Джаред тихо рассмеялся, вспоминая их недавний короткий разговор.
─ Думаю, тебе будет не лишним обновить файлы о скунбриках. Это стайные животные, и они становятся крайне опасными именно тогда, когда сбиваются в стаи.
─ Я знаю, ─ растерянно протянул Дженсен, не понимая, куда клонит Падалеки. Он спятил, что ли? Причём тут скунбрики?
─Я знаю, что ты знаешь, но знать абсолютно всё невозможно. Бешенство ─ это чисто земное явление, но когда речь идёт о скунбриках, никогда не знаешь, чего от них ждать в следующую минуту.
─ Но... ─ начал было Дженсен, но его прервал вернувшийся капитан Бюро. Следом за ним вошли двое прежних бойцов в масках, сзади прошелестел медбот.
─ Пора. Капитан Падалеки, я за вами.
Бруни подняла изголовье постели вертикально, но Джаред всё равно двигался медленно и с усилием. Когда одна нога коснулась пола, он едва не свалился с кровати, но Дженсен успел среагировать, обхватил его поперёк груди, и Джаред на одно долгое мгновение обмяк в его руках. Он уткнулся носом в грудь форменного комбинезона Дженсена, и тот почувствовал сквозь плотный материал его горячее дыхание у своего сердца. Хотелось стоять так и не двигаться, и прижать к себе Джареда сильнее. Но момент был упущен, и Джаред отстранился первым. Никто кроме Бруни не заметил напряжения между мужчинами.
Джаред тряхнул головой и привычно отгородился от всех лохматой чёлкой, но Дженсена было не провести. Он видел, как сверкают глаза Падалеки.
─ Всё ещё болит голова? ─ спросила Бруни.
─ Ничего. Это ничего, ─ ответил Джаред, улыбнувшись ей и Дженсену одновременно. ─ Бывало и похуже. Помнишь? ─ спросил он у Дженсена, пока тот помогал ему пересесть на медбот, твёрдой рукой удерживая его за талию.
─ На память не жалуюсь, желторотик, ─ тихо ответил Дженсен и ещё тише добавил: ─ Кстати, мне понравилась бабочка.
Искренний тихий смешок Джареда ещё долго звенел в ушах Дженсена, даже тогда, когда того вынесли из медблока. Напоследок он заметил пронзительный взгляд Джареда, которым он наградил капитана Эклза, оглянувшись через плечо.
Дженсен вернулся в рубку и смотрел, как медбот Бюро «всосало» вместе с пассажирами во чрево «Осьминога». Спустя некоторое время заработал двигатель одного монстра, затем другого, и земля под ними завибрировала. Он чувствовал эту дрожь, когда волны привычно прошли сквозь его тело.
Он смотрел, как быстро скрываются в венерианской атмосфере корабли Бюро, унося Джареда навстречу новым операциям.
Бруни стояла рядом. Где-то снизу Вент привычно простукивал обшивку корабля перед взлётом. Рядом Сэмир стучал по клавишам компьютера, задавая параметры взлёта и попутно изучая погодные условия.
─ Ты же помнишь, где водятся скунбрики? ─ вдруг тихо спросила Бруни, и Дженсен едва не вздрогнул, оторвавшись от наблюдения венерианской атмосферы. Там больше для него не было ничего интересного. Единственное, что волновало его, сейчас улетало всё дальше от Венеры. Дженсен надеялся, что Джареда везут на Землю. У Бюро лучшие восстановительные Центры для рейнджеров. Там он быстро поправится. И Ариэль придёт в себя быстрее.
─ Ты издеваешься? ─ переспросил Дженсен, отгоняя прочь непонятную тоску, сжавшую его сердце.
─ Я просто уточняю, ─ невинно поправила Бруни, откидывая за плечи свои тёмные волосы. Её взгляд был ехидным, совсем как в Школе, когда она готовила очередную афёру курсантам в штанах. ─ Хочу быть уверена, что ты знаешь, где состоится свидание, которое тебе назначил Джаред.
─ Какое свидание?
─ У кого свидание? ─ одновременно спросили Сэмир и вошедший в рубку Вент. К ехидной улыбке Бруни присоединилась ещё парочка на двух других заинтересованных лицах.
Дженсен махнул на них рукой и сурово нахмурил брови.
─ Хватит болтать. По местам! Старт через пять минут.
─ Есть, сэр! ─ проорали три лужённые глотки: его подчинённые, его друзья, его названная семья. И Дженсен не смог удержать ответной улыбки. Сердце забилось чаще, прогоняя тоску и заряжаясь надеждой на скорую встречу.
