путешественники во времени наблюдали ее долгую борьбу против влияния звездных хозяев Анталамара… А потом наступил страшный период: началось нашествие из Галактики Андромеды. Бесконечным кошмаром предстала перед глазами пятерых путешественников Пятьсоттысячелетняя война, высосавшая силы и знания из истощенной галактики. Но последняя бомба сознания очистила вражескую галактику от заразы Сущности Ссу, и на разрушенную, измученную цивилизацию опустился мир. Наступил технологический спад. Многое осталось позабытым. Человечество вступило в Эру Мира и Покоя, длившуюся еще полмиллиона лет.
Миновала гордая эра Каспенфелза и эпоха Астромансеров. Теперь перед путешественниками разворачивались жестокие войны Диональных Моралистов против тиранических мега-городов Иерарчата. Медленно проплывал перед их зачарованным взором Аэон из Серых магов, они видели правление Философов-роботов с Ниомахи и падение девяти Гегемонов Декса, сдавшихся Зору… Проносились бесчисленные века, империи, мелькали имена и эпохи в широчайшей панораме бесконечного времени…
Человек эволюционировал в разнообразные более высокоразвитые формы: к примеру, появились мозголюди с Валтофы и Аатоклаа, безмолвные и двойные с Ниовота… а потом на высшие формы человека из далекого будущего обрушился Азлак с Алой планеты, и история человечества снова погрузилась во тьму долгих Варварских веков… Путешественники увидели давно предсказанное явление Йома-Освободителя, который вывел человечество к свету, и долгую Золотую эру Человечества, создавшую величественные, похожие на сады миры и построившую в них мраморные города… Широко и свободно жилось во Вселенной при правлении супраментальных Тензоров с Плурона, в течении долгих веков тайно властвовавших над человечеством… потом была Золотая эра Каргона, Эпоха Волшебников Сознания. И пришел Аэон из вечных… и ушел… а потом на звездные миры опустился последний день…
Путешественники видели, как умирает вселенная…
Звезды в составе Семнадцати Галактик, которыми правил Конгресс Человеческих Цивилизаций, очень постарели… прошло десять миллиардов лет с момента завершения цикла Пленума. Даже не знающие усталости звезды не вечны, и это прекрасно представляли великие ученые далекого будущего. И те из них, в чьи обязанности входило следить за небесными светилами, отметили первые признаки старения в мерцающем, краснеющем излучении солнц, когда-то бывших яркими и молодыми, сильными и мощными.
Для человеческого разума казалось непостижимым, что огромные звезды, чьи яркие вечные лучи освещали целые геологические эпохи жизни планет, сами попали в силки старости и смерти! Что на мощные солнца наваливается дряхлая старость… Но это было именно так. И одновременно с этим посвященные и чародеи бесчеловечно раскручивали цепь эволюции созданием новых форм вечной псевдоплоти, углубляясь в новые сверхъестественные философские течения, выходящие за пределы их примитивного понимания, или создавали телепатические симфонии, возводили скульптуры, используя силовые уровни целых планет в сферах чуждых человеку пространств… Одно за другим умирали солнца. Белые и горячие звезды, которые были молоды на момент начала путешествия в глубины времени, постепенно приобретали желтый и ярко-золотой оттенок, а потом, понемногу остывая, краснели… Солнца покрывались невообразимо огромными струпьями черных пятнен, закрывающих пламенеющую поверхность… Небесные светила умирали одно за другим…
В безнадежной попытке вновь разжечь умирающие звезды люди запускали целые планеты на остывающие угли светил, используя для этого неуловимые для человеческого восприятия силовые системы захвата. На какое-то время старые звезды разгорались. Однако вскоре и этот метод перестал давать результаты. Люди далеких грядущих веков приходили в отчаяние и умирали. Некоторые спасались бегством, улетая в более молодые галактики.
Одна за другой гасли звезды, и когда-то мощная галактика покрылась пеленой тьмы. Люди покидали мир за миром. Завернувшись в силовые покрывала, несомые силой мысли, отправлялись они к далеким галактикам. Мир за миром захватывали ледяными объятьями демоны межзвездного холода… Атмосферы замерзали и покрывали планеты толстым слоем застывшего кислорода… Когда-то юные и радостные, полные жизни и устремлений миры засыпали вечным сном под толстым одеялом крепкого льда.
А человек… прошел сквозь это.
Опустевшая безжизненная галактика вращалась, завершая свой цикл, поворачиваясь в черном космическом пространстве подобно непостижимо огромному черному колесу, каждый полный оборот которого длился сто миллионов лет. Гасли последние огни, и замирал водоворот меркнущих солнц… все медленнее и медленнее… все медленнее…
И остановился…
Мертвая галактика разлетелась на куски под давлением вселенской приливной волны немыслимой силы. Светила не вращались, исчезла центробежная сила, удерживающая в единой гравитационной системе дрейфующие звезды Галактики, и они разлетелись в разные стороны. Под действием огромной силы замерзшие миры покинули свои орбиты. Выгоревшие обломки мертвых звезд, треснув, разлетались в разные стороны или с грохотом взрывались в ужасающих космических катастрофах, пробуждая в неподвижных теплых ядрах последние всплески пламени яростного термоядерного взрыва.
