Мартинеса бросало то в жар, то в холод. Флетчер остановился перед Гуликом и мучительно долго смотрел на него синими глазами.
– Очень хорошо, Гулик, – сказал он. – Держите марку.
А потом случилось невероятное: капитан отвернулся и быстро пошел прочь, тихо позвякивая ножнами. Плохо соображая от головокружения, Мартинес молча последовал за всеми.
Уже у люка уголком глаза он заметил, как расслабился Гулик.
Поднявшись на свою палубу, Флетчер обратился к Мартинесу:
– Благодарю вас, капитан. – Он едва сдерживал усмешку. – Я ценю, как трепетно вы относитесь к моим слабостям.
– Да, милорд, – ответил Мартинес, не в силах произнести "Всегда к вашим услугам".
Гарет отправился в свой кабинет, сел за стол и задумался об увиденном. Флетчер пригласил его на обход, но ничего не произошло.
"У него десятки проверок каждый год, – размышлял он. – Но убит только один старшина. Просто блажь?"
Примерно через час пришел лейтенант Коэн, рыжеволосый адъютант Миши, с приглашением на обед у командующей. Мартинес явился туда, и за тарелкой прохладного фруктового супа доложил, что ничего необычного во время утренней инспекции не произошло.
Миши не отреагировала на сказанное и лишь спросила, как продвигается подготовка предстоящих через два дня учений. Мартинес кратко изложил свои планы, но недовольство продолжало грызть его.
Хотелось спросить: "Что вы собираетесь предпринять?" Но Миши продолжала говорить об эксперименте и о завтрашнем полете над Термейном.
К концу обеда Мартинес был даже в большем недоумении, чем прежде.
Ночью он очнулся от какого-то обрывочного сна и обнаружил, что парит. Он взглянул на янтарные цифры хронометра, мерцающего в углу настенного экрана, и понял, что настало время корректировки курса и они находятся возле одного из газовых гигантов Термейна, последнего пункта перед рывком эскадры к занятой врагом планете.
Мартинес наблюдал за отсчетом секунд, а потом включились двигатели и он упал на матрас.
Через два часа Алихан принес завтрак: кофе, соленую рыбу и свежую булочку, только что испеченную Перри. Потом ординарец помог надеть скафандр, так как Мартинес готовился идти в командный центр.
Все на корабле знали, когда объявят тревогу, поэтому сейчас многие одевались или собирались одеться.
Скафандр проверил свои системы и вывел результат на нарукавном мониторе – все в норме. Мартинес сделал последний глоток кофе, взял у Алихана шлем и отпустил ординарца на кубрик, где тот с помощью товарища тоже наденет скафандр.
Мартинес неуклюже протопал на две палубы вниз, к командному центру. Там уже была Миши в сопровождении адъютантов Ли и Коэна. Она стояла к нему спиной, без шлема; волосы были убраны в подшлемник с наушниками и проекторами виртуальной сети. Ремешок пока не был застегнут под подбородком и болтался у плеча. Миши наклонила голову и прижимала наушник, словно хотела что-то расслышать.
Даже в громоздком скафандре было заметно, как она напряжена.
– Ждите, – сказала Миши и повернулась к Мартинесу. На ее лице застыла маска крайней сосредоточенности. Мартинес отсалютовал:
– Миледи.
– Срочно примите командование "Прославленным". С капитаном Флетчером что-то случилось.
– Он… – начал Мартинес, но замолчал, не зная, чем закончить фразу. Не скажешь же: "… слетел с катушек и гоняется за всеми с ножом"?
Слова Миши звучали кратко и даже дико:
– Докладывают, что он мертв. Примите командование, пока все не полетело в тартарары.
Глава 11
С неспокойным сердцем, Мартинес вошел в рубку, зажав шлем под мышкой.
– Я принимаю командование, – громко объявил он. – По приказу леди Миши Чен.
Все повернулись и уставились на него поверх воротов скафандров. Чандра Прасад смотрела с капитанского места. Из подшлемника на лоб выбился каштановый локон.
– Передаю командование капитану Мартинесу, – подтвердила она.
Мартинес шагнул к ней.
– Лейтенант, не желаете подтвердить приказ у комэскадрой?
