Второй бот был совместной собственностью Сэмира и Вента, которые собрали его своими руками и у Дженсена просто язык не поворачивался велеть им поставить «манту» в ангар на Земле и кататься на ней в отпуске.
Мигеро хотя и постоянно напоминал о нарушении протокола, понимал, что они настолько минимальны по сравнению с проводимой экипажем работой, что можно смотреть на них сквозь пальцы. Однако он оставлял за собой право постоянно напоминать об этом. Надо же было за что-то «ругать» один из лучших экипажей рейнджеров Комитета. Дженсен же снисходительно улыбался и продолжал использовать четыре «манты» вместо двух.
Так получилось исторически, что время, проведённое в лётных школах, это было единственным местом, где курсанты учились вместе, ещё не делясь на комитетчиков и функционеров Бюро. Хотя конкурирование между этими структурами уже на стажировке было очень существенное.
Рейнджеры двух служб почти не встречались друг с другом после проведения совместных операций. Не то, чтобы это было под запретом, но всё-таки некая настороженность присутствовала с обеих сторон. Они даже тренировались в разных местах: основные полигоны Комитета располагались на Луне, спутнике Марса Фобосе и в северном полушарии планеты. Бюро же тренировало своих будущих пилотов-разведчиков на Меркурии, в южном полушарии Марса и на Деймосе. У Меркурия был особый статус. Планета являлась зоной влияния Бюро, так как на ней располагалась крупнейшая исправительная колония для преступников. Военных баз у Бюро в Солнечной Системе тоже было на порядок больше. Всё-таки данное ведомство, вышедшее из недр Интерпола, претендовало на звание старейшей государственной структуры, несмотря на то, что ОКПДКБ был создан практически в то же время, только функции и задачи у комитетчиков были другими. Может быть, поэтому рейнджеры Бюро немного свысока смотрели на своих главных конкурентов, хотя, чего задирать нос? враг-то для обеих структур был один и то же.
Марс, пожалуй, был единственной планетой, не считая Земли, где сферы Комитета и Бюро сталкивались наиболее тесно. Выполняя операции на юге, Дженсен иногда видел опознавательные знаки Бюро на пролетающих вдали кораблях. Вполне возможно, что одним из них был «Ригель».
Шанс встретить рейнджеров Комитета на полигонах Бюро равнялся нулю. Общие операции между структурами, конечно, проходили регулярно. За это надо было благодарить Сеть браконьеров, и в частности Брэмэра, который не просто объединил всех под одним знаменем; он сосредоточил в своих руках единовластное управление, и Сеть не просто ожила, она стала расти в геометрической прогрессии, и год от года становилась всё сильнее и сильнее.
Но «вне поля боя» по большей части военная братия двух ведомств почти не знала друг друга.
...Наконец, после месячного «ареста», Дженсен с экипажем получил задание. Изучая план будущей операции возврата, он привычно запросил сводку за последний день. С тех пор, как ранили Сэмира, стычки между браконьерами и рейнджерами в пределах системы Марс-спутники усилились. Смешно было читать об этом: под носом у двух важнейших и крупнейших правоохранительных организаций землян браконьеры проворачивали свои дела без малейших для себя неудобств. В который раз Дженсен задумался о том, кто и как сливает Брэмэру информацию с грифом «секретно».
Дженсен отошёл от иллюминатора, из которого уже некоторое время наблюдал за марсианским восходом. Они только что вернулись из ангара, где проконтролировали погрузку биоматериала, изъятого у населения и отбитого с боями у браконьеров. Животных на этот раз было слишком много. Протоколы возврата некоторых организмов очень сложны. Так что, сегодня Дженсен решил разбиться на пары и работать на двух «мантах» соответственно. К тому же Бруни не терпелось выгулять свою красавицу; одним из ограничений их месячного «ареста» был запрет на любые полёты. Мигеро таким образом пытался их воспитывать. А Бруни становилась настоящей ведьмой, если не садилась за свой именной штурвал хотя бы раз в неделю.
Когда он сказал Бруни, что она сегодня ведёт, её совершенно девчачий визг едва не оглушил не только Дженсена, стоящего рядом с ней, но и парней, которые находились в шлюзовом отделении этажом ниже.
─ Женщины! ─ бросил Дженсен скептически, но тут же улыбнулся. Бруни, равно как и Джаред, всё ещё оставались детьми, хотя и казались взрослыми. Именно это ему в них обоих и нравилось до сих пор.
