Где-то в глубине Игорь понимал, что специалист по тарелочкам прав. Не дело в полете предаваться душевным терзаниям! Да и вообще, с точки зрения нормального мужика, все это выглядело не очень…
Но ведь то — со стороны. Чужую беду, как известно, рукой разведу… Богданов и сам бывал неоднократно в положении того самого стороннего советчика. Когда здоровые и, казалось, благополучные парни вдруг размякали и теряли себя «из-за бабы». Тогда Игорь не мог и подумать, что сам когда-то окажется в такой дурной ситуации. И вот тебе на…
Над краем экрана появилась светлая яркая полоска.
Она расширилась, выросла, вспучилась… И вот уже огромный газовый гигант радужным пузырем поднимается над искусственным горизонтом.
Юпитер заполнил собой всю стену, разноцветный и беспокойный, он давил на человека, напоминая ему о величии Вселенной и мелочности того, что люди называют делами и проблемами. Рядом с ним особо остро ощущалось то непомерное одиночество, в которое погружен, на самом деле, каждый человек на Земле.
Богданов еще долго вглядывался в переливы бешеной атмосферы, пытаясь что-то понять в самом себе.
— Бортинженер, показания! — Богданов чувствовал, как что-то подрагивает внутри.
— Все приборы норма. Зеленая зона, — коротко ответил Мацуме.
— Преобразователь Хольдермана.
— Зеленая зона.
В голосе японца Игорю послышалось некоторое скрытое торжество. Весь полет чертов ящик желтел как клен осенью. И вот на тебе! Точно перед стартом вышел в штатный режим. Мацуме, казалось, записывал этот технический фортель себе в заслугу. Очень может быть, что так оно и было.
— Капитан экипажу, готовность один. Начинаю разгон.
Из динамика прозвучало подтверждение. Последовательно от каждого члена команды. Игорь плавно толкнул вперед гашетку управления двигателем разгона. Веер траекторий мигом изменился, зашевелился разбуженным осьминогом, все больше и больше спрямляя кривизну. В эфире царила тишина. «Юпитер-49» объявила экстренное радиомолчание, все каналы были выделены только для связи с «Дальним». Богданов чувствовал это невероятно напряжение человеческих эмоций, тех, что передаются даже через пустоту. Он понимал, что сейчас глаза всего внеземелья устремлены на него! На его корабль!
Скорость достигла расчетной величины. Игорь взялся за маневровые двигатели, выравнивая траекторию. Веер кривых на мониторе сдвинулся, развернулся и изрядно поредел. Но неохотно, очень неохотно.
— Капитан бортинженеру, что с компенсаторными блоками?
— Влияние Юпитера. Мощности по номиналу явно недостаточно. Повышаю.
— Подтверждаю.
Что там сделал Мацуме неизвестно, но «Дальний» заметно более устойчиво встал на гауссиану.
Игорь увеличил скорость…
Со стороны, наверное, казалось, что корабль с огромной скоростью валится на планету. На деле «Дальнему» предстояло пройти сквозь гравитационное поле Юпитера в самой нижней точке, там, где бывали только спутники да исследовательские зонды. И именно там, в этой жуткой точке, где приливные силы будут рвать корпус, сработает преобразователь Хольдермана. Что будет дальше, Игорь не знал. Были только предположения и целый набор теорий. Радовало только то, что обезьяна из полета вернулась. Живой. Значит, если корабль не взорвется, если они не столкнутся со случайным осколком кометы, если выдержит корпус, двигатели и нервы команды… если, если, если!
Юпитер рос на глазах. Теперь он уже не был величественным, казался пугающим, страшным шевелящимся адом! Во всех деталях Богданов видел, как мечутся в этой невероятной атмосфере вихри, как рождаются бури из водоворотов цветной глазури случайно разлитой в космосе кем-то могучим. Вспышки молний! Некстати вспомнилось, что никто еще не видел поверхности планеты-гиганта, ни один спутник не смог проникнуть под эту яростную круговерть! Любые попытки кончались катастрофой.
Усилием воли Игорь оторвал взгляд от заполнившего весь экран Юпитера.
Впереди на траектории горела красная точка. Невозврат!