Величественное и непостижимое зрелище предстало перед путешественниками во времени. От концов галактики откалывались целые звездные скопления и рассыпались на составные части под давлением космической приливной волны. Десятки тысяч планет и звезд пришли во взаимодействие и, столкнувшись в космическом катаклизме, образовывали сверхновые звезды. Эти невообразимые потрясения резали и разрывали тонкую ткань космического пространства.
Наконец все успокоилось. Исчезли последние огни. Мертвые руины исчезнувшей галактики плыли в темноте, предопределяя энергетическую гибель Вселенной… На медленных и неслышных крыльях приближалось последнее движение энтропии.
Наблюдая последний акт славного и трагического финала Великой эпопеи Человечества, Тэйн почувствовал, как его переполняет восторг. Он закричал от переизбытка эмоций богоподобного опьянения, растекающегося по его венам подобно хорошему вину.
– Эй, Боги времени! Стоило пожить и помучиться, чтобы увидеть то, что мы видели! Пересечь неисчислимые миллионы лет, совершив невозможное для простого смертного, и подойти к самому краю туманной вечности… Мы – последние оставшиеся в живых люди во всей вселенной! О Боги! Если я сейчас умру, пусть об этом узнают воины и споют барды моей родной земли: я, Тэйн с планеты Зха, жил!
Глава 13
БАШНЯ
Пять путешественников чувствовали себя властелинами мироздания. Однако за тот вневременной интервал, в течение которого они летели на крыльях мысли сквозь развернувшуюся перед ними панораму грядущих эпох – отрезок времени длиной в миллиарды лет, – они почти полностью потеряли чувство индивидуального сознания. Растворившись в необыкновенном вселенском спектакле, они потеряли собственное Я!
Теперь величественный карнавал подошел к концу – судьба человечества была определена. Настало время последней страницы летописи империй и эпох, миров и столетий. Подобно завороженным зрителям, захваченным действием божественной драмы, написанной Великим Творцом, медленно и безболезненно возвращающихся к обычной жизни после окончания последнего акта, когда упал занавес и снова зажглись люстры, путешественники во времени постепенно, один за другим приходили в себя.
Они медленно осознавали, что их невероятное путешествие сквозь миллионы веков близко к своему завершению.
Завершился их полет сквозь время – головокружительная гонка на невидимых крыльях времени.
Казалось, теперь они парили – или плыли – в темном космическом пространстве на самом краю вечного небытия.
Их физические тела все еще оставались рассеянными силовыми облаками, но теперь у них появилась возможность общаться друг с другом удивительным невидимым для глаз способом.
– Смотрите! – мысленно произнес Тэйн.
Путешественники проследили за его незримым указанием и увидели, что приближаются к цели.
За гранью замерзшей темноты, в которой они медленно парили, прямо перед ними горела одинокая, последняя звезда!
Потерянный тонущий огонек, дрейфующий в невероятно темной бездне… Крошечная и одинокая, она казалась невыразимо печальной. От всех ослепительно-пламенных миллионов звезд осталась одна последняя блуждающая искорка, настойчиво сияющая на черном краю космоса. Возможно, в результате яростных космических катаклизмов, когда взрывались звезды, а умирающая галактика замедляла свое вращение и разваливалась на куски, в ее ядре произошел финальный запуск термоядерной реакции. А возможно, родилась последняя звезда, которой суждено было умереть последней… Но пока одинокий красноватый огонек слабо пульсировал в абсолютной темноте… Пока он был еще жив.
Полет вне времени постепенно замедлялся по мере приближения к звезде, указывающей им путь. Путешественники увидели вращающуюся по одинокой орбите вокруг красной звезды Последнюю Планету.
Охотники за сокровищами знали, что именно тут древние Аэалимы построили свою Башню. По мере приближения к Последней планете она увеличивалась прямо на глазах, пока не закрыла собой половину темного неба. Наиболее вероятно, что перед тем, как снова загорелось ее солнце, она успела пережить катастрофу и превратиться в мертвый мир, продрогший насквозь под заиндевелым одеялом замерзшего кислорода. Увядшая и бесплодная земля, выжженная серая пустыня. Одиноко стояли вершины истерзанных катаклизмом древних гор, чьи острые пики безжалостно терзали в течение столетий дождь и ветер, солнце и снег.
Мертвые моря протянулись безжизненными впадинами, и холодный ветер с громким шепотом проносился по опустевшему дну, ставшему равниной. А когда-то давно, миллиард лет назад, яростные ветры поднимали огромные валы зеленой воды… Но теперь не было слышно ничего, кроме шелестящей песни ветра, звучащей насмешкой над исчезнувшим морем.
Подобно бестелесным духам приближались к мертвой планете пятеро путешественников во времени. Они легли в дрейф над бледным ландшафтом, освещенный неяркими холодными лучами тусклого красного солнца.
Они пролетали над разрушенными останками поселений, строители которых либо умерли, либо улетели в новые, чуждые миры очень давно – в минувшую геологическую эпоху. Странные безымянные города далекого будущего были построены из необычного материала, над которым было не властно время. Не керамика и не пластик, блестящий и светлый, он походил на древнюю слоновую кость или старинный фарфор.