Они разделили обязанности: Сэмир и Вент взяли на себя мелкий фрахт, как они называли небольших по размеру животных. К ним, например, относились все летучие и ползающие твари, размером с земную крысу, и насекомые; как ни странно, этих тоже было много в контейнерах сегодня. Трёхрогие жуки размером с ладонь иной раз пугали своим видом, но всё равно, очень ценились в частных коллекциях, ведь и от уродства порой было глаз не оторвать. Если бы на Марсе жили марсиане, им тоже свой животный мир казался бы совершенством, а земной ─ ужасным, пусть и по-своему уникальным.
А Дженсен с Бруни решили взять на себя скунбриков, чёрт бы их побрал! Бруни смеялась его выбору, красноречиво поигрывая бровями и явно намекая на кое-что, сказанное кое-кем, о ком Дженсен запретил даже упоминать. Дженсен закатывал глаза или грозно рычал, если она уж слишком наседала.
...Скунбриков всегда было много. На чёрном рынке исполнения заказов на поимку этих зверьков покупатели терпеливо ждали месяцами, страшно было даже представить, о каких суммах шла речь. А вот Дженсен, несмотря на любовь к живым существам вообще, не испытывал особой симпатии к скунбрикам. Согласно каталогу Красной Книги Внеземелья, они не являлись катализатором опасных мутаций с животным миром Земли, и человечеству не грозила пандемия ни от их шерсти, ни от ядовитой железы, которой обладали зверьки. Хотя кусались твари вполне реально и больно, и умереть от яда, случайно попавшего на отрытую ранку, можно было запросто. Одно счастье, что отсутствие привычной атмосферы на Марсе заставляло землян ходить в скафандрах, которые просто так не прокусить. Эклза отталкивала от скунбриков их ассиметричность, отсутствие глаз, трёхпалость и кожистые наросты на спине, похожие на бородавки; всё это вместе взятое вызывало стойкое омерзение, Дженсен ничего не мог с собой поделать. А ведь ему нравились змеи и жабы, он находил их милыми и забавными. Даже пресловутый палочник не вызывал у него отвращения, хотя, увидев это маленькое чудище в первый раз, Дженсен едва не свалился с дерева. Встреча представителей двух разных миров ─ человека и насекомого ─ на одной из веток старого дуба, росшего в саду за домом Эклзов, едва ли была тёплой. Однако потом, когда отец рассказал ему о палочниках много интересного, включая удивительную способность существа сливаться с окружающей природой, Дженсен так ими увлёкся, что заразил своим энтузиазмом даже маму. До такой степени, что её следующий проект сотового строительства в южном полушарии Марса носил в себе явные элементы мимикрии.
Так что, скунбрики оказались исключением из правил, и как бы Дженсен не заставлял себя, он так и не смог полюбить марсианскую зверушку, продолжая морщиться каждый раз при взгляде на нее. А видеть приходилось до безобразия часто. Размеры и неприхотливость в содержании делали неприятного зверька лакомым кусочком для любого долбанутого коллекционера. Дженсен не любил их ещё и потому, что на зверьков порой находило что-то, признаками напоминающее земное бешенство, и тогда скунбрики сбивались в крупные стаи. И не дай вам Бог оказаться у них на пути!
Учёные бились над этой загадкой последние двадцать лет (раньше за скунбриками подобного не замечали), но механизм запуска не разгадали до сих пор. По идее, бешенство скунбриков могло случиться в любой момент. Конечно, в города они не попадут, пятиуровневая защита чего-то да стоила, но на Марсе давно уже было слишком многолюдно. Туристы, военные и рейнджеры, а также другие специалисты, изучающие флору и фауну планеты, следящие за метеоусловиями, добывающие полезные ископаемые и тому подобное. То есть, люди из группы риска ─ те, кто работал или отдыхал вне защитного купола. И это не считая ежедневного паломничества сотен туристов к главной достопримечательности Марса ─ горы Олимп, по праву считавшейся туристической Меккой. Тот на Марсе не бывал, кто Олимп не повидал... Да уж, и смешно и грустно, учитывая, что этот рай как раз был расположен в самом центре обитания скунбриков. По идее, каждый, кто выходил на марсианскую поверхность в какой-то мере рисковал. Несмотря на три ноги, скунбрики развивали отличнейшую скорость. Причём их хвост создавал дополнительные проблемы. Они им пользовались аналогично земным скорпионам, только в отличие от последних, яд скунбриков располагался не только на кончике шиповатого хвоста. Ядовитые железы имелись на зубах и на каждом когте твари.
В общем, очень мерзкое животное, по мнению Дженсена, и никогда он с ним не подружится.