– Я только что связывалась с ней, лорд капитан. – Чандра сдержала улыбку. – Она предупредила, что вы идете.
Мартинес почувствовал, что принесенное с собой напряжение начало развеиваться.
– Хорошо, – сказал он.
Чандра подвинула ложе вперед и встала.
– Курс два-два-пять к ноль-ноль-один в абсолютном исчислении, – доложила она. – Ускорение 1 g, скорость 0,341 с. Время подлёта к Термейну примерно сто десять минут. Боевая тревога пока не объявлена.
– Можете объявить, – сказал Мартинес.
– Боевая тревога! – скомандовала Чандра.
Зазвучал сигнал. Все застегнули сети, удерживающие на амортизационном ложе, достали шлемы и начали крепить их к вороту скафандров.
Чандра тоже начала надевать шлем, но потом приостановилась и сказала:
– Обычно мое место за пультом связи.
– Тогда займите свой пост, леди Чандра.
– Слушаюсь, милорд. – И, проходя мимо, добавила шепотом: – Удача тебя любит, капитан.
Мартинес бросил убийственный взгляд, но ее рядом уже не оказалось. Он занял скрипнувшее под ним ложе и закрепил сеть. Из-за головы он выдвинул командный дисплей и зафиксировал перед лицом.
Потом надел шлем и словно отрезал себя от "Прославленного". Пропали все шумы рубки – и скрип амортизационных клеток, и звуковые сигналы мониторов, и отдаленный гул двигателей. Более отчётливым стало шипение поступающего воздуха и синтетический запах скафандра. Мартинес включил микрофон и настроился на волну передатчика.
– Комм: проверка, проверка, – сказал он.
– Слышу вас, лорд капитан.
Он осмотрел рубку. На выбранных Флетчером фресках шли древние сражения: офицеры в странной многослойной одежде, похожие на взбитые подушки, верхом на лошадях вели в бой солдат, вооруженных винтовками, к дулам которых зачем-то приделали страшные длинные ножи. Под нарисованными военными Мартинес видел только шлемы экипажа, занявшего боевые посты. Если бы он давно командовал "Прославленным", он знал бы всех по именам, но сейчас он был лично знаком лишь с тремя лейтенантами.
Интересно, известно ли им, почему его прислали сюда. Хотя неважно, определенно все сгорают от любопытства.
Мартинес переключился на общий канал связи с рубкой и немного помолчал, собираясь с мыслями. Сложно рассказывать о том, чего сам не знаешь. Он решил говорить как можно проще.
– Это капитан Мартинес. Довожу до вашего сведения, что я принял командование "Прославленным" по приказу леди Миши Чен, так как ей доложили, что капитан Флетчер болен. Я не знаю подробностей, но уверен, капитан Флетчер примет командование, как только позволят обстоятельства.
"Ну, это самое осторожное объяснение, которое я смог придумать", – пронеслось у него в голове. Вряд ли оно развеет любопытство.
Потом Мартинес вызвал Миши, чтобы сообщить, что принял командование. Ему ответила адъютант леди Ида Ли и, вероятно, передала его слова леди Чен.
Он переключился на тактический экран и ознакомился с обстановкой: эскадра приближалась к Термейну, впереди летели два окруженных ракетами разведывательных катера, а на орбите планеты дрейфовала россыпь покинутых кораблей. Если командующий флотом Джексет намерен оказать сопротивление, то более подходящего момента не будет.
– Лорд капитан? – раздался знакомый голос, и на дисплее возникло лицо оружейника Хусейна.
– Слушаю, лейтенант, – ответил Мартинес.
– Хотелось бы знать, не следует ли приготовить орудия к бою?
Вопрос был задан очень тактично, и Мартинес мысленно похвалил офицера. Сейчас ни Мартинес, ни Хусейн и вообще никто на "Прославленном" не смог бы направить смертоносные орудия на населенную планету. Хотя нельзя сделать это в одиночку, а только при соблюдении определенного порядка.
Три офицера – капитан с двумя лейтенантами или три лейтенанта – должны тремя ключами активировать пульт запуска ракет, и по меньшей мере два из трех нужно поворачивать одновременно в разных отсеках корабля.
Ключ Мартинеса для этого не подходил, так как он не был подчиненным Флетчера и не обладал соответствующими полномочиями. Поэтому он должен был отдать приказ трем лейтенантам.