Конечно, Дженсен прекрасно знал, где обитают скунбрики, чёрт бы их побрал!
Эпизод 4
Марсианские будни
(два года спустя)
Дженсен никогда и никому бы не признался в том, как отчаянно ждал каждого дела на Красной планете. Он сам удивлялся затаённой жажде и предвкушению, которые его накрывали, едва он видел файлы Мигеро с надписью «Задание». Но недели шли, складываясь в месяцы и годы, «Ригель» снова ушёл работать в подполье, и Эклз постепенно терял надежду, разочаровываясь и злясь на себя в первую очередь. По привычке Дженсен продолжал тщательно изучать списки погибших и раненных, читал отчёты об операциях Бюро, и ни разу ему не попадалась на глаза фамилия Падалеки или кого-нибудь из его команды. Он перестал верить, что Джаред способен видеть будущее. Ерунда всё это. Либо оракул из «желторотика» получился хреновый, либо тот в очередной раз решил выставить Дженсена дураком, а он и повёлся.
Однако, просто наваждение какое-то, этот лохматый выскочка! Каждый раз, оказываясь в залах космопортов Марса или Луны, Дженсен невольно замирал, натыкаясь взглядом на темноволосого парня, возвышающегося над толпой военных. Своенравное сердце не слушало доводов разума, и радостно сбивалось с ритма: Джаред? он? Но Дженсен всё время ошибался, как и его доверчивое сердце.
С происшествия на Венере прошло два года. За это время Дженсен и его команда провели порядка тридцати успешных операций Возврата конфискованных марсианских животных на историческую родину и пережили три серьёзных стычки с браконьерами. Последний случай произошёл месяц назад, когда они случайно наткнулись на браконьерский корабль, трюмы которого были под завязку забиты разнообразной живностью Марса. Боя избежать не удалось. «Солнечный ветер» даже попал в новостные сводки, но всё это немного отдавало горечью, потому что в схватке они едва не потеряли Сэмира Комаца и серьёзно повредили корабль. Им сильно повезло, что рядом оказался марсианский патруль. Сэма быстро доставили в местный госпиталь, где провели сложнейшую операцию, а корабль отбуксировали в мастерские и спустя неделю поставили на крыло, как шутят лётчики.
Пока Сэмир валялся на больничной койке и выздоравливал, они активно отдыхали и приводили дела в порядок. Дженсен даже подумывал слетать домой, повидать маму, если бы не Сэм. Он чувствовал себя виноватым за то, что пострадал кто-то, настолько ему близкий. Столько крови, сколько вылилось из Сэмира, Дженсен видел разве что в Школе, когда, благодаря Ясуде они разбились на «мантах». Джаред тогда тоже потерял много крови.
Вент с Бруни пытались вправить ему мозги, но он знал, что немного расслабился и поэтому пострадал Сэм. Слышать о том, что браконьеры ─ не детишки из церковного хора и тоже бойцы отчаянные, потому что им нечего терять, Дженсен не желал. В такие минуты Бруни шипела на него как дикая кошка, и даже Вент замолкал, потому что ─ ну, в самом деле! ─ никто не может быть совершенен до бесконечности, все ошибаются. Дженсен этого тоже слышать не хотел. Если бы по его рассеянности пострадал он сам, тогда ладно, он готов признать, что оконфузился. Но когда из-за его невнимательности страдал кто-то из членов экипажа или другие рейнджеры, тогда Дженсен не давал себе никакого послабления.
Побег Сэмира из госпиталя на восьмой день после сложнейшей операции немного сгладил мрачную атмосферу внутри команды. Он ввалился в номер, где жил экипаж, ни свет, ни заря, и с порога заявил, что Дженсен ─ дурак, если считает себя виноватым в том, что он, Сэмир, по глупости подставился под огонь. Дженсен пытался возразить, но Сэм каждый раз мрачно посылал его так далеко как мог, до тех пор, пока Дженсен не сдался и не перестал себя винить вслух. К тому же Эклзу пришлось выдержать неприятнейший разговор с Нагу Мигеро, который потребовал аудиенции спустя час после побега Сэмира. Мигеро громко и с душой орал о дисциплине, которую команда «Солнечного ветра» регулярно умудрялась нарушать, о том, что у него в голове не укладывается, как эти люди продолжают безупречно служить на благо человечества. Полчаса спустя в ушах Дженсена и Сэмира нещадно звенело от накала эмоций заместителя шефа Комитета. Но все остались при своём мнении. А потом Сэм, выдержав тяжёлый взгляд Мигеро, нагло заявил, что будет долечиваться там, где и хотел ─ на борту своего корабля, который считал лучшим местом для дальнейшей реабилитации. Мигеро едва не сплюнул от досады и в сердцах наложил на экипаж дисциплинарный месячный арест.