...Скунбриков на этот раз было три вида. Четырнадцать белоснежных экземпляров с Северного плато, расположенного в полярных районах Марса. Затем парочка из равнины Утопия, напоминавшая броненосцев. И десяток «олимпийцев» ─ крупных скунбриков, живших в районе горы Олимп. Последние были самыми опасными и злобными тварями из всех видов скунбриков, населявших Марс. Наверное, чувствовали, что живут рядом с главной достопримечательностью, наблюдая за толпами туристов каждый божий день, а это хоть кого довело бы до бешенства.
Белых скунбриков пришлось отдать Венту и Сэмиру, у них как раз подобрался полярный фрахт, а с двумя последними разновидностями Дженсен решил разобраться самостоятельно. К тому же, Утопия и Олимп находились рядом по меркам Марса, а до полюса лететь и лететь.
Когда скунбрики были загружены вместе с другими животными, Бруни, наконец, заняла кресло ведущего пилота «манты». Дженсен сел рядом и пристегнулся двумя зажимами: магнитным и обычным. Он знал, что Бруни устроит ему полёт метеора и нехилые перегрузки; девушка не умела летать медленно.
В итоге, благодаря её мастерству, они быстро «развезли» животных, оставив олимпийских скунбриков напоследок.
Бруни посадила «манту» у небольшой гряды, плавно перетекавшей в подножие исполина Солнечной системы ─ марсианской горы-гиганта. Выгрузив клетки на грунт, они открыли дверцы, и скунбрики рыжей мини-лавиной рванули на свободу. Дженсен с напряжением смотрел им вслед. Вдруг какой-нибудь твари захотелось бы с ними душевно попрощаться? Он был категорически против.
Когда последний рыжий хвост исчез из виду, Дженсен облегчённо выдохнул. Всё. Скатертью дорога!
И тут вдруг Бруни указала рукой на небо:
─ Смотри!
Дженсен быстро проследил взглядом в указанном направлении и увидел проблесковые маячки, которые стремительно увеличивались в размерах. Раздался характерный гул двигателей корабля.
Привычка ─ вторая натура. Дженсен немедленно активировал матрицу голосовым приказом и их «манту» накрыло невидимым экраном ─ одна из новинок вооружения рейнджеров, созданная в лабораториях Луны. Можно сказать, что за этими разработками браконьеры охотились не менее рьяно, чем за внеземным биоматериалом. Жаль, что невидимость не распространялась на скафандры, поэтому они с Бруни залегли в каменной гряде, которая их отлично прикрывала от любопытных взглядов. Плато же, на котором собирался сесть браконьерский корабль, было как на ладони.
Дженсен уже подал сигнал тревоги и знал, что Бруни сейчас связывается с бортом «Солнечного ветра», на котором Вент и Сэмир улетели на полюс.
Он наблюдал за посадкой корабля без опознавательных знаков со смешанными чувствами. Все наземные службы Марса были в курсе, где сегодня работает команда Эклза. Неписанное правило Рейнджеров обоих структур: если в квадрате уже находилась группа по высадке Биоматериала, то ей никто не смел мешать. Протокол выгрузки нельзя нарушать. Их никто бы не потревожил во время операции. Исключения: сигнал бедствия или тревога. Дженсен и Бруни не подавали сигнала о помощи, а это значит, что перед ними...
─ Браконьеры, ─ прошептала Бруни, озвучив незаконченную мысль Дженсена. Он кивнул и посмотрел на подругу. Девушка была взволнована, но не боялась, это главное. Дженсен давно понял, что напугать её практически невозможно. Хотя... Бруни боялась мышей, обычных, лабораторных, которых Дженсен находил очень милыми и даже хотел завести зверушку на «Солнечном ветре», как делали многие, несмотря на запреты. Животное на борту ─ это ещё хуже, чем лишние «манты» в трюме, но Бруни встала на дыбы с ультиматумом: она или мыши. Дженсен выбрал Бруни. Мыши не смогли бы его прикрыть своим телом от шальной пули, когда внезапно заклинивало оружие, как в тот раз на Сатурне, где он оказался безоружным перед двумя головорезами. Благодаря Бруни, Дженсен теперь праздновал два дня рождения.
Да, мыши на такое не способны.
Тем временем корабль сел, игнорируя отсутствие посадочной полосы. Дженсен оценил качество мягкой посадки. Он даже не почувствовал телом вибрации двигателей, хотя валялся на марсианском грунте в сверхчувствительном к любым колебаниям скафандре. Кто бы ни сидел за штурвалом этой лоханки, он был достаточно опытным пилотом.