До нее у «Дальнего» еще была призрачная возможность уйти в сторону, выйти на низкую орбиту, погасить скорость. Но за маленькой красной точечкой такого шанса уже не было. После нее либо смерть, либо…
— Капитан команде, готовность ноль! Бортинженер, подтвердить данные преобразователя!
— Преобразователь норма! Зеленая зона! — японец буквально выкрикнул эти слова.
— Запуск преобразователя!
— Есть запуск…
На миг зеленая точка обозначавшая корабль совместилась с красной. У Богданова екнуло в груди. Вот оно! Сейчас где-то в стальных внутренностях «Дальнего-17» разворачивались неведомо как заключенные в черную коробку могучие демоны. Остановиться уже невозможно!
По спине Игоря пробежали мурашки, ладони немедленно вспотели.
— Готовность к прыжку подтверждаю! — чуть ли не взвизгнул Мацуме.
— Прыжок на десять…
Богданов, вопреки инструкциям, закрыл глаза.
— На девять…
Огромный Юпитер сдвинулся в сторону и вверх.
— На восемь…
Из-за горизонта выползло Великое красное пятно, но всем было на него плевать.
— На семь…
«Дальний-17», окруженный полем Хольдермана, жестко трясло, будто в припадке. Где-то коротко ухнула и заткнулась сирена. Но все равно, уже все равно…
— На шесть…
Что-то кричал по-японски Мацуме. Остальные молчали.
— На пять…
Толкнувшись ногами в грубых сандалиях, двое ныряют в пропасть. Но за спиной уже шелестят крылья.
— На четыре…
И надувается воздухом огромный воздушный шар.
— На три…
Это один маленький шаг для человека, один гигантский прыжок для человечества.
— На два…
Облетев Землю на корабле-спутнике, я увидел, как прекрасна наша планета.
— На один…
Игорь открыл глаза и шепнул:
— Ну, поехали.
Прыжок!
Погас свет. Монитор. Системы управления.
Все погрузилось во тьму. И даже сердце запнулось где-то на полутакте. Игорь понял, что не дышит, что кровь в его жилах не движется. И только разум еще жив и заставляет жить тело.
А потом все вокруг затопил свет. Невероятный, слепящий, всепроникающий! От него невозможно было скрыться, он пробивался сквозь закрытые веки, сквозь черепную коробку!
И Игорь почувствовал, что падает, рушится, проваливается куда-то вниз, хотя этих понятий и нет вовсе. Ни верха, ни низа, ничего нет в этом странном пространстве, залитом ярчайшим светом!
Обжигающее понимание собственного несовершенства, ущербности и позора вдруг охватило его. Не в силах терпеть, Богданов закричал, пряча лицо в ладонях, и вдруг понял, что лишен тела.
И только тогда свет сжалился над ним. Погас. Исчез. Втянулся в микроскопическую точку.
Остро кольнуло в груди. Сердце забилось снова, будто ничего и не случилось. Богданов с хрипом втянул воздух. Закашлялся. Перед глазами плавали цветные круги. И только одна, мигающая зеленым надпись успокаивающе пробивалась через это мельтешение: «Автопилот включен». Значит… Значит получилось…
Болело всё. Каждая клеточка.
Подняв руки, что бы прикоснуться к лицу, Богданов застонал. Кожа казалась обожженной и очень чувствительной.
— Капитан экипажу… — прохрипел Игорь, зная, что микрофон должен быть включен и отреагирует на его слова. — Капитан экипажу… Доложить…
Первым отозвался Кларк.
— Баркер на связи, — голос американца был надсажен, будто он долго гонял новобранцев на плацу. — Самочувствие паршивое.
— Бортинженер на связи, — шепотом ответил Мацуме.
— Погребняк на связи, — специалист по тарелочкам был на удивление бодр. Видимо, он перенес прыжок лучше других. Почему? Неизвестно…
— Кадзусе? — спросил Богданов.
В динамиках было тихо.
— Кадзусе!
Через несколько тревожных секунд послышался голос Погребняка.
— Капитан, наш доктор, судя по всему, в отключке.
Игорь, бегло посмотрел на приборы. Убедился, что кораблю не угрожает никакой опасности и выбежал из рубки.
Кадзусе они нашли лежащим на полу. Ремни, пристегивавшие его к компенсационному креслу, были жестко разорваны в нескольких местах. Медик лежал с закрытыми глазами и вяло постанывал. Лицо его побледнело.