Так как пропуска на взлёт с Марса им не дали, они застряли тут на долгие четыре недели. За это время они посетили половину достопримечательностей северного полушария планеты, в том числе два зоопарка, поземный город Эльдорадо, протянувшийся на сотню километров и сказочно прекрасный заказник вокруг жемчужины планеты ─ горы Олимп. А ещё поцапались раз сто друг с другом за штурвал «манты», выбирая очередной объект для развлечения. Естественно, в таких условиях Сэмир восстановился намного быстрее, как если бы он валялся бревном в стерильном боксе пусть даже самого современного и лучшего госпиталя в Ближнем Космосе.
О «Ригеле» в новостях никогда не говорили, но если в новостной ленте шла информация о крупных столкновениях бригад Бюро с космическими браконьерами, Дженсен чувствовал, что всё это, так или иначе, касалось Джареда. Он знал, что сопляк не будет отсиживаться в кустах и рванёт в самую гущу боя. Так было и в Школе и в те времена, когда Дженсен ещё не знал экипаж «Ригеля» в лицо, но что-то свербило каждый раз, когда о нём упоминали. Венера не стала исключением. Хотя, какой к чёрту сопляк?! Сейчас Джареду уже двадцать пять лет. Мужчина совсем, разменял четверть века.
Дженсен помнил его тощей шпалой в Школе. Потом Венера, на которой он увидел Джареда, заметно повзрослевшего и подросшего на несколько сантиметров. Хотя куда уж дальше расти? Падалеки и в Школе смотрел на него сверху вниз. Интересно, какой он сейчас? Наверняка уже и не один...
Дженсен ждал встречи с ним, однако, столько времени прошло, и если верить Бруни ─ разве влюблённый в тебя парень не найдет способа где-нибудь пересечься? Было бы желание. А если они так и не столкнулись нигде, значит, Бруни ошиблась. Свидание на Марсе, чёртовы скунбрики... Он ведь на самом деле несколько месяцев после Венеры перелопачивал данные о зверьке. Дочитался до того, что ему начали сниться эти хитрые трёхпалые твари и далеко не каждый сон был приятным.
Когда Дженсен понял, что ведёт себя как дурак, он бросил заниматься ерундой и запретил Бруни упоминать имя Джареда всуе. Сэмир и Вент тихо посмеивались за его спиной, но не решались выступать в открытую со своими шуточками. Всё-таки симпатия ─ это такое шаткое понятие. Сегодня видеть не хочу, знать не желаю, а завтра, вдруг столкнувшись нос к носу... Кто знает, что будет.
Но у Дженсена не было такого шанса.
Джаред как сквозь землю провалился.
Мигеро тоже испытывал слабость к Марсу, поэтому задания для своих людей, касающиеся красной планеты, он раздавал с особым удовольствием. Собственно, и среди рейнджеров операции на Марсе считались относительно лёгкими. Поэтому когда вчера Мигеро вышел на связь и послал им план патрулирования с ордером на изъятие конфискованной биомассы из ангара № 103, Дженсен с удовольствием выдохнул. Снова на Марс. И, может быть, на этот раз встреча состоится, а? Кто знает?!
Колонизация ЗБК привела к тому, что Луна и Марс давно вырвались вперёд по численности переселенцев и резервистов, если сравнивать с планетами за Поясом астероидов. Там военный контингент пока не собирался уступать пальму первенства гражданским лицам. К сожалению, такова была реальность, в которой жил Дженсен, но он верил, что однажды этот перевес сократится в пользу обычных жителей.
Марс почти не изменился с того момента, когда стал доступен человеку, благодаря Туннелям. Обилие и уникальность животного мира планеты привели к тому, что жаркие споры о насыщении атмосферы планеты кислородом, длившиеся несколько десятилетий завершились в пользу последнего утверждения. Приближение состава атмосферы близкой к земным показателям привело бы к гибели множества уникальных организмов, и это была бы невосполнимая утрата.