– Вас понял, лорд лейтенант, – ответил он и вызвал первого лейтенанта Фульвию Казакову из вспомогательной рубки, где та находилась, готовая принять командование "Прославленным", если основной пункт управления и вышестоящих офицеров разнесет в клочья. Он приказал ей вставить ключ вместе с Хусейном и Чандрой Прасад.
– Поворачивайте по моей команде, – сказал Мартинес. – Это не учения. Три, два, один, поворот.
Оружие разблокировалось, и экран Хусейна засветился.
– Благодарю, – сказал Мартинес. – Оставайтесь на связи.
Эта процедура стала самым запоминающимся событием за весь день. Часы ползли, как израненный зверь, выискивающий тихое местечко, чтобы умереть. Время от времени какой-нибудь значок на тактическом экране чуть-чуть менял свое положение,и снова всё было спокойно.
Катера пролетели над Термейном, обшаривая сенсорами кольцо планеты в поисках спрятанного оружия и кораблей и отсылая информацию капитану и во вспомогательную рубку. Лейтенант Казакова сверила данные и доложила, что, по всем признакам, командующий флотом Джексет выполнил требования леди Миши. Наксиды строили на кольце не менее шести крейсеров, но ни один не закончили, и теперь все они плавали на орбите.
Мартинеса так и не попросили уничтожить несколько миллиардов населения. Вместо этого он с облегчением приказал нацелиться и расстрелять брошенные корабли. А чтобы корабельные арсеналы опустошались равномерно, цели распределили между эскадрой.
На экране расцвели вспышки взрывов, расширились и слились воедино раскаленные плазменные шары, скрыв поверхность Термейна и кольцо. Когда плазма остыла и рассеялась, кольцо осталось на месте, без сомнения, к радости Джексета.
Мартинес еще с полчаса понаблюдал за происходящим, а потом вызвал Миши, чтобы спросить об отмене боевой тревоги. В этот раз он говорил с ней лично.
– Тревога отменяется, – сказала она.
– Что с капитаном Флетчером?
– Он мертв. Оповестите об отмене тревоги, и жду вас вместе с лейтенантом Казаковой у себя в кабинете.
– Слушаюсь, миледи. – Он помолчал, ожидая, не добавит ли она чего-нибудь, но Миши опять ничего не сказала.
– Могу ли я спросить, как именно умер капитан? – наконец спросил он. Мартинес был готов поспорить, что Флетчер повесился.
Голос Миши казался раздосадованным:
– Видимо, упал и разбил голову об угол стола. Точно неизвестно, ведь когда тело нашли, все готовились к боевой тревоге. Доктор Цзай проследил, чтобы капитана отнесли в лазарет, и тоже занял своё место, поэтому вскрытия пока не было.
– Должен ли я сообщить об этом команде?
– Нет. Я объявлю сама. А теперь идите ко мне в кабинет.
– Слушаюсь, миледи.
Разговор был окончен, и Мартинес переключился на общий канал.
– Отбой! – объявил он. – Хорошая работа, благодарю всех.
Он снял шлем и глотнул воздуха без запаха скафандра. Под звук корабельной сирены он отстегнулся от ложа и встал.
– Кто обычно дежурит в это время? – спросил он.
Чандра стащила с головы шлем и перчаткой смахнула пот со лба.
– Первый лейтенант, лорд капитан, – сказала она.
– Лейтенанта Казакову вызывают к командующей. Если вы не слишком устали, лейтенант Прасад, то буду признателен, если эту вахту возьмете на себя.
Чандра кивнула:
– Слушаюсь, милорд.
– Лейтенант Прасад заступает на дежурство, – Мартинес сказал это довольно громко, чтобы услышали все.
– На дежурство заступила, – так же громко подтвердила Чандра.
Мартинес покинул рубку. Всадники на фресках провожали его недобрыми, оценивающими взглядами.
***
– Я назначаю вас командиром "Прославленного", – сказала Миши. – Больше никого с капитанском званием на борту нет.
Жаль, приказ прозвучал, будто его назначение было последним средством спасения, но нахлынувшая радость, что он снова будет командовать кораблем, смыла все неприятные впечатления.