Богданов не успел толком сориентироваться, как его вместе с Погребняком оттеснил Баркер.
— Переложим в кресло. Переломов нет, — быстро ощупав доктора, констатировал Кларк. И странно посмотрел на Игоря. Не зная, что от него хотят, капитан кивнул.
Они с Погребняком аккуратно перенесли Кадзусе в кресло, когда в комнату ворвался Мацуме.
— Тихо, тихо… — Кларк перехватил бортинженера за локоть. — Главное, без шума.
— Что с ним?!
Баркер достал персональную аптечку.
— Если б я знал…
Он прижал коробочку полевого детектора к запястью доктора. Детектор мигнул лампочкой и высветил что-то на мониторчике. Кларк, сверяясь с кодами, выбрал из лекарственного набора тюбик с тонкой, с волос толщиной, иглой.
— Что там? — спросил Погребняк.
— Смесь номер пять. Более точно можешь прочесть в спецификации. — Баркер был спокоен. Наверное, он сейчас чувствовал себя в прифронтовой полосе. Солдат ранен, солдата надо привести в чувство. Для этого необходимо совершить такие и такие действия. Если солдат не приходит в чувство, надо… Далее все по инструкции.
И Богданов испытал за это безмерную благодарность к Кларку. Самого Игоря мутило, перед глазами плавали какие-то белесые хлопья.
Тюбик быстро опустел. Мацуме лез под руку и заглядывал брату в лицо.
Кадзусе на глазах порозовел, задышал чаще и, наконец, открыл глаза.
Спросил что-то по-японски. Ему ответил Мацуме.
— Как ваше самочувствие? — Богданов говорил с усилием. В голове шумело.
— Хорошо, капитан. Спасибо, — голос Кадзусе был еще слабоват. — Коктейль номер пять?
— Так точно, — отозвался Баркер. — Пришлось влить в тебя пару кубиков.
— Ты коновал, Кларк. Судя по всему, ты вкатил мне не пару, а целых пять. — Японец прислушался к своему организму. — Многовато на массу тела.
— Как-то времени тебя взвешивать не было.
— О-о-о… — Кадзусе ухмыльнулся. — Да ты, я вижу, разволновался, мой друг? Да-да.
Баркер хмыкнул и неожиданно покраснел. Богданов подумал, что дружба между этими двумя значительно сильнее, чем он мог подумать. В душе даже шевельнулась легкая зависть.
— У вас ожог, капитан, — продолжил тем временем Кадзусе.
— Да уж, — подтвердил Баркер. — Вся рожа красная. Как у рака.
Игорь потрогал лицо: кожа горела. Все тело зудело.
— Что с нами произошло? — спросил Погребняк.
Богданов несколько раздраженно покачал головой.
«Нашел время спрашивать…»
— Пока не знаю. Все системы выключились. Работают только базовые. Нужно немного времени на перезагрузку, тогда можно будет провести анализ.
— Но мы прыгнули?
Игорь нашел в себе силы посмотреть Погребняку в глаза.
— Сто процентов.
Пришедший в себя Кадзусе быстро взял врачебную инициативу в свои руки. Прыжок не причинил экипажу большого вреда, но кое-какие неприятности все же были. По какой-то причине Богданову не повезло больше других. Он неведомо как умудрился получить ожог первой степени всей поверхности тела. Доктор долго гонял Игоря по всяким тестам, колол иглами, брал анализы. Но никаких отклонений не обнаружил.
— Просто ожог, — заключил Кадзусе. — Складывается впечатление, что вас, капитан, ненадолго окунули в кипяток. Макнули и вынули. Где вы нашли ванну?
— Мне с доставкой оформили. — Игорь прикрыл глаза.
— А что со зрением?
— Не знаю. Во время прыжка был свет, много света.
— Ага. — Кадзусе оттянул Богданову веко. Посветил фонариком. Потом вытащил жуткого вида прибор и предупредил: — Не шевелимся и не моргаем.
Жутким прибором он нацелился Игорю точно в глаз. Богданов ощутил легкое касание. Что-то пискнуло.
— Ага, — снова сказал Кадзусе. — Давление в норме.
— Моргать можно?
— Сколько угодно. Думаю, что глаза просто устали. Постарайтесь не сильно концентрироваться на ярких предметах. Не смотреть на источники света. Не работать с мониторами.