На данный момент самым «обитаемым» и плотно застроенным участком Марса считался его материк Фарсида, где располагался основной штаб Комитета в ЗБК. Другой материк, Элисиум, славился научными мини-городками с узкой специализацией; они наполовину ушли под грунт, на поверхности торчали только красноватые купола, сливающиеся с местностью и не нарушающие панорамного вида. Здесь же находились два самых больших и легальных зоопарка в Солнечной Системе, собирающие толпы туристов. Один из них был подземным и специально оборудован герметическими камерами, воспроизводящими климатические условия места проживания животного. Под землёй легче было контролировать температурный режим, освещенность, влажность и барические характеристики. Живую венерианскую скалолазку, Дженсен увидел именно здесь, впервые оказавшись в увольнительной на Марсе. Они тогда с Вентом не вылезали из зоопарков, тратя всё время на разглядывание диковинной жизни Солнечной Системы. Он застыл тогда у камеры со скалолазками соляным столбом; у него в голове не укладывалось, как такой милый зверёк мог стать причиной локальных заражений? Он технически знал, как это происходит, но всё равно ─ не верилось.
В целом на Марсе постоянно проживало порядка двадцати пяти миллионов резервистов и примерно столько же сезонных рабочих и других специалистов, которые продолжали достраивать и изучать красную планету и её обитателей. Туда же входили рейнджеры Бюро и Комитета, основной задачей которых была охрана жителей и животного мира. Городская инфраструктура тоже усложнялась буквально на глазах, хотя этот факт не заставлял браконьеров держаться подальше от флоры и фауны красной планеты. Марсианские города напоминали соты, соединённые между собой узкими переходами. Дженсен как-то скучал в библиотеке, и, перебирая фотоархив, увидел старые подводные станции по добыче нефти, которые могли передвигаться по дну от скважины к скважине. Прототип этих конструкций и лежал в основе сотового строительства, обеспечивающего комфортные условия для людей, работающих и живущих на планетах и спутниках Солнечной Системы.
Меккой заводов по сборке «сотовых» секторов стала Земля, и она продолжала оставаться ею до сих пор, несмотря на то, что, некоторые дочерние предприятия уже давно были перенесены на Луну, а позднее и на Марс в целях экономии времени на транспортировку. И Дженсену было чертовски приятно осознавать, что его мама, Холли Эклз, являлась ведущим специалистом по проектированию сотовых кварталов. Каждый третий был возведён по её чертежам. И не только на Марсе. Дженсен гордился ею.
За годы службы Дженсен и его команда уже заработала пропуск за Ворота Фаэтона, как рейнджеры называли работу за Поясом астероидов. Для выживания там требовались не только знания, многое решал опыт, который приходил с годами. А они доказали, что стали не только отличными рейнджерами, которым можно доверить транспортировку организмов любой опасности, но отличными бойцами.
Несмотря на чуждость этих миров, Дженсен после окончания работы часто зависал перед иллюминатором и впитывал в себя всё, что видели его глаза. Он до сих пор помнил трепет и потрясение, которое испытал впервые стоя на грунте Ио и наблюдая восход Юпитера, который, казалось, закрывал собой всё небо! Дженсену казалось, что не может быть ещё более потрясающего зрелища, чем этот восход.
Бруни же красота вокруг не особо волновала, хотя и заставляла порой остановиться и замереть в восхищении. Девушка любила гонять на «манте» среди этих красот, если Дженсен давал добро. Она говорила, что скучает по полигонам Лётной Школы, когда они ещё просто тренировались, выполняя сложные пилотажные фигуры, и не было рядом браконьеров, чьи лазерные прицелы были направлены им в спину. Дженсен тоже скучал по дням прошедшей юности, но, ни о чём не жалел. Он был там, где хотел, и тем, кем стремился стать. В отличие от Бруни он рано понял, что романтика заканчивается там, где твой друг гибнет от рук браконьеров, и надо сделать всё возможное и невозможное, чтобы не допустить этого.
Но всё равно, иногда очень хотелось вспомнить юность и беспечные деньки. Недаром в их трюме стояли четыре «манты», вместо двух, что было нарушением протокола. Мигеро не раз указывал на это, но Дженсен притворялся глухим. Два бота им были положены по рангу, а два других были неприкасаемыми, например, один из ботов ─ это личная «манта» Бруни. Девушке в своё время пришлось много пооббивать порогов, чтобы добиться включения своего бота с состав технического оснащения «Солнечного ветра». Она даже получила персональный номер, и Дженсен до сих пор донимал её расспросами, как ей это удалось сделать.