От землетрясения обрушились высокие башни и стены, осели высокие купола. Города пустовали. Только ветер с воем носился по безлюдным улицам, вздымая облака пыли. Безмолвные тени встречали путешественников. Лишь единожды они увидели жизнь и движение на широком проспекте. Ярко сверкали огни транспортных средств на магнитной тяге, везущих группы людей будущего, одетых в яркие наряды самых разных цветов. И все…
Путешественники пролетели над Последним городом и свернули на мертвую часть планеты.
Именно там, далеко впереди, на вершине старой изъеденной ветрами горы мерцали яркие вспышки поразительно насыщенного цвета, настолько неожиданные в этом мире серых красок, что невозможно было смотреть на них без содрогания.
Ярко алая, цвета свежей крови, слепленная из странного, похожего на стекло вещества, которому, казалось, чужды и изломы, и трещины – странной формы остроконечная башенка на гребне горы, казалось, тянулась к мертвому черному небу, где немощно пульсировало Последнее солнце, ожидая скорую смерть.
Подобно замку сумасшедшего Колдуна, минарет уткнул в темное небо свои зубчатые раздвоенные шпили, сотворенные в соответствии с канонами странной архитектуры, не знакомой людям, прилетевшим из далекой древней эпохи. Последние вспышки лучей умирающей звезды прочертили ярко-красные огненные полосы на сияющих стенах без единого шва.
Путешественники опустились на ровную площадку перед Башней, и их тела приобрели привычную форму. Исчезли призрачные облачка свободного сознания, способные путешествовать во времени. Перед Башней стояли люди из плоти и крови.
Ледяной ветер играл полами широкого голубого плаща Тэйна, хлопал ими как огромными крыльями, пока тот не собрал их и не обернул вокруг себя, подобно ножнам. В сверхъестественном алом свете полумертвой звезды голубой плащ искателя приключений казался коричневым. Огненная грива волос отсвечивала смертельно-черным, а золоченая бронза тела приняла наводящий ужас оттенок позеленевшей меди.
Путешественники во времени находились в странном оцепенении после чудовищной одиссеи, пронесшей их сквозь невообразимую бездну бесчисленных эпох. Некоторое время они молчали. На бледных лицах играли отблески величественной саги, чьи звенящие бессмертные вирши они видели написанными на скрижалях времени…
Иллара съежилась в своей меховой накидке. Холодный ветер раскрашивал огнем румянца ее бледное лицо, на котором блестели ниточки слез. Шастар с пылающими волосами и бородой склонил голову на грудь. Веки были полуопущены, хищный взгляд туманило раздумье.
На смертельно бледном лице Чана играли отблески все той же надменности и неутолимой жажды золота. Даже представшая перед его глазами грандиозная эпопея, иллюстрирующая абсолютную тщетность любой попытки строить или сохранять что-либо перед безжалостным окончательным разрушением, даже эта гигантская притча о человеческой изменчивости не смогла растопить ледяную крепость его намерений.
Поймав взгляд Тэйна, он жестом указал на алое строение.
Тэйн насмешливо усмехнулся. Какой смысл столь жадно стремиться к добыче, если даже звездам суждено погибнуть?
Воин расправил грудь, подставляя плечи морозному воздуху, стряхнул странное экзальтированное настроение, охватившее его, когда он смотрел Сказку о Человеке, развернувшуюся во всем величии и славе… и закончившуюся так плачевно. Он, как истинный воин, поднял голову и, глядя в холодную и угрожающую темноту неба, вызывающе потряс крепко сжатым кулаком.
Невысказанной волной нахлынули раздумья. Несмотря на тщетность и трагический финал жизни, зарождающейся только для того, чтобы умереть, одно стремление все-таки заставляло сильнее биться его несокрушимое сердце. Даже если все напрасно, если концом всех устремлений является ничто, то по крайней мере мы обладаем бесценным даром жизни и борьбы!
– И пусть конец будет таков, остальная часть торжествующей сказки принадлежит нам! – крикнул Тэйн вызов глухим, мертвым звездам.
Чан, поеживаясь от усиливающегося холода, с удивлением воззрился на него. Рубиновые глаза альбиноса покрылись влажной поволокой. Но только потому, что холодный ветер бил в лицо. В сердце Чана жила одна только жадность, но он был достаточно умен, и с изумлением смотрел на человека, увидевшего всю бесполезность жизни и тем не менее с ликованием встречающего ее.
Стоявшие под резкими порывами ветра путешественники дрожали от холода, будто их обнаженные руки и ноги покалывали острыми стальными иглами. Все взгляды были обращены на Тэйна. Искатель приключений разразился громким хохотом. Он смеялся над собой, чувствуя, как постепенно тает в нем божественное опьянение, сердце и ум очищаются от гордыни, оставляя после себя только ясность и холод. Потом Тэйн улыбнулся принцу Чану.
Он повернулся к вздымающейся в небеса Башне, походившей на окровавленный меч, вонзенный по самую рукоять в мертвую серую золу.