— Как это возможно сделать в наших условиях?
— Никак. — Японец улыбнулся и пожал плечами. — Все равно пройдет.
Кадзусе положил перед Игорем тюбик с кремом.
— Вам нужно намазаться. Все обожженные участки. И постарайтесь, чтобы одежда не соприкасалась с телом…
— Кадзусе, вы предлагаете мне ходить по кораблю нагишом?
Доктор вздохнул.
— На корабле каждый выполняет свою работу. Моя забота — лечить экипаж. Если вы не будете выполнять мои рекомендации… я все равно буду вас лечить. В конечном итоге, я буду мазать вас этим кремом сам. Возможно, с помощью Баркера. Так что смотрите сами, что вам больше по вкусу.
Игорь Хмыкнул и взял тюбик.
Кадзусе остановил его в дверях.
— Капитан… Вы сказали, что видели свет?
— Да. Много света. — Игорь поморщился. — Довольно неприятное ощущение. Мне на какой-то момент показалось, что у меня нет тела. И свет проходит сквозь меня. Очень яркий, очень…
— Довольно странно. Я беседовал со всеми членами экипажа. — Кадзусе сделал паузу, словно ожидал, что капитан что-то спросит. — Так вот, у всех были разные ощущения. Например, у Баркера было ощущение, что его растягивают и сдавливают. В результате мышечное перенапряжение, потянуты связки, сухожилия. Мне казалось, что корабль взорвался. Очень сильный удар снизу. Вы видели, даже ремни порвал. Отделался синяками, легким сотрясением. Мой брат… — Тут доктор снова сделал паузу. — Видел что-то совсем уж непередаваемое.
— Что?
— Он не сказал, но его это очень сильно напугало. Все, так или иначе, пострадали. Только…
Он замолчал. Игорь терпеливо ждал. Чувствовал: Кадзусе хочет что-то сказать. Наконец, доктор не выдержал:
— Знаете, что интересно? Наш специалист по контактам не видел ничего. С ним ничего не произошло. Просто закрыл глаза, открыл глаза. Всё. Странно, правда?
Богданов пожал плечами.
— Чем это может быть вызвано?
Кадзусе ухмыльнулся.
— Капитан, хочу вам напомнить: это мой первый гиперпространственный прыжок. Я еще не набрал достаточно опыта, чтобы делать выводы.
— Понимаю.
Богданов кивнул и вышел из медицинского блока, взглянул на транслируемый по всем помещениям статус проверки оборудования. Времени оставалось немного, надо было еще намазаться кремом. Кожа горела немилосердно.
Когда камеры внешнего наблюдения дали, наконец, картинку, сердце Богданова часто забилось. Конечно, он внутренне готовился к тому, что увидит. Но все же…
Это были совсем другие звезды!
— Капитан команде! — Игорь чувствовал, как от волнения сжимается горло. — Всем собраться в кают-компании!
Когда он влетел в общий отсек, экипаж ждал в полном составе.
Игорь включил проектор и растянул картинку во всю стену.
— Это не наши звезды! — не в силах сдерживать радость, закричал Богданов.
И его крик потонул в воплях и аплодисментах.
Баркер сгреб всех, до кого смог дотянуться, и что-то восторженно орал, Кадзусе хлопал в ладоши, даже его брат, сжатый в могучих объятиях Кларка, радостно улыбался. Погребняк ухмылялся, привалившись к стене. Он смотрел вверх, в черноту космоса, будто старался разглядеть там что-то знакомое.
Наконец, он подал голос:
— А Земля где?
— Земля? Погодите-погодите…
Игорь тут же сел за клавиатуру терминала. Настучал на клавишах координаты. За спиной замерли члены команды. И хотя он не видел их, но мог поклясться, что четыре пары глаз прикованы к экрану. Звезды чуть сдвинулись, огромная черная сфера повернулась.
— Вот! Вот…
Тонкая синяя рамочка очертила квадратик звездного неба. Где-то в его центре едва-едва заметно поблескивала маленькая искорка.
— Вот она. Земля…
Баркер отвернулся, отошел к стене. Игорь заметил, что американец поднес ладонь к глазам. Мацуме пробормотал что-то ритмичное по-японски. Кадзусе согласно кивнул.