Шлюзовые люки сразу открылись. Из недр корабля высыпался как минимум взвод шустрых объектов в красноватых скафандрах, удачно подобранных под цвет поверхности Марса. Красный цвет на красной планете ─ идеальная маскировка до тех пор, пока грунт Марса не поменяет окраску. Дженсен подумал, что это удачный ход и криво усмехнулся, глядя, как маленькие фигурки копошатся вокруг корабля. Желание задержать всех головорезов на пару с Бруни Дженсен отмел сразу же. Слишком оно напоминало инцидент, когда был ранен Сэмир. Рисковать кем-либо еще, тем более Бруни, он больше не собирался. Хватит с него экспериментов.
Бруни включила сканер, но опознать корабль по серийному номеру не удалось. Дженсен отдал матрице голосовую команду начать запись. По идее, она и так велась автоматически, но он не доверял технике на сто процентов. Мало ли какие сбои могут случиться, а индикатор голоса ─ это как ручное управление на корабле, никогда не подведёт, хотя и это не панацея. Случались прецеденты.
Когда из чрева корабля-нарушителя выпрыгнули ещё четыре фигуры, Дженсен тихо приказал девушке:
─ Не двигаться!
Дальше случилось нечто странное.
На грунт был спущен прибор, похожий на старую ржавую торпеду, и установлен на треножнике под днищем корабля. К нему незнакомцы тянули кабели из трюма, что-то подключали, подступая то с одного бока «торпеды», то с другого. Дженсен и Бруни находились слишком далеко, чтобы понять, что именно они делают, да и оптика не особо помогала. А возвращаться к «манте» нельзя, сразу заметят, ведь для этого нужно было спуститься на сотню метров вниз, чтобы обогнуть гряду и весь этот путь отлично просматривался с того места, где стоял корабль нарушителей. Поэтому они сидели в подобии укрытия тихо, как мыши и наблюдали за процессом, чтобы потом сравнить свои визуальные впечатления с записанной картинкой; Дженсен очень надеялся на матричную запись.
Тем временем незнакомцы закончили суетиться. Около прибора остался только один человек в мощном защитном скафандре, который казался громоздким даже на таком расстоянии. Специальная защита от электромагнитных импульсов, не иначе. На «Солнечном ветре» тоже было четыре подобных комплекта. Вопрос в том, как у гражданских лиц оказались скафандры такого высокого качества. Дженсен прекрасно знал, что в обычном магазине их не купить. Обычный скафандр со стандартным набором функций ─ да, без проблем, чтобы прогуляться по Луне или Марсу. Скафандр, предназначенный для работы в агрессивных средах, способный удерживать барическое равновесие и температурные рекорды, ─ нет, такие вещи делались по индивидуальным заказам и доступны были лишь военным, включая армию рейнджеров.
Бруни осторожно коснулась его руки, отвлекая от интересных выводов, которыми была полна голова Дженсена. Он повернулся и увидел растерянные черные глаза припавшей к земле девушки.
─ Экранирование в радиусе сорока миль и наш позывной заблокирован, ─ прошептала она. ─ Не понимаю, как такое возможно, но, похоже, вся территория вокруг Олимпа под чьим-то контролем. Сигналы возвращаются не обработанными. Помощи не будет, командир.
Плохо... Дженсен понимал, что засранцев надо было брать по горячим следам, ведь если те улетят, найти их будет очень сложно. До сих пор неизвестно, где пряталась от рейнджеров такая масса преступного народу.
Но что они могли сделать вдвоём, почти безоружные и без защиты корабля?!
Дженсен кивнул головой, показывая, что услышал сказанное, и добавил:
─ Посылай запрос постоянно, я думаю, ублюдки решили провести какие-то испытания.
─ Принято.
В следующие полчаса ничего не происходило. Человек у странного аппарата продолжал стоять в одиночестве. Может быть, это и не человек был вовсе, иначе, почему все остальные скрылись в недрах корабля? У Дженсена мелькнула мысль, не опасно ли им находится здесь, без укрытия. От места испытания они находились далеко, но всё-таки он был чертовски рад, что заставил Бруни облачиться в скафандр класса Алмаз. Хотя разведка не предупредила о возможном вторжении, а Марс хорошо охранялся, девушка целый час ворчала на Дженсена по поводу его перестраховки. В обычном скафандре было легче сидеть за штурвалом, Алмаз же такой свободы движениям не давал. Дженсен был доволен, что сработала его интуиция, которую Бруни обзывала по-другому – его личной паранойей. Пусть так. Он готов был терпеть нападки и покруче, лишь бы обезопасить свой экипаж настолько, насколько мог себе позволить в боевых условиях. Он надеялся, что ни ему, ни Бруни странная конструкция вреда не принесёт.