– Слушаюсь, миледи, – ответил он, светясь от удовольствия.
– Дайте свой ключ, – сказала она. Он снял ключ с цепочки на шее и передал Миши, чтобы та опустила его в прорезь на столе и ввела нужный код.
– Отпечаток большого пальца, пожалуйста.
Мартинес поставил. Миши вернула ему ключ, и он вновь прикрепил его к цепочке и спрятал под мундир.
– Поздравляю, милорд, – сказала Фульвия Казакова. Она сидела рядом с Мартинесом у стола командующей эскадрой. Ее темные волосы, как всегда, были убраны в пучок, но переодеваясь в спешке после отбоя тревоги, она не успела украсить его парой инкрустированных палочек.
– Благодарю, – ответил Мартинес и понял, что выглядит неуместно счастливым. – Печально, что это случилось после такой трагедии, – добавил он.
– Действительно, – сказала Миши, а потом сделала вызов по коммуникатору. – Гарсиа уже пришел?
– Да, миледи, – послышался голос Вандервальк.
– Пусть войдет.
Такелажник первого класса Гарсиа зашел и отсалютовал. Формально подчиняясь офицеру военной полиции, на деле Гарсия возглавлял констеблей на "Прославленном". Это был моложавый усатый мужчина, начинающий полнеть. В кабинет командующей его вызвали впервые, о чем можно было догадаться по удивлению, с которым он смотрел на роскошные глянцевые колонны, бронзовых обнаженных женщин, держащих корзины с фруктами, и фрески, на которых застыли фигуры людей и фантастических животных.
– Расследование закончили? – спросила Миши.
– Я допросил подчиненных капитана Флетчера. Кого не смог увидеть лично, с теми поговорил по коммуникатору во время тревоги, – ответил Гарсиа.
– Докладывайте.
Гарсиа посмотрел на нарукавный экран, где явно были записаны точные данные, и начал отчет:
– Вчера до 25:01 капитан и мичман Марсден работали. Последним, кто видел Флетчера, был его ординарец Нарбонн. Он помог капитану раздеться и взял форму и ботинки, чтобы почистить. Это было около 25:26.
Гарсиа вежливо кашлянул, давая понять, что можно задавать вопросы, но таковых не последовало, и он продолжил:
– Нарбонн вернулся в 05:26 утра, чтобы разбудить капитана, принести его форму и помочь одеться, но, войдя в спальню, обнаружил, что капитана нет. Он предположил, что тот уже в кабинете, поэтому повесил форму рядом с кроватью и вернулся к себе, ожидая вызова. Через несколько минут Бака, повар капитана, принес в столовую завтрак. Капитана там тоже не оказалось, но это было не в первый раз, и Бака спокойно ушел.
– Никто из них не заглянул в кабинет? – спросила Миши.
– Никто. Капитан не любит… не любил, когда его отрывали от работы.
– Продолжайте.
– Около 06:01 Бака вернулся и увидел, что к завтраку не притрагивались. Он знал о предстоящей тревоге и послал капитану Флетчеру сообщение с вопросом, будет ли тот есть, но ответа не получил, поэтому пошел в кабинет, где и обнаружил мертвого капитана.
И вновь Гарсиа тактично кашлянул, сделав паузу в рассказе. В этот раз Миши спросила:
– И что же Бака?
– Отправил сообщение Нарбонну. Они посовещались и вызвали меня.
– Вас? – поразился Мартинес. – Но почему они позвали полицию? Подозревали неладное?
Гарсиа, кажется, смутился:
– Думаю, они испугались, что в смерти капитана обвинят их. Они хотели, чтобы я пришел… и убедился, что в случившемся нет их вины.
Мартинесу это объяснение показалось приемлемым. Гарсиа продолжил:
– Я прибыл на место в 06:14. Тело капитана остыло, и было ясно, что он мертв уже несколько часов. Я вызвал доктора и санитаров с носилками, а потом обратился к леди Миши. – Он посмотрел на командующую: – Вы поручили мне провести расследование. Я приказал Баке и Нарбонну вернуться к себе, а сам дождался врача. Доктор Цзай пришел, удостоверил смерть капитана и забрал тело в лазарет. Я осмотрел кабинет и… ну понятно, что там случилось.